Miracle

Акааши стоял на крыльце, перила и лестница которого были выполнены из чëрного мрамора лучшими мастерами города. Перед глазами, словно в замедленной съёмке, падал тополиный пух. Акааши смотрел вдаль, а именно на неширокую дорогу, уходящую прямиком в лес, где она заворачивала налево. Буквально только что Юлий на своей белоснежной лошади скрылся из виду, ему надо было съездить в своë ателье — проверить как там идут дела. Сиреневый подол платья раскачивался от лëгкого ветерка, иногда задувая в разрез до середины бедра. Акааши поморщился от неприятной свежести в причинном месте. Это платье, да то самое, что купил ему Юлий, оголяло больше мест чем покрывало, и из-за этого Кейджи чувствовал себя неловко и неуверенно, как обычно это бывает в неподходящей или непривычной для тебя одежде. Но как же так получилось, что сейчас он стоит в этом проклятом платье? А дело было так: Так получилось, что сегодня — день стирки. Акааши уже прошëлся по всем комнатам и собрал в корзину грязное бельё, осталась только комната Юля. Черноволосый постучался в тяжëлую дубовую дверь, на случай если хозяин там. — Да-да, входи. Кейджи неуклюже вошëл, держа большую корзину. — Что тебе надо стирать? Сегодня день стирки и моя очередь заниматься ей. — Аа, понятно, — не отрываясь от моделирования какого-то изделия на манекене, сказал он. — Тогда ты можешь забрать вооон ту кучу, вещи со стула и соответственно из корзины. К слову в каждой жилой комнате стояло по одной такой корзине для грязного белья. Когда Акааши уже хотел уходить из комнаты, его остановил голос Юля. — Слушай, — Юлий выдержал секунд пять формируя мысли отличные от мыслей рабочих, — давай заключим пари? Акааши слушал, ничего не отвечая и пытаясь понять, чего от него хотят. — Давай так: мы сыграем в игру, в которую меня научил играть мой дорогой друг Лан Сяо. Если выиграешь ты — я в ближайшие дни выполню всю стирку за тебя, а если я — то ты выполнишь одно мне желание, — Юлий игриво улыбнулся, протягивая руку вперёд, как бы спрашивая «Ну что, согласен?» -Хах, ну что ж, давай, — На секунду в глазах Кейджи промелькнул азарт, — Какие правила? — Всë до абсурда просто, — С энтузиазмом начал Юлий, — Кулак — это камень, два пальца, указательный и средний — ножницы, а ладонь — бумага. Камень бьëт ножницы, ножницы бумагу, а бумага заворачивает камень. Я говорю «Камень — Ножницы — Бумага; раз, два три» И на счëт три ты показываешь что-то одно. Играем три раунда. У Акааши был очень, очень серьёзный вид, он не упустил ни одного слова. — Тогда давай, — он подошëл ближе к Юлию и уже без корзины. Второй утвердительно кивнул. — Я начинаю. Камень — ножницы — бумага! Раз, два, три! Акааши выкинул камень, а Юлий ножницы. Не правда ли смешно, подумал Кейджи, как подходит модельеру показывать ножницы? Один — ноль в пользу Акааши, и да ему это нравилось. — Второй раунд! — Показательно громко сказал Юлий — он ещё не проиграл. — Камень — ножницы — бумага! Раз, два, три! — Хаа, один-один! Вот видишь, новичкам не всегда везëт! Акааши сосредоточился — последний раунд был решающим. А ведь он знал, какие задания выдаëт Юлий; если он проиграет, придëтся знатно опозориться, чтобы повеселить эту довольную рожу. — Камень — ножницы — бумага! Раз, два, три! … Пока Акааши стоял с лицом лица, улыбка Юлия превратилась в улыбку чеширского кота, он чувствовал власть! Чувствовал превосходство! «Спасибо китайцам за эту чудесную игру и за мою победу в ней» — думал белокурый. — Ну что.? — Прохрипел