Когда он улыбался, всходило солнце

      Лето стояло душное, над всем Сеулом повисло марево. А ещё шли дожди с грозами. Даже сейчас где-то вдали раскатисто громыхало. Ханыль скучала. Вытянув руки на парте, она свесила ладони и прикрыла глаза. Двигаться не очень-то и хотелось — жара поразительно быстро вытягивала все силы.       Ребята в классе, кажется, оживились, и Ханыль приоткрыла один глаз. Десяток человек столпились вокруг Нами, которая открыла ранец и начала что-то искать. Когда она обрадованно ахнула и вытащила руку, в её ладони заблестела картонная упаковка от палочек поки.       — Во, — довольно сказала Нами, опустив её на парту. Внутри с шорохом перевернулись палочки с шоколадом.       — О, — пробормотала Ханыль и открыла второй глаз.       — Ой, она проснулась, — обрадовалась Миён и замахала рукой. — Давай с нами!       — А что вы делаете-то?       — В «Поки» будем играть, — с воодушевлением ответил Джихён, поглядывая на Нами.       Ханыль улыбнулась, обняла парту и мотнула головой.       — Спасибо, но я не буду.       — Почему? — ахнула Нами. — Ты же любишь сладкое.       Ханыль пожала плечом и неопределённо махнула ладонью.       — Ой, ну и ладно, — отмахнулся Джихён. — Она, видно, только парту будет целовать. Слишком крутая для нас, — фыркнул он.       Нами возмущённо ахнула, вскинув брови. Ханыль промолчала, спрятав показанный Джихёну язык за ладонью. Она хорошо училась, была вежлива со всеми и заработала неплохую репутацию. Потом, правда, Ханыль поняла, что когда статус хорошей девочки у тебя в кармане, можно напрягаться чуть поменьше. Вот она и стала вести себя чуть раскованней, чем было дозволено в школе, и старалась выглядеть симпатично. В классе с ней хотели дружить, а ещё, кажется, она нравилась мальчикам. Но их Ханыль считала глупыми, ведь только глупый человек станет привязывать к хвосту кошки жестяную банку, а это было не самое худшее, что вытворяли одноклассники. Сейчас они так уже не делали, а было это давно, два года назад, когда они только-только перешли в среднюю школу, но за ту драную рыжую кошку было до сих пор обидно. Наверное, хвост потом намеревались вообще отрубить, только не смогли. И славно. А животных Ханыль любила. Они ведь маленькие, пушистые и симпотные, таких хочется поднять на руки, усадить на колени да гладить. Ей нравились все: и кошки, и кролики, и шиншиллы, и крысы, и собаки. Собаки так уж точно, особенно щенята — к ним Ханыль питала нежную любовь.       — Да-авай! — радостно объявил Джихён, и Нами крутанула карандаш на полу. Тот завертелся и замер напротив Чонсу.       Джихён мгновенно поменялся в лице, и его взгляд сделался нехорошим. Ханыль ехидно ухмыльнулась и сощурилась, думая, что так ему и надо.       — Ну, получается, мы первые, — пробормотала Нами, доставая одну поки — вытянутые палочки-печенья, покрытые шоколадом.       Она взяла палочку в зубы и, заметно подрагивая, подняла взгляд на Чонсу. Игра в поки, наверное, была несколько легкомысленная, но зато будоражила, приковывала взгляды и порождала интерес. Играть было предельно просто: всего-то нужно, чтобы два человека взяли в зубы палочку поки с обоих концов и начали её съедать, приближаясь к середине, а потом по всем законам должен был последовать поцелуй. Говорили, что у старшеклассников это модно, и с недавних пор в классе Ханыль тоже загорелись этой идеей. Целоваться, правда, почти никто не умел — им было по четырнадцать лет и всё свободное время занимали уроки, тут как-то не до практики. Но из-за этого и было интересней всего. Мальчишки взяли за обычай пасовать уже в самом конце и бессовестно уклоняться, а потом заявлять, что это всё противно. Ханыль недоверчиво глядела на них и загадочно хмыкала. Сама она, правда, не участвовала пока ни разу — было немного страшно. Она, конечно, этого не говорила, чтобы не упасть в глазах одноклассников, и делала вид, что ей просто скучно. Но на деле ей было просто до жути интересно, как это, Ханыль просто сгорала от любопытства. но попробовать не решалась, думая, что как-нибудь потом.       