Ловушка для охотника

Тихое дыхание и медленные шаги. Тёмная фигура поднялась вверх по полуразваленным ступеням и оказалась на достаточно внушительной, по своим размерам, открытой площади. Капюшон аккуратно был стянут с головы, лунный свет озарил незнакомца: светящиеся в темноте пепельные волосы, собранные в хвост; отблёскивающие на свету круглые очки. Он медленно повернул голову и убрал за ухо упавшую на лицо прядь волос. Прислушавшись, парень резко отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от летящего в него сюрикена. Он сразу понял – его атаковали. Светловолосый потянулся за спину, уже собираясь достать из поясной сумки скальпели, как вдруг тишину нарушил низкий женский голос: — С каких пор старый змей отправляет вместо себя почтовых голубей? — из темноты, по направлению к парню, уверенно шагала невысокая женская фигура. Она появилась на свет, находясь в нескольких метрах от юноши, и ехидно улыбнулась. — И я вас приветствую, — отстранённо и грубо ответил ирьённин, выпрямившись и отряхнув мантию. — Да не дуйся ты, Кабуто. Мне лишь интересно, почему же он сам не навестит меня, раз я ему так понадобилась? — она подошла чуть ближе к юноше, скрестив руки на груди. — Ну, так что, веди. Светловолосый в ответ лишь кивнул и направился к выходу с площади, а далее повёл девушку по направлению к убежищу. Лесистая местность скрывала в себе дорогу к наводящему ужас месту. Путь предстоял достаточно долгий, до убежища ещё шесть часов точно, поэтому ни Кабуто, ни его спутница не заводили какого-либо разговора, чтобы сэкономить силы. Единственное, что делал парень, так это оборачивался, чтобы увидеть, не отстала ли девушка позади. Время шло, и они уже были совсем близко к скрытому убежищу. Лишь подходя к внушающим страх дверям, ирьённин сказал: — С господином, будь добра, разговаривай деликатнее, если хочешь остаться в живых. Всё-таки, он не просто так позвал меня за тобой, — светловолосый бросил в сторону девушки ехидную улыбку, отворяя холодную металлическую дверь. Он всё ещё не понимал, зачем же Орочимару понадобилась эта особа, которая уже начинала раздражать своим присутствием. Но сейчас не время впадать в раздумья, поэтому парень уверенной походкой проследовал по длинному тёмному коридору, махнув рукой девушке, чтобы та не отставала. Тихие шаги раздавались эхом по всему помещению. Холодные рельефные стены, приглушённый свет – всё это наводило тревогу и напряжённость. Словно вот-вот тебя схватят, как беспомощную добычу, и утащат далеко-далеко, вглубь тёмного бесконечного коридора. Но Кабуто вовсе не пугала такая атмосфера. Для него она настолько стала обыденностью, что холодные стены грели, тёмные коридоры успокаивали, а доносящееся отовсюду эхо составляло компанию. Это место стало ему домом; единственным местом, где его ждут. Подходя к большим, тёмно-оранжевым дверям, юноша огляделся и легонько толкнул их, и они без особых усилий отворились. Двое вошли в просторное помещение, окутанное таким же тусклым светом. Холодок пронзал все тело, да и эхо здесь было сильнее. Чуть пройдя вперёд, в середине комнаты можно было разглядеть узнаваемую высокую фигуру. — Мы уже здесь, Орочимару-сама, – произнёс Кабуто, подходя всё ближе к скрытому во тьме наставнику. Стоящий пошевелился, и, повернувшись в сторону пришедших, стрельнул в них холодным взглядом, наводящим ужас. — Так скоро, — голос ехидно прозвучал в темноте. — Ты не перестаёшь радовать меня, дорогой Кабуто, — тусклый свет наконец дошёл до Орочимару, освещая его лицо, на котором уже расплывалась коварная улыбка. Сверкающие в темноте змеиные глаза; острые скулы; бледная, словно снег, кожа; длинные тёмные волосы; путающиеся пряди, спадающие водопадом на плечи – описание, которое никогда не забудется. Даже встретив этого человека один раз, можно запомнить его навсегда – это и было его оружием – вечная память. Девушка понимала это. Столько лет прошло, а этот образ всегда был с ней, будто следовал по пятам. — Перейдём же к тому, зачем я позвал тебя сюда, — начал змей. — Нам необходима твоя сила в миссии по захвату трёххвостого демона, – девушка, услышав подобное заявление, напряглась сильнее и начала внимательнее вслушиваться в слова говорящего. Их переговоры продлились недолго, и