Кейджи, ему явно дались эти слова с трудом. Мало того, что ему сейчас надо будет творить какую то дичь, так и грязное бельё никуда не делось. — А, ну ты наверное помнишь, то что мы купили тебе на прошлой неделе?.. «… тебе надо проходить в этом день» — эта фраза крутилась у Акааши в голове, наверное, уже раз сотый. Стоя на холодном, отполированном мраморе, в туфлях «лодочках, на семисантиметровом каблуке», как говорил уже Юлий, в голове Акааши проматывались события утренней давности, потому что всë напоминало о них. Если вы думаете, что разрез по бедру, «который подчëркивает элегантные ноги», или вырез почти на всю спину, «что показывает красивый рельеф мышц», это всë, то вы ошибаетесь. Любимая часть этого любителя платьев — это «вертикальный миндалевидный вырез, подчëркивающий форму ткани, идущей, с облегающего воротника на шее до подмышки и приоткрывающий вид на грудные мышцы!»… Акааши даже вспомнил его интонацию. « И не смей снимать до вечера, а бельё можешь оставить на меня!» «И Юлий ускакал в закат» — подумал Кейджи. «Хах, он правда уехал на весь день, думая что я не сниму» — парень помотал головой и развëл руками, как бы разговаривая сам с собой. И Акааши зашëл в дом — переодеваться. «У Бокуто он всë спросит, ага, сам же знает, чей он парень» — с сарказмом продолжалась мысль. *** Акааши зашëл в спальню, в их общую спальню с Бокуто. Она выполнена в светлых тонах, напротив двери — двухместная кровать с резным деревянным изголовьем, от золотой вышивки на белом покрывале отражался свет, за кроватью окно. У стены слева от окна стоят шкаф, комод и настенное зеркало во весь рост. Акааши подошëл к зеркалу оценить свой внешний вид. Он выпрямился, и так действительно гораздо лучше, хотя из-за каблуков казалось, что можешь упасть в любой момент. Кейджи незаметно для себя увлëкся, он разглядывал детали платья, вставал в разные позы и смотрел как выглядит та или иная часть тела в разных ракурсах или положениях. Он не заметил как зашёл Бокуто. Пару мгновений у сероволосого прогружался мир - к чему такое счастье снова увидеть Акааши в этом наряде? Открывшийся вид на оголëнную спину сыграл свою роль — Бокуто захотел его, захотел его ещё тогда на ярмарке и именно в таком виде. Он незаметно проскользнул к Акааши и обнял его сзади за талию. — Бокуто-сан? — от неожиданности он проговорил это на выдохе, — это Вы? — ещё тише вылетело из губ. Бокуто положил свою голову ему на плечо. — Мгм, я, — он обнимал Кейджи за талию и всë сильнее прижимал к себе. — Знаешь, я тебя люблю, — как бы невзначай бросил Бокуто. — Знаю, — Акааши повернулся к нему и поднял лицо так близко, что их носы почти столкнулись, — Я тебя тоже люблю. Они стояли и ловили ртом воздух, как будто в нëм было что-то волшебное и недосягаемое. Парни переплели пальцы, смотрели друг другу в глаза, утопая в них. Бокуто медленными шагами отвëл Акааши к стене, приблизился губами, но тут же нерешительно отдëрнул их — он безмолвно спрашивал разрешение. Черноволосый непромедлительно и нежно поцеловал его. У Бокуто щëлкнул переключатель. Он придавил коленом между ног, натягивая ткань платья, из-за чего левая нога Акааши оголилась. Взяв Акааши за талию, Бокуто начал тереться уже вставшим членом о промежность Кейджи. — Мхх, — сдавленный стон прошëл через сомкнутые губы. Котаро закусил нижнюю губу — через эластичную сиреневую ткань выпирал член Кейджи. Взяв за затылок Акааши Бокуто страстно и глубоко его поцеловал. Акааши посасывал его