Чонсу пришлось наклониться. Он ухватился за кончик палочки и всё время прикусывал вместе с ней губу, видно, от волнения. Нами пыталась улыбаться, но пальцы неё дрожали так сильно, будто началось землетрясение. Ребята коротко чмокнули друг друга и отшатнулись. С интересом глазевшая на них Ханыль облизнула губы, потом спохватилась и спрятала ухмылку.       Джихён проводил Чонсу недоверчивым взглядом и взялся за карандаш. Ханыль отлипла от парты и качнула головой, пытаясь размять затёкшую шею. В кружок собрался почти весь класс, разве что пара ребят были в коридоре, Ханыль за партой да Сынмин у окна. Он листал учебник, опустив голову, и будто не слышал ничего вокруг. Сынмин вообще был тихим и почти ни с кем не заговаривал, вечно бродил по школе один и даже не улыбался. Ханыль было немножко жаль его. Она не знала точно, но, кажется, старшие ребята порой отбирали у него деньги. По крайней мере, слухи об этом ходили. А ещё девочки шептались, что у него напряжённые отношения с парнями из параллели.       Ханыль моргнула, нахмурилась и отвела от Сынмина взгляд. В голову лезло совсем уж дурацкое сравнение, уничижительное и плохое. Она недавно видела у старых зданий дворового щенка, лопоухого и мокрого после дождя. Наверное, он был блохастый или кусачий. Или и то, и то. А ещё какой-то побитый. Щенок скулил и царапал когтями асфальт, Ханыль сначала испугалась и не решилась к нему подойти. Но смотрел он так доверчиво и тоскливо, что за душу взяло. Ханыль накормила его тем, на что хватило карманных денег, и потом долго не могла уйти домой. Жаль, с собой взять было нельзя — родители точно оказались бы против. Хотя, может, помог бы старший брат, живший отдельно… Но об этом она тогда не подумала, а щенок наверняка уже затерялся на заброшенных районах. Или его ждала участь похуже.       В общем, не ему не особенно повезло. И в голову при виде Сынмина почему-то настырно лез этот маленький щенок.       Для Миён карандаш милостиво выбрал Юнджи, и девочки захихикали. Джихён мигом предложил им поменять, если хотят, но те отказались. В итоге Миён попыталась ухватить побольше шоколадной части, а потом они легко соприкоснулись губами. Друг друга девочки почему-то стеснялись меньше, чем мальчиков. На улицу из свинцовых туч обрушился ливень, и ребята решили открыть окна, посчитав, что так будет прохладнее. Сынмин отодвинулся в сторону, покосившись на одноклассников, распахнувших форточку.       — Эй, иди-ка сюда! — вдруг крикнул Джихён и замахал ладонью на себя, сгибая пальцы вверх, будто звал собаку. Нами цыкнула, смерив его укоризненным взглядом, и хлопнула по ладони.       Сынмин вскинул брови и поменялся в лице, потом осторожно подошёл.       — Давай с нами, чего ты там, — хмыкнул Джихён, мотнув головой. — Будто не из нашего класса.       — Да я не очень хочу… — пробормотал Сынмин, блуждая взглядом по полу, и закрыл учебник.       — Да давай, — настойчиво повторил Джихён и втолкнул его в круг. Одноклассники весело переглянулись и расступились. Ханыль склонила голову и нахмурилась, наблюдая за ними. — Тебе ж повезло, чего ты ерепенишься?       Сынмин насупился.       — Я не…       — Всё, поехали! — перебил его Джихён и крутанул карандаш. Тот повращался, как лопасти вертолёта, и замер напротив Арин.       Она взглянула на Сынмина, поморщилась и возразила:       — Я не хочу с ним.       Сынмин шумно выдохнул, наморщив нос, и собрался обратно.       — Я же сказал, — буркнул он, но Джихён остановил его, уперевшись ладонью в грудь.       — Ну что такое? — недовольно спросил он, глядя на Арин. Ребята вокруг пришли в волнение. — Давай, тебе же не жалко. Ну, облагодетельствуй его одним поцелуем, это ерунда. Ой, — фыркнул Джихён, когда Арин решительно мотнула головой, — напросились, тогда я сам…       Почуяв неладное, Сынмин поспешил ретироваться. Ушёл он не особо далеко, Джихён даже не заметил его побега. Остановила Сынмина Ханыль — она помахала ладонью перед ним, улыбнулась и кивнула обратно на круг.       — Всё, я решила, что хочу играть, — сказала она, и Нами едва заметно хлопнула своей ладонью по её.       Сынмин сделал непонятное лицо и покорно обернулся к ребятам с таким видом, будто его приговорили.       — О-о, принцесса всё-таки осчастливила нас и явилась! — забалагурил Джихён, хлопнув Ханыль по спине. — А дальше что, небеса обрушатся?       — Дальше ты подзатыльник получишь, — пообещала Нами, и Джихён быстро поверил в серьёзность её намерений.       Ребята оживились и зашумели, Ханыль стала натыкаться на любопытные взгляды.       — Принцесса выбрала себе жертву, непримечательного Ким Сынмина с посредственным баллом по биологии, — громко зашептал Джихён, умудрившись перебить остальных. Нами тягостно вздохнула и взяла на себя исполнение священного долга — попыталась угомонить Джихёна.       — Не слушай его, он с прибабахом, — хихикнула Ханыль.       Она заглянула Сынмину в лицо и снова улыбнулась. Ответной улыбки ей не досталось, но взгляд Сынмина изменился.       Сначала Ханыль подумала, что дело тут в простой жалости — она лишь посочувствовала тихому мальчику, при этом поднявших в чужих глазах, как само благородство, поэтому делает это. Но в голове упорно крутились мысли, что тут что-то другое. Ханыль думала, что именно, но понять не могла. «Ну и ладно», — решила она и взяла палочку. Арин фыркнула и демонстративно отвернулась.       — Ты любишь шоколад? — дружелюбно спросила Ханыль.       Сынмин недоумённо моргнул.       — Я? — эхом отозвался он, и Ханыль хихикнула.       — Тебя же спрашивают.       — Люблю, — признался он и кивнул.       — Здорово, я тоже. Тогда попробую съесть её быстрее тебя, — весело пообещала она, развернула шоколадной частью к нему и взяла палочку в зубы. Всегдашняя уверенность пошатнулась, и где-то у шеи стало очень жарко.       Когда Сынмин ухватился зубами за другой кончик, в голове заметались мысли, возвращая Ханыль к прошлым рассуждениям. «Вовремя», — возмущённо подумала она и поняла, что никогда не видела Сынмина вблизи. Всё как-то с другого конца класса или в коридоре. А он оказался ничего таким, симпатичным. Наверное, когда он улыбался, было вообще здорово.       — Ну? — нетерпеливо протянула Миён.       Ханыль озорно улыбнулась Сынмину, сжимая палочку в зубах, и начала быстро сгрызать её. Ей сначала почему-то казалось, что Сынмин растеряется, но он тут же стал повторять за ней, клацая зубами, как щенок. Ханыль даже опешила, и обещание съесть шоколадную часть быстрее, чем Сынмин, рассыпалось. Он вдруг двинул бровями и наморщил нос, оказавшийся совсем близко, Ханыль еле его видела. Она клацнула зубами, отхватив себе значительный кусок, коснулась с Сынмином носами. Захотелось пошутить, но вместо Ханыль чуть-чуть подалась вперёд и прижалась к чужим губам. Оставив на них короткий поцелуй, она выпрямилась и улыбнулась. Сынмин моргнул и тоже расправил плечи. В классе, казалось, было слишком тихо.       Ханыль шумно выдохнула, стараясь смотреть Сынмину в глаза, но взгляд всё равно раз за разом опускался к его губам. Это было быстро, практически мимолётно, но сладко, мягко и тепло. Ханыль невольно расплылась в улыбке, поняв, что лучше и быть не могло. Она ведь впервые поцеловалась. И с мальчиком, которого не любили в школе, это вышло просто прекрасно.       Почувствовав, как напряжение растёт, Ханыль задорно ухмыльнулась как ни в чём не бывало, скрестила руки перед собой и кивнула.       — Здорово.       — Так тебе понравилось? — живо полюбопытствовала Нами.       — А могло не? — хмыкнула Ханыль, покручиваясь из стороны в сторону, и подмигнула Сынмину.       Тот на миг растерялся, потом вдруг усмехнулся. А после на его лице, словно солнечный цветок, расцвела улыбка. Сынмин тут же её спрятал и сцепил руки в замок за спиной. Было в этой улыбке что-то чарующее. Ханыль хихикнула, умилившись с неё, и попыталась запомнить, как Сынмин улыбается. Всё-таки ей впервые доводилось видеть.       