уже через полчаса молодая особа покинула помещение вместе с Кабуто, который провёл её в комнату, где та могла бы переночевать до начала выполнения данной задачи. Их небольшая прогулка также прошла в полной тишине. Молодой человек относился к ней с полными недоверием и предвзятостью. Объяснений этим чувствам он найти не мог, да и не хотел вовсе, эта особа не волновала его ни в коем виде. Он отвёл девушку в положенное место и покинул её, не желая больше находиться рядом. На него было возложено очень много дел и наступивший вечер совсем не означал окончание его рабочего дня. Сделать предстоит ещё много, а тратить силы на такие пустяки – грубая ошибка. С этой мыслью ирьённин и направился в лабораторию. *** Шорохи, шаги, раздающиеся эхом по коридору, утомлённое дыхание, тихое постукивание стеклянных пробирок. Осторожный стук в дверь, такое же осторожное ее открытие. — Как вы себя чувствуете, господин Орочимару? — задал вопрос светловолосый, ставя поднос с лекарствами на прикроватную тумбу. — Кому, как не тебе знать, как я себя чувствую, милый Кабуто, — произнес змей с неестественной для себя нежностью в голосе. — Не так важно. До смены тела осталось совсем немного, нужно лишь потерпеть. — Закончил он глубоким вздохом и задумчиво прикрыл глаза. Раздумья хозяина прервал нежный и спокойный голос Кабуто: — Прошу, примите это, Орочимару-сама, вам станет легче, — сказал он, протягивая господину микстуру в стакане. Саннин не стал медлить, взял стакан и тут же выпил его содержимое. По выражению лица змеиного явно было видно, что это не самая вкусная вещь из всех, что он успел попробовать за свою жизнь. Через пару минут Кабуто уже сидел на краю кровати, рядом со своим господином. В его руках была расческа и подвязывающая лента для волос, намотанная на руку. Размеренно и осторожно юноша проводил расчёской по темным, словно дёготь, волосам. «Такие мягкие и льющиеся, словно шёлк», — проговорил про себя ирьённин, не прерываясь ни на секунду. Кабуто – единственный подчинённый Орочимару, которого он подпускает так близко к себе. Юноша заметил это ещё с самого начала и всегда ценил доверие, никогда его не подводя. Время, проведённое рядом с саннином, всегда казалось парню самым спокойным. Его не утруждала забота об Орочимару, от слова совсем, это будто бы было его собственным желанием. За время работы над миссией у Кабуто накопилось много вопросов, и, раз выдался такой отстранённый от невыполнимых задач момент, он хотел бы разузнать то, что тревожило его всё это время. — Господин Орочимару, могу я задать вам несколько вопросов? — проговорил юноша, подвязывая лентой гладкие волосы хозяина. — Не медли, спрашивай, – хрипло ответил змей, чуть приклонив голову к левому плечу, закрывая глаза. — Та девушка.. Зачем она была нужна вам? Разве она не мешалась на поле боя всё это время? Ведь её вины в провале миссии не меньше, — ирьённин закончил с волосами змея и осторожно отпустил их, убирая расчёску в выдвижной шкафчик прикроватной тумбы. — Всё просто, — произнёс змей, всё также не шевелясь. — Её привязанность к мальчишке, который мог контролировать трёххвостого, должна была помочь нам с разрешением миссии, но она не смогла справиться даже с такой простой задачей. — Орочимару запрокинул голову вверх и тяжело вздохнул, проводя руками по одеялу. — Но… Я не понимаю, Орочимару-сама, как это смогло бы помочь в выполнении миссии? — спросил недоумённо Кабуто, поправляя очки на переносице. В ту же секунду глаза санинна открылись и метнулись в сторону ирьённина, будто ожидая от него немедленного понимания сказанного. Выражение лица Орочимару сменилось на ласковую мимолётную улыбку, отчего юноша, заметив это явление, залился лёгким румянцем. Змей тихо усмехнулся и продолжил своё разъяснение: — Порой ты, Кабуто, задаёшь такие несуразные вопросы, от которых мне кажется, что ты всё ещё тот маленький наивный мальчик. Связи, созданные между людьми, зачастую могут быть намного сильнее любого оружия, имеющегося на планете. Люди, привязанные или влюблённые, готовы сделать что угодно ради защиты того, кто им так дорог. Но всё зависит от того, какое отношение к этому имеет человек: кто-то слишком глуп для понимания, а кто-то серьёзен до клятвы кровью. Любовь – самое жестокое