✗ ✘ ✗
Раннее утро - самое спокойное время суток. Так всегда считал Ишшин. Когда заря только-только касается неба, а свет начинает постепенно и нехотя заполнять этот мир, всё ещё стоит ночная тишина и спокойствие. Все вокруг спят. Разве что изредка проезжающая машина или далёкий лай собаки могут нарушить эту идиллию, да и то временно. Вскоре, всколыхнувшийся и потревоженный мир, хоть и ненадолго, но снова замирает. Именно поэтому он и любил утро. Часто просыпаясь в это время, и, не в силах больше уснуть, Куросаки одевался и тихо выскальзывал на улицу. Бессонница была частым спутником, с потерей любимой супруги, он потерял и покой. Все его знали, как весёлого бедокура и, казалось, такой человек, как Ишшин и уныние - понятия совершенно несовместимые. И его действительно почти никто не видел угрюмым и неулыбчивым. Возможно, утро было единственным свидетелем этой слабости. В такое время вся жизнерадостность и напускная придурковатость бесследно исчезали. Мужчина становился задумчивым и серьёзным, а между бровями залегали глубокие морщины. В эти минуты прослеживалась поразительная схожесть отца со своим вечно хмурым сыном. Изредка он мог позволить себе закурить. Потому что знал, что дети этого не увидят. Ведь раннее утро же. Так было и сегодня. Проснувшись ещё ночью, он долго ворочался, безуспешно пытаясь вернуться в царство Морфея. Но бестолку. Прокрутившись в постели почти час, он не выдержал. Уже еле забрезжил рассвет, а значит утро начинает вступать в свои права. Ишшин встал и уверенно направился к выходу. Стены комнаты начинали давить, и нахождение здесь становилось просто невыносимым. Выйдя в небольшой внутренний дворик, он подошел к стене и облокотился на нее спиной. Именно в такое время, как ранее утро, мужчина мог спокойно позволить мыслям, которые в повседневной жизни старательно прятал от себя самого, подняться на поверхность. Подняв голову, он уставился в небо. С одной стороны оно уже было красивого прозрачно-голубого цвета, а с другой ещё уходило в чёрную бездну. Оставшиеся яркие звезды продолжали ярко мерцать перед своим угасанием. Было настолько тихо, что звенело в ушах. - Очень красиво, Масаки, - тихо прошептал он, - ты же тоже видишь? Но ответом ему послужила лишь звенящая тишина. Ишшин тяжело вздохнул. Он бесконца прокручивал в голове их первую встречу. Масаки стала для него всем. И ради неё он отказался от всего, что у него было на тот момент: друзья, близкие, его привычный мир Сообщества Душ, капитанское звание... И силы синигами. Её жизнь была важнее этого всего. Он даже не колебался, когда в тот судьбоносный день сказал Урахаре Киске свое твёрдое: "Я согласен". И после этого променял свою жизнь синигами, которая у него была, на простую, человеческую. Он не мог видеть не то, что пустых, но и обычные души. И его это вполне устраивало, даже мысли не возникало о чем-то жалеть. Они пробыли вместе совсем недолго. Особенно по меркам синигами - это был очень короткий промежуток времени. И сейчас, если бы тогда знал, чем всё в итоге обернётся, то всё равно бы выбрал Масаки. Он её любил и любит до сих пор. И вот он остался один. Осознание, что больше никогда не сможет её увидеть или услышать, периодически душило, накатывая волнами. Словно, невидимый монстр подкрадывался сзади и, застав врасплох, начинал медленно и мучительно обхватывать тело сотнями мерзких и грязных рук, которые ворошили его изнутри, оставляя в душе гадкие следы. Ишшин в такие моменты испытывал безнадёжность и отчаяние, но его капитанская выдержка позволяла ему это стойко переживать, не подавая виду. Пришлось научиться мастерски прятать свои чувства