— Привет, — устало кивнул Варка.
— Здравствуй! — Крепус широко улыбнулся и, схватив Варку за руку, затянул в дом. — У нас для тебя отличная новость! И просьба!
Крепус весь светился от радости и Варка прикрыл глаза, позволяя затянуть себя в дом и усадить на диван. Варка обнял Алоисию, легко поцеловал её в лоб и взял в руки чашку горячего чая.
— Что бы такого хорошего у вас не случилось — поздравляю, — тихо сказал он и откинулся на спинку диванчика.
Варка был смертельно уставшим. Он только что вернулся с миссии, затянувшейся на две недели. После четырнадцати дней в седле страшно болели ноги, ягодицы и поясница, а от усталости трещала голова. Синяки и раны ныли и болели. Сейчас он мечтал лишь лечь в постель, обнять одеяло, чтобы не чувствовать себя таким смешным и одиноким, и уснуть.
— Спасибо! — радостно и громко сказал Крепус и Варка сморщился от боли в голове.
Он увидел письмо от Крепуса на пороге своего дома и тут же примчался прочитав короткое, написанное в спешке послание: «Срочно приезжай к нам. Случилось кое-что важное». Варка ожидал известия о смертельной болезни, о чьей-то смерти, о землетрясении, пожаре, о том, что виноградники Крепуса захирели и Рангвиндры теперь бедствуют.
Но Крепус светился от счастья. Кажется, даже его волнистые волосы подпрыгивали при каждом его движении исключительно от радости. Алоисия тоже выглядела очень счастливой и чуть-чуть уставшей. Под золотисто-рыжим светом свечей пшеничные кудри Алоисии переливались, как настоящее золото, а улыбка Крепуса казалась ещё теплее и ласковее.
Варка зажмурился, чтобы не видеть этой улыбки. Чтобы в его уставший мозг и тоскующее сердце не закрались ненужные мысли. Недопустимые мысли.
— Ты готов? — радостно и ещё громче, чем прежде, спросил Крепус. — Ты упадёшь от радости.
— Милый, — ласково позвала его Алоисия и коснулась его запястья, а Варка приоткрыл глаза. Крепус тут же замолчал, а когда она легко потянула его за руку он послушно сел рядом. — Давай не будем тянуть. Думаю, Варка очень устал.
Варка даже не успел закрыть глаз, как он увидел только что произошедшее вновь. Вот только на месте Алоисии был он. Он назвал Крепуса «Милый», коснулся его запястья, успокаивая и усадил рядом с собой.
Рука Варки привычно дёрнулась, чтобы дать себе тяжёлую, яростную пощёчину, но он успел остановить себя.
Иногда Варке казалось, что однажды он не выдержит. И сейчас, уставший и полный зависти, он был как никогда близок к срыву. А ведь с последнего — со свадьбы Крепуса и Алоисии — прошло всего ничего. Варка тогда страшно напился и откровенно ревел всю ночь, забившись в самый тёмный и укромный угол своего дома.
Дома, который ему подарили Крепус и Алоисия.
Крепус нетерпеливо и возбуждённо заёрзал на месте, крепко сжав, сложенные на коленях, руки в замок.
— Ис беременна! — воскликнул Крепус и вскочил на ноги.
Варка замер. Даже дыхание задержал. А потом закусил губы, сдерживая истеричный смех и от этого боль в голове стала гораздо сильнее.
— Мы хотели просить тебя стать крёстным отцом, — ещё радостнее и громче воскликнул Крепус и хлопнул в ладоши.
Варка расхохотался. Громко, истерично и нервно. И тут же зажал рот ладонью.
— Простите, — хрипло сказал он и покачал головой.
А потом Варка вскочил и вышел прочь, с силой потирая виски.
— Стой, — тихо и растерянно позвал Крепус. — Ты куда?
Варка обернулся. Посмотрел в огорчённые и растерянные глаза Крепуса и согнулся от резкой боли в груди. Варка тут же встал прямо и расправил плечи.
— Ничего, — он мотнул головой и боль медленно перекатилась из правого виска в левый, и обратно, а потом улеглась, равномерно давя. — Я устал. Иду домой.
— Варка, — тихо, ласково и печально. — Ты ранен?
— Ничего серьёзного, — Варка затряс головой, боль от этого усилилась и Варка сморщился. — Всё потом.
— Варка, — Крепус сжал запястье Варки. Волнение и забота. — ты же знаешь, что я умею обрабатывать раны. Давай я помогу.
