***
Лу шепчет решительное «блять», видя ещё одно узаконенное орудие пыток в виде бежевых туфель на каблуке. Единый, да тут не меньше… — Мадемуазель Рид, — спокойно, без намёка на эмоции выдаёт Баретти. Он ни на секунду не отвлекается от своих драгоценных отчётов, будто даже не сомневался, что туфли вызовут бурную реакцию. — Простите, — Лу бы замолкнуть тут же и уйти, но её пробирает шутить, — в следующий раз покажу жестами. Она не видит, но ощущает пристальный взгляд в спину, когда уходит переодеться.***
Когда из всех людей на свете на приёме подстреливают именно Баретти, — глупая случайность, правда, зачем ты вообще с нами поехал, болван, — Лу кажется, что она не может даже ругаться. Когда Мартен разрешает залезть в машину скорой, Лу старается не бежать. Лу молчит ровно столько, сколько позволяет шок, а потом приходит в себя. — Крути баранку быстрее, или я тебе рожу так разукрашу, что ни до какой свадьбы не заживёт, — произносит она с расстановкой, подгоняя водителя. Потому что рана, сука, серьёзная, а Лу не хочется указывать мёртвого начальника в резюме. — Бога ради, Рид, — хрипит этот самый начальник, — я же не умираю. Лу зыркает на него так, что не нужны никакие жесты.***
Спят они всегда у Баретти — просто Лу не хочет копаться с отчётами по выключенным камерам. Вовсе не потому, что у Баретти кровать охренительно мягкая, и матрац запоминает форму её тела, и кофе по утрам классный — когда Лу позволяет себе остаться. Лу не в курсе, что Баретти специально встаёт раньше, чтобы успеть сделать этот кофе — сам он его даже не пьёт. Баретти не в курсе, что Лу специально остаётся до утра, чтобы из-под приоткрытых глаз подглядеть, как перекатываются в свете восходящего солнца мышцы крепких плеч и спины, когда Гектор натягивает рубашку. Спят вместе. На работу приезжают по отдельности. Ключ Лу отдаёт уже там. Лу думает, что Баретти не заметит одну пропавшую рубашку из нескольких (по её мнению) точно таких же. Лу ошибается.***
Лу старается — правда старается — не ругаться. Но… — …как тут, вашу мать, не ругаться, когда такая херня происходит? — выпаливает она неудачно оказавшемуся рядом Кею. Тот понимающе кивает. Лу впервые задумывается о том, чтобы закурить. Обламывает её — или спасает — Баретти, по счастливой — или нет — случайности подошедший со спины. — Учитесь следить за языком, Рид, — почти устало говорит он. Лу замечает, что Кея уже и след простыл — почувствовал напряжение, умный. — Или научу я. Лу думает, это пустая угроза. Лу ошибается снова.***
Баретти не спешит, когда дело касается секса, но Лу кажется, что в этот раз он нарочно медлит. Целует ее долго, будто на вкус распробовать хочет; пальцами в волосы зарывается, не тянет, просто наслаждается — мягкие, не пропитанные химией, шелковистые; короткими поцелуями по шее вниз спускается, заставляя выгнуться навстречу; кусает там, где учащенно бьётся пульс, срывая с губ короткий стон. Пальцами что-то на бедрах вырисовывает — щекотно, но смеяться не хочется. Только прижаться ближе. Лу шипит нетерпеливо, когда чужие губы касаются обнажённой груди, а зубы слегка сжимаются вокруг уже твердого соска. Баретти поддевает ткань кружевного белья Лу. Стягивает медленно, будто совсем не спешит. Черти бы. Тебя. Драли. Баретти усмехается, потому что Лу говорит это вслух, сама не замечая. — Еще хоть слово ругани услышу — уйду отчеты проверять, — без намека на шутку говорит он, впиваясь большим пальцем в тазобедренную косточку Лу. Слишком мало, чтобы удержать на месте, но достаточно, чтобы дать понять — слушай внимательно. — Мне уже Мартен за тебя высказывает. Взгляд Лу выдаёт ее желание высказать Баретти всё, что она думает о нем, его условиях и Мартене, но чужая рука пробирается между ног, и Лу не уверена, что хочет рисковать хорошим сексом. Поэтому сглатывает и кивает. Баретти улыбается. Он опускается ниже, головой оказываясь между напряжённых бёдер, а спустя секунду Лу поджимает пальцы ног и стискивает зубы, чтобы не выругаться, позволяя себе только несдержанный стон. Её голова падает на подушку, а спина выгибается дугой. Баретти держит ее за одно бедро, не давая свести колени, а языком творит такое, что Лу думает: «Со сколькими же ты спал?». Или спишь? Когда к языку Баретти присоединяются пальцы, Лу