Обрезанные крылья.

Шум. Шедоу всегда раздражал этот галдëж на рынке. И продавцы, постоянно пытающиеся впарить ненужные ему вещи. – Куплю, что надо, и уйду, делов-то, – нервно посмеивался парень. Он уже несколько дней не ел, вкалывая на чëртовой ферме как проклятый. И вот, наконец, он получил свою долгожданную горстку монет, из которой зарание была вычтена десятина. Шедоу никогда не понимал, зачем он платит церкви. Он даже не верующий. С тех пор, как он ушёл из дома, жизнь стала намного труднее. На те деньги, что он получал, он мог выжить в своей мелкой каморке, питаясь сухим хлебом и тухлой водой, но на большее никогда не хватало. Ëж протискивался между морфами с сумками и корзинками, мимо прилавков, полных всяких вкусностей. Он мельком глянул на прилавок с мясом, сглотнув слюну. Последний раз он ел мясо... очень давно. Шедоу даже не помнит вкуса жареной картошки, куда уж там. Сходить к реке и выловить себе рыбу он не может, потому что его гонят и шпыняют оттуда рыбаки, проклиная, называя бесом и исчадием ада. Он с трудом нашëл себе жильë, и с ещë бóльшими усилиями работу. Многие от него просто шарахаются. А фермер хоть и даëт самые грязные задания и платит сущие гроши, но его супруга единственная снисходительна к ежу. Она даже выдаëт ему одежду, понимая, что на те деньги, что он получает, даже такую простую вещь, как рубаху, купить не возможно. – Сем! Сем! – прокричал Шедоу, увидев наконец знакомое лицо. Молодой подавец извинился перед девушкой, с которой только что разговаривал, и поднял голову на ежа. – Шедоу! – лемур улыбнулся. – Сколько лет сколько зим! Что, зарплату выдали? – Да, хотел, вот, хлеба купить, – юноша неловко улыбнулся, слегка наклонив голову в сторону девушки, в знак приветствия. – Тенгл. – Шедоу, – она коротко кивнула в ответ, что-то сказала продавцу и ушла к соседнему прилавку, приветствуя какую-то старушку. – Шедоу, я хотел кое-что тебе сказать, – Сем понизил тон, слегка наклонившись вперëд. Ëж сделал то же самое. – Моя репутация... Крайне важна для меня. Нехорошо, если люди будут думать, что я связан с Сатаной. Да простит меня Хаос. – Я понимаю, на что ты намекаешь, – свëл брови парень. – Сем, я итак на дне. Без твоего хлеба я умру, мне его больше никто не продаëт, – в глазах блеснуло отчаяние. – Прости, Шед, – Сем отшëл чуть в сторону, повернувшись к подошедшему юноше. Шедоу выпрямился, опустив голову. – Извините, можно мне, пожалуйста, буханку белого хлеба? – попросил светлый голос. – Падре, Вы ли это? – удивился лемур. – Как неожиданно- – Я не хотел бы привлекать лишнего внимания, – нервно засмеялся юноша. – Не зря же в капюшоне хожу. – Да, конечно, я Вас понимаю, – с этими словами продавец начал выбирать самую свежую буханку. Шедоу глубоко вздохнул, отворачиваясь от прилавка и уже немного отходя, как вдруг его схватили за запястье, останавливая. – Подожди немного, ото я тебя не найду потом в этой толпе. Парень обернулся. Перед ним стоял юноша чуть младше его самого. Голова была закрыта капюшоном, из-под которого блестели золотистые глаза и белоснежная шëрстка. Шедоу с некоторым сарказмом вопросительно выгнул одну бровь. – Мне казалось, ты понял, – вздохнул тот. И это Падре? Чëрному ëжику всегда казалось, что в церкви служат одни старцы. – Я понял, но не стоит ради меня так утруждаться, – грустно улыбнулся он. – Я лишь никчëмная ошибка мироздания. – Ничто не создано Хаосом просто так. У каждого есть своя ценность, и никто не безразличен этому миру, будь то богатей или бедняг, – возразил тот. Шедоу осмотрел его с головы до пят. Одет он был в довольно старую, поношенную одежду, которая местами была заштопана. Странно, если он из церкви, то почему на нëм такие бедные одежды?... – Как твоë имя? – холодно спросил ëж. – Не важны наши громкие имена и статусы, по своей сути мы все равны, – улыбнулся, кажется, ëжик. – Я Сильвер. А ты Шедоу, верно? Тот кивнул. Имя казалось очень знакомым, но морф не мог вспомнить, где его слышал. Хотя, это же Святой Отец. Наверняка он уловил его в разговорах жителей на улице. – Вот ваш хлеб, – с сияющей улыбкой Сем протянул бумажный пакет ëжику. – Для Вас бесплатно. – Нет-нет, что Вы, я заплачу, – Сильвер достал из кармана несколько медяков, протянув их продавцу. – Ох, не стоило, Падре, – Сем