Пепельница

Гудок, второй. Третий. Ладно, враньё. На самом деле, Олежа уже давно сбился со счета. Он сидит на подоконнике, подперев изящной, словно с полотна сошедшей ладонью, свое лицо. Взгляд потухший, разочарованный. Однако же, Душнов в глубине души знает, что не удивлен. От этого-то и усиливается боль где-то под ребрами. Снова народный герой предпочел отдаться иллюзорным, сказочным идеям взамен вечеру в компании того, кто не единожды вытаскивал его с россыпью ножевых на теле из сомнительных подворотен. - Правильно писал Михаил Юрьевич - горько улыбаясь, заметил Душнов, чиркая по зажигалке. Курил редко, если нервничал, или если желание весьма велико. - страшнее нету одиночества, чем одиночество в толпе, когда безумно всем хохочется, а плакать хочется тебе. А народ веселится. На улице видны несколько компаний подросткового возраста; они жгут бенгальские огни, обнявшись всей гурьбой. Кто-то предпочел остаться дома, в окружении близких, кто-то уже во всю спит лицом в салате, хотя бой курантов ещё не прозвучал, до него целых два часа. В воздухе прямо-таки витает атмосфера праздника; ею пронизаны люди, дома, улицы, города! Сигарета плюхается на безвкусного вида пепельницу, затухая. Времени купить достойную всё никак нет. Душнов выдыхает кольца дыма от очередной сигареты и совершенно без интереса останавливает свой взгляд на фейерверках, что красуются на ночном небосводе за стеклом, покрытым чудесным узором инея. Забавный контраст - такие божественно яркие огни на фоне безжизненно серых многоэтажек Сталинских времен. Потом Олежа смотрит на звезды. Они как Антон. Красивые, яркие, кричащие о себе, смелые, освещают путь тысячам потерянных(а вот думайте теперь, в каком смысле) Олегсей берет в руки мобильник и открывает соцсети. Заходит он сюда уже машинально, на автомате, руки словно не советуются с разумом, чтобы найти нужный ему тэг и просмотреть по нему записи. Уже ритуал своеобразный. Однако, свежих постов с героем, стоящим в своих тощих берцах в такой мороз, не оказалось. Душнов про себя уже давно отчитал бессовестного за такое наплевательское отношение к собственному здоровью. Думая, в какую отвратительную передрягу мог встрять Звёздочкин, кровь стыла в жилах, а страх ужасно острыми когтями впивался в сознание. Воображение рисовало воистину страшные картины, заголовки статей в треклятых желтых газетках, а-ля "Где же теперь наш герой" пестрили перед глазами. "Бежать, бежать, бежать! - думал Олежа - Нужно быстро одеться и попробовать найти его! В каких местах он чаще всего проводит митинги..." Он, не думая почти, вскакивает с подоконника, и вдруг останавливается посреди комнаты. На пороге стоит он, с красивой пепельницей в руках и сияющей улыбкой на устах. - Двери закрывать не учили? - сказал Звездочкин. За этой фразой последовал всплеск громкого смеха.