***
— Мы расстались. Доволен? — А ты разве не доволен? Ты наконец-то ушёл от девки, которая изменяла тебе. Напомнить с кем? — Со Сморкалой. — С братом. Блестяще. Иккинг сидит на краю кровати в своей комнате общежития и общается, как бы это не было странно, с собственным телефоном. Только вот он не совсем обычный. В нём живёт маленький, но удаленький разум, способный узнать о любом человеке практически всё, что угодно. Но с оговоркой: лишь то, что попало в интернет. А туда попадает… Много чего. Благодаря этому существу Иккинг узнал, что его ныне бывшая девушка Хедер изменяла ему с троюродным братом. Пикантные материалы лежали в закрытом потоке известной социальной сети. Якобы закрытом. Потеряла бдительность на пару дней… — У меня есть идея, Иккинг. — Какая? — Отомстить. — Я не хочу этого делать. — Точно? Я бы пристыдил её, — делает акцент на нужном слове телефон. — Публично что ли? Давай без этого. Её мама не выдержит такого… — Из-за какой-то больной старушки… Как же личное достоинство? — Заткнись, Хабанага. — Понятно. Тебе нужно время. — Да. — Хорошо. Извини меня. Просто на твоём месте я бы дал всем знать об этом. — Чтобы собрать побольше данных? — невольно ухмыляется Иккинг. — Конечно. База данных Паутины обновляется и ширится каждые семь часов. Вдруг у кого-то из твоих товарищей сменился пароль от Нетфликса. Или появился новый купон на бесплатный бургер в Барракуде. — Репостну что-нибудь другое. — Нет так нет… Компромат в любом случае хранится семьдесят лет. — Сотри всё к чертям, — машет ладонью Иккинг, тяжело вздыхая, — Я всё равно ничего смотреть не буду. — Стёр, — резюмирует существо преспокойно. — Спасибо, Хабанага. Через пятнадцать минут уже вся общага знала, с кем в тайне от Хэддока спала Хедер. Особо впечатлительные студенты даже запомнили в каких позах и под какую музыку. Да, сверхспособность Иккинга оправдывает своё имя. Остряк, от которого у всех горит… Хабанага ведь острее хабанеро.***
Сверхспособность Иккинга не уникальна в своём роде. Чаще всего она возникает у молодых людей, занятых в сфере IT. По счастливому совпадению Хэддок подался в программисты, и обрёл силу в лице разумного телефона; через три месяца первого курса. Когда решил узнать пароль от мобильного интернета у преподавателя физики. Это юноше удалось, правда следом появилось эсэмэс с незнакомого номера: «А-та-та тебе по жопе». В эту же секунду прилетела постыдная фотография детского периода, которую Иккинг просто мечтал сжечь. Юнец ничего не писал, лишь рдел и рдел. Зато с интернетом на телефоне. Следом ещё фото: скриншот корзины с Амазона: там уже тысячу лет лежит коврик для мыши с подкладкой под ладонь в форме грудей какой-то красивой дамы из японских анимаций. Как раз скидка семьдесят процентов, надо брать. «Мне продолжать?» — гласило сообщение. Иккинг написал лишь одно слово: «Хватит». И тут же на весь экран телефона высветилась милая рожица чёрного котика с зелёными глазами. В ушах послышался приятный юношеский голос: «Я прочитал на твоей страничке, что ты любишь острую еду. Но что насчёт острых ощущений? Не прочь попробовать?». Иккинг смотрит на препода, что глазеет на него; тот явно задал вопрос «Ты меня слушаешь?». Юноша ответил «Да» на оба вопроса. «Ну хорошо. Придёшь в общагу и я тебе всё объясню». «Тогда объясни мне правило буравчика». Так Иккинг столкнулся с реальностью, что обходила его стороной все восемнадцать лет жизни, но вдруг явилась. Теперь Хэддок стал на один уровень с манипуляторами стихий, правда владеет он не огнём или водой, а цифровой информацией. И то не по своей воле. Существо по имени Хабанага, по названию сорта острейшего перца чили, предпочитает находить что-то самостоятельно и затем предлагать найденную информацию Иккингу. Вдруг пригодится. И вскоре подвернулся случай. На третьем курсе, в декабре месяце, Иккингу понравилась девушка с курса биологии. Хедер была мало того, что красавицей, так и ударницей, активисткой. Староста группы, она буквально светилась на каждом новом конкурсе для первашей, и не только. Иккинг хотел быть рядом с ней. Тогда-то он и начал активно пользоваться Хабанагой. Телефон выдавал всё, что накопал в интернете: любимые цветы Хедер, размер одежды и обуви, любимую еду, узнал все контакты её родственников (даже дальних), записал в особые заметки любимых исполнителей, аккаунты блогеров и прочую лабуду, что Иккинг попросил. Нашёл и что поглубже. То, что прячется за кнопкой VPN; и на особенных сайтах. От вездесущего Хабанаги не скроется никто. Перец чили жжётся от прикосновения к нему, так и цифровой товарищ Иккинга: жжётся от любых контактов с информацией. На каждую новую находку он прикрепляет маркер с комментарием. Например, на любимые сладости Хедер — ириски, — Хабанага написал: «Наверное поэтому у неё стоит запись на четверг к стоматологу». Про таких как он в интернете говорят не иначе как «душнила». Как только Иккинг и Хедер достаточно сблизились, Хабанага начал копать под пассию друга ещё глубже обычного. Ему не нравилась её внешность, манера речи, как она вообще себя держит на публике и в обществе одного Иккинга. Девица с лёгкой игривостью и хитрецой. Когда дело дошло до секса, Хабанага деликатно умолчал, что Хедер проходила курсы по минету. Онлайн, но всё же. Также не сказал Иккингу ни слова о её бывших партнёрах и чем они были больны. Хедер на людях рассказала как Иккинг прекрасен в постели, но в диалогах с лучшими подругами была немного другая картина. «Неуклюжий