за маской весёлого дурачка. Именно Ишшин больше всех понимал ценность времени. Оно являлось одновременно и лучшим другом, и страшным врагом. Поэтому ему так хотелось донести это до своего нерадивого отпрыска. Больше всего на свете старший Куросаки не желал, чтобы кто-то из его детей когда-нибудь почувствовал то же, что и он сам. Поэтому, когда появилась Орихиме, хотел лишь одного - чтобы его старший сын не тратил драгоценное время на всякую человеческую ерунду. Ведь это у людей обычно в порядке вещей тянуть резину, чего-то ждать, сомневаться, расставаться, сходиться и так, возможно, по бесконечному кругу. Но его семья... Его мир... Все они - были другие. Их жизнь отличалась от человеческой, в привычном её понимании, поэтому всё лишнее необходимо отбрасывать, как ненужный хлам, оставляя лишь самое необходимое. А тратить отведенное время на всякую чушь... Ишшин считал это непозволительной роскошью и крайне большой тупостью. Он достал зажигалку с сигаретой, намереваясь закурить, как бесшумно открылась дверь и показался Ичиго. Парень на секунду замер в проёме,не ожидая увидеть здесь отца. Тряхнув головой, он наконец вышел и встал рядом, так же подперев спиной стену. Мужчина молча взял в рот сигарету и щёлкнул зажигалкой. - Ты говорил, что куришь только раз в год перед могилой мамы. Старший Куросаки, прикрыв глаза, с наслаждением глубоко затянулся и медленно выпустив дым, ответил: - Когда я курю, мне кажется, что она где-то рядом. Ичиго посмотрел на отца. Он уже давно понял, что тот несёт в себе сильную душевную боль, и очень хотел ему помочь, хоть чем-то, но не знал чем именно. Когда теребишь назаживающую и глубокую рану, она обязательно закровоточит вновь и причинит и без того ещё бОльшие страдания. - Она очень похожа на неё, - неотрывно смотря в небо тихо проговорил Ишшин. - Похожа, - согласился Ичиго, смотря вниз и ковыряя носком кроссовка маленький камень, - но она другая. - Мама была бы очень счастлива, если бы дожила до этого момента. Я это чувствую. Этот разговор был очень тяжёл для них обоих, но почему-то именно сейчас очень хотелось поговорить о наболевшем, что они делали крайне редко. - Как думаешь, - вдруг спросил Ишшин, - я просто так сказал, чтобы ты привел к нам Орихиме? - Я... - Ичиго удивлённо посмотрел на отца, - я не знаю... Хотя, кажется, он знал. Уже догадался. - Я не хочу, чтобы ты растрачивал свою жизнь на ожидания правильного момента. Видя, как на лице сына отразилось недоумение, он со вздохом продолжил: - Знаешь, как это бывает у людей? Они постоянно чего-то ждут. Надо, чтобы обязательно прошло какое-то время, тогда можно, к примеру, признаться в любви. Скажешь раньше - не так поймут. Потом ждут, когда настанет время съехаться. Потом ещё ждут, когда можно вступить в брак. А при этом надо же узнать друг друга получше. И тоже чего-то зачем-то ждут. И на эту бессмыслицу, порой, уходят годы. Я не так долго прожил в человеческом мире, но наблюдая здесь за людьми, мне всегда было не по себе. На что они используют свой столь короткий промежут времени, отведенный им? Знаешь, как они все усложняют? Но всё, на самом деле, куда проще. И я не хочу, чтобы то же было и с тобой. Этими словами отец полностью обескуражил парня. Он никогда ещё не говорил с ним настолько... откровенно. - Масаки была для меня солнцем, - грустно произнес Ишшин, - да не только для меня... Но и для тебя, и для девочек. Мы все купались в её лучах, получая лишь доброту и тепло. Но потом мы потеряли наш главный ориентир, ведь она являлась центром нашего маленького мира. Я уже смирился с этим. Но когда ты привел Орихиме, я ясно понял, что у