Úsame

Джейк привык быть использованным. Привык быть мальчиком для битья, губкой, впитывающей оскорбления, ненависть, агрессию. И всё же он был одинок, его никто не видел, он был одно большое «ничто» для всего мира. И только боль была его вечным спутником, его спасением, боль делала его живым, потому что он родился с ней и готов был с ней умереть. Сначала была мать. И, несмотря на боль, что она причинила ему, она подарила ему осознание себя и определила его путь. Она видела в нём убийцу. И он был ей благодарен. Она сделала его тем, кем он был теперь. И это помогло ему выжить. В конце концов, он не сразу осознал, что раны, синяки и кровь по всему телу, оставленные рукой или, порой, предметом, брошенным рукой этой женщины в него, — он не сразу понял, что это не в порядке вещей. В конце концов, он послушно принимал эти удары, зная, что это — единственное, для чего он годен. Это — и защита своих внутренних «я». Это он знал наверняка: Марк и Стивен не должны принимать его боль на себя. Они просто не имеют на неё права. Потом армия. Там он вдоволь потрудился, вынужден был появляться снаружи едва ли не каждый день вместо Марка. Потому что Марк был слаб. Слишком слаб и морально убит. Джейк не винил его. Он знал, что так и должно быть. Марк — сердцевина, Джейк — защита. Стивен… Стивен был чем-то особенных для них, ангелом-хранителем их обоих, а ведь даже не подозревал об этом. Потом был Хонсу. Хонсу, который откровенно использовал его, не скрывая, и Джейк был не против. Наоборот — он был благодарен. Всегда был рад быть игрушкой в руках этого величия. И самое главное: то, ради чего он был использован, доставляло Джейку непередаваемое удовольствие. Но было ещё кое-что. Джейк любил похвалу. Он мало что знал о ней, так как слышал её очень и очень редко. Но когда в армии его командир (едва ли не единственный, кто относился к Джейку хорошо и единственный, кто не раздражал его) неумышленно похвалил его за успехи, принёсшие их отряду огромную помощь, мужчина почувствовал что-то странное: ему захотелось врезать кому-нибудь, а потом себе. Чем бы это ни было, волна горячей дрожи охватила его тогда, после чего, спустя все стадии отрицания, он дрочил на это ещё много месяцев. Должно быть, Хонсу догадывался об этом. Вернее, наверняка он знал, как Джейк любит быть полезным, и активно пользовался этим. Может, это было причиной, почему мужчина всё ещё работал на него, хотя в этой ситуации главным фактором стала скорее невообразимая любовь Джейка к неоправданной жестокости и убийствам. А Стивен… Стивен был добрым, милым, совершенно очаровательным. Он был их сокровищем, его и Марка, они были его драконами, собственнически охранявшими его… — На колени. Стивен был властным, доминантным и даже суровым, когда хотел быть. Он был восхитительно прекрасным в их глазах. Джейк никогда не брезговал выполнять указания, подчиняться установленным правилам, ну а если их устанавливал Стивен, — Боже, он был готов начисто вылизать его ботинки, если бы тот попросил. А Джейк очень надеялся, что он попросит, он так сильно хотел ему угодить. И всё это по одной простой причине: он любил его так сильно, что его чёрное каменное сердце раскалывалось и болело, болело, болело. И ради этой боли он был готов на всё. Голос Стивена звучал так мягко, так тепло, но всё же не терпел возражений. Потому Джейк незамедлительно выполнил его п̶р̶о̶с̶ь̶б̶у̶ приказание и коснулся коленями пола, холод которого пронизывал до костей даже сквозь одежду. Стивен какое-то время молча изучал его, задумчиво поглаживая свою шею. Джейк смотрел в его глубокие шоколадные глаза и боялся лишний раз моргнуть. Очевидно, что их сознание сейчас контролировал Стивен, потому что Джейк не мог думать ни о чëм, кроме него. Грант вообразил вокруг них пустую комнату с серыми стенами и слабым освещением, вообразил даже её температуру. Холодно. Даже лёгкий ветерок непонятно откуда, который задевает его обнажённые, чувствительные соски (Джейк не думал о том, когда оказался лишён верхней части одежды). Стивен медленно, почти развязно подошёл к нему. Каждый его