молчун, лижет не очень. Сэм лучше, от него хотя бы кончала». Хэддок догадывался и так, что не совсем устраивает свою леди, но Хабанага всё окончательно уничтожил скриншотами того диалога Хедер с подружками… Вообще-то она была первой… Более Иккинг не желал Хедер. Она даже перестала его возбуждать. Это был такой удар по самолюбию!.. Хабанага был доволен: ещё немного, и он наконец избавится от этой девахи! И тут-то появился в поле зрения Сморкала. Хабанага нашёл его в друзьях Хедер совсем недавно, а потом вместе запалил двоих за беседой по камерам видеонаблюдения в местной качалке, что недалеко от столовой вуза. Хэддок тоже захаживает в зал, но чисто чтобы быть в тонусе, так, раза два в месяцок. В то время как Сморкала упорно пампит каждый божий день. На физрука пошёл, если не качаться — грех на душу. Хедер тоже была не прочь позаниматься… И найти кого-то получше. Уже через неделю Хабанага засёк подозрительную активность любовничков в Телеграме. В ход сначала шли намёки, далее пошли фото, ну и затем видео. Существо смотрело и отмечало детали, искало причины и следствия. Хэддок же ходил в неведении. Он не видел свою девушку уже с неделю: она якобы уехала на особые курсы по своему профилю в другой город. Хабанага же засёк, что уехала Хедер не в город, а на квартиру к Сморкале. И его друзьям. Девицу пустили по кругу, кто-то умудрился это заснять и отправить в якобы закрытый чат. Хабанага впервые столкнулся с дилеммой: показать всё это Иккингу или нет? Он может по-дурному среагировать… Чуйка подсказала не врать, сказать всё чуть позже. Либо пока Иккинг сам не попросит узнать что-то о девушке. Так и случилось вскоре. Иккинга стало напрягать, что Хедер его временами просто игнорирует. Смотрит сообщение и молчит. На звонки не отвечает. Хабанага деликатно предложил свою помощь, и юноша дал согласие. Увы, Иккинга ждало испытание весом в десятки гигабайтов. Которое для и так побитого личного достоинства юноши весило как десятки тонн. Смотрел все эти переписки и видео молча, без единой эмоции на лице на большом экране компьютера, со средним звуком. Как его первую девушку имеют во все щели, обзывают, а она смеётся и радуется. О себе услышал пару нелестных фраз. О мужском достоинстве тоже, и не очень приятных. Но когда в кадре возник Сморкала… Хабанаге пришлось выключить видео, потому что Иккинг резко вскочил, задел ножку стула и грохнулся на пол, схватив при этом все какие можно кабеля. Дилемма настала для Иккинга. Он не мог дальше общаться с Хедер как раньше. О Сморкале пока речи не идёт, тут нужен особый подход — брат всё-таки (троюродный, но всё же). Хабанага предложил тактику беседы таким образом, чтобы девушка не заподозрила, что Иккинг что-то знает. Так и поступили, хотя было тяжело прикидываться и не показаться подозрительным. Хэддок не такой хороший актёр как ему самому думается. Но Хабанага потому так и назван, что даже самое обычное дело оборачивается в итоге пожаром. Хедер не может выйти из своей комнаты в общежитии. Над ней потешаются все кому не лень. Она проклинает взломщиков, не догадываясь, что всему виной сверхспособность бывшего. Она-то верит, что Иккинг обычный. Это у неё владение телекинезом, она — царь и бог корпуса общаги и всего факультета биологии и химии. А Иккинг так чисто, аксессуар; симпатичный молодой человек. Умный, воспитанный, милый. Правда в постели никакущий, но это решаемо. Всегда есть запасной план. Сморкала, узнав, что его тоже уличили в непотребствах, сразу бежит извиняться перед братом на нейтральной территории: в качалке. Иккинг спокойно жмёт штангу стоя; вес небольшой, пять килограмм каждый диск. Хабанага, лежащий в кармане треников, подаёт сильную вибрацию — непутёвый распутник идёт. — Привет, бро… Маловато взял, — Сморкала указывает пальцами на диски. Иккинг смотрит куда-то вперёд себя. — Разминка. А ты? Твой тренажёр только что освободили, — кивает головой Хэддок в сторону силового тренажёра с красной сидушкой; он один такой цветной на весь зал. — Ды я по поводу Хедер, — Йоргенсон чуть кривит лицом, — Неприятно получилось… — Ты ведь знал, что я с ней встречаюсь, — Иккинг прикрывает на долю секунд глаза, потом устремляет спокойный, холодный взгляд на брата. — Она сказала мне, что вы расстались. Слово за слово, пригласил вот… — А друзья каким боком у тебя появились там? — У Ноя днюха была. — М, на твоей квартире? — мыкнул Хэддок коротко, опять отводит взгляд. Жать штангу становится тяжелее. — Да. Она больше. — И сколько же вы там… веселились? — Не больше часа. — Кто снимал-то? — По-моему Дагур… Мы были пьяны. — Она тоже с вами пила? — Да… Иккинг, бро, прости меня. Шлюхи приходят и уходят, а братья-то остаются. — Да такого брата иметь никому не пожелаешь, — чуть усмехается Иккинг, но потом улыбка слетает с губ, — Ни звонка, ни эсэмэс. За моей спиной творить херню, чтобы потом все об этом узнали. Тебе не стыдно? — Стыдно. Ещё как стыдно. — Мне стыдно втройне, Сморкала. Мало того, что девушка изменила, так ещё и с братом. И вдобавок оболгали… — Я вообще про тебя ни слова не сказал, — чуть тише говорит Сморкала, смотрит под себя. — Ты мог хотя бы не поддакивать каждому их слову. Заступиться, мать твою. — Знаю. — В любом случае, последствия на вас двоих. Я своё дело сделал. — Постой… Так это ты?.. Всё отправил?.. — Мне помог один хороший друг. Открыл глаза на правду… Я прощаю тебя, но не полностью, — резюмирует Иккинг, опускаясь на корточки и кладя штангу на коврик; следом поднимается и