Жена в доме

*** Герои, вызванные на помощь городу, настроены оказались скептически: — Эта ваша Патриций — она хоть симпатичная? Ваймс попробовал ответить честно: — Она… стильная. Самому главному из героев это совсем не понравилось: — Какая же она тогда принцесса, если она злодейка? Это злодеи стильные, им положено. А принцессы — краси-и-ивые. А дочка-то у нее есть? — Она не замужем. Но у нее есть маленький песик, которого она очень любит. «И еще скорпионы» — подумал Ваймс также, но вслух уже не сказал. — Не, на это мы не подписывались, — протянул другой герой. — Чтобы убить дракона и победить злую ведьму, это ж два подвига за раз! Это уж вы много хотите. — Ее не надо побеждать, — уточнил Ваймс, — она не ведьма. В конце-концов, в городе были почти уверены. — Что, она даже не ведьма? — неожиданно разочарованно уточнил самый маленький из героев. — Нет! У нас дракон. Только дракон. — Но это же ее дракон? — уточнил маленький герой с долей надежды. — Нет. Она держит песика, — разъяснил капитан. — Она не держит дракона. — Как пить дать, она просто решила так хитро выйти замуж, парни, — заявил самый главный герой. — Завела, вон, себе дракона, сейчас присмотрит героя посимпатичнее… — Замуж?! Что? Ветинари?! — Пошли, парни. Нечего нам тут делать. — Дешевка! Подавай им два подвига, а у самих даже дочки нет! — Ну их, лучше пропустим по кружечке. Ваймс задумчиво посмотрел им вслед. — Эм… я хотел спросить, — прозвучал голос самого маленького героя. — А нос у нее крючком? — Что?! — Ну, знаешь, у ведьм часто такой острый нос крючком. Иногда они выглядят так… эмн… так!.. Понимаешь? — Слушай. Я совершенно уверен, что Патриций тиран, а не ведьма. И нос у нее ровный. Ровный! Но он длинный. Просто длинный нос подойдет? Герой, искренне сожалея, вздохнул и печально последовал за товарищами. *** Сидя в темнице, Патриций делала маникюр. — Господа, господа, — несколько раздраженно отозвалась она, успешно посылая свой голос сквозь дюймы и дюймы дубовой двери, обитой листовой сталью, — мы ведь все прояснили ранее. Я не девица рода знатного, я тиран. Совершенно другой нарратив. Если в ваши планы входило применять меня в качестве благородной девицы, запирать меня следовало бы в башне, а вовсе не в подземелье. Почему все приходится объяснять? Волч, от тебя я действительно ожидала большего понимания. — Хорошо! — завопил с той стороны уже вполне сжившийся со своим сумасшествием Воунз. — Вы, в конце концов, не единственная благородная девица в городе! Нам вполне подойдет леди Овнец! Ваймс вскочил на ноги, заорав: — Что?! Не трогай Сибиллу, урод! Голубые глаза Ветинари посмотрели на Ваймса с упреком. — Хорошо, — недовольно отозвалась она, отложив пилочку для ногтей и величественно отпуская прислуживающую ей крысу. — Если ты не способен исправить собственную оплошность как надо, Волч, я побуду девицей. Но это случится в первый и последний раз. Надеюсь, я выразилась понятно? И она отперла засов. *** — Ах, это вы, Ваймс. Неужели решетка все-таки поддалась? — Рука помощи. Две руки. Очень длинных руки. Ваша милость, почему вы в одной рубашке? — Боюсь, меня обыскали. Ничего не нашли, не поверили сами себе, и оставили так. Кажется, им не чужд дух романтики, нашим дворцовым стражникам. Хорошо, что сегодня не так уж прохладно. Да и цепи нагрелись на солнце. А вы, вижу, добыли топор. — Э-э-э… это вроде, тесак, ваша милость. — Хорошо. Я бы забеспокоилась, если бы вы явились ко мне с топором. — А дракон вас не беспокоит? — Не слишком. Как человек кое-что понимающий в ящерицах, уверяю — эта тварь уже очень увлечена. Дорогая Сибилла, здравствуйте! Я не знала, что вы любите городские праздники. — Не порите пижню, дорогая, простите мой клачтский. Я хотела вас поддержать. — Разумеется, благодарю вас. А что это за дракончик? — О, это удивительный экземпляр! — Дамы, мне неудобно вас прерывать, но у нас тут стражники… — Ваймс, ну так прикажите им вам помочь