шаг, — бесшумный, лёгкий, как движения тигра, — заставлял Джейка трепетать всё больше и больше и он ненавидел эту слабость, потому что всегда, даже когда он не был доминирующим лицом в текущем положении дел, когда был привязан, избит до полусмерти, когда был заперт на замки без еды и воды, — даже тогда он ощущал власть над ситуацией и не допускал даже мысли о том, чтобы сдаться и бояться чего-то. Но только не в компании Стивена. Стивен имел над ним такую власть, какой никто и никогда не обладал, даже он сам. Стивен мягко взял его за подбородок, заставляя поднять голову. — Красивый. Одно единственное слово, а Джейк едва сдержал дрожь, чтобы она не была столь очевидно видна. Нет, он не хотел так просто сдаваться. Он хотел, чтобы Стивен сказал больше таких слов, чтобы думал, что одного будет недостаточно, чтобы заставить его трепетать. Но Стивен мог быть слеп и наивен в других жизненных вопросах, но он точно не был таковым в вопросе их взаимотношений. Наоборот, он был пугающе решителен в своих действиях. Он усмехнулся и провёл большим пальцем по губам Джейка, срывая с них прерывистый выдох. Не в состоянии оторвать от Стивена преданного взгляда, мужчина вобрал его большой палец в рот, посасывая. Грант снисходительно улыбнулся и, высвободив палец, размазал слюну Джейка по его красным губам. — Не хочешь раздеться для меня? — бархатно спросил он. «Хочу» хотелось сказать Джейку, но он лишь молча и очень быстро стал избавляться от одежды. Звякнув, в сторону отлетел ремень, и, слегка изменив позу, Джейк почти злобно сорвал и отбросил туда же штаны, немедленно возвращаясь в исходную позицию. — Хорошо. Молодец, — Стивен мягко потрепал Джейка по волосам, слегка сжав и оттянув кудри. Локли тихо заскулил от этого контраста похвалы и резкости. Ткань боксёров невыносимо натирала его ощутимый стояк и он потянулся было к нему, но его резко дëрнули за волосы. — Разве я разрешал? — раздражённо цокнул языком Стивен. Он взялся за собственный ремень и слегка шлепнул им Джейка по щеке. Тот прикусил губу и резко подорвался, привстав на коленях. Он перехватил из рук Стивена ремень и быстро расстегнул его, после чего, наклонившись, прикусил молнию и потянул её вниз. Сверху послышался прерывистый выдох. Джейк стянул его штаны до коленей и жадно, почти отчаянно обхватил губами внушительную выпуклость. — Такой жадный, да? — голос Стивена прозвучал как всегда высоко и почти невинно, с явным британским акцентом, и Джейк понял, что пропадёт с ним, ведь будет слышать тот же самый голос каждый день и пытаться не кончить от какой-нибудь нелепости, сказанной этим тоном в их повседневной жизни. — Думаешь, ты заслужил это? Джейк не ответил. — Ну же, Джейк, не будь таким тихим. — Грант фальшиво надул губы, — Или я уйду к Марку прямо сейчас. — Нет! Стивен…— страх промелькнул в глазах Локли, он вцепился в его бёдра, в немой мольбе заглядывая в его глаза. Стивен любил дразнить его резкими переменами настроения, знал, что Джейк сходит с ума от его капризов. От того, что его сравнивают с Марком. — Марк был таким хорошим последние несколько дней, — задумчиво пробормотал Стивен, глядя куда-то в сторону и, казалось, не замечая отчаяния Джейка. — Так заботился обо мне… Локли затряс головой, пытаясь удержать отстранившегося мужчину. — Я тоже был хорошим! — почти возмущенно ответил он. Стивен сделал вид, что глубоко задумался, припоминая, действительно ли это так, словно не веря ему, и Джейк вздрогнул. — Не уходи… Стивен, я буду послушным, обещаю. Обещаю! Пожалуйста… Стивен заинтересовано обернулся на его слова и дал Джейку устроить руки у себя на бёдрах и погладить стояк. — Я буду хорошим мальчиком. — Покажи. Не сдержав благодарной улыбки, Локли обнажил его член и нетерпеливо опустился на него ртом. Он старательно двигал головой в темпе, что задавал ему Стивен, направляя его рукой в волосах. Заглатывал до конца, облизывал всю длину, как жадная до кости собака. Причмокивал так, словно никогда в жизни ничего вкуснее этого члена не пробовал, словно его языка не касалось ничего прекраснее… Грант прошипел сквозь зубы. — О, Господи, Джейк…— он