губы, заглядывая прямиком в золотые глаза, руки Кейджи спускались всë ниже по спине, пока не добрались до зада Бокуто. Ладони гладили и сжимали упругие ягодицы, в темп прижимали пах сероволосого к своему паху. Они оторвались друг от друга, комнату наполнили звуки тяжëлого рваного дыхания. Раскрасневшиеся лица смотрели друг на друга без единой мысли в голове. В ушах у Акааши стучала кровь. Несколько уверенных шагов в торону кровати и Бокуто сидел на ней. Кейджи спустился на колени, согнутые носки туфель упирались в пол. Умелые руки быстро расстегнули ширинку брюк (им это было не в первой), Акааши лизнул пульсирующий пенис через трусы и ехидно сверкнул синими глазами. — Вы же хотите этого, не так ли? — Черноволосый обвëл языком вокруг головки и чмокнул еë. Бокуто громко сглотнул, он дрожащей рукой провëл по гладким и непослушным волосам синеглазого, на свету его радужка превращалось в ярко-синее небо. В мокрых трусах Бокуто мог ощущать каждый выдох парня, ткань предательски натирала налитый кровью член. Руки Кейджи не бездельничали, они, поглаживая, аккуратно снимали брюки с массивных бëдер Бокуто-сана. Акааши приступал к своей любимой части — к бëдрам Котаро. Одно бедро ласкала рука, а второе черноволосый стал покрывать поцелуями и засосами. У Кейджи зудил пах — как же ему хотелось прикоснуться к чему-нибудь! Он придвинулся к царге* кровати и начал двигаться взад-вперёд. У Бокуто расширились зрачки, он поцеловал Акааши и потянул свои руки к его голове, но синеглазый ловко убрал их за спину, так что сероволосый отклонился назад. — Что ты…? — Котаро не успел договорить. Акааши уже снова спустился вниз. Его язык быстро прошëлся от колена до трусов, затем Акааши укусил у основания внутреннюю часть бедра. — Аах, — Бокуто выгнулся от неожиданности. Он ощутил как сердце быстрее забилось в груди. Кейджи отодвинул трусы и прихватил губами кожу яиц, поддразнивая Бокуто-сана, но в следующий момент заглотил оба, обсасывая и играя языком во рту. У Котаро сжалась нижняя часть живота. Но синеглазый явно был настроен уверенно и вытащил чужой член из трусов, он нежно коснулся его рукой и надавил на головку, потом сжал у основания большим и указательным пальцем и быстро провёл по всей длине. Бокуто извивался под ласками, ноги дëргались, и он скрестил их за спиной Кейджи. — Кей. джи…. Мнннгх Чувствуя крепкую хватку любимых ягодиц и то как их дëргает от каждого движения, Акааши ускорил темп руки на члене. — Я сейчас кончу, — почти умоляюще простонал Бокуто. Кейджи освободил рот: — Давай, — на выдохе он сказал и лизнул пульсирующий пенис. Несколько капель спермы попали на чëрные как смоль волосы, чего не скажешь о лице: на нëм оказалось несколько больше. Пока Бокуто был в прострации, Акааши поднялся, вытер лицо платком и неторопливо снял трусы. — Котаро, подрочи мне, — шепнул на ушко Кейджи. Бокуто усадил его на колени и убрал сиреневый подол в сторону. Нежно и в то же время быстро Котаро водил рукой по члену, нажимая на самые чувствительные точки. Глубоко и чувственно они целовались, ощущая дыхание на лицах, их языки небрежно переплетались, из-за чего случайная слюнка сбежала по губе Акааши. Кейджи опустил уставшую голову на плечи и обвил шею руками. Бокуто вытер липкую белую массу с ладони и сейчас пытался оттереть еë с платья, попало немного, но на самые видные места. — Хах, плюс ещё одна вещь в стирку, — очухавшись, заметил Акааши. — Если хочешь, я могу помочь, — отозвался Бокуто и аккуратно поцеловал Кейджи