Зимняя сказка.

Зима. Земля спит, укрываясь снежным одеялом. Кажется, с каждым днём солнца становится всё меньше и меньше, а тучи словно плотное полотно укрывают весь мир, обещая защитить его обитателей от всех бед. Но доверять тьме не хочется. Ледяной ветер кусает щёки, стоит лишь выйти из обмёрзшего подъезда. На голых ветвях уже не сидят птицы, иней заменил яркие листья. Будто он и забрал всё тепло этого города. Хочется обвинить что угодно, но не себя. Под ногами еле слышно хрустит снег. На белоснежном покрывале остаются отпечатки следов - напоминание о том, что ты проходил здесь. Но через мгновение порыв ветра уничтожает и их. Кажется он извиняется унылым свистом и испаряется в ближайшем переулке. Вместе с тем, как исчезают следы позади, исчезает и вера в возможность вернуться. Тусклый свет фонаря напоминает стержень, что разрезает тьму. В этом небольшом светлом мирке всё также кружит снег. Но следует сделать ещё пару шагов, как мрак окутывает тело в свои холодные одеяния и дурманит мозг пугающими галлюцинациями. Огромное количество мыслей роятся в голове, но разум категорически отказывается зацепиться хоть за одну из них и хорошенько обдумать её. Сердце, словно маленькая птица трепещет в груди, разгоняя кровь и ударяется о рёбра. С обветренных губ срывается небольшой клубок пара, дыхание становится загнанным, а зубы кусают внутреннюю сторону щёк. Следует надкусить сильнее и можно почувствовать металлический привкус. Зрачки дрожат и неестественно уменьшаются. В любом случае всё уже решено и изменить что-либо уже нет возможности. Из-за этого в груди разливается горькое, словно запах отцовских сигарет, чувство ненависти, но в то же время и странного покоя. Оно будто душит, образуя неприятный ком в горле. С каждой секундой, с каждым шагом разум умоляет вернуться домой и продолжить своё бессмысленное существование в безумном мире. Скрип ржавой примёрзшей двери заглушает стук сердца в ушах. Бледные ладони трясутся то ли от холода, то ли от накатывающей паники. Во рту сухо, хуже, чем в самой жаркой пустыне. Язык онемел. Подошва ботинка касается первой ступени, ведущей наверх. Сооружение выглядит старым и складывается впечатление, что сделай хоть один неверный шаг, то здание осыпется в прах. На полу редко сверкает лёд, что купается в сиянии единственного уличного фонаря. Источник света чуть качается, вынуждая лампочку то вспыхнуть, то погаснуть. Но ничего не сможет остановить несчастного человека. Каждый шаг отдаётся оглушительным эхо в старинной тишине. Наконец показался заснеженный конец лестницы и отломанный железный люк, устало лежащий на одной из ступень. Вновь нога утопает в сугробах. На крыше ветер в разы сильнее чем внизу. Он срывает шапку и уносит её в неизвестном направлении. Ну и пусть. Она более не пригодится. В лёгкие попадает ледяной воздух и уже начинает душить. Но ватные ноги упорно идут к самому краю бетонной крыши. Взгляд медленно упал на землю. Метель всё также продолжала наводить свои порядки. Справа злобно гудел лес. Тяжёлый вздох сорвался с губ. Уши уловили чей-то истошный крик. - Прости, Рома. Голос дрогнул и тело медленно повалилось вниз. Очки слетели. Ветер резво подхватил тело, но его сил было недостаточно. Столкновение с асфальтом было безумно болезненно. С каждой секундой разум мутнел, но почему-то именно сейчас вспомнилась угроза Бяши. "Молись стобы твой труп по весне насли, на". Это неожиданно вызвало улыбку, пусть и по всему телу исходили болезненные импульсы. Слеза скатилась по щеке блондина, примерзая к коже. Взгляд остекленел, а с губ сорвался тихий стон. В ту ночь ветер ещё долго старался укрыть белое тело снегом, словно согреть. Но это уже не нужно.