ставит руки на бока, — Нужно чтобы прошло время. — Сколько? — Что сколько. — Сколько мне нужно дать денег, чтобы ты удалил все эти видео? — Нисколько, — чуть дёргает головой Хэддок, невольно закатывает глаза, — Не я их отправлял. Друг. — Ему тогда… — Я отправлю тебе его номер, договаривайтесь сами. Теперь будь добр оставить меня в покое. Хабанага потребовал от Сморкалы тысячу крон за удаление всех материалов, отправленных сотням студентов в личные сообщения. Но чтобы удалить компромат и у тех, кто успел сохранить себе видео, нужно накинуть ещё полторы. За два дня Йоргенсон собрал нужную сумму, даже влез в долги. Но последствия всё же остались. Преподаватели перестали в прежней мере уважать Хедер, и порой теперь занижают ей баллы. В командировках стали отказывать, на конкурсы не допускать. Нужно было снова подниматься на Олимп факультета. Хабанага думает, что сумел отомстить за Иккинга сполна. Только вот юноша не чувствует радости от этой острой мести. Мог бы порадоваться, да, но на душе скребутся кошки. Если бы был осмотрительнее, может быть Хедер не убежала от него так рано. Хабанага любезно напоминает, что не всё зависит только от себя: есть и внешние обстоятельства, и другой человек. На людях он один, внутри другой… Да, бывает плохой опыт, от этого никто не застрахован. Самое главное не ставить крест. Ни на себе, ни на других.***
Программист сидит спустя месяц в местной кафешке под названием «Барракуда». Здесь он любит поужинать чем-нибудь острым: бургером с табаско, кесадильей, кимчхи или харчо. На что хватит остатка стипендии. Все официанты уже запомнили, что Иккингу можно не приносить молока, горького шоколада или крепкого спиртного. Он не краснеет, не кашляет от остроты. Его успели прозвать не иначе как «Стальная глотка». Откуда он только такой взялся… И откуда берёт бесплатные купоны на бургеры? Они иногда не публикуются даже, но юнец всё равно про них узнаёт и затем пользуется. Иккинг ждёт одну девушку. Познакомились они в качалке, когда она подошла к беговой дорожке, а он бегал на соседней. Вообще Хэддок часто её видел, просто не решался познакомиться. Тогда ему была важна одна Хедер, но отныне всё в прошлом. Хабанага наблюдал по камере наблюдения за этой загадочной блондинкой давно, но теперь вгляделся лучше. У девушки подтянутая попка, накачанная спина, бицепсы выглядывают, когда она жмёт штангу весом в кило тридцать, лёжа или сидя. Страшно красиво. Только потом до Хабанаги дошло, что у девицы-то сверхспособность заключается в беспредельной силе. Она может спокойно поднять огромное снаряжение и перетащить его в другой угол зала, не пролив и капли пота со лба. Даже не зажмурившись. А качается чисто для себя, чтобы поддерживать здоровье. Её зовут Астрид Хофферсон. Студентка филфака, учится на переводчика в сфере деловых коммуникаций. Попутно занимается бодибилдингом, ибо здоровье и сверхспособность позволяют. Иккинг пригласил её в кафе чисто чтобы поболтать, потому что выяснилось, что она раньше дружила с Хедер. Они были подругами детства, но пути их, увы, разошлись. Когда Астрид заходит в цветочно-белом платье, Иккинг невольно жмурится. «Забыл цветы купить. Хабанага, сделай заказ. Тюльпаны, штук семь. Красные, пожалуйста» — делает посыл аппарату он. Телефон утвердительно вибрирует в кармане джинс. — Я задержалась, прости. Заказал что-нибудь? — Астрид садится и мило улыбается, шумно дышит ртом. Да, она торопилась. — Нет, не успел. Что предпочитаешь? — Иккинг берёт в руки меню, которое лежит перед ним уже минут десять. — Тут много острого. — Да знаю уж, — тоже смотрит в меню, — Я тут не пробовала ещё зелёное карри. — Хороший выбор, — кивает Хэддок, — а я возьму, пожалуй, острых крылышек. — А молоко тут, кстати, за отдельную плату? — Да, пять крон за стакан. — Интересно… Всё тогда, заказываем? — Угу. Пока ждали заказ, оба молчали. Она тыкала что-то в телефоне, он смотрел в окно и следил за курьером с цветами. Завидев доставщика издалека, Иккинг вскакивает и спешит на улицу. Астрид хотела было завопить: «Куда ты, мать твою, собрался?!», но увидев, что юноша возвращается с букетиком тюльпанов… Сразу опешила и заулыбалась. — К твоему образу, — поясняет Иккинг с широкой, немного кривоватой улыбкой; руки чуть дрожат. — Спасибо, мне очень приятно… Люблю тюльпаны, — Астрид кладёт цветы себе на колени, — В таком случае я заплачу за нас обоих. Не против? — Нет… Хотя это получается свидание. И платить должен я, — усмехается он. — Поменяемся местами, ничего страшного… Ты часто водил сюда Хедер? — Она не любит острое. — Да, похоже на неё… Знаешь, она написала мне на днях. Прощения просила. — Вы поссорились? — Нет. Но мне пришло одно видео… Хах, не думала, что она подастся во все тяжкие, — выделяет нужные слова Астрид, даже посмеивается, — Не ожидала от неё такого. — Мы все творим херню, — вздыхает Иккинг. — Согласна. Но одно дело когда об этом никто не знает, другое… Когда уже всё. Мне очень жаль, что с тобой такое приключилось. — Ничего, бывает, — отмахивается Хэддок, смотря в стол, — Мы расстались до этой… истории. — То есть до этого были проблемы? — Астрид перестаёт улыбаться; ближе подсаживается к столику, внимательней вглядывается в спокойное лицо Иккинга. — Угу, — кивает он слегка, — Она не умеет держать язык за зубами, скажем так. — Да, — подтверждает она, — что-то личное? — Половая жизнь. — Понятно, — поджимает губы Астрид, невольно скрещивая руки, — ну, это такая сфера, о которой лучше сильно не думать. Просто