нас снова появилась звезда. Она - не замена Масаки. Но она - нечто новое. И её свет для нас будет не менее ярким и тёплым. Договорив, Ишшин последний раз затянулся и потушил сигарету. Ичиго не ожидал услышать от отца подобные откровения. Так странно. Перед ним, будто бы, стоял совершенно другой человек. Не было дурацких шуток, тумаков, постоянных кривляний. И Ичиго это, в какой-то степени, пугало. Уж лучше, когда папа придурковатый и шумный, чем мрачный и печальный. Ему это совершенно не шло. И, увы, но Ичиго понял, что он не так уж и хорошо знает собственного отца. И парень ощутил стыд. Ему искренне захотелось узнать все, что у того на душе. - Пап, я..... - Не нужно, Ичиго. Я знаю, что ты думаешь. И многое хочу ещё тебе рассказать, но... Давай не сейчас. Пока ещё не время. - Ты же сам мне не так давно сказал, что времени может и не быть... - Верно, но именно сейчас ты должен его тратить не на унылого старика вроде меня, а на неё. Обещаю, что в нужный момент мы ещё с тобой поговорим. - Как скажешь. - Ей снова снился кошмар? - Почему ты говоришь "снова"? - насторожился Ичиго. Ишшин хмыкнул: - Когда вы получили свои силы, то оба были втянуты не в один крупный замес. Сообщество Душ, Арранкары, Айзен, Яхве... Ты - изначально воин. А она - нет. Её сила не для битв, хотя, ей и удалось развить свои способности воистину до высокого уровня. И я уверен, наверняка это не предел. Однако, она всегда следовала за тобой, и ради защиты, в первую очередь тебя, пошла однажды в самое логово врага. Эта девушка... Прошла через ад и стойко выдержала все тяготы и боль. И, опять же, всё ради кого?.. Ты что, серьёзно думаешь, что после всего этого она будет спокойно спать по ночам? Ичиго в очередной раз не нашёлся, что сказать. Он чувствовал себя маленьким и неразумным ребенком, которому взрослый учитель терпеливо пытается объяснить до боли простые и банальные вещи. И откуда отец вообще всё это знает? Ему вдруг стало невыносимо от мысли, что всё это время она страдала в полном одиночестве и даже не пыталась с кем-то поделиться. И с ним, конечно же, тоже. Наверняка считала, что принесёт всем вокруг лишь неудобства. Ичиго неосознанно сжал кулаки. Какой же он кретин. - Береги её и всегда защищай. И не вздумай хоть раз обидеть, - Ишшин сурово посмотрел на сына, - иначе тебе не сдобровать, честное слово! А я тоже... В свою очередь, теперь всегда буду её оберегать. Парень был в очередной раз потрясён словами родителя до глубины души. Слишком много всего вывалилось на него за это утро. - По-другому теперь и быть не может. Отец согласно кивнул, и, наконец, впервые улыбнулся.Одобрительно хлопнув Ичиго по плечу, неторопливо направился в дом. Парень остался один на улице. Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул утренний воздух. Как тихо и спокойно. Он уже начал привыкать к этому чувству. С появлением Орихиме действительно жизнь изменилась. И, судя по всему, не только у него. Весь его привычный мир пришёл в движение. Она ворвалась в него ярким светилом, освещая и согревая всё, к чему касалась. Хотя, внутри себя несла немало боли, она все же дарила этому миру лишь улыбку. Постояв ещё какое-то время, Ичиго развернулся и, последовав примеру отца, пошёл в дом. Ещё осталось немного времени надо постараться заснуть.✗ ✘ ✗
