Первая песня

      Их всегда было трое, но Джисон смог раньше преодолеть выстроенные стены, за которыми Минхо прятался от окружающих. Это произошло довольно неожиданно: в один день Минхо просто сел рядом и так же просто начал рассказывать о своих увлечениях, а Джисон легко подхватил, имея в листе хобби похожие занятия, и весь вечер, после которого встречи стали намного чаще, они провели за бурным обсуждением фильмов, музыки, книг и еды. Минхо мог позвонить в любое время дня и предложить вместе выбраться, на что Джисон всегда соглашался за неимением других дел; иногда звонил он сам и старший уже через сорок минут стоял на пороге его квартиры с вкусной курочкой и пиццей или с сетом суши.              Их всегда было трое, но Джисон был первым, кто увидел слёзы Минхо, пришедшего к нему в три часа ночи с несколькими бутылками соджу. Это было неприятное расставание с человеком, зачеркнувшим три с половиной года отношений одним коротким сообщением: «я больше не люблю тебя, нам лучше остановиться на этом», и Джисон готов был сорваться в ту же секунду, потому что Минхо, как минимум, заслуживал услышать слова, а не прочитать чёртово предложение. Ему было больно от разбитого вида друга, днями напролёт лежавшего на его маленьком диване и смотревшего в потолок пустыми глазами, поэтому он старался отвлекать и включал песни собственного сочинения. Минхо нравилось слушать пение Джисона, нравился вложенный смысл, но многие его тексты содержали грусть.              – Это красиво, но больно, – еле слышно проговорил старший, стирая с щеки влагу.              – Прости, я… я не подумал, – неловкая тишина вынуждала кусать губы и перебирать пальцы, виновато посматривая в пол. – Хён, правда про-              – Если больно – значит, твои тексты живые, Хан-и. Значит, ты пишешь так, как бывает на самом деле, потому что жизнь без боли – сказка. Не извиняйся.              Их всегда было трое, но они необъяснимым образом погрузились в свой мир, забывая об остальной компании друзей, которые не стеснялись делать неуместные замечания об отношениях и стёртой грани дружбы; даже их лучший друг шутил о себе, как о третьем колесе, но никого это не волновало. Минхо открыто заявлял о любви к Джисону, который постоянно терялся и краснел из-за прямоты старшего, отчего получал ещё больше внимания и милых прозвищ.              Их всегда было трое, но только они могли понять друг друга без лишних слов, поэтому спустя двенадцать лет дружбы, сквозь слёзы, неуверенность и высокие преграды, уже целый месяц готовились к свадьбе.                                                 – Ещё нужно будет заехать в агентство, дизайнер Хван написал, что готов план оформления, – Минхо пил вторую кружку кофе, нервно постукивая ручкой по планеру, пока Джисон сидел на диване и листал электронное меню ресторана. – Вроде ничего не забыл.              – А разве кольца не сегодня будут готовы?              – Точно, кольца! За ними заедем на обратном пути, как раз после и поужинаем. Что хочешь? Чем я могу удивить тебя на этот раз?              – Ты же знаешь, что я подчистую съем любой твой шедевр.              – Знаю, но уточнение не помешает. К тому же «шедевр» – слишком громко сказано.              – Брось, Минхо. Ты готовишь мне больше, чем я ел в родительском доме. Подобные речи оставь для будущих гостей, – старший расплылся в довольной улыбке, от которой Джисон терял голову и сердце. Беспроигрышно. И постоянно.                     Подготовка к свадьбе – оказалось делом достаточно хлопотным. Родители каждой из сторон хотели привнести своё, список гостей рос поминутно, свободных помещений для проведения мероприятия практически не нашлось, а бронь была доступна лишь через полгода, в течение которых Минхо успел несколько раз упасть духом, поссориться с родителями и передумать, однако Джисон никогда не оставлял его одного, постоянно причитая: «всё будет хорошо, я рядом». То были действительно тяжёлые пять с половиной месяцев, но их груз оказался оправдан: половина ненужной части гостей вычеркнута из списка, содержа в себе лишь самых близких; пожелания родителей учтены, но не исполнены – Минхо категорично не хотел делить празднование на два дня и проводить традиционное венчание; ресторанное меню церемониального дома утверждено, агентство для оформления найдено, кольца заказаны, как и костюмы, и оставалось только дождаться, но это было невыносимо сложно.              