Washing Machine Heart

…Лампочка периодически подмигивала, ненадолго затухая, и, тем самым, погружая на короткое мгновение во мрак пространство подвала. В такие моменты от предметов оставалась лишь форма и они становились ближе к своим прообразам из Платоновского мира идей. Вону пришла мысль о ненужности зрения и других средств восприятия, которые дают слишком детализированную картину реальности, ему было бы достаточно только того, чтобы чувствовать своим половым членом приятную прохладу и гладкость эмалированного металлического корпуса стиральной машины. Несколько мгновений и фирменный белый джинсовый костюм был на полу, оставался лишь обнаженный мужчина и его содрогающийся предмет любви. Вон немного нагнулся и прижался к машине, для того, чтобы площадь соприкосновения с устройством была максимальной. Волосатые руки обхватили металл, пальцы попытались проделать вмятины, вены вздулись, а отвердевший член начал свое путешествие в отверстие для подачи стирального порошка. Вону показалась, что между ударами стиралки ее стенки словно надуваются воздухом, но потом выяснилось, что это не просто игры рассудка… Тем временем, он вспоминал как недавно посетил кинотеатр на случайно выбранный сеанс, на котором рассчитывал уговорить кого-нибудь на участие в его экспериментах по исследованию гомосексуализма, намереваясь подкупить испытуемых 1.5 фунтами. Они сидели в большой комнате, называемой, кинозалом, обитой черным материалом, не позволяющим отражаться свету, подающему с экрана. Исключением в этом тёмном царстве был белый, хотя и не белоснежный, лабораторный халат Вона, перенаправляющий свет на других кинозрителей, включая юношу, обхватившего губами его член. Синяя джинсовая куртка обнимающая рёбра молодого человека выполняла роль импровизированного стола, на котором Вон вел протокол наблюдений переодически доставая неработающие карманные часы своего отца, и записывая в произвольные части таблицы произвольные десятичные дроби с нулём в целой части. После подтверждения гипотезы Вон угрожая выкидным ножом вернул себе деньги. Оставшись наедине с киноэкраном, Вона крайне заинтересовало то, что было записано на киноплёнке. По сюжету солдат потерял на войне все конечности, а также возможность видеть, слышать и говорить, и из всего репертуара осталось только осязание, посредством которого он общался с внешним миром, периодически выходя из мира фантазий и воспоминаний. Вон уже не помнил название фильма, к тому же уснул под конец сеанса, но с ним осталось впечатление, которое записало кино в его голову, и, которое он снова открыл в течении полового акта со стиральной машиной из-за, как ему казалось, схожести ситуации в фильме с его случаем. Вон водил руками по металлу слегка шлепая, при этом, ему казалось, что машина от этого начинает активнее дрожать, дергаться и стучать. Очевидно, что это была реакция не машины, а полноценного разумного живого организма, который выражал согласие на секс. Крышка приподнялась, из нее выпал широкий язык, такой же холодной и гладкий как остальная машина, но мягкий и скользкий. Не думая об опасности Вон позволил руке прикоснуться к чему-то волшебному. Язык позволил погладить себя и ответил променадом своего кончика вдоль его набухших вен. В данный момент член оказался в мягком, влажном и прохладном непрерывно сокращающимся пространстве, поэтому испытывал схожие чувства, что и рука, но в дополнение, он чувствовал сердцебиение. Машина спросила: — Ты меня любишь? — Да, — без раздумий простонал вон и их губы страстно соединились. Внезапно дверь скрипнула, в помещение по очереди вошли Хелен и Джеймс. Вона не интересовали случайные гости, его интересовал только секс со стиралкой. Хелен интересующимся, сфокусированным взглядом просканировала обнаженное тело Вона, ненадолго остановившись на его мягком члене, который беспомощно дергался и бился об металлическое тело стиральной машины как измождённая лягушка, пытающаяся выбраться из скользкого корыта. Джеймс ничего не видел, потому что на нем не было контактных линз. Он просто посмотрел в область, где по его мнению должна была находиться фигура вона, простоял несколько мгновений и вышел через гостиную на улицу. Ночное небо сегодня было особенно ясным. «Бедняга Лари уже там», — подумал Джеймс. Его заботили проблемы на съемочной площадке, при которой он работал продюсером. «В этот день душа старины лари, человека-курицы, который на протяжении пяти лет снимался в рекламе консервированных супов, не вынесла заключения в его бренном, зараженным раком желудка теле, и вернулась к себе домой. Наверное, это был единственный человек, которому так нравились эти консервы. Он вкладывал всю энергию в эту работу. В точности как старина Билл, которого по злой случайности тоже одолел рак желудка», — продекламировал в голове Джеймс. — Вы не победили рак, но вы получили вечную жизнь в награду за старания…