Хедер слишком рано окунулась в неё. — Думаешь? — зелёные глаза наконец глянули в её голубые. — Знаю, Иккинг. В восьмом классе она переспала с парнем постарше. Все уши прожужжала как он был хорош. — А я был так плох, что она ушла к моему брату, — слегка улыбается он, смотрит в окно. — У неё свои приоритеты, у тебя свои… Я когда со своим бывшим встречалась, я вообще не думала о сексе. Я любила его за то, какой он человек, а не какой он в постели, — поясняет она, красиво двигая правой рукой, — Хотя из-за этого, наверное, он мне и изменил, но опустим это… — Один раз изменит, будет изменять и дальше, — заключает Иккинг, окончательно отрываясь от окна и устремляя всё своё внимание на Астрид. Девушка кивает на это. Затем подходит официант; на подносе лежит тарелка с острыми куриными крылышками. Астрид с интересом наблюдает за тем, как спокойно Иккинг поедает крылышки. Когда он невольно дыхнул на подругу, то острота сразу дала о себе знать. Глаза заслезились и заболели. — Ты чё творишь?! О-хо-хо, я ща-с умру! — сдавленно восклицает Астрид, прикрывая ладонями глаза. Тушь остаётся на кончиках пальцев, смазывается. Иккинг невольно смеётся на это. — Прости! Я отвернусь, — и поворачивается полубоком к окну. — Тебе нормально вообще? Не болит ничего? — девушка промаргивается; затем тянется к сумочке, чтобы достать зеркальце и салфетки; надо же стереть тёмные круги под глазами. — Болит, но терпимо. Привык. — Садо-мазо, — гогочет она, принимаясь стирать следы туши салфеточкой. — Обожаю боль, но в меру. Не каждый день ем. — Два раза в неделю? — В месяц. — Тогда ладно. Я просто удачно попала в твой график? — О да, — улыбается Иккинг, его глаза аж искрятся от довольства. Астрид легко вздыхает, пряча зеркальце с салфеткой в сумочку. Принюхивается к тюльпанам, что взяла в руки. Тут приносят зелёное карри с варёным рисом. — Какая красивая подача! — Аппетитно, — Хэддок уже протёр салфеткой губы, подложил кулак под подбородок и смотрит на принесённое блюдо, — Приятного, Астрид. — Угу, спасибо. Девушка ела медленно, гоняя во рту рис и курицу. Иккинг почти сразу попросил официанта принести молока. На всякий случай. Он же не знает, насколько его подруга переносит остроту. А тайская кухня не жалует «белые рты». Почти сразу весь рис был съеден, на тарелке осталось много перца и тайских баклажанчиков. — Не будешь больше? — Астрид быстро закивала; всё никак не прожуёт курицу, — Могу доесть, — девица тут же толкает в сторону юноши тарелку. — Не моё, кхм, — чуть кашляет Хофферсон, дышит ртом, затем принимается пить молоко. — Я ем всё острое с десяти лет, так что… Привыкший, — комментирует Иккинг, собираясь пальцами брать овощи, но тут подходит наблюдающий за парочкой официант и протягивает юноше ложку, — Спасибо. — Ты случаем не индус? — Астрид прячет улыбку в бокале с молоком. — Если только в прошлой жизни, — перцы громко хрустят во рту Хэддока, — М, вообще не острые. — Да я чуть не умерла, когда один съела. — Дело практики, — преспокойно говорит юноша, — Хедер тоже начинала сосать члены не с глубокого заглота. Астрид аж выплюнула часть молока на стол от этого комментария. Иккинг, на лице которого остались капли напитка, спешит стереть их ладонью, затем громко смеётся. Хабанага записал этот комментарий в особые заметки. Хофферсон, натянуто улыбаясь и чуть краснея, кидает в лицо Хэддока комочек салфеток. — Тебе понравилось? — аккуратно интересуется Иккинг, проводив Астрид до её этажа общежития. — Да, я хорошо провела время… И не против продолжить общение. Дашь мне свой номер телефона? Иккинг молча достаёт свой телефон и начинает искать в нём свой же номер. Потому что Хабанага накупил симок по интернету и с них терроризирует людей по всей стране. Пальцы оставляют на экране мокрые следы, на висках проступила небольшая испарина. Хэддок не ожидал, что первое свидание позволит ему получить номер телефона новой подруги. Номер Хедер он получил только на третью встречу, и то по его же просьбе. Хабанага в нетерпении потирает воображаемые ручки: ух, накопает он всего! Хабанага нашёл основную информацию. Да, нашёл бывшего Астрид, комментарий: «Ей нравятся худосочные. Возрадуйся, о сорок пять кэгэ веса». VPN'ом девушка не пользуется, на подозрительных сайтах активности не замечено. В блогах одни бодибилдеры, которые рассказывают как лучше качать ту или иную часть тела и какой диеты следует придерживаться, чтобы лучше проходил процесс сушки тела. В профиле в основном фотографии из студенческой жизни и из качалки. — Мне надо чаще ходить в качалку, чтобы там видеть её, — думает вслух Иккинг, сидя перед компьютером. — Иккинг, ты и качалка на постоянной основе… Это бред сумасшедшего. Сдохнешь от тахикардии, — комментирует Хабанага, — Либо задушишься штангой лёжа. — Спасибо за поддержку. — Я серьёзно. Побереги себя. Двух раз в месяц тебе достаточно… Стоик подумает, что ты попал в секту качков. — А такая есть? — Да. Называется «Клуб половых партнёров Хедер». — Плохая шутка, — поджимает уголок губы Иккинг, поправляя форматирование документа. — Ты нравишься Астрид не за то, что ты в качалку ходишь. — Догадываюсь. Я же у мамы красавчик. — Как быстро восстанавливается твоё самолюбие. Моё почтение. — Осталось набраться полового опыта и жизнь удалась, — Хэддок складывает пальцы в замок и вытягивает руки вперёд, чтобы таким образом размяться, — А теперь приступим в правке курсача. — Астрид звонит. — А? Она попросила Иккинга подойти к качалке, потому что