Приторно-сладкая ложь

Пролог «Шанс»

На улице уже давно стемнело. Луна бледным полумесяцем отзеркалилась в водоеме неподалеку от трапинки, по которой идет Скар. Маленькие звездочки в темном небе будто светятся сегодня невероятно ярко. В наушниках играет тяжёлый металл, а глаза полузакрыты. Парню вообще плевать куда он идёт, но увидев большую деревянную пристань двинулся туда чуть шатаясь на негнущихся ногах. Он не пьян, не под наркотиками, но помутненное сознание от успокоительного и правда можно спутать с первыми двумя. Паршиво. На телефон уже какой раз звонят и Куникидзуши не выдержав отвечает на звонок — Скара, ты где? Что случилось? — с наигранным беспокойством сразу выпаливает Итер. Скарамучча давно знает — тот не любит его, блондину просто напросто жалко Скарамуччу. — Ой! освободился наконец-то! Да ладно! Уже ничего. Передавай привет любимому Альбедо! — Скарамуччу охватил гнев и отключившись брюнет почти истерически расмеялся. Хотя смешного здесь вообщем-то ничего не было. Просто он так устал прятать ночью в подушке слезы или бить ее, что ничего не остаётся как смеяться. Сердце неприятно кольнуло, а сам Скарамучча дошел до пристани и, чуть не упав в воду, сел на самый ее край, кладя телефон рядом в сторону, а взгляд его самого приковал водоем. На самом деле Скар уже давно не выбирался из своего города, особенно куда-то на природу. Да и сейчас пришел сюда чисто случайно. Но большое озеро и правда очеровательно. Небольшие волны подсвечивались луной и от этого те сверкали, как звезды, только чуть больше размером. Невольно в голове появилась «замечательная» мысля — Было бы не плохо утопиться в этой реке. Ну а что? Мать никогда и не была матерью, денег в последнее время нет, ибо из-за больших синяков под глазами и просто замотанного вида никто его не берет на съёмки. Можно было пойти туда на кого учился — на бухгалтера, но что-то вычислять и считать не хотелось от слова совсем. Да и тогда точно заведет сам себя в могилу, потому что «А что если я что-то недоставлю? Или наоборот? А может не то посчитаю?» заставят каждый день сидеть на иголках. Итер и то не любит, а рядом лишь, потому что жалко, да и сам Скарамуш не пылает любовью к Итеру, он задолго до их отношений любит другого. Того, кто никогда его не любил. Куникидзуши даже не замечает что песня переключается на другую, а та переключается еще на другую и так далее, а после предупреждение о малом проценте заряда на беспроводных наушниках. И как бы не хотелось Скар вытаскивает «затычки» кладя их в специальную коробочку, подзарядиться, коря себя за то что не взял проводные. Тут же вспоминая почему — кое кто (Сам же) по неосторожности дёрнул за провод и теперь один из наушников не работает. Спустя секунды Куникидзуши отчётливо слышит пару щелчкоа. Его наглым образом фотографируют. И нет это не глюки! Которые к слову частенько бывают (побочка от таблеток) В голове всплывает прошлое. Хочется вырвать это тупое сердце, чтобы вообще ничего не чувствовать. Стать кулкой. Это что за хуйня, спросил в голове Скар, а вслух лишь: «Могли бы спросить сначала», так и не удосужившись повёрнутся к «молодцу-фотографу», которому Скарамуш уже готовился отрывать руки, а фотоаппарат употить в реке за хозяином следом. Ибо что врываются в чужое пространство! — Ха-ха, прости, не удержался вновь тебя сфотографировать.— бархатный, но уверенный голос тут же заставил дергано повернуться и увидеть. Кадзуху. Его длинноватые блондинистые волосы с красной, к удивлению, не выцветшей прядкой (подкрашивает, видимо) собранные в чуть съехавший на бок хвостик и бардовые все так же без бликов глаза — не с какими другими не перепутать. По крайней мере Скарамучча точно не. «Ха ха, очень смешно. Глюки вышли на новый уровень» В голове брюнет пытается успокоить себя шутками о галюцинациях, но тело уже начало неконстролируемо трясти, а бедное слабое сердце заходиться в бешенном темпе, закладывая уши биением, будто того слышно всем вокруг. — Нет-нет, это все выдумки. Мы больше никогда не встретимся.