Чем ближе подходил день бракосочетания, тем больше Минхо начинал нервничать. Бессонные ночи, наполненные переживаниями, потеря аппетита, страх и новая неуверенность. Джисон старался быть рядом по мере возможности, всегда находя нужные слова и поддержку, благодаря которой Минхо вновь возвращался в строй. В какие-то дни стояла абсолютная тишина, какие-то, наоборот, были похожи на ураган с необходимостью оказаться в двух местах одновременно, но это было весело, несмотря ни на что. И сегодня, за неделю до свадьбы, они снова ездили из одного конца города в другой, завершая все основные приготовления.                            Хван Хёнджин – ответственный за оформление торжества, оказался человеком достаточно простым и приятным, а его дизайн, который сразу же понравился Минхо, был прост, но элегантен.              – Я принял к сведению ваше пожелание о скромности и цветовой гамме, а так же учёл присутствие детей, поэтому для них будет отдельная зона.              – Это превосходно. Ещё раз благодарю за труд, – Минхо вежливо поклонился, от волнения сжимая ладонь Джисона под столом. – Как тебе, Хан-и?              – Чудесно. И очень даже в твоём стиле. Вы проделали прекрасную работу, Хёнджин. Спасибо.              – Не стоит, ещё рано. Поблагодарите меня, когда всё закончится без эксцессов, – Хван тихо рассмеялся, пряча смущённую улыбку за ладонью. На глаза Джисона попалось кольцо с еле заметной гравировкой «KSM». – Во сколько начинается основное мероприятие?              – В час дня.              – Тогда мы с командой будем начинать в четыре утра. Возьмём время с запасом, чтобы успеть навести после себя порядок.              – Правда, спасибо вам огромное! Я даже не знаю, как ещё выразить свою благодарность.              – Всё в порядке, Минхо. Оплаты более чем достаточно, – Хёнджин снова улыбнулся, прокручивая кольцо на безымянном пальце. – Я знаю, как это волнительно, но за шесть лет работы дизайнером повидал и побывал на многих торжествах, включая и свою свадьбу. Поверьте, всё пройдёт отлично.                     День пролетал суматошно: вроде только недавно они были в агентстве, а сейчас уже находились в ювелирном магазине, перед ним успев заехать в бутик для финальной примерки костюма и к родителям, чтобы оставить подарки для гостей. Джисон не успевал присесть и передохнуть, ведь только у него появлялась возможность, Минхо тянул его дальше, однако он не жаловался. Видя счастливую улыбку на родном лице, радость в собственной груди росла слишком быстро.              Минхо всегда был такой – неугомонный, спонтанный, шустрый, но в глубине души ранимый и осторожный. Он ни за что не пойдёт на неоправданный риск, не примет решение, в котором не уверен, поэтому его подход к свадьбе – полностью взвешенный и тщательно обдуманный выбор. Джисону нравилось смотреть, с каким энтузиазмом старший подготавливал стол, от и до продумывая подачу блюд; как на первой примерке белого костюма сверкали глаза, накапливая слёзы неверия, радости, восторга и волнения. Джисону очень нравилось делить с Минхо не только моменты падений, поэтому он искренне ждал дня когда старший взлетит, озаряя его своей улыбкой.              – Хан-и, заканчивай с работой, пошли ужинать, – дверь домашней студии открылась бесшумно и так же незаметно внутрь вошёл Минхо, осторожно укладывая руку на плечо младшего.              – Сохраню и подойду.              – Нет, ты сделаешь это сейчас при мне и мы пойдём вместе. Я знаю ваше «подойду», мистер.              Джисон побеждённо вздохнул и улыбнулся, принимаясь закрывать открытый медиафайл, а после встал из-за стола, подталкивая старшего к двери. На кухонном островке уже стояли две порции стейка, салат, гарнир и лёгкие малосольные закуски, а по стаканам разлит свежевыжатый апельсиновый сок, который Минхо взял за привычку пить на постоянной основе. Из гостиной доносился шум телевизора, из приоткрытой створки окна – оживлённая жизнь вечернего Сеула и приятный прохладный ветерок. Атмосфера уюта, комфорта и спокойствия обволакивала.              – Осталось шесть дней. Ты веришь в это? – Минхо ковырялся вилкой в тарелке, нервно подрагивая ногой под столом – Джисон мог чувствовать вибрации и слышать тихий стук. Это была его привычка, от которой старший старался избавиться, постоянно успокаивая и отвлекая.              – Верю. И ты в скором времени поверишь, всё будет хорошо.              – Просто… я не знаю, – усталый вздох и снова грустный взгляд на тарелку. – Два года пролетели так быстро и кажется, что я никогда не буду готов.              – К такому невозможно полностью подготовиться. Я с тобой, Минхо, и всегда буду рядом. Это будет самый лучший день в жизни. Уж я то точно постараюсь сделать его незабываемым.              Минхо поднял глаза и посмотрел на Джисона нежно, очень ласково и с любовью, как делал это всегда. Он неспешно поднялся с места и обойдя островок, обнял младшего со спины, целуя в макушку. Горячие руки в сочетании с жаркой погодой обжигали, вынуждая плавиться, но Хан льнул ближе, укладывая ладони поверх.              – Спасибо, Сон-и. Я счастливчик, что в моей жизни присутствует такой человек.              – О да, тебе точно повезло. Я один на миллион, – рассмеялся младший, чувствуя не сильный толчок в бок.              – Спорить не буду.                                                        Дни пролетали как в бешеной гонке и сменяли друг друга, не позволяя осознать произошедшее. Джисон успевал только открыть глаза, моргнуть и вот уже снова ночь и он лежал на кровати без сил. Свободные часы уходили на работу, а всё остальное время принадлежало полностью Минхо, который без конца проходился по плану и перепроверял готовность ко дню икс. Джисон действительно успел лишь моргнуть, как уже находился в церемониальном зале.              Большое помещение было украшено именно так, как Хёнджин показывал им в дизайне, но на деле всё выглядело в сотни раз лучше, краше: бо́льшая часть стен была завешана светлой струящейся шёлковой тканью, поверх которой местами протянуты приглушённо-жёлтые фонарики, а окна закрыты чёрными шторами; колонны, устроенные вдоль боковых стен, также были обмотаны гирляндами вперемешку с цветочными композициями в маленьких горшках. По середине зала, начиная от самого входа, был устроен невысокий подиум, по которому пройдут молодожёны, а по обе стороны в шахматном порядке расставлены круглые столы с белой матерчатой скатертью, красиво украшенные цветами, свечами и засервированные под шесть персон. На каждом из них заранее стояли аперитивы и лежали золотистые мешочки со скромными подарками.              За пределами зала – в холле – установлена фото-зона с удивительным настенным водопадом, подсвечивающимся тусклыми огоньками по другую сторону стеклянной перегородки, и стенд с именами молодожёнов. Джисон долго стоял перед ним, не в силах оторвать глаз – почему-то ему до сих пор не верилось, что происходящее совсем не сон. Родители обеих сторон с радостными улыбками встречали гостей и принимали поздравления, детвора в милейших костюмах и платьях довольно разносила шары и таскала из наружных композиций белые розы, на что Хёнджин, следивший за торжеством, устало качал головой, но не останавливал – этих цветов хватит в любом случае.              Приятная музыка сопровождала до начала торжества, гости постепенно заполняли зал, устраиваясь на местах и любуясь украшениями; среди них Джисон встретил и друзей, которые хорошо отвлекли его и подняли настроение, позволяя забыть о волнении. И вроде ещё было достаточно времени, он точно помнил, что до основной церемонии оставался примерно час, однако следующий момент, который заставил его затаить дыхание, оказался самым главным.               Свет во всём зале полностью погас, оставляя освещение гирляндам и протянутым под потолком прожекторам, которые светили на вход. По полу прошёлся дым и сгущался у двери, что плавно открылась, являя гостям Минхо. И если до этой секунды Джисон думал, что сможет со всем справиться – теперь это казалось не возможным.              Он неоднократно видел этот белый костюм, видел, как тот сидел на Минхо, но все предыдущие разы поблекли на фоне полной картины: аккуратная укладка с припущенной чёлкой, подаренные им серьги из белого золота, идеально выглаженный кипенный пиджак, с красивейшей розой в кармашке, и рубашка, чей ворот заколот чёрной брошью бабочкой; брюки со стрелкой идентичного цвета, до блеска отполированные туфли и, Господи Боже, Джисон готов был в сотый раз утонуть в этих глазах – стоило Минхо подойти ближе и поднять выразительный взгляд, мир перестал существовать. Еле заметный, но очень утончённый макияж, подчёркивающий очарование старшего, и алый блеск на губах, застывших в улыбке. Минхо шёл медленно под ярким освещением, и чем ближе он подходил, тем сильнее билось сердце Джисона. Глаза были направлены только на него и никого больше, рука дрогнула навстречу, когда старший дошёл до алтаря с явным смущением на щеках и волнением в глазах, а затем резко опустилась.              