погладил его локоны, — Вот так…хороший мальчик… Локли поднял глаза, не отрываясь от своего занятия, и почти вопросительно посмотрел на Стивена, словно не веря его словам. Взгляд альтера потемнел. — Да, именно так. — Он потрепал его за щеку и пару раз звонко шлепнул, прошипев с притворной нежностью: — Хороший, замечательный мальчик. Да, это ты… Джейк застонал, сложив брови домиком. Чуть наклонившись, Стивен, в этот раз абсолютно искренне (он не мог слишком долго скрывать свою нежную сторону) тепло улыбнулся и погладил шею мужчины. Тот отстранился, и Грант, встав на колени рядом с ним, невесомо поцеловал его губы, не давая, однако, углубить поцелуй. Он мягко толкнул его в грудь, укладывая на спину, и навис сверху, оставляя поцелуи-бабочки на его шее, ключицах… — Вот блять…блять…— Задыхаясь, Джейк выгнулся навстречу прикосновениям, которыми щедро одаривал его Стивен. Его руки, казалось, были всюду: царапали соски, сжимали бока, оглаживали ягодицы. Стивен потянул за резинку его боксёров и отпустил её под аккомпанемент тихого шипения партнёра, оставив красный след на смуглой коже. На ткани уже выступило тёмное пятно смазки. Ловкие пальчики Гранта скользнули меж его ягодиц и огладили влажный от просочившегося туда предэякулята вход. — Боже, Джейк…ты невероятен, уже такой мокрый для меня, просто прекрасен, мой хороший… Джейк высоко заскулил, и Стивен довольно улыбнулся, растягивая мужчину сразу двумя пальцами. Он не спускал с него тёмного взгляда, жадно улавливая каждую смену эмоций на его лице, малейшее движение мышц, закатывание глаз, прерывистые выдохи… Грант изучал его, подобно самому редкому папирусу, самой древней ушебти. Он смотрел на него так, как не смотрел Шампольон на Розеттский камень. Джейк потерялся в ощущениях и даже не почувствовал разницы, когда пальцы заменил твёрдый горячий член. Стивен, опираясь одной рукой на пол над головой Локли, другой оглаживал кожу над его собственным возбуждением и царапал его соски. Джейк, словно почувствовав, что совсем размяк, удерживал себя от того, чтобы потянуться навстречу чужим рукам, хотя его член ужасно болел от недостатка внимания. Теперь он сдерживал стоны и лишь что-то невнятно мычал, хмуря брови. Однако же когда Стивен начал двигаться, ему пришлось прикусывать щëки, дабы не издавать звуки. — Посмотри, только посмотри на себя, — восторженно зашептал Стивен сквозь собственные тихие вздохи, которые не собирался сдерживать, — Такой узкий для меня, да? Послушный, хороший мальчик. — Его движения были медленными и глубокими, в каждый толчок он, казалось, вкладывал все те тёплые чувства, что испытывал по отношению к мужчине. Он задел его член кончиками пальцев, наслаждаясь тем, как вздрогнул от этого прикосновения Джейк. — Ст… Стивен, — единственное, что тот смог выдохнуть, боясь лишний раз открывать рот. Конечно, Стивен понял, что тот сдерживается, и, приостановившись, нежно разгладил его нахмуренные брови большими пальцами. — Самый красивый, — он коснулся его губ быстрым поцелуем, — Самый лучший, — Ещё один поцелуй, — Мой очаровательный мальчик, да? Обхватив его спину ногами, Локли, не сдержавшись, слегка ударил ими по ней, в немой просьбе ускориться. — Скажи это. — потребовал Стивен. — Mierda… Грант остановился и отстранился, покидая его тело. Мгновенно в глазах Джейка промелькнул страх, страх отвержения. Самоуверенность и гордость исчезли. Мужчина сел, настала его очередь повалить Стивена на спину, оседлав его бёдра. — Твой…— как в бреду вторил он ему, — Я твой…— Поспешно приподнялся и нетерпеливо направил было чужой член внутрь, но Стивен, перехватив, крепко, даже слишком крепко для себя, стиснул его руки в своих, оставляя белые следы. Джейк отчаянно потирался о него, как сучка в течке. Поняв по гаденькой улыбке Стивена, что так просто он ему не уступит, Локли прошипел и зашептал ему в губы, — Пожалуйста, пожалуйста, Стивен, детка, заполни меня, я хочу почувствовать тебя, хочу быть твоей игрушкой…mi luna, я весь твой, делай со мной, что хочешь, используй меня… Он страстно поцеловал его, прикусывая нижнюю