кто-то караулит девушку у выхода. Хабанага проверил камеры видеонаблюдения и действительно обнаружил подозрительного субъекта в тёмной одежде. Хэддок сначала испугался, но при моральной поддержке своего цифрового друга решил не отказывать новой подруге и поспешил ей на помощь. «Возьми меня за руку и прикинься моим парнем», — тихо просит она. «Будет выполнено, моя леди», — отвечает он, в душе радуясь такому стечению обстоятельств; давно не касался женской руки… Выходят наружу и сразу сворачивают за угол. Субъект идёт за парочкой по пятам. Хабанага небольшой вибрацией подсказывает Иккингу сказать что-нибудь Астрид, чтобы было понятно, что они хоть и мнимо, но встречаются. — Болит что-нибудь после пампинга? — Ноги если только. — А, лэгдэй. Это тяжко… Знаешь, я приготовил тебе панкейки. С клубникой, как ты любишь, — улыбается Иккинг, подмигивая. — Ну, если так, то я не прочь попробовать. Мне зайти к тебе? — Могу тебе принести. Не хочу, чтобы моя леди мучила себя после тренировки. — Какой ты милый! — Астрид тянет Иккинга на себя и клюёт его в левую щёку, — Пошли тогда скорее, хочу поесть сладкого. Подозрительный тип, кажется, сворачивает в другую сторону. Хабанага снова подаёт сигнал, на этот раз более спокойный и приятный — лёгкий звоночек. Парочка с облегчением выдыхает. — Ты хорошо играешь. Ходил в театральный кружок? — Нет, просто само как-то выходит, — ухмыляется он слабо, — Ты меня так отблагодарила заранее? — и тычет пальцем в поцелованную щёку. — Да. Хотя это не входило в мои планы, — тоже улыбается Астрид, чуть щурит глаза. — Вон как… Хотела отплатить деньгами? — Какой же ты меркантильный, Хэддок! — и тычет его в плечо кулаком, — деньги да деньги! Нет! Просто поблагодарить! — Да ладно, ладно, я просто предположил, — оправдывается Иккинг, чуть смеясь. — Вечно вы, программисты, болтаете не к месту, — закатывает Астрид глаза. Дальше парочка идёт молча до самого общежития. Коротко обнялись и разошлись после. — Ну что? Как тебе она? — Красивая… Но меня всё ещё пугают её бицухи. — Это ещё не бицухи. Вот живот у неё да. — Ты видел?.. — Конечно. Сторис под номером три. Также галерея фитнес-зала «Спартак», — перечисляет Хабанага, — Если не веришь… — Верю. Покажи… Как думаешь, я был бы красивым качком? — Точно нет. Не с твоим лицом. — Что не так с моим лицом, Хабанага? — Слишком узкое, слишком… бабское. Ты весь в мать. Руки-базуки и милые женские глазки. Это же кринж. — Не любишь ты меня, — смиренно улыбается Иккинг. — Здравый смысл никому не помешает. Астеник никогда не раскачается до гиперстеника. Вердикт: для тебя качалка чисто оздоровление, а не гонка за весом. Оставь это Сморкале. — Понял. — У качков чаще всего возникает импотенция из-за анаболиков. И член скукоживается. — Хабанага… — Я тебя поддерживать пытаюсь. — Лучше молчи. — Последнее. Можно?.. Сучка не захочет, кобель не вскочит. — Ясно, теперь дай мне в покое курсач исправить. — Курсачный факбой, — цокает Хабанага; идёт лазить по интернету и сраться с людьми в Твиттере.***
Мы все хвораем в определённые моменты жизни. Иккинг забыл выпить таблетки от гипертонии и грохнулся в обморок посреди важного межфакультетского мероприятия. Сколько шуму этот Хэддок поднял!.. В медпункт его несли на руках. И не абы кто. Астрид Хофферсон лично вручила тело юноши в заботливые руки медсестры и гостя-фельдшера. Пришёл в себя быстро от сильных пощёчин, ибо нашатыря в аптечке не оказалось. — А я тебе напомнил. Три будильника поставил! Ничему тебя жизнь не учит! — Не бузи, а? И так не в себе, — бурчит Иккинг, садясь на свою кровать. — Ещё бы ты в себе был. Оделся не по погоде, мокрый весь со спины, таблетки не выпил. — Просто не выспался. — Я тебе говорил бросить этот курсач. — Зато дописал. — Потом ещё неделю исправлять будешь, не знаешь Айзека что ли… Опа, гости? Постучались, и достаточно громко. Иккинг аккуратно привстаёт с кровати, шоркает тапками, пока доходит; открывает дверь и видит перед собой Астрид. «Я вроде бы не говорил номер своей комнаты», — думает он, молча пропуская девушку внутрь. — Вторую часть конференции перенесли, — коротко поясняет она, тут же присаживаясь на компьютерный стул. — Из-за меня что ли? — Ага. Везёт тебе на такие совпадения. — Чтобы сам Айзек переносил конференцию?.. Возможно, — натягивает лыбу он. Писать у декана мехмата курсач, а потом сорвать конференцию этого же декана… Удача уровня Хэддока, не иначе. — Вроде сорок кило, но грохнулся как все сто, — чуть посмеивается Астрид, — Такой звук был: пум. — Ха-ха, очень смешно. В полный рост падать всегда больно и… шумно, — выделяет слово Иккинг, садясь на кровать. — Не обижайся, Иккинг… Тебе сейчас лучше? — Угу, немного. Башка так и болит… Так, мне надо в аптеку. — Зачем? — За таблетками… Эх, как же лень, — и плюхается спиной на кровать, смотрит в потолок, — Ногами еле волочу вообще, а идти полчаса… Тут Астрид встаёт с места и ловко так подхватывает тушу Хэддока, чем пугает его. Вытянул руки и ноги как струнки, хлопает глазами в ужасе. Хофферсон смеётся, немного кружится с юношей на своих руках. Прям как жених и невеста, только ролями поменялись. — Ты чё удумала, мать?.. — не договаривает Иккинг «твою», заметив, как довольна собой девушка. — Давай прогуляемся до аптеки. — Меня засмеют. — Над тобой уже посмеялись. Ещё три часа назад. — Тебе не тяжело?.. — аккуратно интересуется Хэддок, смотря в сторону; не краснеет, но температура тела всё равно поднимается. — С чего бы? Для меня ты как пёрышко. Ну, или