- Пожалуйста, не забрасывай рисование..

Темные, заброшенные, но такие родные подземные улочки с маленькими, непонятно как горящими фонариками простирались вокруг, окружая Броню, Зеле и уходящую вниз Стеллу. Все в этом городе выглядело так, будто все люди исчезли отсюда лишь на короткую долю секунды — время остановилось, и оно вот-вот пойдет снова, возвращая круговорот жизни и мирские заботы на круги своя. Дети также будут в потемках бегать по детской площадке, калечась, и утирая слезы, обезболивать свои раны находящимися здесь медикаментами, взрослые — заниматься каждый своими делами и работать, не покладая рук, держа город в порядке и добывая драгоценную руду. Казалось, фрагментум, бац! — и вот-вот исчезнет… Здесь любой из вас, я думаю, сейчас испустил глубокий вздох. Деревянная, уже очень хлипко стоящая горка, местами покрытая плесенью и наполовину сгнившая, заваленная грудой ящиков, стоящая перед приютом осталась все той же, что была раньше. Сейчас, прямо сейчас, глава Среброгривых стражей стоит рядом с особой из Дикого Огня, которая хочет показать ей их старый приют — приют, в котором они вместе росли. Иссиня-черные глаза фиолетоволосой сверкают — она, конечно очень закрытая девушка, предпочитающая все делать в одиночку, но глаза — зеркала души, так ведь говорят? Броня, конечно, тоже сильно замкнутая, но… Она всегда помогает другим, какой бы, казалось бы, мелочью это ни было. Зеле готова была на все ради своих близких людей и родного дома, Броня отдала бы всё ради неё и… Других нуждающихся. Звучит не романтично, но как есть. В противном случае, сероволосая бы сожрала себя изнутри, постепенно все сильнее и сильнее погружаясь на дно горящей, словно лава, ненависти и противной, горькой жалости к себе. «Мы идеальная пара, хахах.» — пронеслось в голове у будущей Хранительницы. «А с чего это у меня такие мысли дурацкие? Ладно, надо просто выкинуть их из головы подальше, желательно нахуй» — и все же, несмотря на все попытки отвергнуть навязчивые раздумья и резко проснувшуюся симпатию, эта пылкая девушка завораживала Броню. Да, пускай, она не лучшая, пускай, она совершенно не умеет поддерживать, но… именно она смогла замотивировать сероволосую двигаться дальше. Именно ее ладонь оказалась длиннее и упорнее прочих, тянувшихся за ней в пучину, и Броня смогла за нее ухватиться. Эта невероятная девушка помогла ей сделать первый шаг из того отчаянного омута. Глава Среброгривых стражей никогда этого не забудет. Уголки губ Брони приподнялись в легкой полуулыбке. Она сама не заметила, как кончики ее пальцев потянулись к чужим, как бы спрашивая, можно ли? Зеле с готовность их подхватила. Взявшись за руки и понимающе улыбнувшись друг другу, они направились в сторону заброшенного здания. Будущая Хранительница ощущала себя такой необыкновенно сильной рядом с Зеле. Тепло сильных рук, хоть они и были в перчатках, даже так отчетливо передавалось ей. В этой нежной, но в то же время крепкой схватке девушка чувствовала себя спокойно, но ее тело нет — оно подрагивало под порывом мелких мурашек, появившихся непонятно откуда — она ведь ничего не испытывает к Зеле, да?.. Правда ведь?.. Отодвинув запылившуюся груду мусора со входа и расцепив свои ладони, девушки прошли в ветхое, мрачное изнутри здание. — Здесь. Так... Так непривычно темно. Это место запомнилось мне более светлым — только и вымолвила Броня. Ее негромкий голос эхом разнесся по всему помещению. Она шла, проводя рукой по такой знакомой наощупь стене, и напряженно думала о своем прошлом, пытаясь вспомнить еще хоть толику былых размытых воспоминаний. Она медленно поднялась на второй этаж, в длинный коридор. Доски протяжно скрипели, когда на них ступали аккуратные серебристые туфли. Броня на автомате зашла в комнату слева от окна в самом конце коридора — в спальню. Дверь громко отворилась, опасно качаясь — явно держалась лишь на каких-то соплях Стелларона. Сероволосая ощутила рядом тихие шаги и противный скрежет половиц — все это время Зеле шла за ней, ни говоря ни слова. Из спальни виднелся ряд небольших одноместных, железных и старых кроватей, металл которых потемнел от времени. Пол покрылся густым слоем пыли, как, собственно, и все остальное в этой комнате. Броня посмотрела на свою старую кровать. Коснулась пальцами старых простынь и матрасов. Она заметила, что