наконец. — Леди, это дворцовые стражники. — Ну тогда, видимо, приказать должна снова я? — Вы сейчас не Патриций. Сейчас правит дракон, госпожа. — Ах, какая досада, право. Что же, вам и тесак в руки, капитан. — Хэвелин, дорогая, я уже начинаю думать, что наш мальчик может и справиться. — Он ужасно целеустремлен, но, поправьте меня, ему ведь от природы не свойственно летать так высоко? — Ну, теперь-то по виду не скажешь. Полагаю, тут есть, о чем стоило бы поразмыслить, Хэвелин. — Ах, Сибилла. И вы, полагаю, туда же? *** — Тебя, знаешь ли, никто не любит! — размахивая мечом, орал Воунз. — И никто никогда тебя не любил! — Я тиран, Волч. Почему никто не понимает элементарных вещей? Нельзя полюбить тирана. *** В тот момент, когда Ваймс вежливо, но решительно требовал, чтобы она помолчала, и грозил ей перстом, она так и смотрела на этот палец возле своего носа с легким недоумением, немного скосив глаза — в точности как драконица, не сумевшая выдохнуть пламя. Ваймс нашел эту сцену странно милой. Хотя то, что она еще в нижней рубашке, действительно отвлекало. *** — Итак, господа члены Городского Совета, вы настаиваете на более традиционном награждении для героев. Что ж, не стану вам возражать. Где б мы были без старых добрых традиций. Может, в веке Анчоуса? Страшно подумать! Итак. Сержант Фредерик Колон, кажется? — Эмн… — Не стесняйтесь, сержант. Говорят, мы должны пожениться, какое стеснение может быть? Мы должны пожениться, как вы полагаете? — Я… я-а-а… женат, мэм. — Ах, какая неловкая ситуация. Поздравления вашей супруге, передайте мои извинения. — Д-да, мэм. — Что ж, попробуем снова. Младший констебль Моркоу, если не ошибаюсь? — Так точно, мэм! — Я запомнила вас. Уже славный борец с преступностью, в ваши-то годы. Кстати, как поживают ваши родители? — Очень горды, что вы приняли меня в стражу, мэм! — Грандиозно. А, это ведь вы на днях попытались арестовать господина ван Пью, если не ошибаюсь? — Мэм, так точно, мэм! Стража должна стоять на страже порядка, и ничто не должно ей мешать в исполнении долга перед городом!.. — Замечательно! В таком случае не изволите ли… — Эм… миледи, может быть, юный возраст этого… эмммн. отважного юноши… слишком… юный? — подал паническое возражение президент Гильдии Воров. Доктор Проблемс, главный Убийца, согласно прокашлялся. Ветинари легонько вздохнула: — Извините, младший констебль. Боюсь, я должна согласиться с господином Ван Пью. Не примите на свой счет. — Так точно, мэм! — Урдо, а вы уверены? Какая жалость. Ну, продолжим. О… Капрал… — Шноббс, мэм! — Капрал Шноббс. Если не ошибаюсь, вы однажды подали прошение о некой справке? — Да, мэм! Вы собственноручно подписали. Что я — существо человеческое, мэм. Теперь у меня есть справка. Она у меня вот здесь, — Шнобби тут же предпринял попытку пошарить под удобно великоватым ему нагрудником. Ветинари предупреждающе кашлянула: — Не хотелось бы отзывать ее! Господа, у вас нет возражений, если я не решусь делать полную трудностей жизнь капрала еще сложней? Совет, до того затаивший дыхание в ужасе, выдохнул в почти единодушном порыве редкого милосердия: — Никаких, мэм! — Конечно, конечно! — Это было бы слишком жестоко. — По отношению к кому, вы хотите сказать? Ветинари решила прервать бормотание, сосредоточив взгляд ледяных глаз на последнем из Стражников: — Итак. Капитан Ваймс. — Мэм. Совет зашептался снова. — Вы, простите за личный вопрос, вероятно, также как и сержант, несвободны? Совет захихикал. — Мэм? — Ваймс пытался поймать подсказку. До сегодняшнего утра он был очень, критически холост, и вот прямо сейчас под льдистым взглядом Патриция пожелал, чтобы так оно и оставалось. — Слышала, у вас есть… как это называется… дама сердца? — Мэм?! — само предположение повергало капитана в хтонический ужас. Дама сердца когда-то — когда-то — была. Видят боги, он преодолел это. Он давно это преодолел. Уже годы назад! Зал слегка возмущенно зашелестел. — Вы, конечно, не