— уже вслух как мантру проговоривал едва слышным шепотом, щуря глаза до белых пятен и вспышек-зведзочек, пока блондин медленно подходил ближе достовая с кармана шорт, что до колена красную пачку сигарет. Скар отчетливо слышит шаги и скрипение досок, но все продолжает: «они ского пройдут. Просто побочка от таблеток.» — хотя теряет всякую надежду, что это «просто» эффект от успокоительных. — Будешь? — как ни в чем не бывало протягивает сигарету с зажигалкой. Куникидзуши в знак протеста замахнулся и курево оказалось в воде. Кадзуха многозначно хмыкнул, делая тяжку. Сизый дым с привкусом вишни проник в легкие, заполняя их — знаешь, … а ты даже не изменился.— багровый взгляд метнулся в сторону Куникидзуши, цепляясь им за щеки, пытаясь отыскать веснушки, но разглядеть те не получилось. Скар же понемногу начал приходить в себя, хотя тело все ещё подтряхивало, а колючая проволока так и не развязалась в груди, все продолжая впиваться своими шипами в совсем слабое сердце. — Хк, как хочешь.— многозначно хмыкнул блондин, впуская опять в легкие сладкое курево. Каэдэхаре больно смотреть на израненного в душе Скара. Сломанного, измученного. А еще больнее осознавать — Скарамуш именно из-за него стал таким. —Уйди. просто уйди.— тихо, слишком тихо говорит брюнет. На глаза наступают слезы, которые как бы не хотелось, но льются наружу, спускаясь тонкой влажной струйкой прокатываются по щеке. Парень даже не пытается их стреть. «Пусть знает как мне плохо». Прекрасно зная, Кэдэдэхаре абсолютно плевать. Кажется, он даже рад. Кадзуха вновь возвращает взгляд к брюнету, тянется к губам и трепетно-трепетно касется своими. И Скармуччу ломает, доводит до обрыва и толкает. Летит в бездну… Он не может отказать, размыкая и позволяя углубить поцелуй. Ведь, пусть Скарамуш и глушит грязные мысли, но правда- остаётся правдой. Парень хочет эти желанные обкусанные губы до подкашивающихся коленках. Хочет чтобы они снова исследовали, прикусывали, а потом вылизывали все тело. «Он тебя предал. Не ведись!», «Ты настолько ничтожен, что не можешь ему противостоять, забыл что он сделал с тобой? «. Вот они отрезвляющие мысли, которые набатом стучат где-то в подсознании и Скарамучча резко хватается за плечи Кадзухи и грубо отталкивает. — Хочешь снова использовать?! Нет уж-ки я не коврик, чтобы ты каждый раз вытирал об меня ноги! — парень срывается на крик, отползая дальше. По щекам во всю текут слезы, а ноги дрожат, что попытавшись встать парень снова рухнул. Кадзуха отвернулся. Ночь и правда сегодня красивая. Скар не выдержав что есть силы рванул. Шатаясь на деревянных ногах, забывая даже о телефоне. Впрочем, сейчас это не так уж важно. Он срывается на бег, но уже совсем скоро спотыкается, распластавшись на земле. — МЕРЗКИЙ ПОДОНОК, ДУМАЕШЬ РАЗ ПЕРВЫЙ РАЗ СО МНОЙ ПРОКАТИЛО, ЗНАЧИТ И ВО ВТОРОЙ РАЗ ПРОКАТИТ?! ПОШЕЛ НА-АХУЙ! — его рыдания превратились в крики. Голос явно после этого спасибо не скажет и с недельку придётся «походить» без него. Впочем это тоже не важно. Не важно, что его могут услышать другие, не важно, что вся одежда и не только в земле. Не важно — не важно — не важно… *** Медленно и тихо входная дверь открывается. Скарамучча не хочет будить Итера. До будильника на шесть остаётся два часа, соответственно если последний проснется сейчас, то точно не уснет, а дальше как снежный ком: если не уснет- будет сонный, будет сонный-сделает что-то не так на работе- сделает что-то не так на работе- уволят. Ну и так далее. В прежде всегда чистой квартире не свойственно на полу валяются вещи. «Ха-ха, давай как в сериале — на люстре будут висеть лифчик или трусы.» В такт мыслям Скар поднимает взгляд на люстру, ничего там не оказалось. Хоть это радует. Открывая дверь в спальню Скарамуш уже продумывает как осторожно проберется в кровать и попытается уснуть, но вместо этого только замирает с немым «А-ху-е-ть…» Альбедо, чертов художник, и Итер спят вместе. Первый нежно прижимает нагое тело Итера, когда последний не отказывается и ластится еще ближе. Мерзко. —.