перестаёт думать. В голове проносится только «блять-блять-блять», и Лу вцепляется рукой в чужие волосы, прикладывая всю выдержку к тому, чтобы не прошипеть это вслух. Чаще она во время секса ругается, а не стонет. Потому что это значит потерять контроль, отпустить, стать уязвимой. Но сейчас, когда других вариантов нет, она понимает — с Баретти быть уязвимой вовсе не плохо. Даже не близко. И она может только догадываться, как Баретти нравится разбирать её по частям. Лу тянет его за волосы, заставляя отстраниться. Она не знает, что сказать, дышит глубоко и немного сбито. Баретти, наверное, телепат. Входит медленно, испытывает её. Упирается на вытянутые руки, позволяя Лу в плечо вцепиться. Аккуратные ногти оставляют на коже следы-полумесяцы. Гектор усмехается. Даёт Лу притянуть себя ближе, целует глубоко, выбивая дух из-под рёбер. Лу чувствует собственный вкус на языке Баретти, хнычет в чужой рот, подгоняя. Баретти не позволяет себе явных отметин — слишком часто Лу выходит в свет. Поэтому просто покрепче прижимает ее запястье к подушке, чудом удерживаясь на одной руке. Лу думает: «Какой же ты, черт подери, сильный». Гектор думает: «Какая же ты, черт возьми, красивая». Гектор трахается классно, для Лу это не сюрприз. Но она будто впервые замечает, как легко Баретти держится на весу; бросает короткий взгляд на его ладонь, так надежно удерживающую её собственную. Баретти, если захочет, свернет ей шею голыми руками. По позвоночнику проносятся мурашки. Он знает, какой темп любит Лу. Знает, что ей нравится, когда он пересчитывает пальцами ее рёбра; знает, как она любит запрокинуть назад голову, подставляя беззащитную шею. С ним Лу всегда будет уязвима. Лу знает, что Баретти любит царапины на спине. Знает, что его бедра начинают едва заметно дрожать ближе к разрядке; знает, что он все равно даст ей кончить первой; знает, как низко Баретти стонет, почти рычит, когда Лу стягивает его волосы на затылке. С ней Гектор всегда будет уязвим. Лу — резкая, колючая, саркастичная. Лу бесит Ганса Гюлера и Марка Жонсьера, потому что не пресмыкается. Лу с каменным лицом пропускает мимо ушей все сальные шутки и комплименты высшего общества. Лу закатывает глаза при виде неудобных дорогих платьев и шепчет проклятья, пытаясь дотянуться до микроскопической застёжки. Лу — мягкая, чувственная, красивая. Лу восхищает Гектора Баретти тем, что не пресмыкается и не лезет за словом в карман с мудаками. Лу розовеет, когда слышит от Баретти тихое, восхищенное «прекрасно выглядите, Рид». Лу смущенно задерживает дыхание, когда дает Гектору застегнуть чертово платье. Он отпускает её руку, проводит пальцами от шеи до живота, задевая легким касанием грудь, потом до бедра, и придерживает Лу под коленкой, толкаясь размеренно и глубоко. Стоны Лу переходят в учащеннные вздохи. Баретти целует её — тоже глубоко, мокро, так, что у Лу совсем не метафорически перехватывает дыхание, но ей нравится. Лу всегда тянется за поцелуями, когда она близко — закрыться, спрятаться, заткнуть чем-нибудь рот. Гектору об этом известно, потому он отстраняется и принимается за её шею. Лу прошибает как от разряда, по телу раскатывается ток. Лу стонет, не пытаясь сдерживаться, оставляет россыпь щипучих царапин на чужих спине и плечах. Иногда Баретти спрашивает её, но сегодня Лу просто обхватывает его бедра своими. Гектор делает исключение, смыкая зубы на выступающей ключице Лу. Через час там и следа не останется. Минимальная фертильность, так им говорят. Минусов Лу никогда не видела. А сейчас так вообще одни плюсы. Баретти падает рядом на кровать. Лу по лицу видит — сказать что-то хочет. Ждёт. Смотрит. Параллельно пытается отдышаться. — Тебе необязательно убегать, — наконец собирается с мыслью Гектор. Лу глядит на него неотрывно, ресницами хлопает. — Я ключ второй сделаю, — поворачивается на бок и подпирает голову рукой. Лу чувствует — боится. Испугать, оттолкнуть. Думает, для Лу отношения — клетка. Она молча ложится ближе. Гектор улыбается. С Лу это дается слишком легко. — Что, Мартен прям высказывает? — спрашивает неверяще, почти в шутку. — Делать ему больше нечего, — прыскает Баретти. Лу пихает его в плечо. В душ надо, думает она. А ещё думает, что от совместных завтраков теперь не отвертеться.