станете распространяться, — милостиво кивнула стражнику Ветинари. Возмущение зала усилилось. — Мэм, — выдавил через силу Ваймс. — Замечательно, — подытожила леди Патриций, игнорируя шум собрания. — Ну, раз уж все складывается таким образом, господа… Капитан вытолкнул из груди воздух. Ну вот и все. Теперь только напиться. Это было годы назад, и больше он не поддастся. Совет тоже стал чуть раздосадованно утихать. Верно. Годы и годы назад. — О, я знаю отважного капитана! — прогремел голос леди Сибиллы. — Уверяю вас, леди Хэвелин, он абсолютно свободен. Весь в работе, живет службой, почти буквально! Вы друг другу прекрасно подходите! Ропот зала замер ошеломленно. Повисла особая тишина. — Боги, правда? — Ветинари на мгновение сжала переносицу тонкими пальцами. — Благодарю, леди Овнец. Господа, вы настаиваете, я верно вас понимаю? И вот тогда зал взорвался: — Без сомнения! — Извините, но это ваш долг, леди Ветинари! — Извините… — Что подумают другие страны, если мы не отблагодарим героя? После этого к нам ни один герой носа не сунет! — Полагаете, тут достаточно извиниться? — А герои — они хороши для торговли. — Много золота тратят! — Бедняга… — Сувениры. Фигурки для молодежи. — Да, угораздило же его. — Кем мы будем, если станем отказываться от традиций? — Надо будет угостить его выпивкой как-нибудь. — Современным продвинутым обществом? — Это было бы совершенным позором, по моему скромному мнению. Ветинари подняла ладонь в жесте, исполненном власти. Зал стих. — Капитан Ваймс, примите мои извинения, а также руку и сердце. Для обсуждения церемонии ожидаю вас в частном порядке скажем… через неделю. Запишитесь у временного секретаря, пожалуйста. Захватите зарплатные ведомости, как раз будет пора их подписывать, если не ошибаюсь. И наш город еще раз благодарит своих храбрых спасителей. Господа, полагаю, на сегодня повестка исчерпана. Всем спасибо. И вот так оно и получилось. Патриций, поднявшись, деловито кивнула собранию и ушла. К Ваймсу поспешил временный секретарь Ветинари. Личный состав, кидая на него сочувственные взгляды, потянулся к дверям. А потом на него налетели люди. Они хлопали по плечам, поздравляли, ехидничали и скабрезничали, а Ваймс молча стоял, совершенно ошеломленный. Это было годы назад. Боги, сколько ему тогда было лет? Восемнадцать? Семнадцать? Он увидел девицу в одеждах Гильдии Убийц — и с сиренью, зажатой в зубах. Она дралась как кошка и ревела, пока дралась. И Ваймс больше ее не видал, сколько ни отирался у Гильдии. Пока не познакомился с первой в истории города леди Патрицием. — Господа, я требую чуть-чуть такта. Пойдем-ка со мной, капитан. Хэвелин всегда так занята, но ведь кто-то же должен действительно подготовить тебя к твоей свадьбе! Он позволил себя увести. Оказавшись в старой уже знакомой карете госпожи Овнец, он спросил ее: — Что вы наделали? Но она устремила на него твердый взор: — Только не вздумай ныть, дружок! Ты еще мне спасибо скажешь! А она не узнала его. Да с чего ей его узнавать? Леди Овнец вздохнула, оценив его ошеломленный, обращенный в пространство взгляд. — Ох. Вы оба спасибо мне скажете. *** — Капитан, задержитесь, — впервые в истории произнесла Патриций. Ваймс похолодел, задумавшись о питании скорпионов. Ни в одном городе плоского мира, включая города Клатча, не знали столько о рационе и повадках этих тварей, как в Анк-Морпорке. Леди Ветинари поднялась из-за стола и величественно подошла вплотную к капитану, доставая откуда-то из своей мантии нечто, что просто должно было быть стилетом — но на проверку оказалось простым носовым платком. — Плюньте, — любезно приказала она, поднеся его к самому рту капитана Ваймса. Ваймс послушался как во сне. Ветинари потерла его щеку мокрым платком. Критически прищурилась и еще сильней подалась к капитану, обдавая его запахом чернил, мыла с незнакомым Ваймсу, но без сомнения, цветочным ароматом, и чего-то еще, чего Ваймс