Впрочем ожидаемо…— Сдерживается Скар, уходя прочь, хотя у самого наваливаются слезы. И это называются друзья?! По словам уже бывшего парня это вписывается в рамки «Просто друзья», которые сам же говорил?! Мерзко. Противно. В кавартире душно, словно пытается удушить самого Куникидзуши. Впрочем, не такая уж плохая смерть. За пару шагов Скар покидает когда-то и его дом, сплевывая на порог. Отхаркивая ту горечь и отвращение. Он же не любил его, так почему сердце так жалостно скулит? Почему этот тупой кусок мяса так болит?! Ответ Скарамуш так и не нашел. Хочется кричать, орать во всю глотку, раскорябывать раны по всему телу от лезвия, забиться в угол спрятавшись от этого, приносящего одну боль, мира. Укрыться от всех, чтобы на сердце никто не оставлял кровавые следы… Но Скар только срывается с места и бежит — бежит — бежит. в первую очередь от самого себя, не зная куда, глаза накрыло пеленой отчаяния, превратившихся в слезы. — Блять. Блять-блять. Бля-ать! — срывается с губ Скарамуша. Почему, почему, ПОЧЕМУ, СУКА! Ноги несут вперед и парень далеко не сразу понимает где он. Желто-розовый расвет растекается в воде. Рядом все чаще и чаще проезжают машины, пока Куникидзуши идет по мосту по дорожке для людей, и там слава богу последних не оказалось. Он так близко жил рядом с этим мостом? Или так долго бежал? Скар, дойдя ло середины остановился, облокотился на перила и взгляд приковала вода. Такая прозрачная и невинная. что и хочется навязать на ногу кирпич и утопиться в ней… И в ход мыслям Скарамуш с легкостью заскачил на железные прутья, которые перевязываются в замысловатые узоры. Руки ухватились на металл, опусти их и поддайся чуть вперед — смерть не заставит долго ждать, совсем скоро забирая к себе. Скарамучча не знает что будет после, он подает рай? Нет. Опрелеленно в ад. Но желает лишь чтобы хоть там обрести полное спокойствие. Не было кроточащих мыслей. Хочет чтобы голова ли о чем не думала вовсе. Парень чуть покачивается, а ноги радрожали. Он настолько слаб что не может закончить свое бессмысленное существование? Машин стало больше и в один момент одна из них останавливается. Брюнет не разворачивается лишь недовольно хмыкает. — Ты дурак?! — из автомобиля выскакивает водитель и Скар снова слышит родной и дрожащий голос. От этого Скарамуш дёргается едва не падая вниз. Смотрит потеряно в богровые глаза на против, полные ужаса и слез. — Пожалуйста. —Ты следишь за мной! Не трогай меня!.. — он неосознанно разжимает ладони в попытках отмахнуться и начинает стремительно падать. Разум охватил страх и губы брюнета ломаются в немом крике, но его хватают сзади прижимая в себе. — Скар. — шепчет Кадзуха. Чувствует как дорожки слезы стекают по своим щекам. Еще чуть-чуть и Каедэхара бы не успел. — Зачем? Зачем ты это сделал?! — гневно кричит он, а сам невольно благодорит блондина, но вслух никогда не произнесёт — Я люблю тебя. Сильно, понимаешь! — тоже повышает голос. Пытается сдерживаться, говорить твердо, но дрожь выдает его с головой. Скармуш стирически закатывается смехом. Серьезно? После того что Кадзуха сделал о н имеет права говорит такое? — Дай шанс исправиться. Умоляю. Голос Кадзухи стал и вовсе похож на скулеж