Джисон не слышал ничего, кроме уверенного «да». Два раза.              – Вы можете закрепить новые узы поцелуем, – шквал громких аплодисментов показался оглушающим настолько, что Джисон дёрнулся от неожиданности, с грустной улыбкой оборачиваясь на новоиспеченную женатую пару.                     Их всегда было трое, но Джисон смог раньше преодолеть выстроенные стены, за которыми Минхо прятался от окружающих, вот только он не успел понять, в какой момент сам оказался отстающим.              Их всегда было трое, но Джисон был первым, кто увидел слёзы Минхо, тем не менее стал вторым, к кому старший обращался с последующими тревогами, не желая взваливать проблемы на занятого продюсера.              Их всегда было трое, но они необъяснимым образом погрузились в свой мир, правда совсем скоро такой же мир появился у старших, о существовании которого Джисон, почему-то, и не подозревал.              Их всегда было трое, но только они могли понять друг друга без лишних слов, поэтому спустя двенадцать лет дружбы, сквозь слёзы, неуверенность и высокие преграды, целый месяц готовились к сегодняшнему дню – свадьба Минхо, с которой Джисон согласился помочь и облегчить переживания.              Наверное, он просто был слеп в своей любви и не замечал очевидных вещей, не вслушивался в громкие слова и не обращал внимание на красноречивые взгляды. Возможно, он был эгоистичен в собственных желаниях и верил в неизменное постоянство, которое было у них с Минхо, а может быть, его ослепила вещица, что в данную минуту казалась тяжёлым грузом в кармане брюк. Джисон даже сейчас, спустя два года, до сих пор не понял, как стал вторым, ведь всё свободное время старший проводил с ним. Свободное время самого Джисона, которого, к сожалению, было не так уж и много.                            Словно кадр из приторного фильма, где главный герой получал минуту славы, Джисон наблюдал, как медленно Минхо повернулся к нему и кивнул с нежной улыбкой. Пара с горящими глазами смотрела ровно на него, сидевшего чуть поодаль – сбоку от них у белого рояля. Ему хотелось пустить слезу то ли от радости за друзей, то ли от обиды за себя, но вместо этого он плавно поднял кисти, коснулся клавиш и начал играть первые аккорды, прокручивая в голове события двухлетней давности.       – Что мне тебе подарить, хён? – Хан умело скрывал печаль за задумчивостью, сидя на кухне Минхо и лениво помешивая кофе соломинкой. Поднять глаза на друга и увидеть обручальное кольцо он не мог.              – Мне ничего не нужно, Хан-и. Просто будь рядом.              – Разве я могу приехать на свадьбу лучшего друга с пустыми руками? Это не красиво.              – А оно и не должно быть красивым, глупенький. Ты – мой главной подарок жизни, даже не представляю себя без нашей дружбы, – Минхо осторожно поставил тарелку с пастой перед младшим и нежно потрепал по волосам, улыбаясь самой мягкой улыбкой. – Но если ты так сильно хочешь, напиши мне песню, которая станет открытием торжества.              Джисон никогда не посвящал песен Минхо. Он их писал и достаточно много, но не находил в себе сил, чтобы подарить, боясь раскрытия чувств. Быть может, если бы всё же собрался с духом и подарил хоть одну из них, сейчас рядом со старшим стоял он сам – аккуратно приобнимая за талию левой рукой и скрещивая пальцы правой.              – В таком случае, это будет моя первая песня для тебя, хён. Её точно хватит?              – Поверь, Хан-и, она станет самым незабываемым подарком.              Джисон пел о светлых чувствах, об искренней любви и долгом будущем вместе. Джисон пел о себе. Для Минхо. Он плавно перебирал пальцами по клавишам, чувствуя на себе всё внимание зала, но смотрел исключительно на любимого хёна. Нет, он искренне дорожил обоими и был рад за обретённое счастье, вот только сказать, что от чистого сердца – не мог. Не сейчас.              