в глаз. — Спасибо, — слегка улыбнулся синеглазый, — а сейчас нужно прибрать беспорядок, что мы навели. — Ага, — широко улыбнулся и обнял Акааши Бокуто. *** Поздно вечером Юлий вернулся. Джена, его лошадь и верная подруга, устало перебирала копытами. Он завëл еë в стойло, расчесал гриву и хвост и положил всем трëм коням сена и овса, дал воды. Ох и тяжëлая это работа — заботиться о скакунах. Расчëсывая шерсть кремового цвета Джены, парень почему-то вспомнил то время, когда ему было десять. Его отец тогда уехал в другой город по деловым вопросам, а приехал 19 июля — прямо в день рождения сына. Юлий помнит, как папа привëл ему эту маленькую кобылку Изабеллавой масти. — Вот, подарок тебе, — улыбнувшись сказал Граф, — лошадка ахалтекинской породы, береги еë, она мне дорогого стоила, хе-хе. Юлий вспомнил тот детский восторг, с которым смотрел на еë чуть золотистые волосы и бежевую шëрстку, отливающую золотом на солнце. — Пррр, — Джена фыркнула, будто спрашивала: «Ты что застыл?» — А, точно, извини меня, — Юлий убрал щëтку со спины животного. -Ну давай, до завтра, — и парень погладил по голове лошадку. На улице совсем стемнело, только из некоторых окон первого этажа падал тусклый свет. У стекла кружилась надоедливая мошка. Когда глаза Юлия привыкли и он смог различить дорожку, он направился к дому. «Фух, наконец-то долгожданный отдых» — его душа тихо ликовала. Подул резкий и почему-то влажный ветер. Парень в недоумении остановился и попытался разглядеть темноту, ища причину отличающейся влажности порыва воздуха. Его глаза наткнулись на тëмные пятна, они колыхались на верëвках. — Ого. — Брови Юлия поднялись, а губы вытянулсь в трубочку. — Ребята, я пришëл. С дороги устал что ужас. — Юлий плюхнулся на диван в гостиной, там сидели Акааши и Бокуто. — Хэй-йо, как дела? — Бокуто оторвался от блокнота и отложил карандаш. Белокурый парень увидел, что Бокуто написал «У-ху» рядом с нарисованной совой. — ПХХаахахахах, — брызнул Юлий. — Да Что Ты Ржëшь?! — заорал Бо. — ПФф. Да нет, ничего, — моментально лицо графа приняло нейтральное выражение. — Тогда зачем ты отвернулся?! … ХВАТИТ ТАМ смеяться! — Котаро пригрозил кулаком. — О нет, — специально драматизируя, Юлий приложил ладонь ко лбу и прикрыл глаза в страдальческой мине, — Т о л ь к о Н е П о Л и ц у! . . Акааши громко закрыл книгу. — Браво. Были бы у меня цветы, я бы их вам подарил, так чудесно играете Граф Монтгомери. — Акааши медленно захлопал, ухмыляясь одним только уголком рта. — Не называй меня так, я же просил, —граф поморщился. — Ну так что? — Юлий резко перескочил с темы. — Что что? — черноволосый посмотрел на Юля. — Не прикидывайся дурачком, Акааши, я про платье. Носил? Бокуто не подал вида, но стал следить за разговором. — Ну носил. — Точно? — Да — А это мы сейчас спросим у Бокуто, хе-хе. Юлий взглянул на сероволосого, его жëлтые глаза смотрели в сторону, а губу он закусил. — Акааши, как ты мог мне так нагло врать, по твоему парню сразу всë понятно, — белокурый упëр руки в боки. — Я не врал. — Кейджи уверенно посмотрел в серо-голубые глаза Юлия, так что спорить стало невозможно. — Так а почему же?... Э? — Юль замер, брови сошлись домиком, а глаза забегали, кусочки пазла собирались, — Аааа так вот почему там повеше... А вы хороши, — он оценил парочку взглядом, — Не промах. Пх, ну зато мне стирать больше ничего не надо. Юль направился к выходу из гостинной. — Бо, можешь меня потом поблагодарить, — через плечо бросил Юлий, ехидно улыбаясь.