постарался ни за что не вдохнуть глубоко, как бы ему того ни хотелось. В довершение ко всему, Патриций нежно, но твердо прикоснулась к его подбородку и слегка повернула ему голову, подставляя под свет лицо. — Мэм… простите, но что вы, черт побери, делаете? — Следую нормам обращения с женихом, разумеется, — Ветинари приподняла бровь. — Вы испачкались. В мои обязанности входит проявлять о вас долю навязчивой, почти материнской заботы, одновременно подавляя, оказывая поддержку и выражая собственничество. — А что входит в… в мои? — А вы сами не знаете? — произнесла Ветинари совершенно не своим, но ужасным, проникающим в самую суть, бьющим в живот и вызывающим дрожь в коленях особенным и — о боги — несомненно очень женственным тоном. — Что?! Леди Патриций слегка отстранилась, оценивая эффект. — О. Прощу меня извинить. Так, насколько я знаю, склонны разговаривать жены. Я немного перестаралась? — Так беседовала ваша матушка с вашим отцом? — Если честно, не припоминаю. Меня все же воспитывал дядюшка. Что ж, желаю хорошего дня, дорогой. — А… Нет. Ваша милость, не надо, пожалуйста. Почему бы нам не вернуться к обычному поведению? Мы же оба сейчас на работе! — Что ж, прекрасно, — Патриций еще раз проверила его лицо и опять перешла к своим собственным сдержанным манерам. — Ну, пожалуйста, береги себя… Ах. Простите. Конечно же. Не позволяйте мне себя задерживать, капитан. — Да, мэм, спасибо, мэм! — выпалил капитан и сбежал. Ветинари осталась стоять, ожидая. Раз. Два. Три… Стена, казалось, вздрогнула от удара. Ветинари чуть вздрогнула тоже. А потом улыбнулась. Ласково. *** — Вина, Ваймс? Совет крайне серьезно относится к этому браку. Увы, это значит, что придется его консумировать. Располагайтесь, пожалуйста, — Патриций властно махнула рукой в сторону супружеского ложа. Ваймс вцепился в парадную перевязь, словно в пояс девственности. — Миледи… Это… Обязательно сегодня? Леди Ветинари смерила его непонимающим взглядом. — Может, стоит сначала как-то… Привыкнуть друг к другу? — Ваймс, — терпеливо произнесла женщина, которую капитан отчаянно боялся даже мысленно называть женой, — я знаю вас двадцать пять лет. — Двадцать… — это заставило капитана отложить в сторону его переживания и задуматься. — Простите, миледи, но вы Патриций только десять лет. — Я же не говорила, что это вы меня столько знаете. Ах, простите, то есть, это вам необходимо ко мне привыкнуть? Извините, я заподозрила попытку рыцарской заботы или что-то вроде. Ваймс не посмел сказать ей, что она была не права. А еще. Двадцать пять. Он шагнул к ней Она помнила. И он сделал второй шаг, а картина его мироздания уже рухнула и теперь поднималась из пепла — другая, совсем другая. Она, черт подери, его помнила. — Ваймс? — Почему вы подняли сирень? — требовательно спросил Ваймс, крепко сжав ее плечи. Хэвелин Ветинари — ах нет, уже Хэвелин Ваймс — распахнула глаза. И тогда он поцеловал ее. Они дрались бок о бок. Она со своими кинжалами, Ваймс, все еще не умевший толком пользоваться мечом — со своими Локтями. Он отправлял в нокаут, а она убивала. Она выбрала его, чтобы он прикрывал ее спину, а он просто старался, чтобы никто не задел ее. Когда все кончилось, она рухнула в пыль рядом с Килем, глаза сверкали яростью на бесстрастном, но мокром лице. Ваймс и сам шмыгнул носом. Утер его рукавом. Потом достал платок — его мама всегда клала ему платок, — подал ей. Она смерила его холодным, но непонимающим взглядом. Он неловко присел перед ней, и зажал ее нос: — Сморкайся. Она высморкалась. А потом разрыдалась от гнева на его закованном в ржавое железо плече. А теперь он поцеловал ее. Спустя двадцать пять чертовых лет. — Почему? — отрываясь, потребовал ответа Сэм. Ветинари неровно, но весьма терпеливо вздохнула: — Ваймс, ты спас меня от дракона. Никакого более подходящего случая мне представиться и не могло. Если ты сожалеешь, что мы опустили ухаживание… Он опять ее поцеловал. — А