мешок сахара. На обычный эквивалент. — Понятно. Но лучше давай я сам пойду. Неловко как-то… на руках твоих лежать, — кряхтит Иккинг с нервной улыбкой, наклоняясь к полу, чтобы нарочно свалиться. — Как хочешь, — пожимает плечами Астрид, опуская руки. Корпус юноши оказывается на кровати, длинные ноги — на полу, — Тогда жду снаружи. — Ага, ща-с соберусь… — Она, похоже, не знает обо мне, — говорит Хабанага, когда Иккинг вернулся в комнату один; с таблетками, конечно же, — обычным тебя назвала. — Комплимент. Я был обычным всю жизнь. — Теперь-то нет. Мартин, вон, всем сказал о Линке. А ты молчишь до сих пор. — Потому что счастье любит тишину, — пожимает плечами юноша, клацая по клавиатуре. — Нет, ты просто стесняешься меня… Ты бы предпочёл управлять огнём, чем трафиком Паутины… Я нашёл твой школьный блог. Дрочил на Бланку Люст и мечтал управлять огнём, чтобы сжечь к чертям её ухажёров. Потом ветром. Летать тебе захотелось. Потом водой… — Чтобы в любой момент можно было утопиться. Очень удобно, — комментирует спокойно Иккинг, следом чуть облизывая губы кончиком языка. Ему не нравится фраза в заключении курсача. — И в итоге снизошёл я, и ты мной ни хера почти не пользуешься. Тебе совсем ничего не интересно. Сам копаюсь. — Я дал тебе свободу, а ты ноешь. — Потому что устал я уже от свободы. Дай мне приказ какой-нибудь. Хоть что-то, чтобы я поработал в поте лица. — Хорошо… Посчитай количество спермы, которое Хедер заглотила за все видеоролики. — Ничего лучше ты, конечно, придумать не смог… — Первое, что в голову пришло. — Пора бы уже закрыть этот гештальт. — Без тебя разберусь, умник. Иди занимайся.***
Сессия близко, а значит близко и студвесна. Иккинг не перестал быть активным членом профкома, хотя хотел бы уйти — там всё ещё работает Хедер… В один такой день Хэддок управляется в актовом зале, когда буквально из ниоткуда возникает Хедер с левитирующей в воздухе коробкой кабелей. Взгляды обоих пересеклись на долю секунд. Вспышка: Иккинг отворачивается спиной, следом вовсе скрывается за кулисами. «Иккинг!» — Хедер бежит за ним следом, кидая коробку на ступеньку перед сценой, но никого за шторами не находит; юноша ушёл в служебное помещение, открыл ключом дверь, тут же вышел в коридор через другую дверь, закрыл её и потопал в деканат. Под предлогом заказать у документоведа справку об обучении в вузе для оформления социальной стипендии. Хорошо всё близко расположено. И есть куча лишних дверей. Хедер заходит в деканат, но застывает у порога, увидев Иккинга. Он опять смотрит на неё, но боком, как бы вполглаза. На милом лице девушки расцветает виноватая, грустная улыбка. — У вас есть переходник от проектора? — Левый ящик, синяя коробочка, — холодно поясняет документовед, далее обращаясь к Иккингу, — Тебе в двух экземплярах?.. Хорошо, сейчас запишу… Кстати, Айзек просил передать, что одобрил твою курсовую на защиту. Осталось отправить на проверку завкафедрой. — Угу, спасибо большое, — кивает Хэддок, шустро расписываясь в журнале, — А когда защита? — Смотри на стенде, вывесила ещё вчера всё. — Ещё раз спасибо, мэм. Снова пересекаются в актовом зале, но на следующий день. Одни в огромном помещении. Тишина давит на слух. Хедер развешивает ленточки с помощью телекинеза в одном конце зала, Иккинг возится с аппаратурой в другом. Бывшая тихо подходит сзади, слышно, как она вдыхает воздух, чтобы сказать что-то, но Хэддок умудряется перебить её. — Хочешь поговорить? Попробуй. — Ты избегаешь меня… — Логично. Ещё не отошёл, — легко говорит он, то подключая кабеля к гнёздам проектора, то отсоединяя; путает от спутанности в голове. — Это всё было большой ошибкой, — рука скользнула по плечу, затем по спине юноши. Холодная как змея, — Я не хотела причинять тебе вреда. — Как раз наоборот, — Иккинг наконец поворачивается и смотрит прямо в зелёные глаза, чуть хмурится, — Если я тебе с самого начала не нравился, лучше бы отшила. Вот реально. Отказ принять легче, чем плевок в лицо. — Ты мне понравился! — уверяет Хедер, слабо улыбаясь. — Правда!.. — На той тусовке ты совсем не то говорила, — натягивает уголок губы он, и не в улыбке, — Напомнить, или сама скажешь? — Иккинг… — тяжело вздыхает она, осознавая, что напрасно было вообще думать о сглаживании натуры бывшего. — «Вяленая рыбка под пивко, я наверное была бухой, когда сказала ему да», — в той же интонации и манере говорит Хэддок, даже выражение лица Хедер повторил в тот момент разговора, — А потом сказала, что тебе больше по вкусу плохиши. — Ты реально веришь этому? — Да, Хедер, потому что бухая ты говоришь больше правды, чем когда трезвая! — даже посмеивается юноша, разводя руки и тут же опуская их; невольно ударяются о худой корпус, — Ты завралась в край! Ты за собой этого не замечаешь, но людям-то видней со стороны… Надеюсь чуваки после меня будут умней и не поверят ни одному твоему слову. — Не переживай, я никому не нужна, — закатывает глаза Хедер, скрещивает руки на груди. — Да, конечно, — сардонически хохочет Иккинг, — после такой групповушки, и не нужна? — Представь себе. Это было лишь раз. — Зато какой меткий… Кстати, у тебя фетиш на оскорбления? — Чего? — Последнее, что я хочу тебе сказать, — и показывает фигу прямо перед лицом Хедер, чуть ли не тычет им в лоб; девушка аж замирает, не может дышать от такой наглости; рот открывается, брови хмурятся, но на языке ни слова, — Выкуси. Хедер топает ногой, тут же разворачивается и убегает прочь из актового зала; она вся покраснела