Крик перелётной ласточки

Шла 56 минута после первого услышанного мною крика петуха жившего неподалёку в местной конюшне. Странная дружба пернатого и парнокопытной, величественной лошади. Отсчитываю 57 минуту по прыжкам секундной стрелки часов, что раздавалась эхом по моей небольшой комнатушке и второй крик петуха окончательно выводит меня из сонного анабиоза. За окном заливаются в крике утренние ласточки, что лепят гнёзда, под крышей нашего корпуса. Надев обувь, всё-же поднимаюсь с твёрдой кровати которая выводит из себя очередной неудобной позой. Взгляд устремлено пал к небольшому письменному столу у окна, на котором стояли те самые часы которые отчитывали секунды проведённой, мучительной ночи наедине с мыслями о родственниках, друзьях и товарищах– которых больше никогда не увижу. А ведь на их месте мог быть любой из нас. Почему в мою на первый взгляд маленькую голову лезут настолько много ползучих гадов забирающихся глубоко в сердце и парящих изнутри тысячами соломинками сена. Место, где никого не потревожу станет одно из немногих известных мне объектов. Там слышно как поют птицы и светает утренний шар, соизволивший одарить мир теплом и светом. Накинув лёгкую кофточку для выхода из комнаты по неопределённым нуждам, направляюсь к двери. Окинув взглядом настырные часы , даю себе отчёт во времени и выхожу прочь притягивая за собой деревянную дверь глушащую эхо стучащей секундой стрелки. Лучи ещё дремавшего солнца играют в прятки друг с другом, перепрыгивая с пола на шторы коридора. Считаю в голове с некоторой полу-секундной задержкой, чтобы унять разрывающуюся головную боль на нервной почве. «Я хочу чтобы они существовали в моей памяти, но столь необъятный поток потерь, отзывающихся в моей голове слишком велик..» В который раз сбивший со счёта кидаю свой взгляд на парную деревянную дверь. Неудобной хватаюсь за ручку и со скрипом вхожу во внутрь. Помещение с множеством деревянных столом и скамей освещается утренними лучами солнца. Прохожу чуть дальше и занимаю место где-то в дали у стены, но периферийным зрением замечаю явную странность в здешнем интерьере столовой– человеческий силуэт. В мыслях мелькнуло опасение что кто-то мог проснуться по моей личной вине, но позже они быстро развеялись, ведь не стоит эгоистично думать только о своих чувствах скорби по прошлому и мечтам о счастливом будущем. Деревянный стол приятно ощущался под подушечками пальцев, и лёгкие постукивания ногтей казались успокаивающее мелодией. Стук по дереву– был одним из моих любимых звуков, после стука копыт лошадей нашего разведкорпуса и счастливого смеха играющих в округе детишек. По мимо моего глухого топота пальцев о стол, ушные раковины заполнил цокот невысокого каблука сапог. Судя по сему я остаюсь одна в этом помещении вкусно пахнущим хлебом и похлёбкой из грибов. Мысленно прощаюсь с моим-напарником по бессоннице, поднимая голову отрываю глупо уставившийся взгляд прикованный к столу –Почему ты здесь?– серые глаза сковали всякое движение, в них смотрящего. –Капитан. Прошу простить за неподобающих вид.– Поднимаюсь дабы проявить уважение, жутко неловкое положение. Это можно было предвидеть, видимо слишком измотана посторонними мыслями чтобы мыслить обширнее. –Садись. Осторожно заняв своё место снова, вытираю закисшие веки под которыми образовались настоящие мешки в которые можно поместить такое количество картошки, что Сашу бы не вытащить и за уши. К тому же тяжелое дыхание с нотками волнения и через чур активная мышечная мимика мельтешащих рук во время разговора выдаёт не самое контролируемое поведение. –Капитан..я, понимаете..–захожусь в лёгком заикании чуть-ли не плача от своего состояния. –Ф.. прошу прощения. Ночью, я не могла спать. В голове лица товарищей, близкие, простые горожане, жаждущие защиты и в слезах кидающиеся в ноги. Безусловно, каждому тяжело, и я не исключение. Но, я ведь имею право на слабость? Хотя бы наедине с собой.. Мыслей так много, что спать не представляется возможным, капитан.– Монолог изъяснений обрывает жест моего невольного слушателя. Руку накрыла мужская ладонь. Тонкие прохладные пальцы с мозолями у основания–прекратили мельтешение по столу. –Вон там плохо вытертая похлёбка, ты могла вымазаться. Тяжелый вздох. Закрыв своё лицо свободной ладонью чувствую как к подбородку спускаются солёные речушки, а нос изнутри крепнет бетоном, дышать возможно лишь через рот. Минутная слабость, дала трещину в платине ,что вот-вот нарушит свою целостность. Протянув руку чуть ближе через стол, капитан убрал ладонь закрывающую моё лицо и своим шёлковым платком стал вытирать слёзы с мокрых, покрасневших глаз, а затем вовсе всего лица. Мокрые ресницы воспрянули ввысь и неловко взглянув в его глаза - дыхание замерло. –Эти чувства естественны каждому существу нашего жестокого мира. После этих слов, в моей душе отвалилась часть черепичной крыши здания– и мне открылся новый вид на всё тоже небо, но отныне совершенно иначе. Оглянувшись на входную дверь, капитан несколько секунд просто смотрел в мои глаза, после мельком, робко захватив в своё поле зрения нижнюю часть лица чуть нагнулся через стол и слил наши уста в танце поцелуя. Подхватывая обветренные губы, бережно перекладываю их через «па» уже общих уст. Приоткрывает рот и выталкивая тёплый воздух, шепчет в уголок моих губ–Не спрашивай что это было и даже не хочу знать причины этой взаимности.. Поднявшись , Аккерман обошёл стол и подойдя вплотную уткнулся лбом о мой лоб. Тот дышал робко и тяжело, словно испытываемое им чувство, было в новинку. Закрыв свои веки, лишь шепчу в ответ с лёгким придыханием и комом в горле: –Вы захотели меня отвлечь от этого кошмара, и у вас получилось. Можно я останусь здесь ещё ненадолго.. Холодная рука снова коснулась моей, на этот раз перекрестив пальцы. Мои мысли были заняты лишь им, а пальцы не хотели убегать из взаимных «объятий».