Кажется, она вступила в игру всё-таки не из жалости. Конечно, за Сынмина было обидно, но будь на его месте Джихён, она бы вряд ли сюда подошла. А Сынмин… Ханыль не знала, как понять, что тебе кто-то нравится. Она думала, что это просто станет ясно. Ясно пока ничего не становилось, да и вряд ли Сынмин так уж нравился ей, они ведь особо даже не разговаривали, разве что на переменах и во время дебатов на уроке. Сынмин редко вступал в них, наверное, боялся, что Джихён или кто-то подобный ему просто задавит своей непрошибаемой уверенностью в том, что он прав, а все остальные дураки. Но Сынмин определённо был симпатичным и спокойным, а и то, и другое Ханыль нравилось. А сейчас, увидев, как улыбается мальчик-без-улыбки, она подумала, что это здорово — видеть, как он радуется.       Ханыль вдруг поняла, почему было тихо, — дожди на улице прекратился. По стене скользнуло что-то светлое. Она обернулась к окну и увидела, что из-за тучи золотой стеной из тысячи лучей восходит свет, а следом за ним поднимается величавое солнце. Ханыль затаила дыхание и распахнула глаза, глядя на небо, где тёмно-серый перемешался с чистым золотым, струящимся вниз от солнца.       Когда Сынмин улыбнулся, стало светло. Наверное, поэтому летом небо затягивали тучи, — потому что Сынмин редко улыбался.       Ханыль переглянулась с Нами, и они снова хлопнули ладошами. А потом она прошла мимо Сынмина, задержалась на миг и пробежалась пальцами по его ладони. Он вздрогнул и повернул голову. Ханыль, довольная его реакцией, не стала ничего объяснять, хихикнула и вернулась к парте.       Когда уроки закончились, она стала поглядывать в другой конец класса и сказала Нами, чтобы та подождала её внизу. Сынмин обычно выходил одним из последних, и Ханыль дождалась, когда остальные ребята будут в коридоре. Сынмин поднял на неё взгляд и шевельнул бровями.       — Что, хочешь повото… Хорить пов… — начал он, но запнулся, путаясь в словах, страдальчески вздохнул и спрятал лицо в ладонях.       Ханыль замерла, потом фыркнула и гоготнула, зажав рот ладонью. Как же очаровательно это было. Особенно ей понравились красные кончики ушей. Сынмин раздвинул пальцы и глянул на неё одним глазом.       — Я хотела сказать, что мне правда понравилось, — заговорила Ханыль, едва заставляя себя не смеяться. — А… А тебе?       Сынмин задумался, потом молча кивнул, не убирая ладони от лица.       — О, ну это хорошо, — обрадовалась Ханыль и стала перебирать в пальцах ткань юбки. — А ещё мне понравилось… Знаешь, ты улыбаешься красиво. Это мне тоже понравилось.       Сынмин снова кивнул, не говоря ни слова, но руки всё же опустил. Его губы дрогнули и загнулись кверху.       — Когда я делаю… Вот так? — тихо уточнил он.       Ханыль живо закивала.       — Это очень круто! Прямо, прямо… Вау.       — Спасибо, — хмыкнул Сынмин, опустив голову. — Мне так ещё не говорили.       Ханыль улыбнулась и подвигала плечами. Они замерли друг напротив друга, снова умолкнув. Ханыль захотелось сказать или сделать что-то, чтобы сегодняшняя игра стала у них не последней. Она шумно вдохнула и решила ограничиться пока на «сказать».       — Если хочешь, можем повторить, — пробормотала Ханыль с непривычной застенчивостью.       — А… Можем! — взволнованно согласился Сынмин, ухватившись за лямку школьной сумки.       — Но не здесь, — хихикнула она и весело махнула рукой. — Пойдём!       Подумав, что это будет не лишним, Ханыль ухватила Сынмина за руку. В коридоре, правда, пришлось расцепить пальцы, но Ханыль, прежде чем сбежать вниз, к шкафчикам, по лестнице, обернулась, одарила Сынмина улыбкой и послала воздушный поцелуй.       На его лице снова расцвела улыбка. Но Сынмин тут же вскинул руку, закрывая её. Ханыль надеялась, что со временем это солнце будет сиять, не скрываемое ничем.