от негодования и злости. Хабанага включил на телефоне звук аплодисментов. — Ты же в курсе, что кукиш во многих культурах означает коитус? — напоминает существо с нотой иронии в голосе. — Да? Так ещё лучше. Её же оружием, хах, — самодовольно лыбится Иккинг, принимаясь дальше копаться в проводах. — Гештальт закрыт, полагаю? — Угу. — Прекрасно. Вечером идём в Барракуду, помнишь? — Да. Спасибо, что напомнил. В кафе Иккинг неожиданно для себя застаёт Астрид, что в гордом одиночестве ела зелёное карри; и видимо такой, где остроты по минимуму. Девушка сразу махнула рукой, мол, «иди сюда, я только тебя и жду». — Попытка номер два? — миленько улыбается Иккинг, присаживаясь напротив подруги. — Типа того. Только не острый. — Так не интересно… А ты что тут одна? — Должна была подруга подойти, но не сможет. Дела появились, — коротко поясняет Хофферсон, затем переключается, — Как у тебя дела? — Прекрасно! Вот тебя встретил. — Да ну тебя, Хэддок. Не флиртуй пока я ем, — чуть смеётся она. — Хорошо, не буду… А если серьёзно… Я оборвал связь с Хедер. — И как она? — Астрид заметно хмуреет. — Убежала. Думаю, это конец. — пожимает плечами он. — Судя по тону, она хотела вернуть меня. — И ты не дался. — Нет конечно. Унизила перед какими-то мужиками и надеется, что я вернусь после этого!.. — Ну, может быть она хотела дать тебе второй шанс. Помочь набраться опыта, — предполагает Астрид, тоже чуть пожав плечами. — Чтоб я ещё раз с ней переспал?! Да ни за какие деньги! Проще утопиться… — Поняла. Ну, ты так не драматизируй. Всё же в прошлом, верно? — Угу… Знаешь, я вроде бы и отшил её, мне стало легче, но… Мне кажется… я перегнул палку. — Не давай жалости ходу, Иккинг. Извинишься, она опять будет приставать. Люди редко меняются. Из-за тебя она точно не изменится… Вы сколько встречались? — Четыре месяца. — Это ещё не большой срок, — отмахивается Астрид, — Любовью точно и не пахло. — Хедер как личность интересная, умная, вот и эффект ореола сработал, — почёсывает макушку Иккинг, будто оправдывая свою влюблённость в несколько распутную девицу. — Мы все ошибаемся. Просто надо двигаться вперёд и не зацикливаться на прошлом. — Да, ты права… Знаешь, я хотел кое в чём признаться тебе. Девушка даже пугается, когда юноша тянется к карману своих джинс, чтобы что-то достать. Вдруг!.. Но нет. Он достал свой телефон. На аппарате высветилась мордочка чёрного котика с зелёными глазками. Картинка улыбается и даже подмигивает Астрид. Далее этот кот озвучивает голосовое сообщение; рот двигается как человеческий: «Привет, силачка. Хабанага на связи. Не удивляйся, это он меня так назвал! Тебе, наверное, интересно узнать, кто я такой. Так вот: я являюсь искусственным интеллектом, помогающим Иккингу находить любую доступную информацию по интернету. Я его сверхспособность. Считай этого худосочного малька повелителем цифрового потока. Я, великий гений Хабанага, снизошёл до тебя лишь только потому, что Иккинг сам не хотел рассказывать правду. Так что возрадуйся! Отбой!» Астрид долго молчит, смотрит то в тарелку, то в телефон с котом, то на Иккинга, что сам не знает как реагировать. Умный, милый, воспитанный юноша. Никакущий в постели (практически, Хедер пыталась это исправить). Может пробить тебя по айпи, узнать всю тебя от и до, все твои грехи… чисто по интернету. Лишь одной силой мысли, если пожелает. И при любой возможности разрушить твою карьеру. Даже ту, что ещё не началась вовсе… Чисто откопав что-то такое, из-за чего общество просто плюнет на тебя и затопчет. Это происходит с Хедер сейчас. В руках этого молодого человека целый мир. А он не один такой, этих цифровых повелителей сотни, тысячи, если не миллионы на всей бренной земле! И он, Иккинг Хэддок, молчит об этом даре от Вселенной. А ведь она, обладательница сверхчеловеческой физической силы, называла его обычным, и не раз. Лично и в переписках. Этот Хабанага знаёт всё и немного больше… Надо наконец прервать эту тишину. — Значит его зовут Хабанага. — Ага. Почти как хабанеро. Прикольно, да? — Назвать сверхспособность сортом перца… Ты не перестаёшь меня удивлять, Хэддок… Хедер знала о нём? — Нет. Хабанаге она не нравилась, поэтому не говорил. — Ясно. То есть она тоже, как я, думала, что ты обычный? — Да. — А чем я заслужила уважение твоего… Аппарата? — Собой. — Вы двое просто нечто… Иккинг хихикает как мальчонка, натягивает лыбу и щурится. Астрид мило улыбается, чуть прикрыв ладонью рот. Временами он чересчур мил, аж самой улыбаться хочется… Она вспомнила, что забыла сказать самое главное. Из-за чего она собственно здесь ест в одиночестве. — Я вспомнила, что мне нужно настроить роутер дома… — В общаге? — Нет… Я теперь на съёмной, — и гордо улыбается Хофферсон, довольная собой. Хабанага даже включил торжественную трель фанфар. — Круто! Дорого? В каком районе? Соседи есть? — Иккинг сразу наклонился ближе и стал сыпать вопросами. — Не особо, в Люнсе, нет, — с хохотком отвечает Астрид, — Не поможешь?.. Раз у тебя есть друг, который может этим заняться. — Да… Да, конечно! — Хэддок тут же вскакивает, — Пойдём сейчас. — Ты куда спешишь так? Я ещё не заплатила! — Чтобы вернуться до темноты в общагу. Не впустят ещё, — напоминает он, невольно закатив глаза, — Там на смене вредный мужик. — А, знаем-знаем… Тогда собираюсь. Стоит ли говорить, что Хэддок тем вечером так и не вернулся в общагу. Его там ждали одни тараканы, а тут, в уютной двушке, красивая дева с точёными бицепсами и накормила его, и пивом угостила, и