Воунз? Он сам додумался до дракона? В голове зазвенело. Помотав ей, Ваймс понял, что это была пощечина. — Пить ты бросишь, — заявила Патриций, как ни в чем ни бывало, самым непререкаемым голосом. — Но и тогда не будешь, не сочти за обиду, стоить всего того ремонта, который теперь потребуется во Дворце. Неужели вы думаете, капитан, что я стала бы рисковать городом? — Свадьба стоила больше, — проворчал Ваймс, — и я больше не капитан. И я уже бросил, мадам. И она его поцеловала. — Ты перечил мне с первого дня, — прошептала она. — Ты втоптала меня в чертов Анк, — прорычал он. — Я достаточно долго ждала от тебя хоть подобия инициативы, не правда ли, капитан? Он нащупал застежку на платье. — О, но ты же хотел потерпеть? — она выскользнула из его рук приемом, которым обычно высвобождаются из удушающего захвата. — Узнать друг друга лучше, если не ошибаюсь. Он поймал ее за пояс платья, потянул, ненароком развязывая его. Ветинари сегодня впервые увидели в платье, а не в чертовой мантии. Один этот факт стоил дракона по мнению Ваймса. Патриций не стала хвататься за предательски расползающуюся одежду. Она высвободилась из ткани и осталась в очередной нижней рубашке. Ваймс шагнул к ней, она отступила назад и уперлась в кровать. — Я был в твоей темнице и видал тебя полуголой. — И полгорода тоже. — Я видел, как ты рыдала. И читала про кружева. — Я люблю читать. — Я тебя уже знаю. И тогда он опять ее поцеловал. И опять. И опять. И опять… ... — Сэм, замри! — Что? Что, тебе больно? Прости, прости… — Ваймс, замри, я сказала. По тебе ползет моя Гипатия. — Что? — Ваймс сначала подумал, что это такой эвфемизм. А потом Хэвелин протянула руку и подняла с плеча Ваймса… — У тебя скорпион в кровати. — Она любит тепло. Потянись и подай мне ту банку. — У тебя скорпионы в кровати! — Они миленькие. Вот, иди сюда, девочка. — Скорпионы в нашей кровати. Сколько здесь вообще этих тварей? Ветинари приподняла бровь и откинулась, привлекая его, впившись в голую спину своей острой пяткой. — Капитан… — улыбнулась она совершенно невинно. — Уверяю тебя, что остался всего один. …И опять. *** — Какого дьявола твои щенки пытаются убить меня прямо во Дворце? — Ваймс, у вас разве назначено? — Это вот у этого молокососа, — Ваймс швырнул молодого убийцу на дорогой черный ковер, — не было у меня назначено. А знаешь, у кого еще ему не было назначено? — Ты сказал «во Дворце»? — Да, вот у именно — у Патриция! — Она в поряд… эм, то есть, она — что она?.. — Она только-только заснула после визита своей пупземельской делегации, а этот идиот едва ее не разбудил. Ты когда нибудь пробовал общаться с невыспавшейся Ветинари? Я с тобой говорю, лорд Низз! — Так и не разбудил? — Это была недельная делегация! Она его во сне бы убила и только потом бы проснулась. — Ну… да. Понимаю. — Я не знаю, какому придурку потребовалось меня заказывать… — Мы не вправе разглашать… — Мне плевать! — Правда? — Но ведь я же хожу по городу. Иногда навещаю друзей. Я не так уж и много времени провожу во дворце. Не могу видеть самодовольные рожи дворцовых стражников! — А вот мне говорили о росте у них дисциплины… — Я прошу только не лезть к нам в спальню. Не будите Патриция. Где-то должен быть такой девиз! — «Не будите дракона». — Низз, — почти что по-дружески, откровенно, доверительно сказал господин Ваймс, капитан Ночной Стражи в отставке, — ты поверь мне. Дракон это еще не страшно. Низз взглянул на молодого, перспективного — уже в прошлом — убийцу, валявшегося на ковре и пытавшегося отползти чуть подальше от кап… господина Ваймса. — Никаких покушений поблизости от Патриция. Мы внесем это в рекомендации, — произнес он понятливо. Ваймс безрадостно, но широко улыбнулся. — Ну, приятного дня, господа. Господин Ваймс покинул кабинет президента Гильдии Убийц, по дороге немного споткнувшись и нечаянно пнув связанного молодчика не ковре. Прозвучал «ох», заскрипела надсадно и грохнула дверь. Некоторое время