— Хватит! — гаркнул Варка и горло заболело. Он отшатнулся от Крепуса, сам себя испугавшись. — Прости. Я пошёл.
— Варка! — робко позвал Крепус и снова схватил Варку за руку.
— Я же попросил перестать! — немного истерично крикнул Варка, вырвал свою руку и пошёл, почти побежал, прочь.
— А я попросил объяснить! — раскатисто, с нотками злости и обиды крикнул Крепус.
— Хочешь объяснений?!
Варку мелко затрясло от злости. Он злился на Крепуса и на самого себя. Он был очень расстроен и устал. Варка схватил Крепуса за руку и тот поморщился от боли, а потом Варка утащил его в соседнюю комнату и захлопнул дверь.
— Да, хочу, — твёрдо и спокойно сказал Крепус. — Почему ты так отреагировал на нашу просьбу стать крёстным нашего ребёнка?
— Потому что я люблю тебя, — зло выпалил Варка.
А потом замер поражённый и напуганный.
— Это логично ты же мой лучший друг, — пожал плечами Крепус. — Я тоже люблю тебя и беспокоюсь о тебе, — он тепло улыбнулся, положил руку на плечо Варки и сжал, подбадривая.
— Да, — едва слышно прошептал Варка и низко опустил голову. — Да, ты мой друг. А я твой друг. Мы друзья.
— Конечно, Варка, — тихо и ласково. Крепус обнял Варку, но тот не нашёл в себе сил обнять его в ответ. Обнять как друга. И потому стоял, безвольно опустив руки вдоль тела и глубоко вдыхал запах Крепуса. — Всё хорошо. Я понимаю, что ты устал и можешь злиться. Ты просто помни, что я всегда готов выслушать тебя и помочь, — Крепус легко поцеловал висок Варки. — Я выслушаю всё. И никогда тебя не осужу.
— Никогда? — тихо спросил Варка.
— Никогда, — улыбнулся Крепус. — Так ты станешь крёстным нашему ребёнку?
— Нет, — едва слышно шепнул Варка. — Не буду.
— Что? — поразился Крепус и отшатнулся от Варки. — Почему же?! Между нами случилось что-то страшное? Ты обижен?
— Что-то страшное? — усмехнулся Варка. — Нет, — он помотал головой. — Ничего страшного. Я не обижен, Крепус. Я просто очень устал.
— Я могу как-то помочь?
— Ты меня любишь? — Варка заглянул в глаза Крепусу и увидел в них безграничное тепло, нежность и заботу.
Крепус улыбнулся, уложил свои ладони на щёки Варки и тепло заверил:
— Конечно люблю. Ты мой лучший, самый-самый лучший друг.
— Я тоже люблю тебя, Крепус. Очень люблю.
Крепус тихо рассмеялся, качая головой:
— Никогда в твоём голосе не слышал столько нежности. Ты ведь у нас крутой парень! А сейчас прозвучало так, будто ты признаёшься в любви не другу, а любимой.
Варка смотрел в глаза Крепуса, искрящиеся смехом и попытался улыбнуться. Вышло скверно.
— А что если так?
Он вновь сказал что-то быстрее, чем подумал. Всё тело болело. В висках страшно давило. Варка очень устал. Устал быть «Крутым парнем», которым стал, чтобы привлечь внимание Крепуса. И так же страшно устал скрывать правду.
— Что если я люблю тебя?
— Да брось, — Крепус снова рассмеялся и махнул рукой: — мы же знакомы с детства. Ты мне как брат.
— Жаль, — это слово обожгло губы Варки. — Потому что я правда люблю тебя. И именно поэтому я буду плохим крёстным твоему с Ис сыну.
Крепус молчал. Варка по его глазам понял, насколько Крепус шокирован. И напуган. А потом его верхняя губа чуть приподнялась — презрение. Брови опустились ниже — злость.
А внутри Варки что-то лопнуло. Ему вдруг стало так легко и так больно и он рассмеялся так громко, что заболел живот. Головная боль стала оглушительной от того, что Варка сдерживал слёзы. Это было как взрыв. В ушах зазвенело, в горле встал ком, а затылок закололо от страха.
— Что?
В Крепусе всё ещё жила надежда на то, что Варка пошутил.