утешила его в меру своих сил. Да, легли спать на одной кровати, в объятьях друг друга, но одетые. Иккинг признался, что ещё не совсем готов. Астрид приняла это спокойно. Повелитель цифрового потока имеет голову на плечах, и это силачке льстит. Всему своё время. Хабанага же недоволен таким исходом посиделки. Красивая, умная девушка пригласила, значит, к себе домой. Ужин сделала, напоила, собиралась видимо дать. А этот Хэддок взял да обрубил всё. Гештальт, говорит, закрыт. Кого он пытается обмануть? Если бы дал, то тогда бы уж закрылся точно. Но нет, «не готов». Сам сидел со стояком полчаса, пока целовал эту свою силачку, и сдал назад. — Можешь назвать мне вескую причину, почему ты её отшил? — У меня не было презерватива, Хабанага. — А. Э-э-э… Погодь. То есть… — Научись сначала думать, а потом обвинять, — со слабой улыбкой просит Иккинг. — Так я бы достал!.. Как-нибудь… — У тебя рук нет. Вообще тела. — Купи мне робота, я вселюсь в него и буду тебе помогать. — Ты так хотел, чтобы Астрид трахнула меня вчера? — О да, тогда бы ты перестал ныть, что тебе не хватает женской ласки. — Не ныл я, не ври. — Может быть и так. — Мне важно общение, Хабанага. Понимание. Заняться сексом можно в любое время, в любом месте. От нужды, от балды, пока бухой, пока в хорошем настроении. — Вчера было самое то. — Зная свою медлительность, я бы не успел вытащить, если ты об этом, — чуть поджимает губы Иккинг, — лучше не рисковать. — Согласен. Но я бы рискнул. Люблю острые ощущения. Проходит неделя с того вечера в квартире Астрид. Ей приходит эсэмэс со странного номера, явно заграничного. «Силачка, перец на связи. Прими заявку». Девушка отвечает согласием. — Привет, Хабанага. Что-то нужно? — Приветулик, халк-леди. Да, есть вопрос. У тебя есть какой-нибудь прям секси халатик? — Зачем тебе это знать? — Просто я думаю, что наш карасик готов. Хочет пригласить тебя на свиданку в ресторан. Так, по секрету. — Можно и без этого. Пусть приходит ко мне и всё. Закажем бургеров, поболтаем. — Ты такая крутая. Бургеры я сам закажу. Напиши ему, что на компе вирус появился. — Как? — Пришлю тебе по почте троян. Откроешь файл и всё. Два часа мучений и болтовни обеспечены. Не для тебя, конечно же. — Какой ты хитрый… — Я просто сваха.***
Иккинг сладко потягивается с закрытыми глазами, лёжа в постели, под тёплым ватным одеялом. Такого у него в общаге нет. Секунда. Резко открывает глаза, поднимает корпус и первое, что видит: монитор с компьютером. Затем пятилитровку пива на стуле, на полу же лежит коробка с недоеденной пиццей. Это не его комната. Ну ясно теперь. Судя по отсутствию рубашки и джинс что-то всё-таки было. Телефона рядом нет, спутницы тоже. И вещей почему-то нет. Хотя бы в трусах, и на том спасибо. Зайдя на кухню, Хэддок видит Астрид, спокойно пьющую горький до безобразия кофе. Смотрит на улицу через окно, обнажённая. На столе лежит Хабанага, который что-то перманентно бубнит. — А, слышу хрип задохлика! Как спал, Иккинг? — резко переключается Хабанага. Юноша аж подпрыгивает на месте. Дева спокойно оборачивается с чашкой кофе в ладонях, садится на стул и миленько улыбается. Да, при свете утра кубики пресса силачки видно явнее, чем ночью. — Как убитый. Мы сколько вчера выпили? — и ставит руки на бока, смотрит в пол. — Достаточно, — резюмирует существо, — Твои вещи в ванной. — О, спасибо. — Они мокрые ещё, — чуть шире улыбается она. — Почему это? — вскидывает бровью он, наконец глянув в глаза подруги, а затем переключив внимание на её роскошную грудь. И почему не дал в первый раз?.. — Пока я была в душе, ты зашёл ко мне одетый… прямо под воду. — Блестяще, — выделяет слово Иккинг, закатив глаза, — Я был ещё пьян? — Ага. — Приставал? — Любезно просил добавки, — ухмыляется Астрид, скрестив ноги. Хэддок смачно хлопает себя по лбу. Дорвался, идиота кусок. — Да, Иккинг, нет тебе прощения! Два раза за ночь переспать с одной девушкой! — давит Хабанага, явно издеваясь, — Худосочная тахикардийная шлюшка! — Не обзывайся, — просит Хофферсон, — Дай ему вспомнить. — Я трезвый-то ужасен, а бухой, наверное, вообще бревном был, — бубнит себе под нос Иккинг, садится на стул и сильно клонит голову; принимается елозить пальцами в своих непослушных волосах. — Поначалу да, но я сумела тебя растормошить, — говорит Астрид, вставая с места и следом кладя пустую чашку в раковину, чтобы помыть; да, попка у неё зачётная. Ещё больнее от того, что не дал в первый раз. — То есть… Всё не так уж и плохо? — с надеждой в голосе спрашивает Хэддок, тут же поднимая голову. — Лучше, чем с бывшим, — она поворачивает голову в его сторону и миленько улыбается, — Такой ответ тебя устраивает? Иккинг сильно недоумевает, опять клонит голову, жуёт губы. То в одну сторону качнулся, то в другую. А потом начинает широко улыбаться, даже смеяться. Похоже, вспомнил что-то и принял как должное. Вскакивает со стула и обнимает Астрид со спины; и плевать, что она без одежды. Силачка невольно роняет чашку в раковину, руки у неё все в пене от геля для мытья посуды. Смывает всё хорошенько, затем с небольшой силой отпихивает юношу от себя подальше. Ибо у него закономерно возник стояк. Два раза купалась, чтобы искупаться в третий, ага, прямо сейчас. Нет уж, двух раз за ночь хватит. Ещё наверстается. И утром, и днём, и когда будут трезвы. Лишь бы Хабанага не мешал… … у которого осталась видеозапись этой ночи. И он ещё запишет, это точно. Иккинг же любит острое, как и боль. Хабанага ведь острее хабанеро.