было тихо, лишь постанывал неудачливый ассасин. — Кто бы только подумал, — озадаченно произнес, ни к кому в целом не обращаясь, лорд Низз. — Так значит, общая спальня? *** — Сэм, ты немедленно прекратишь донимать моих клерков и в особенности, мою личную стражу. — Они пропустили убийцу. — Им приказанно пропускать их, если не попадутся сами. Как еще я смогу следить за молодыми талантами Гильдии? Я проректор! И потом. Почему они патрулируют коридоры? С завязанными, осмелюсь заметить, глазами! — Если не полагаться на зрение, легче будет расширить маршруты на потайные ходы. — Потайные ходы не должны быть известны стражникам. Сэм, они потайные. Не знаю, как донести до тебя это проще. Ваймс, пожалуйста. Я уже проявила достаточно супружеской покорности и смирения с твоими милыми странностями. Должна быть откровенна — я почти смогла им умилиться. Но когда пупземельская делегация… — Они выглядели подозрительно! — Да. Они пупземельцы, Ваймс. Они и должны выглядеть странно. А иначе как бы мы их отличали? Может быть, ты слегка удивишься, но в моем Дворце есть некий смысл. — Да, особенно в том аквариуме с пираньями. Или в том, что Гипатия уползает при первой возможности. У тебя во Дворце нет и тени порядка! — Достаточно! Я тиран и тебе… и тебе не позволено так со мной говорить! А потом, словно гром, прозвучал первый всхлип. — Хэвелин? Неразборчиво протянули из-за тонких ладоней что-то гневное и обиженное. — Ваша милось, прекратите вести себя как нормальная жена, я прошу вас. Новый всхлип прозвучал совершенно душераздирающе. Вслед за ним просочилось что-то вроде поскуливания - и рыдание. — Нет, миледи, пожалуйста! В Ваймса что-то швырнули, не глядя. Промазав. Это было страшнее всего — Ветинари в него промазала! Нет, страшнее всего — приглядевшись, подумал Ваймс, — что швырнули в него не нормальный стилет, не отравленный дротик какой-нибудь, даже не нож для писем — чернильницу. Ветинари швырнула — чернильницу. — Хэвелин, ну прости! Дорогая! Извини, я веду себя как дурак… — Как сатрап! — причитающим тоном поправила его Патриций. — Как сатрап. Я… — И как деспот! — продолжила Ветинари. — И деспот, — покладисто согласился Ваймс, — я… — Тиран! — подсказала она. — Это же ты… — рыдания стали настойчивее, — ты такого совсем не заслуживаешь. Ты права, это твой дворец, ну что я тебе буду указывать? Ну как там говорят, то есть: женщина правит в доме, муж… — В городе, — чуть гундосо проныла Патриций. — Что? — Я правлю во всем городе. Но какой-то смысл в твоих словах, — она всхлипнула напоследок и взялась утирать слезы, — определенно есть. Там на столе, посмотри. Назначение. Ваймс нашел назначение на столе, уже чуя неладное. — Переформирование Стражи? Ночной Стражи? — Прочти, будь так добр, — она уже промокала щеки черным платочком. — Капитан Моркоу… правильно, парень справится. Что, открытие старых сторожек. А зачем у противовращательных ворот? Нет, послушай, там же никакого движения, лучше уж… — Это частности, читай дальше. — Фонд для вдов и сирот? — И еще кое-что. — Командор? — Твой Моркоу пришел еще неделю назад. Я пока не давала согласия. — Почему? — Ну, тогда ты еще не довел мою охрану до нервого тика, еще не запугал Низза, не успел чуть ли не покалечиться в тайных ходах… — Я не понял… — У нас медовый месяц... Ты бы сразу же бросился на работу... — Кто? Я?! Ты неделю возилась с этими пупземельцами! Я тебя и не видел! — Неправда! Я всегда приходила домой ночевать. — Я почти тебя приносил туда! — А мне может быть, нравилось?! — Нет, не плачь! Только больше не плачь! Когда мне подписать? Мне подписывать? — Да, подписывать, — протянула она обиженно. — Про сторожки не надо, сначала поправишь. Подпиши там, где Фонд. И где все назначения новых стражников. И вот там, про твое повышение, и пониже еще… — Здесь, где… что?! — Подпиши. — Здесь ты делаешь меня рыцарем. Я не рыцарь. Я не… Хэвелин тихо шмыгнула носом. И сэр Сэмуэль — подписал.