взял монеты, отдавая вкусно пахнущий пакет ëжику. – Спасибо, – священник улыбнулся и взял покупку, кивнув тëмному ëжику куда-то в сторону, убрав монеты в карман и начав пробираться сквозь толпу в указанном направлении. Со вздохом Шедоу направился за ним. Они прошли ту часть рынка, где продавались хлебобулочные изделия, и Сильвер взял нового знакомого за руку, потому что он уже несколько раз чуть не потерялся. Шедоу не любит тактильность, но тогда ему действительно было интересно, куда его приведëт священник, поэтому он в какой-то степени был даже не против. Что-то очень знакомое он почувствовал, когда ëжик взял его ладонь в свою. Пока они шли, морфы косо смотрели то на одного ежа, то на другого. Неприязнь к Шедоу объяснялась его внешним видом и суевериями местных. Для них сочетание чего-то острого, чëрного и красного это то же самое, что рога и хвост чëрта. Хотя, согласно Писанию, черты ведь уже давно прекратили своё существование, разве нет? Для многих все, кто контактируют с этим ежом – такие же "исчадия ада", как и он сам. И, видимо, юный священник, которого никто не узнавал, не стал исключением. Они ушли с рынка, но продолжили идти. Парень уже потерял в этом смысл. Они шли и шли, сопровождаемые косыми взглядами окружающих. Конечно, Сильвер уже не держал нового знакомого за руку, но морфов это не остановило. Некоторые в буквальном смысле шарахались от них, как от больных. Это неприятно священнику, по нему было видно, а Шедоу... Он привык. Ему было на это как-то плевать. Его волновало лишь то, куда его в итоге приведут. В какой-то момент тëмный ëжик увидел крышу церкви и остановился. Заметив, что спутник больше не идëт рядом, юноша тоже встал на месте, обернувшись. – Хочешь меня крестить, да? – усмехнулся Шедоу. Как-то даже болезненно это вышло. – Изгнать бесов. Поверил в россказни. – Креститься или нет – твоë решение, – пожал тот плечами в ответ. – Я лишь хотел сказать, что много раз видел тебя за работой, или как ты измученный приходишь домой, получая гроши и живя чуть ли ни в трущобах... Я просто хотел предложить тебе жить монахом при церкви, или работать в приюте, – он неловко улыбнулся. – Ладно, пошли, сам посмотришь. Шедоу фыркнул. У него не было желания идти в церковь, но ему казалось, что то, что предлагает этот парень всяко лучше чем те условия, в которых ëж живëт сейчас. Они подошли к заднему входу. Ëжик снял с себя капюшон и облегчëнно вздохнул. – Наконец-то... Дом, милый дом, где я могу ходить с открытым лицом, – он грустно улыбнулся. Стоящие дыбом пять игл спереди и две толстые, направленные вниз, сзади, острые ушки, блестящие жизнью золотистые глаза и слегка отливающая серебром белоснежная шерсть. Нет, они определëнно знакомы. Шедоу уверен в этом. Но он не помнит. Или просто не хочет вспоминать? – Сильвер, мы раньше не встречались? Когда ты был без капюшона, – нахмурился ëж. Сильвер задумался, пытаясь открыть деревянную дверь в высоком деревянном заборе. – Изнутри закрыто... – пробормотал он. – Нет, мы не общались раньше, насколько я помню. Хотя со мной знаком весь город, я мог тебя забыть... – он поднëс ладонь к ручке. Символы на ладонях, которые до этого не заметил Шедоу, слегка засияли бирюзовым светом. С обратной стороны что-то щëлкнуло, и на этот раз священник без труда открыл дверь. – Итак, – он повернулся к новому знакомому, – у тебя есть выбор. Либо я отдам тебе хлеб, и ты вернëшься к старой жизни, либо пойдëшь со мной, и мы найдëм тебе достойное место в этом мире. Тëмный ëжик замялся. Ему казалось странным, что этот парень ему помогает, но в то же время он ему доверял. Он сам не мог объяснить, почему молча прошагал в тот день в открытый проход. — Шедоу сидел у выхода из библиотеки, за столом, проверяя журнал на наличие должников, когда в дверь постучали. – Доброго утречка, Шед! – заглянул в дверь улыбающийся синий ëж. Библиотекарь поднял на него глаза, смерив презрительным взглядом. За те пару дней, что он здесь работает, он уже успел запомнить нескольких служителей церкви. И садовник Соник в том числе. Как бы странно это ни было, но с его скоростью и энергией он работает в саду, ухаживая за деревьями и цветами. Но за счëт своей скорости он быстро со всем справляется, оставаясь без дела и бегая по городу с разными