— Ты презираешь меня? -хрипло спросил Варка. — Тебе противно? — У Варки дрожали губы, но он встал прямо и расправил плечи. — Но я полюбил тебя раньше, чем ты полюбил Ис.
Уютный, тихий, полный доброты, любви и поддержки мир Крепуса рушился. Он дал трещину в тот момент когда Варка ровно и с напускной весёлостью сказал «Жаль». И теперь он обрушивался к ногам Крепуса медленно, слово за словом.
— Я люблю тебя так давно, что уже и не помню сколько, — срываясь прошептал Варка и покачал головой, а потом почти зло задрал её вверх, чтобы больше ни одна слеза не скатилась по щекам. — Ты ненавидишь меня?
Крепус отшатнулся. Да. Да, он презирал. Ему стало противно. Он обнимал этого человека. Он шутил с ним, заботился о нём, целовал его в лоб. А Варка хранил такую большую и такую неожиданно страшную тайну долгие годы. Но ненавидел Крепус себя.
— Скажи хоть что-нибудь, — Варка тяжело сглотнул и закрыл глаза.
— Уходи.
Крепус вытолкнул из себя это слово. Сухое и холодное. Вытащил его из своей гортани, протолкнул языком меж пересохших губ.
Варка истерично хохотнул и он хохотал бы долго, если бы не зажал себе рот.
— Лучше бы ты молчал, — он усмехнулся. — Или проткнул меня чем-нибудь.
Варка знал, что этим кончится. Знал с того самого дня, когда Крепус по секрету рассказал о том, что ему нравится Алоисия.
— Уходи.
Во второй раз далось легче. Обида, злость и отвращение, с гнилостно-сладким вкусом предательства медленно заполняли всю душу Крепуса.
Варка открыл глаза. Посмотрел в глаза Крепусу и они оба замерли.
Крепус не видел слёз Варки с тех пор, как им исполнилось десять. Или девять. Сейчас им было двадцать. Сейчас Варка плакал так горько и так отчаянно, поджимая губы, давя в себе всхлипы, что Крепусу тоже захотелось плакать.
— Да. Я заслужил, — Крепус хотел стереть кровь, бегущую из уголка губ Варки, но вовремя себя одёрнул. — Только это я и заслужил, — сам себе шепнул Варка так, что Крепус не разобрал ни слова.
Ему хотелось как-то облегчить душу Варки. Он набрал в лёгкие побольше воздуха:
— Я бы никогда не смог…
— Молчи, — тихо и ровно попросил Варка. — Я знаю, что ты никогда бы не полюбил меня. Знал это с самого начала. Но, как видишь, — он развёл руки в стороны и широко улыбнулся: — не помогло. А и правда услышать это будет слишком.
Варка сделал первый шаг. А потом ещё два шага, положил руку на ручку двери и попрощался:
— Я больше не побеспокою вас.
После чего вышел. Крепус вышел следом.
— Милый? — взволнованная Алоисия спустилась со второго этажа и Крепус заметил, с какой болью Варка на них посмотрел. — Что случилось? Вас так долго не было. Вы поссорились?
— Нет, — входная дверь скрипнула. Крепус улыбнулся своей жене и обнял её. — Ничего важного.
Он думал, что Варка не слышал этих слов. Но они впились в его сердце раскалёнными иглами и остались в нём навечно.
* * *
Варка не умел отпускать. Варка безумно скучал. До дрожи, до тихих истерик в укромных местах, до кошмаров в которых Крепус рассказывал Варке о своей ненависти и презрении.
Отвлекаться по-человечески Варка, оказывается, тоже не умел.
Варка с силой сжал зубы на чужой шее. Юноша застонал, выгибаясь, подставляясь под касания широких, мозолистых ладоней. Он жмурился, хватал ртом воздух и Варка отчётливо видел насколько ему хорошо.
Юноша звонко и высоко застонал, когда Варка вставил в него головку члена. Он скрестил ноги на пояснице Варки, прогнулся и двинул бёдрами, самостоятельно насаживаясь глубже.
Юноша стонал, цеплялся за спину и плечи Варки, раздирая в кровь. Сам Варка толкался быстро и глубоко, безжалостно втрахивая юношу в постель.
Они не знали имён друг друга.
* * *
Варка пристрастился к вину. Он выпивал полбутылки перед сном и полбутылки утром. Каждый день. В выходные он ходил в таверну, конечно не в «Долю Ангелов», и пил без меры.