Когда Ичиго пришёл, Орихиме спокойно спала, заняв практически всю кровать. Парень, осторожно, пристроившись рядом, лёг на бок. Он посмотрел на Орихиме сейчас уже немного по-другому. Ему открылась её новая сторона к которой, возможно, ей не хотелось никого подпускать. Но он обязательно узнает всё, что у нее на душе и не позволит ей больше в одиночестве страдать. Наверное, это была их общая черта. Поначалу ему казалось, что после такого разговора с отцом ему заснуть уже не удастся. Уже практически полностью рассвело, однако, обдумывая всё сказанное, он не заметил, как провалился в глубокий и крепкий сон. Проснувшись, и не почувствовав под боком тепло девушки, Ичиго сонно потянулся к ней, но рука наткнулась лишь на прохладную простынь. Резко открыв глаза, он приподнялся на локтях и уставился на пустое место. Орихиме рядом не было. Сонливость мгновенно исчезла. Он тут же встал и, резким движением распахнув дверь, быстро пошёл на первый этаж. Куда и зачем она ушла? Парень почти спустился с лестницы, но вдруг замер и с облегчением вздохнул: с кухни доносились аппетитные запахи, шум воды и радостные голоса Юзу, Карин и Орихиме, которые что-то весело обсуждали то и дело посмеиваясь. Наверное, втроём решили приготовить завтрак. Атмосфера у девушек царила жизнерадостная, все трое явно наслаждались обществом друг друга. Ичиго оперся на перила и не спешил спускаться. Он почувствовал такое умиротворение, что уголки губ сами поползли вверх. В такие минуты он неосознанно цеплялся за эти драгоценные моменты простого человеческого счастья, стараясь ими насладиться в полной мере. Сейчас вся семья была в сборе. Не хватало только... - Ичи-гооо!!! - вдруг завопили прямо над ухом и следом сбоку прилетел удар. Увернувшись в самый последний момент, Куросаки спрыгнул с лестницы, когда тяжёлый кулак Ишшина с силой впечатался в стену, как раз там, где ещё мгновение назад была голова Ичиго. Развернувшись, парень взревел: - Совсем с ума сошёл?! Так же и челюсть сломать можно! На кухне воцарилась тишина. В проёме показалось три головы, на лице одной из которых выражалось крайняя степень растерянности и удивления. Карин, поняв, что папа взялся за старое, спокойно утянула Орихиме и Юзу обратно. - Отличная реакция! - восхитился отец, - а сломал бы, Орихиме мигом тебя починит! О? В глазах Ишшина парень заметил нездоровый огонёк. Видимо, в его голове произошло просветление и пришло осознание: раз теперь в их доме есть настоящий целитель, то и своего сына ему будет можно избивать с удвоенной силой. Решив не дожидаться подтверждения своих домыслов, Ичиго быстро ретировался. От греха подальше. Хотя, такой отец ему, все же, был больше по душе. - Тут всегда так. Орихиме, привыкай, - равнодушным голосом произнесла Карин. - Папочка всегда говорит, что Ичиго нужно держать в тонусе, - поддакнула Юзу, закручивая тамагояки.*, - поэтому он тренирует у братика быструю реакцию. - Так вот откуда такие силы у Ичиго, - хихикнула Орихиме, - хотя... Это же здорово! - Здорово? - Карин удивлённо посмотрела на девушку. - Не в том смысле, что господин Ишшин "держит в тонусе" Ичиго, - поспешила объяснить Орихиме, - а в смысле, что у вас всегда очень шумно и весело. Знаете, такая обстановка, ну... Вот сразу чувствуешь - ты дома. И девушка, широко улыбнувшись, отвернулась, чтобы девочки не заметили, как в уголках ее глаз проступили слезы. Орихиме до сих пор не могла поверить так внезапно свалившемуся ей на голову счастью. Она принялась перемешивать содержимое кастрюли, создавая видимость хоть какой-то деятельности. Ей не хотелось, чтобы они смущались от ее излишней эмоциональности. Она начала глубоко дышать, считая до десяти, чтобы быстрее успокоиться, как к спине прижалось что-то тёплое. Ичиго положил одну свою ладонь поверх её руки, помогая аккуратно перелопачивать рис, а другую ей на живот. - Доброе утро, - тихо прошептал он. - Доброе утро, - так же тихо ответила Орихиме, но тут же спохватилась и попыталась