Зеле держит в руках что-то… какую-то пожелтевшую бумажку. На лице фиолетоволосой отобразился весь спектр эмоций за секунду, и она, хлопая глазами, посмотрела на главу Среброгривых стражей. — Что там? — недоуменно поинтересовалась Броня. — Посмотри сама. — Протянув руку над кроватью, она передала листочек девушке. Каким-то угольком были неовобразимо точно изображены две целующиеся девочки лет десяти, стоящие вполтную. Рисунок сохранился необыкновенно хорошо, правда, уголки старой бумаги потерлись, края были помятые и сырые, но это не сильно портило изображение. Броня посмотрела на прическу одной из нарисованных девушек, и ее воспоминания одно за другим вставали на свои места, выплывая из дальних уголков памяти. Перед ее глазами пронеслась собственная рука, свой чудом доставшийся тогда скетчбук и этот самый рисунок, который она никак не могла найти. Она вспомнила, как старательно выводила каждую линеечку, каждый завиток волос Зеле, каждый мелкий штрих, наблюдая за тем, как та веселится с другими детьми. — Эй, все в порядке? — Зеле осторожно прикоснулась к ее плечу. — Д-да?..- выдавила девушка. — то есть, да, все хорошо, я просто вспомнила. — последовала небольлая пауза. — кое-что важное. — продолжила Броня уже увереннее. Фиолетоволосая все ещё не совсем понимала, о чем Броня говорит. — Ты знаешь, кто нас нарисовал? — задала вопрос Зеле. Она не любила ходить вокруг да около, спрашивая все напрямую. Если ей что-то нужно, она не станет искать окольных путей, а пойдет напролом, сквозь все трудности и препятствия, снося их со своей дороги. — Да, знаю. — медленно ответила Сероволосая. — Ну так кто? Почему ты так медлишь? Сама, что ли, его нарисовала? — усмехаясь, воскликнула Зеле. Броня резко подняла голову, оторвавшись от рисунка, и с вызовом посмотрела на девушку. — Да, сама. Вот этого фиолетоволосая точно не ожидала. Ее прекрасные глаза расширились, и Броня утонула в них еще глубже. Она погрязла в этих темных, бесконечных омутах, тогда, в детстве и теперь сейчас. Эти очи полностью заменяли ей вселенную. — Я же пошутила…- растерянно пробормотала девушка из Дикого Огня, растерявшись. — Почему ты забросила рисование? — Меня избрали преемницей хранительницы, помнишь? Я должна была распрощаться со своей прошлой жизнью, а рисование. — последовал глубокий выдох. — Было напрямую связано с тобой. — Ч-что?.. — от шока фиолетоволосая в который раз потеряла дар речи. Эти неожиданные новости ударяли по ней, сбивая с толку. В ее груди бушевала буря эмоций, голова шла кругом. — Я любила тебя больше всех на свете, Зеле. Спокойно, и слегка настольгически-грустно улыбнувшись, девушка вышла из помещения, ощущая внутреннюю свободу. Она сказала то, о чем умалчивала практически всю свою жизнь в приюте. Прошлый долг перед маленькой версией себя наконец выполнен, и можно двигаться дальше. Наконец-то. Но тут глава Среброгривых стражей ощутила приближение еле слышимых шагов — даже не шагов, а скачков — это был самый настоящий бег. — Постой! — тяжело дыша, воскликнула Зеле. Она шагнула вперёд, к непроницаемому лицу Брони, вставая напротив нее. Медленно и осторожно коснулась пальцами ее щеки, поглаживая. Несколько секунд внезапно показались девушкам вечностью, они совсем потеряли счет времени. Не увидев никакого сопротивления от будущей хранительницы, опустила свою ладонь на ее лицо, и заводя чуть назад, на чужой затылок, прошептала: — Твой рисунок прекрасен. Я хочу воплотить его в жизнь. Ты не против? Все вокруг завертелось перед глазами Брони, сердце подпрыгнуло, желудок, в такт ему, перевернулся внутри и до краев заполнился щекочущимися бабочками. Ее лицо порозовело, и глава Среброгривых стражей кивнула. Одно движение навстречу, и их губы сомкнулись друг с другом. Обе девушки прикрыли глаза в блаженстве. Их языки пламенным танцем слились в один, блуждая то по одному рту, то плавно перемещались в другой. Они изредка прерывались, чтобы вдохнуть так стремительно заканчивающийся воздух, и снова становились одним целым. Они не хотели отрываться друг от друга, наверстывая упущенное за многие прошедшие годы, что они не виделись. Их совершенно точно затянуло туда, откуда они уже точно не выберутся. Влюбленные целиком и полностью растворились друг в друге, и, подобно сахару в горячем чае, уже не вернутся в прежнее состояние.