и сильное оружие, но не каждый способен управиться с ним. Из-за её непредсказуемости нельзя узнать точный ход событий, — на пару секунд змей сделал паузу в своем монологе и словно о чём-то задумался, после чего вновь продолжил. — Любовь может сделать из человека послушную куклу, которая будет готова на что угодно, только бы не потерять объект обожания, — улыбка с лица Орочимару пропала, а взгляд потупился вниз, — потеря тяжела, не каждый способен её понести. Вот в чём жестокость этой силы. Она отбирает лишь тех, кто имеет достаточно отваги идти дальше. Кто-то встанет на ноги и пойдёт к своей цели, а кто-то останется умирать в одиночестве, темноте и страхе, — после длительного монолога саннин продержал паузу, дав понять юноше, что это конец его разъяснений. — Теперь тебе ясно, дорогой Кабуто? — Да, Орочимару-сама, — уверенно послышалось со стороны парня. Он кивнул и вновь поправил спадающие с переносицы очки. — Я рад, что мы можем понять друг друга, — змей вновь сел ровно, прикрыв глаза, кажется, о чём-то задумавшись. Последующие минуты проходили в тишине, зато они дали Кабуто точно обдумать всё сказанное господином. От витания в облаках и перебора склянок на подносе ирьённина отвлёк тихий хрип со стороны змея, что после перерос в громкий сухой кашель. Юноша немедля подбежал к хозяину, положив руку на его спину и наклонившись к тому ближе. — Господин Орочимару, как вы? Мне принести ещё одну дозу препаратов? – взволнованный голос подчинённого врезался в уши саннину, от чего тот вернулся в реальность. Он слабо толкнул Кабуто в плечо, таким образом положительно отвечая на его предложение. Ирьённин в свою очередь подорвался с места, схватил поднос и поспешил покинуть комнату, отправляясь в лабораторию за новой порцией препаратов. Спустя какое-то время приступ кашля наконец отпустил Орочимару и тот устало потупил голову, вновь закрыв глаза. Тишина будто съедала изнутри, но это было куда лучше, чем слышать свои отчаянные хрипы. Снова шаги в сторону комнаты, казалось, Кабуто уже должен был вернуться с препаратами, но это был не он. Шаг, его ритм и намерения считывались совсем по-иному. Змей напрягся, после чего последовал раздражающий скрип двери. Из-за неё показались знакомые очертания, такой же знакомый шёпот и алые сверкающие глаза. Острая боль в районе кистей, глаза закрылись, холод, мурашки по телу. Он опоздал, слишком долго, он мог и быстрее, но почему же именно в этот момент шёл так долго? Кабуто возвратился. Прошло около десяти минут с его ухода, может, немного больше, но теперь это не имело значения. Ирьённин стоял напротив комнаты с распахнутой дверью – там кавардак. Он видел не того, кого привык и хотел там видеть. Учиха стоял посреди комнаты с оголённым кровавым клинком и потуплено смотрел куда-то в неизвестность. Вдруг резко «проснулся» и направился вон из комнаты, не замечая Кабуто на своём пути. Ирьённин стоял в недоумении несколько секунд, после чего решился наконец задать роковой вопрос: — Скажи мне, кто ты сейчас? – холодно и, кажется, испуганно, спросил светловолосый. Тишина длилась мучительно долго. — А ты как думаешь? — с естественной для себя дерзостью ответил Учиха, удаляясь вглубь тёмного коридора. Тишина, холод, страх. Всё, что окружало Кабуто в данную минуту. Поднос с лекарствами с грохотом повалился на пол, разлетаясь на бесконечное множество маленьких и острых осколков. Руки мёрзли, мёрзли до посинения, глаза окутывала чёрная пелена. Холод вокруг и тишина повсюду — больше в этом месте нет ничего. Он пытался докричаться, всё ещё не понимая, что больше никто ему не ответит, кроме тишины и собственного эха. Он упал на колени рядом с кроватью своего хозяина. Здесь всё ещё остался его запах, его тепло, но его самого здесь больше никогда не будет. Мысли съедали мозги, глаза заплывали солёными слезами. Он снова ребёнок, ребёнок в холоде, потерявший всё. Потерявший того, кто был для него этим всем. Детская невинность и отрицание. Он не верит, не хочет верить и никогда не смирится. Он никогда не смирится, поэтому найдёт любые варианты вернуть всё назад. Шум в ушах, лаборатория, колба с какой-то жидкостью, шприц, холодный укол. Это то, о чём говорил ему Орочимару? Та самая любовь? Жестокая любовь? Мёртвая любовь.