быстро развернуться, но Ичиго только сильнее прижал девушку к себе. На её лице отражалось сильное смущение, а щеки заалели. Ичиго тихо засмеялся: - Они вышли, не переживай. Девочки хотят дать тебе время привыкнуть и лишний раз не будут смущать. - Н-но это неправильно! Я не хочу никого стеснять... - Ты никого не стесняешь, - Ичиго усмехнулся, - у каждого из нас есть свои привычки, недостатки, всякие там загоны... Но в семье, во всяком случае нашей, принято принимать друг друга такими, какие мы есть. Тебе нечего стесняться. Доверься им. - Спасибо, Ичиго... - в глазах снова защипало и она простонала, - да что ж такое?! - Это очень милая черта в тебе, Орихиме, - Куросаки улыбнулся, - не нужно с этим бороться. Может, я именно из-за этого тебя и полюбил, - и он зарылся носом в её волосы, вдыхая их запах. Девушка тут же снова покраснела. Наверное, постоянно смущать ее - было его любимым занятием. - Как часто тебе снятся кошмары? - вдруг задал он неожиданный вопрос. Орихиме вздрогнула. Она всегда старалась как можно быстрее забыть то, что ей снилось. Хоть это и было невозможно. Слишком уж яркие были эти страшные сновидения. - Ох, ну... Не каждый день, конечно, но периодически случаются. Извини, пожалуйста, я не дала тебе нормально пос... Внезапно Ичиго резко развернул ее к себе лицом. Орихиме ойкнула и виновато на него посмотрела. - Не вздумай. Больше. Передо мной. Извиняться, - выделяя каждое слово, отчеканил он, - как можно вообще о таком просить прощения? Его, ещё секунду назад серьёзный взгляд, вдруг сменился на более мягкий. Он медленно очертил большим пальцем её скулы и приподнял за подбородок лицо, внимательно всматриваясь. - Я сделаю всё, слышишь? Абсолютно всё, чтобы ты больше никогда так не просыпалась. И заправив прядь волос ей за ухо, он обнял ее, потянулся и поцеловал в шею. Сердце Орихиме на мгновение замерло в груди, а затем застучало, отбивая просто бешеный ритм. Все страхи мгновенно отошли на второй план. Она чуть подалась вперёд и обняла его в ответ. От его прикосновений и горячего дыхания по телу прошла мелкая дрожь, а ноги стали ватными. Она сейчас могла стоять только благодаря тому, что Ичиго прижимал ее своим телом к столешнице. Оставив сбоку на шее небольшой засос, он поцелуями прошелся вниз, до ключицы, обратно и слегка прикусил чувствительную кожу. Когда его руки оказались у неё на груди под футболкой, а с её губ практически сорвался стон, тогда осознание того, где они находятся, неожиданно обрушилось на нее ледяной волной, полностью отрезвляя. - Ичиго... Парень нехотя оторвался от девушки и недовольно на неё посмотрел. - Здесь... Могут ведь зайти и... застать нас в таком положении... Ичиго лукаво улыбнулся: - Тогда пойдём в комнату. - Ичиго! - пискнула девушка, закрывая ладонями щёки, - Мы... Мы ещё не позавтракали! И неожиданно, ловко юркнув под его руку, она, как ошпаренная, вылетела из кухни и скрылась где-то в недрах дома. Парень секунду стоял неподвижно. Ему вдруг вспомнился утренний разговор на улице и история его родителей, которая была очень печальна и болезненна для них всех. Это их прошлое, и с этим теперь ничего уже не поделать. И сейчас он дал себе слово, что больше никогда не будет тратить время на всякую чепуху. Как и сказал ему его отец. Он постарается построить свою жизнь так, чтобы не пришлось потом ни о чем жалеть. Свое драгоценное время он обязан использовать с умом. Ичиго медленно сунул руки в карманы брюк, развернулся, и с хитрой ухмылкой, неспеша, двинулся за ней следом в направлении своей комнаты. Никуда теперь она от него не денется. Ведь их история ещё только-только начинается.