Его любимой была таверна в Спрингвейле. В ней было темно и громко, а ещё туда часто захаживали искатели приключений и почти не было рыцарей. Варка мог легко найти себе партнёра на ночь и заняться сексом там же, на втором этаже, или в кустах.
Варка оказался необыкновенно изобретателен в постели.
* * *
Дрочить Варка не любил. Ему становилось противно от самого себя, потому что он неизменно представлял рядом с собой Крепуса. А ещё, оставаясь в одиночестве лежать в постели, он едва мог сдержать слёзы. Когда под боком не было другого человека Варка особенно остро чувствовал своё одиночество. Свою ненужность, никчёмность и омерзительность.
Крепус больше не здоровался с Варкой даже если они случайно встречались на улицах.
Варка повертел в руках небольшой и аккуратный искусственный член. А потом решительно откинулся на спину на кровати, развёл согнутые в коленях ноги в стороны, щедро налил смазки на пальцы и протолкнул внутрь себя первый палец.
Ощущение было странным, но останавливаться Варка не собирался. Он растягивал себя неаккуратно и быстро, как делал всегда и со всеми, ведь стоило ему замедлиться и он начинал думать.
Проталкивая в себя искусственный член Варка тяжело дышал. Его распирало изнутри, анус нещадно жгло, но Варка не останавливался пока не запихнул дилдо в себя полностью. А потом он вынул его до конца и загнал внутрь быстро и глубоко так, что его подкинуло на кровати и громкий, совершенно неприличный стон сорвался с губ Варки.
Он давно хотел попробовать быть снизу, но боялся доверить кому-то свою задницу. А в тот день родился сын Крепуса и Варка сорвался. Только вместо самобичевания он решил заняться самоудовлетворением.
Всё равно в тот день засыпал бы он в слезах.
* * *
— Что с ней? — волнение.
Крепус хотел было захлопнуть дверь перед носом Варки, но тот удержал дверь. Варка всегда был гораздо сильнее. Во всех смыслах.
Глаза Крепуса были красными от слёз, а лицо опухло.
— Лекари не могут понять, — страх.
Варка бы обнял Крепуса. Крепус бы с радостью спрятался от всего в объятиях Варки. Они смотрели друг другу в глаза и ясно это видели.
— Чем я могу помочь?
— Посидишь с ребёнком?
Варка распахнул дверь, входя.
— Как зовут?
* * *
— Когда я умру, — тихо и ровно начала она, но замолкла под суровым взглядом Варки.
— Запрещаю тебе умирать, — сурово и одновременно с тем ласково укорил её Варка. — Тебе надо растить сына.
— Я чувствую это, Варка, — Алоисия сжала руку Варки, который сейчас сидел на краю её постели и укачивал её ребёнка. — Я не выживу.
— Раз не ради себя и Дилюка, то ради Крепуса. Он умрёт от тоски.
— Не умрёт, если ты будешь рядом, — ласково сказала Алоисия и с надеждой посмотрела на Варку.
— Если я буду рядом, то на меня лягут все заботы о вашем сыне, а он будет днями думать о тебе и точно умрёт от тоски. Ты же знаешь, — Варка тоскливо поморщился, — в его семье такое не редкость. Даже закономерность.
— Да, — засмеялась она. Тихо и весело. — Знаешь, в кругах аристократов есть поговорка: «Хочешь убить Рангвиндра — убей его супруга».
— Именно поэтому тебе нельзя умирать, — ласково и настойчиво. — А я не могу остаться рядом.
— Даже если это позволит тебе завоевать его сердце?
* * *
— Варка.
Она часто звала его по имени в последнее время.
— Как они?
Она в последнее время говорила тише и слабела на глазах.
— Я покормил обоих. Дал Крепусу успокоительного. Он уснул. Дилюк тоже спит, но без успокоительных.
Варка устало потёр переносицу и вздохнул.
— Спасибо, братец, — Алоисия легко сжала руку Варки и засопела.
Варка аккуратно накрыл руку Алоисии второй ладонью. Они не были родственниками по крови. Но они росли вместе и были как семья.
Через четверть часа Алоисия очнулась.
— Варка.
— Да, — Варка встрепенулся и с надеждой и лаской посмотрел на Алоисию. — Хочешь есть? Пить? Что-то заболело?
— Позаботься о них.
— Я не нянька, Ис, — Варка покачал головой. — Ещё немного и меня турнут из Ордена из-за того, что я пятый месяц в отпуске.