губу и язык. Закрыл глаза, его пышные ресницы затрепетали, а Стивен всё смотрел и смотрел на него, явно наслаждаясь, даже ухмыляясь, с, однако же, всепоглощающей любовью, и молча слушал его, оглаживая запястья. — Я…я буду твоим, хорошим и послушным… Я всё для тебя сделаю, Стивен, я всё тебе отдам, только попроси…попроси меня, потребуй от меня всего, чего ты хочешь, пожалуйста, я буду полезным, обещаю, используй меня для себя… — Дай мне…— Глаза Стивена вдруг подозрительно намокли, он сглотнул, с трепетной нежностью огладив шрамы от старых ран на боках мужчины, — Дай мне себя… Я хочу только тебя, ты мне нужен, Джейк. Давай… Он отпустил его руки и позволил сесть на свой член. Джейк раскрыл губы в немом стоне. Он нахмурился, сощурился, сморщившись, как делал всегда, когда был сосредоточен на чём-то или получал удовольствие, не желая показывать этого. — Не скрывай ничего, — попросил Стивен, — Покажи мне, покажи мне, как тебе хорошо со мной. Локли распахнул глаза, изящно двигаясь, изгибаясь на чужих бёдрах, позволил громкому стону покинуть свою грудь, потом ещё одному, и ещё, и ещё… Стивен удерживал его, любовно оглаживал бока, подрагивающий живот. Джейк часто, сипло дышал сквозь зубы, закусив губу. — Блять…блять, Стивен, сильнее, сильнее, por favor…— он попытался вырываться из чужой хватки, двигаясь быстрее. Стивен поджал губы и сжалился над ним, давая то, что было так нужно ему. Его движения стали резче, жёстче, а Джейку всё было мало, мало боли, мало жестокости, мало, мало, мало… Он выгнулся ему навстречу с совершенно невероятной гибкостью, грубо насаживаясь на его член, словно в надежде, что тот разорвёт его, расцарапывал свою шею в кровь, от чего Стивен вздрогнул и хотел было остановиться, но вспомнил, что в их сознании невозможно нанести друг другу реальные раны. — Стивен…dios, te quiero mucho, mi amor, mi alma, mi corazón, как хорошо… Почувствовав, что вот-вот достигнет кульминации, Стивен охватил чужой красный, изнывающий член и быстро задвигал по нему ладонью, теряя относительный темп, размашисто вбиваясь в упругую задницу. — Я люблю тебя…я люблю тебя, — прошептал он, но Джейк услышал. Он стиснул свои волосы в кулаке, кусая губы, оставляя на груди Гранта красные полосы ногтями, едва справляясь с охватившей его страстью. Стивен дёрнул его на себя и Локли впился в его губы жадным поцелуем, хрипло повторяя в них его имя. Их быстрое дыхание слилось воедино, Стивен резко замер и громко застонал, изливаясь внутрь любовника. Тот, в свою очередь, забрызгал его живот и грудь белыми каплями, впиваясь клыками в его шею, заглушая в ней крик. Слëзы брызнули из его глаз, и капнули на кожу альтера, смешиваясь с его потом. Стивен сделал ещё несколько движений внутри него и прижал его голову к себе, слепо утыкаясь поцелуем в лоб. Сердце бешено стучало в груди… Они лежали молча. Обессиленный, Джейк задремал и мирно сопел у Стивена на плече. Тот обнимал его за спину, задумчиво перебирая спутанные пряди его смоляных волос. На душе его было тяжело, сердце болело от одного лишь осознания того, сколько боли пришлось пережить его альтеру. Мысль о том, что Джейк Локли не мог жить без того, чтобы быть использованным, причиняла Стивену едва ли не физическую боль во всём теле. Он сглотнул ком в горле и закрыл глаза, трепетно целуя мужчину в висок. Нет, он не оставит всё это просто так. Он обязательно всё исправит, должен исправить. — Я так люблю тебя…так сильно тебя люблю, — почти бесшумно сказал Стивен и слова разлетелись по их сознанию эхом. Он покажет Джейку, сколько любви он заслуживает на самом деле. Если придётся, он заставит звёзды каждую ночь мерцать о том, как этот мужчина прекрасен и любим, он заставит богов преклоняться перед ним и молиться на него каждое утро и каждый вечер. Он и Марк, они заставят его понять, что для их мира он — не «всë», для них Джейк — мир сам по себе, как и они для него. Стивен сделает всё ради своей любви к ним обоим. Стивен сделает всё. Джейк Локли безмятежно спал в его объятиях. Любовь сдавливала его грудь, причиняя невыносимую тянущую боль. Он был счастлив.