поручениями. Хотя в саду в основном возятся ежиха Эми, монахиня из монастыря при церкви, и пчелëнок, вроде Чарми, мальчишка из местного приюта, так что Соник скорее что-то вроде посла или гонца. – Ты что-то хотел? – холодно поинтересовался Шедоу. – Есть свободная минутка, решил заскочить, пообщаться, – усмехнулся синий, заходя и закрывая за собой дверь. – О чëм мне с тобой говорить? – чëрно-красный снова опустил глаза в журнал. – Ну не знаю... К примеру откуда ты, или твой любимый город. Мне, например, нравится Солеана, – задумался Соник. – Я не помню, откуда я, а в других городах в пределах воспоминаний я не был. Помню, что ушëл из дома, этим всë ограничивается, – холодно ответил Шедоу. – Если тебе нравится Солеана, то почему ты сидишь здесь? – продолжил он разговор. Находиться в тишине один на один с этим ежом ему не хотелось. – У меня есть причины, – ëж отвëл взгляд, улыбнувшись как-то мечтательно, слегка краснея. Шедоу глянул на него исподлобья, усмехнувшись. – Ясны мне твои причины. Ушедшим в монашество браки запрещены, – он фыркнул. – Не вижу в этом запрете смысла... – Я тоже! – громко воскликнул собеседник. – Знаешь, а так хочется подойти и прямо сказать о своих чувствах, не тая, крепко обнять и прижать к груди это маленькое пушистое тельце... Но ведь запрещено... – он грустно засмеялся, оперевшись спиной на стену и опустив глаза в пол. – А ведь я бы жизнь отдал за возможность быть с ним... Что бы он был счастлив со мной... – «Он»? – косо глянул на того библиотекарь. Соник медленно кивнул, поняв, что он только что ляпнул. – Ладно, не мне тебя судить, – парень пожал плечами, возвращаясь к журналу. – А ты что, тоже...? – Не сравнивай меня с собой. Меня хоть и кличут Бесом, но я нормальный. Повисла тишина. Было слышно лишь как тикают маятниковые часы, стоящие за стелажом с книгами, возле кресел для чтения. Соник в задумчивости уставился в пол, пока Шедоу продолжал просматривать журнал, что-то отмечая. – Можешь сбегать до... эм... Майлза Прауэра? – поднял голову библиотекарь. – В смысле "до Тейлза"? – переспросил синий. – Могу, только зачем тебе? – Сегодня он должен вернуть в библиотеку книгу, иначе я вполне могу больше их ему не выдать, – спокойно ответил тот. "Тейлз"? Интересно... С ним ëж пока не был знаком. – Дай мне пять минут, – улыбнулся садовник-гонец, моментально скрывшись за дверью. Снова наступила тишина. Шедоу со вздохом откинулся на спинку своего кресла, медленно повернув голову в сторону окна. Ближайшее выходило на двор приюта. Дети разных возрастов играли в футбол, девочки наблюдали со стороны, кто-то рвался поиграть с мальчиками, какие-то компании стояли поодаль ото всех, играя во что-то другое. Воспитательница с Матерью Настоятельницей, смотрителем и Падре стояли у футбольного поля, о чëм-то разговаривая. Две женщины явно спорили. Хотя одна сохраняла спокойствие, это было видно по разгорячëнной второй и обеспокоенным мужчинам. Хотя, скорее взрослому мужчине и молодому юноше. В какой-то момент прибежала одна монахиня, что-то сказала священнику и они ушли. – Как же у него много забот... – задумчиво пробормотал Шедоу. – А он ещë и за мной следить успевал, – последовала усмешка. – Удивительный парень. Пару минут ëж просто сидел и смотрел в окно, как дети играют, бегают по двору, пока в дверь не постучали. – Я принëс книгу, – раздался неуверенный голос. Шедоу обернулся к пришедшему. Это был рыже-жëлтый лисëнок невысокого роста, в белой монашеской одежде, с яркими голубыми глазами. – Соник сказал, срок истекает сегодня. – Майлз Прауэр? – спросил библиотекарь, взяв ручку и опустив глаза в журнал. – Мне казалось, в монахи можно уйти только после совершеннолетия. – Я лишь парой лет младше Соника, – насупился лис. – Да, Майлз Прауэр. Можно просто Тейлз. Ты недавно пришëл, да? Парень кивнул. – Положи книгу на стол, я потом уберу, – он отметил что-то в журнале, подняв глаза на собеседника. – Шедоу, будем знакомы. Юноша кивнул, сделав, как ему сказали, потом махнул рукой и ушëл. Когда он уходил, Шедоу заметил белые кончики двух хвостов, скрывающихся под накидкой, но решил, что ему просто показалось. Не бывает у лисов двух хвостов. Он встал, взял книгу, сверился с другим журналом и пошëл в отдел, из которого она была взята. Прихватив по дороге