— Даже если он полюбит тебя?
— О чём ты? — изображая удивление спросил Варка и захлопал глазами.
— Я догадалась после того, как заболела. Ты любишь его, — она устало, но без злобы улыбнулась. — Крепуса. И если ты позабо… — но Варка прервал её.
Он резко встал, нахмурился и покачал головой.
— Нет. Он никогда не сможет любить кого-то кроме тебя, Ис, — Варка ласково поцеловал белоснежный лоб. — И это прекрасно.
— И это разбивает тебя раз за разом, — печально вздохнула она и закрыла глаза.
— Это делает счастливыми вас обоих. И Дилюк тому доказательство, — тепло сказал Варка. Он поправил Алоисии подушки и подоткнул одеяло. — Если будет что-то нужно, звони в колокольчик. Я в спальне напротив, а они внизу.
— Поспи.
Варка едва разобрал, что совсем ослабшая Алоисия сказала ему.
— Конечно.
Он улыбнулся ей и закрыл дверь. А потом заперся в когда-то своей комнате и сел на пол, обхватив голову руками. Очень хотелось плакать.
* * *
— Доброй ночи, — тихо сказал Варка и развернулся, чтобы уйти.
Крепус легко, едва касаясь, схватил Варку за запястье, глядя ему в глаза, закутанный в одеяла.
— Не уходи, — тихо попросил он и стыдливо отвёл взгляд. — Останься со мной.
Варка долго, очень долго смотрел в полные печали глаза Крепуса. Он безумно хотел взять его ладонь в свою, сесть рядом, обнять и успокоить.
Варка покачал головой, давя из себя тёплую улыбку.
— Не стоит. Тебе будет противно, — и ушёл.
— Пожалуйста? — тоскливо прошептал ему в спину Крепус.
— Спи.
* * *
— За что ты любил меня? — тихо и пусто спросил Крепус.
Он стоял, запихав сжатые в кулаки руки в карманы и смотрел на горизонт. Крепус был одет безупречно. Красиво и элегантно.
Под глазами были огромные, тёмные синяки, особенно жутко выглядевшие на посеревшей коже. Волосы потускнели. Крепус был так худ, что походил на скелет и пришлось заказывать у портного новый костюм.
Варка точно знал, что он не ел уже три дня.
Скорбящие уходили с кладбища тихо и без прощаний.
— Я люблю просто тебя. Не за что-то. А всего.
Крепус усмехнулся и покачал головой.
— Не люби меня, пожалуйста.
«Ты был так внимателен, добр, заботлив и ласков в последние месяцы, что ещё чуть-чуть и я полюблю тебя и возненавижу себя» — думал Крепус.
— Не волнуйся, — Варка ободряюще сжал плечо Крепуса. — Это не любовь, — Крепус вздрогнул и обернулся, удивлённо глядя на Варку. — Просто я был рядом когда тебе было тяжело. Это простая признательность. Ничего больше, — Варка устало, горько и мягко улыбнулся. — Не забудь поужинать.
«Может, однажды, стоит попробовать» — думал Крепус, глядя на восход утром следующего дня. А потом он узнал, что Варка уехал в долгосрочную экспедицию.
«Предатель» — думали они оба.
* * *
«Если следующая жизнь есть я бы не хотел тебя в ней знать. Но в этой я говорю тебе «спасибо» за всё, что было до смерти Ис».
Крепус завешал Варке простой конверт. В том конверте лежал листок, а на листке было всего два предложения. И два кольца.
Крепус Рангвиндр написал это письмо когда Дилюку было два года. Им двигала злость и обида, вперемешку с горем и тоской. Он написал это импульсивно, глупо и отчаянно. Он вложил в конверт два кольца когда Дилюку было шестнадцать, совсем позабыв о коротком письме. Крепус Рангвиндр не ожидал своей смерти.
В последние годы Варка ждал своей. Он отчаянно старался отпустить свои чувства к человеку, который их не желал, но он любил так крепко, что как бы не пытался заставить себя полюбить кого-то ещё, Варка не мог.
Он не знал, что это за кольца. Не знал, что в кабинете Крепуса лежит письмо с просьбой о прощении. Дилюк найдёт это письмо через четыре года и отдаст его Варке.
Варке, который никогда не сможет полюбить кого-то ещё. Варке, который носит на цепочке те два странных кольца. Седому, уставшему и тоскующему.
Всю жизнь любящего. Ни дня не любимого.