За два года, с того самого момента, как Минхо обрушил на него новость о предложении, мир для него утратил часть красок. Первое время всё казалось слишком уж смешным и болезненным, ненастоящим, потому что он и сам собирался сделать предложение, но как-то так случилось и его опередили. До сих пор в голове не укладывалось, почему именно с ним? Именно так? Почему они полюбили одного и того же человека, ведь Минхо присоединился к ним позже. Неужели слова о некровных братских узах сыграли в столь злую шутку? Однако время шло и Джисон получил большинство ответов на свои вопросы.              Старшие не показывали тяги к друг другу на глазах, не придавались моменту в кругу друзей, не заикались о совместных прогулках и путешествиях без надобности, поэтому никто и не подозревал – не было вопросов, не было и ответов. Джисон начал замечать, что Минхо довольно часто покупал корм для собаки, которой у него не было, готовил в два раза больше и носил футболки не по размеру. Это всегда были незначительные вещи, ненаправленные на него, потому что Минхо не менял отношения к Джисону, по-прежнему относясь как к младшему брату, только он это слепо игнорировал. Поэтому сейчас сидел здесь – в красиво украшенном зале на свадебной церемонии друзей и заканчивая мелодию под гордые и слезливые взгляды, от вида которых по собственным щекам стекли несколько слезинок.              – Пообещай мне, Хан-и, что не будешь плакать, – Минхо нервно постукивал ногой о мраморный кафель, не находя себе места от томительного пребывания в комнате жениха. – Если и ты заплачешь, то я точно разревусь.              – Хён, это твой день и ты можешь делать всё, что пожелаешь, – Джисон осторожно положил тёплую ладонь на колено старшего и принялся успокаивающе поглаживать. – А я всё равно не смогу сдержать слёз. Выдаю тебя замуж, как тут сдержаться?              – Я буду плакать уродливо и макияж потечёт.              – Не потечёт, он водостойкий, а ты в любом случае останешься самым притягательным и обворожительным.              – Ох, Хан-и, иди сюда!              Джисон всё ещё помнил нежное объятие старшего перед началом церемонии, оно всё ещё было обжигающим. Он сможет обнимать Минхо и дальше, но это будет уже другой Минхо – не его, не человека, которого он любил неизвестно сколько; не Ли Минхо, ведь такого в его жизни больше не будет. И, возможно, Джисону потребуется ещё какое-то время, чтобы окончательно отойти и отпустить, но за прошедшие два года самая тяжёлая часть пройдена и теперь уже не больно. Во всяком случае, больше не мучительно.                                          Во внутреннем дворе церемониального дома было тихо и спокойно. Джисон сидел на лестнице, прокручивая в пальцах тонкое кольцо, давившее на него всё торжество. Оно было красивым, с небольшим камешком по середине и почти неприметным, как нравилось Минхо, но наверное, он ошибался и в предпочтениях старшего, ведь обручальное кольцо на пальце сидело в разы богаче. Сейчас уже было бесполезно думать «почему?», тем не менее жалкие мысли предательски возвращались и от них хотелось избавиться. Джисон искренне верил, что в скором времени они все исчезнут – пусть не бесследно, но покинут его голову.              Он медленно поднялся и оттряхнул брюки, подходя ближе к фонтану и взглянул на кольцо вновь, сдерживая грусть.              – Хан-и? Вот ты где! Я искал тебя по всему залу, – Минхо почти бежал к нему и остановился рядом, переводя дыхание. – Что это у тебя?              Глаза опустились на раскрытую ладонь, в которой лежало кольцо и почему-то Джисону хотелось засмеяться. Не от сложившейся ситуации.              – Нашёл. Наверное, кто-то потерял.              – Оно красивое. Как я люблю.              Секунды для Хана казались часами. Эта картина всегда была в его мечтах: они с Минхо рядом на свадебной церемонии, рука об руку и смотря друг другу в глаза с безыскусственным счастьем на лицах, и она почти воплотилась, за исключением одного нюанса.              Подбросив кольцо в ладони, Джисон кинул его в фонтан, поворачиваясь к старшему с привычной лучезарной улыбкой.              – Зачем?              – Оно всё равно уже никому не понадобится, – встав за спиной Минхо, он начал медленно подталкивать его ко входу, выдыхая. Как будто стало легче. Как будто всё именно так, как и должно было быть. – Поздравляю, хён! Я рад за вас.              – Мы не справились бы без тебя, глупенький. Тебе спасибо, Хан-и!              И возможно, ещё через пару лет в дискографии Джисона появятся с десяток новых песен о разбитом сердце и упущенном шансе, но они уже будут напоминанием о бесценном опыте и уроком, что время – скоротечно, и упускать его нежелательно.