Red flags

      — Ох, кажется кто-то опять проиграл, — Вару наигранно складывает брови домиком и прикрывает ладонью свои потрескавшиеся губы, растянутые в наглой самодовольной улыбке.              Зонтик лишь молча смотрит на две карты, лежащие перед ним. Две шестерки, номинал самый маленький, какой только существует в игре, и который он мог бы запросто покрыть… Если бы только это были не последние карты Вару.              Трефовый со вздохом опускает своей веер из карт, отводя глаза, чтобы не видеть победного ликования на чужом лице. Он всегда проигрывает Вару, может быть он глупый неумеха, не понимающий принцип игры, или кудрявый просто жульничает? Но отказаться играть Зонтик не мог. Говорить «нет» вообще не совсем в его зоне возможностей…              — И того 9-0, — не скрывающий радости Вару громко хохочет, словно выиграл только что миллион, не меньше. — Давай округлим циферку до десяточки. Раздавай.              — Я думаю, я больше не хочу играть, — неуверенно произносит Зонтик, собирая все карты в одну аккуратную колоду. — Я немного устал.              — Эээ, — веселье как-то быстро пропадает с лица пикового. Он явно ещё не наигрался. — И что тебе совсем не хочется отыграться? Хотя бы один раз? Уйдешь круглым дураком?              — Не хочется. Можешь сыграть с кем-то другим. Если Феликс сегодня в настроении, то он точно не откажет, — заталкивая колоду в тоненькую и совершенно жиденькую картонную коробочку, шестой уже собирается уходить, но Вару отпускать его совершенно не намерен.              — Тогда ты должен мне желание, — валет складывает руки на груди, поджимая под себя ноги в носках с зелено-белыми квадратиками.              — Желание? — удивленно хмурится Зонтик, замирая на месте. — Разве мы играли на желание?              — А на что ещё по-твоему?              — Я думал мы… просто играем.              — Пф, это же скучно. Никто не играет в карты просто так, — Вару без видимой причины дергает плечом, не сводя линз зеленых очков с шестого, у которого очевидно не хватит смелости сказать, что в начале игры никаких условий на счет желания не было и в помине, и кудрявый выдумал это только что.              — Ладно, — единственное, что способен выдавить из себя Зонтик, делая самое несчастное лицо на свете, а пиковый, кажется, только и рад.              — Так эм… — пятый задумчиво оглядывает комнату, пытаясь быстро сообразить какое-то задание для трефового. Смотря, как кудрявый хаотично то и дело поджимает губы, издавая приглушенный звук «Хм», Зонтику остаётся только молиться, чтобы это было хотя бы выполнимо, и он смог бы быстро отделаться до того, как Вару придумает что-то ещё.              Через комнату поспешно пробегает Габриэль, даже не обернувшись на двух валетов, сидящих на полу, зато пиковый с особым вниманием и интересом проводил его взглядом, через секунду распускаясь в самой коварной усмешке. О нет…              Две зеленые линзы в тот же момент упираются в несчастного Зонтика, который способен предугадать, что хитрый Вару может сейчас попросить. Например, стукнуть бубнового валета в самое неприятное и больное место. Бить людей трефовый считал неприемлемым и тем более не собирался этого делать в отношении глупенького Габриэля, которому и так от остальных достается каждый день, хоть и не физически. Но реальность оказалась чуточку хуже, чем ожидалось…              — Ты сейчас идешь за этим чудиком, и зовешь его на свидание.              — ЧТО? — совершенно непроизвольно вырывается из трефового, и он пугается собственного громкого голоса. — Нет! Нет и нет.              — Ну и ладно, — как будто безразлично произносит Вару, пожимая плечами. Но все ведь не может быть так просто? — Тогда задание попроще: иди и вмажь Пику по яйцам.              Зонтик бледнеет, молча вылупившись на пятого клона, который строит наигранно удивленную гримасу.              — Что? И это не подходит? Жаль, но я не могу ничего более предложить. Либо свиданка с чудиком, либо бьешь Пика по яйцам, — трефовый было открывает рот, чтобы поинтересоваться о последствиях невыполнения, но кудрявый опережает его, становясь неожиданно пугающе серьезным и хмурым. — Если не выполнишь ни одно, то понимаешь же, что хуже будет? Я же не отстану.              Едва ли Вару был способен сделать что-то ужасное. Самое плохое, что он делал за всё время пребывания в реальном мире, это выливал огненный кофе на Куромаку, и то из всей кружки попало лишь пару капель. Второй отделался незначительными ожогами на ладонях, о которых благополучно забыл дня через два. Но на Зонтика невероятно хорошо действовали угрозы и проверять, на что способен Вару, на своей шкуре ему абсолютно не хотелось…              Закусывая и без того вечно искусанные от нервов губы, трефовый неловко сжимается. Пятый клон напротив нетерпеливо ожидает ответа, барабаня быстрыми пальцами по полу. Один из вариантов очевидно перевешивает и на фоне второго кажется совершенно безобидным. Вероятно, такой контраст между заданиями сделан специально.              — Ладно, — в очередной раз вздыхает Зонтик. — Я позову Габриэля на свидание… Но что если он откажется?              — Откажется, значит ты, считай, провалил задание и придется идти к Пику, — Вару быстро принимает привычный себе ухмыляющийся вид, с невероятной радостью покачиваясь из стороны в сторону в ритм известной лишь ему мелодии.              — Н-но… — шестой клон поднимает глаза, под которыми сейчас так отчетливо видны синеющие мешки недосыпа, — но я же не могу его заставить!              Кудрявый в ответ лишь жмёт плечами с выражением лица «Твои проблемы». Зонтик сглатывает горькую слюну, чувствуя как у него дрожат холодные губы. Это был последний раз, когда он во что-либо играл с Вару. Наверное…              Тяжело и жалобно трефовый испускает какой-то сдавленный тихий стон, медленно поднимаясь с колен. Пятый клон на легких ногах подскакивает с пола следом, по пятам направляясь за несчастным. Пропускать шоу невероятнейшего позора Вару не намерен, отчего у Зонтика только больнее сжимается сердце и сильнее трясутся тонкие пальцы, которые он с несвойственным себе упорством сжимает в замке перед грудью.              Габриэль обнаруживается в соседней комнате, на кухне, в компании Данте, неприятно хлюпающего лапшой дешевого Ролтона. Бубновый валет сгорбился на стуле, подмяв под себя одну ногу, а вторую согнув в колене, используя её как подставку для правой руки, в которой держал мятую и очевидно старую газету. Он активно тряс ею прямо перед лицом третьего клона, оживленно жестикулируя и указывая на что-то пальцем в одной из колонок с текстом. Данте, выглядящий ровно так, словно проснулся минут 10 назад, молча согнулся над миской с едой и пустым взглядом глядел в одну точку ровно перед собой, никак не реагируя на газету. Вероятно, он даже не слушал, но едва ли Габриэлю это вообще как-то мешало.              Зонтик морщится, чувствуя как в душе накапливается неприятный и липкий страх. Он на пятках поворачивается к Вару, тряся головой из стороны в сторону с такой силой, что собственные длинные голубые локоны беспощадно хлестали его по розовым щекам.              — Я не могу! — плаксиво шепчет трефовый с явной мольбой в голосе. — Тут Данте! Может как-нибудь потом? Завтра? Послезавтра?!! Через годик-другой, а?              Пятый лишь раздраженно цыкает, смешно морща нос, и, грубо отталкивая Зонтика, приближается к столу, решительно и резко упираясь в него ладонями, таким образом привлекая к себе всё внимание бубновых.              — Эй, Дантес, — Вару слегка нависает над третьим клоном, который только-только проморгался и, кажется, вернулся к жизни. — Можешь свою лапшу дососать в другом месте?              Не задавая лишних вопросов и даже не отвечая, Данте просто берет миску и спокойно встает с места. Габриэль, лишенный слушателя, собирается устремиться следом за королём, но пиковый лишь грубо усаживает его обратно.              — А ты сиди.              Пятый взмахивает кудрями и деловито прохаживается мимо Зонтика, делая вид, что уходит с кухни. Очевидно он никуда не уходит и будет лишь стоять, прижавшись к кухонной двери, по ту сторону, с удовольствием ловя каждое растерянное заикание до смерти взволнованного и напуганного шестого клона.              Валет делает неловкие шаги в сторону замершего от любопытства бубнового. Он останавливается всего в метре от стола, смущенно теребит рукава, прячет взгляд и втягивает голову в плечи.              — Габриэль, а ты… Не хочешь эм… — Зонтик никак не может решиться произнести это вслух: горло пересыхает, а язык немеет только от одной мысли о нужном слове. — Н-не хочешь… с-с-со мной… в кафе там… н-на… свидание……?              Первый стеклянными глазами смотрит на него с пару секунд, потом неопределенно и слегка безразлично дергает плечом, опуская свой взор на газету:              — Да нет как-то не особо.              — Н-нет? — удивленно икает трефовый, ожидавший все-таки положительного ответа. — П-почему…?              — Не хочется, — совершенно искренне отвечает Габриэль, шурша ломкими страницами газеты. — Да и зачем?              Шестой поджимает губы, он в принципе и не расстроен, ему не то, чтобы сильно нужно было это свидание. Но оборачиваясь через плечо и замечая зеленую кудрявую макушку в щелке двери, которая тотчас исчезает, Зонтик внезапно вспоминает ради чего это, чьё это было желание и что ему нужно делать в случае отказа.              Сердце с ужасным грохотом падает в пятки.              — Н-нет, Габриэль! Габри! П-послушай, — оледеневшими пальцами валет хватается за чужой локоть, чувствуя как у него немеет не только язык, но и всё горло. — Т-ты… Ты мне нравишься!              Бубновый удивленно поднимает голову, хлопая своими глазками-блюдцами как несмышленый пони. Именно в такие глаза Зонтику совершенно не хотелось врать, но на другом конце палки разъяренный Пик, а умирать трефовый пока не планировал.              — Сарказм? Извини, я пока плохо его понимаю.              — Н-НЕТ! Это п-правда.! — горько стонет шестой, отчетливо ощущая, как намокают глаза и первые слезы выпрыгивают на щеки. — Я-я хочу… с тобой… ммм… на свидание…              — Но я не хочу, — снова, совершенно не смутившись, отвечает Габриэль, безэмоционально наблюдая, как Зонтик с самым печальным воем сползает на пол.              — П-пожалуйста! Г-Габриэль, ты не понимаешь! — с непоколебимым упорством выдавливает из себя слова шестой. — Мы с тобой там п-поедим.! П-поболтаем.! А е-ещё… у-узнаем друг д-друга получше! Я ОПЛАЧУ ВСЁ, ЧТО ТЫ ЗАХОЧЕШЬ!              — Узнаем друг друга получше? — переспрашивает бубновый один единственный пункт, который, кажется, привлек наибольшее его внимание. Трефовый цепляется за него тут же, как за последнюю веточку над пропастью.              — ДА! Ты же любишь г-говорить, да? Я всё-всё могу послушать, на всё м-могу ответить! — шестой обнимает чужую коленку, прижимается к коже щекой и пытается смотреть первому клону в глаза, но из-за слёз лицо бубнового слишком расплывчатое, что Зонтик толком и не уверен, на что конкретно он смотрит.              — Совсем на всё? — ещё раз переспрашивает бубновый с небольшой долей сомнения, которое Зонтик тут же пытается устранить, активно кивая головой.              — Да! Да! Пожалуйста… Габриэль, я прошу тебя…              — Ну ладно.              Из глаз хлынул новый поток слёз, и трефовый заревел ещё сильнее, но на этот раз уже от нахлынувшего облегчения. Конечно, всё самое трудное впереди, но зато не к Пику…              — С-с-спасибо…! — неразборчиво плакался Зонтик, глотая сопли и вытирая лицо промокшим насквозь рукавом свитера, пока Габриэль совершенно не понимал причину всего скулежа. Разве шестой не должен был наоборот обрадоваться? Странно, конечно, но спросить бубновый все же не решился.              Оба сосредоточенных на рыданиях Зонтика, валета и не заметили, как в кухне помимо них появился Пиковый король. Он в ступоре остановился у самых дверей, хмуро наблюдая за очень странной картиной. Не каждый день всё-таки видишь надрывающегося трефового на коленях, бормочущего одно единственное прерывистое слово «Спасибо» и прижимающегося мокрыми щеками к ноге Габриэля.              — Пожалуй, зайду позже, — тихо хрипит король, быстрым шагом уходя от греха подальше и даже не желая представлять, что здесь происходит.              — Давай завтра в 16…- наплакавшись вдоволь до неприятного жжения в глазах, Зонтик тяжело поднимается на ноги, слегка пошатываясь на отсиженных коленках, где теперь наверняка будут сине-фиолетовые синяки.              — Почему не сегодня?              Трефовый отмахивается от вопроса, растирая влажными пальцами веки. Не может же он вслух сказать, что сегодня двойного позора он точно не выдержит.              — Знаешь кафе «Хурма» оно совсем рядом от нашего дома.?              — Оранжевое с рыбкой над входом?              — Да, — шестой клон громко хлюпает, обнимая себя руками и не поднимая взгляда на своего «кавалера». Как же стыдно… — Пойдём не вместе, а по отдельности.              — Зачем?              — И никому не говори об этом!              — Почему?              Хотелось ответить, что Вару и так всем расскажет, и слова Габриэля погоды не сделают, но вслух трефовый проговорил другое:              — Просто… что б… слухов не было.?              Бубновый непонимающе кривится, но шестой не оставляет ему и шанса для новых вопросов, вылетая из кухни как ошпаренный и чуть не врезаясь в сияющего Вару. При виде пикового к изрядно покрасневшим глазам подступает новая соленая и жгучая вода, и Зонтик не глядя несется в ванную, где планирует просидеть ближайшие два часа в компании холодного душа.       

      ***

             — А я завтра иду на свидание, — с особо гордым видом подсаживается Габриэль к Данте, заставая того за угрюмым переключением каналов на телевизоре.              Король медленно и скептично поворачивается к первому, натягивая на невыспавшееся лицо широкую улыбку.              — Чудесно.              — Не веришь?              — Конечно, верю.              — А знаешь с кем?              — С… — третий неуверенно жмёт плечами. — С газетой?              — Пф, нет, — искренне смеётся Габриэль, — она меня не звала! А вот Зонтик позвал!              — Какой из наших восьми? — устало вздыхает Данте. Как так вышло, что ему сегодня с утра выпала такая тяжелая ноша — развлекать бубнового валета.              — Глупый Данте, у нас всего один Зонтик! — растягивает слова валет, переворачиваясь на диване вниз головой.              — Угу… — едва ли третий клон осознавал, что они говорят об одном и том же Зонтике…              — Кстати, о газете! Я же не дорассказал тебе о рыбах-глистах! В общем слушай…              — Ох…