назад Священное Писание из религиозного отдела, он сел обратно в кресло, открыв первую страницу. За то время, пока он сидит здесь, приходили лишь четверо: девочка из приюта, Соник, Сильвер и лис. Хотя Соник заглядывает сюда довольно часто. Тем не менее в журнале было довольно много имëн. Сильвер сказал, что те, кто брали книги раньше сами себя записывали, а за состоянием книг следили монахини, но это было неудобно. Взять его в качестве библиотекаря – хорошая мысль. Так казалось Сильверу. Шедоу сидел с книгой весь остаток дня. Больше никто к нему не заходил. Когда часы пробили десять он будто опомнился, взял книгу и пошëл в свою комнату в общем доме. Служители жили в одном доме, монахи и монахини в отдельных монастырях, а юный священник в отдельном маленьком домике на три комнаты. Церковь стояла на окраине города, поэтому размер территории никому из местных не мешал. Другое дело, если бы это всë находилось ближе к центру. Медленно бредя через двор, Шедоу поднял глаза в небо. Однополые отношения, если исходить из написанного в Священном Писании, считаются грехом. Выходит, Соник – грешник? У монахинь всë тело должно быть прикрыто, служителям церкви запрещены отношения крепче дружеских, самоубийство считается неуважением к близким, за сквернословие, разврат и похоть грешник осуждается столетием мук в Преисподней. Ëж хотел запомнить все законы и порядки, установленные "Хаосом", но не был уверен, что получится сделать это быстро. Так же мысли вертелись вокруг множества цитат и фраз, которые могли пригодиться. Вообще, хорошо было бы выучить всë Писание. – Шедоу! Ëж остановился, повернувшись а сторону приюта. К нему бежал силуэт, но в темноте не было видно, кто это. Хотя это мог быть вообще кто-то незнакомый. Когда морф приблизился, в темноте ëж различил его очертания. Пять игл спереди, две сзади, острые короткие ушки, накидка до самой земли... – Падре? – поинтересовался юноша. – Нет-нет, зови меня Сильвер, – тот замахал руками. В темноте чуть поодаль блеснул красный огонëк. К ним шëл ещë кто-то, у кого в руках был фонарь. – Мне привычнее, когда меня называют по имени... – Сильвер, идëм, уже поздно, – раздался мужской голос. Парень положил ладонь на плечо священника. – Иди, я подойду попозже, – ëжик устало улыбнулся. Морф пожал плечами и пошëл по направлению церкви, а Сильвер свернул в сторону общего дома, жестом сказав Шедоу идти за ним. – Ну так... Как тебе здесь? – тихо спросил священник. – Прости, что редко захожу, дел по горло, – он грустно засмеялся. – Неплохо, – уклончиво ответил чëрно-красный. – Сегодня начал читать Писание. – Да? Здорово, Шедоу! – негромко воскликнул юноша. – Да... Наверное, – он задумался. – Только я не могу понять некоторых вещей... – Можешь спрашивать, если что-то интересует, – улыбнулся тот. – Почему служители церкви не могут заводить семью? Почему монахини должны обязательно носить кучу одежды и скрывать всë, кроме лица? Почему хищников могут казнить чуть ли не за всë подряд? – начал спрашивать ëж. – Почему... – Остановись! – рассмеялся Сильвер. – По одному, пожалуйста! Я не успеваю за тобой! – Как ты открыл дверь? – вспомнил Шедоу. – Я владею телекинезом, – коротко ответил Сильвер. – В нашем обществе над теми, кто хоть чем-то отличается от других, превосходят те, кто ничего не добился или настолько непримечателен, что пытается самоутвердиться за счëт нас, так сказать, "изгоев"... – он задумался. – Знаешь Тейлза? – Видел сегодня, – кивнул тот в ответ. Они понемногу приближались к общему дому, что означало скорое завершение разговора. – У него два хвоста, и он настрадался из-за этого в своë время. А Соник? Из-за его скорости его проклинали везде и всюду. Стоило им подружиться, и их жизнь наладилась, они защищали друг друга вплоть до того, как Тейлз ушëл в монахи, а Соник устроился здесь чуть ли не мальчиком на побегушках, – он поднял глаза в небо. – Если мы будем держаться вместе, то никто не сможет сломить наш дух. Хаос наделил нас силой, что бы мы делали другим добро. Остаток пути они дошли в молчании. Перед домом Сильвер махнул Шедоу рукой на прощание, скрывшись во мгле ночной. Ëж зашëл в здание, поднялся в свою комнату, переоделся в ночную рубашку и, поставив подсвечник с догорающей свечой поближе, сел на кровать читать.