Никого дороже тебя

      Они разные. Очень разные. Она легкомысленная, весёлая. Постоянно улыбается, никогда не сидит на месте. Как дитё малое. Хотя она действительно молода. Но она всё равно слишком энергична. Даже её искусство крови отражало её ребяческую душу. А её выражение лица… Она постоянно улыбается. Улыбается, корча хитрую лисью мордашку. Самодовольно, немного наивно. И ужасно мило. С ней часто бывает сложно. Часто она упрямится, действует на нервы. Причём порой делает это назло. Но она всё равно ужасно милая.       Он же всегда серьёзный. Хмурый, иногда даже чересчур. Чистоплюй, который ненавидит шум и ребяческие шалости. Он мало говорит и много делает. Всеми силами стремится к своей цели, желая стать сильнейшим демоном. Он любит говорить: «Я же говорил». Вечно раздаёт советы. Иной раз ругается, но даже это делает тихо, но в ужасно саркастической манере. Однако на самом деле он хороший. Он заботливый и ответственный. Часто переживает. Иной раз терпит маленькие глупости, а, когда у него хорошее настроение, даже сам соглашается на подобное. Он любит, по-настоящему любит, пусть и не умеет это показывать.       Сусамару вновь кидает в стену темари. Тонкие стенки ходуном ходят, хотя бросает она даже не в полсилы. Яхаба же пытается читать. Большую часть времени он притворяется слепым, держа глаза плотно закрытыми. Всё ради того, чтобы запутать врага ещё больше, ведь вряд ли простой охотник будет ожидать, что у демона на самом деле четыре глаза. Но будь у него хоть восемь глаз, он всё равно бы не смог читать в такой обстановке. — Ты можешь перестать? Я пытаюсь сосредоточиться! — Парень оборачивается на демоницу, едва ли не скалясь, словно пёс, грубо рявкая на неё, окончательно разрывая тишину. — Мне скучно! А ещё я голодная! — Наконец-то Сусамару отвлекается, откладывая мячик, скрещивая руки на груди, недовольно насупившись. — Если бы не ты, то я бы съела того придурка! — Если бы не я, то этот придурок бы отрубил твою дурью головёшку! — Парень стучит по полу кулаком, приподнимаясь на локтях в сидячее положение. — Ты идиот! Вечно мне мешаешь! — Да, она взъелась не на шутку. Настолько, что пинает в его сторону мяч. Если бы не демоническая реакция, ему бы, вероятно, снесло голову. — Молодец, дура. Теперь у нас дыра в стене. — Яхаба закатывает все четыре глаза, скрещивая руки на груди. Не то, чтобы ему было жалко этот дом. Скорее хотелось пристыдить напарницу. — Всё из-за тебя! У нас вечно все идёт через задницу из-за тебя! — Да если бы не я, ты бы уже давно сдохла! Ты как дитя малое постоянно! Если бы я работал один, то уже был бы Луной! — Да ничего бы ты без меня не сделал! Идиот! — Дура! Наивная дура! Не выдержав накала страстей, Сусамару громко топает ногой, выбегая из помещения. Яхаба устало трёт переносицу, шумно выпуская воздух ртом. С ней сложно, очень сложно. А ведь он правда пытается заботится. Пусть у него и не всегда это получалось. Он ведь не виноват, что они настолько разные? Он пытается, правда пытается. Она ведь дорога ему.       «Какой же я урод!» — Демон бьёт себя тыльной стороной ладони в лоб. Вот уже полчаса он сидит, кусая локти, от нервов едва ли не бьётся головой об стену. Он готов убить себя, ведь сквозь тонкие стены услышал, как Сусамару плачет. И этого достаточно для того, чтобы у него кровью стало обливаться сердце. Но нет, он слишком гордый, чтобы прибежать по первому звуку. Парень надеялся, что она попсихует, а потом снова придёт доставать его. Но нет. Её до сих пор нет. «Плевать! Всё, я так больше не могу!» — Проносится у Яхабы в голове, прежде чем он распахивает ширму, ведущую наружу.       Вот она. Сидит, поджав к себе коленки и уткнувшись в них лицом. Тихо сопит. Маленький недовольный клубочек. Парень выдыхает. Она живая. Целая и невредимая. Она могла бы уйти, куда глаза глядят, попасться опытныму охотнику и… умереть. От этих мыслей внутри всё сжималось. Нo, благо, девушка цела и невредима. Хочется обнять, прижать её к себе, спрятать от этого мира. Но он этого не сделает. Вернее, не прямо сейчас. Гордость не позволит. — Я… Погорячился. Прости меня, Сусамару. — Яхаба садится рядышком, даже не беспокоясь о запачканной в пыли одежде, мнётся, неловко почёсывая затылок. Ещё немного и его вывернет наизнанку. — Отстань. — Раздаётся тихо и неразборчиво. Лица демоница, конечно же не показывает. — Эй, хватит дуться! — Конечно это не работает. И на что он только надеялся? В воздухе повисает неловкая, давящая тишина. Которую парень всё же осмеливается прервать. — Эй… Я ведь о тебе беспокоюсь. У меня ведь… Больше никого нет. Я не хочу тебя потерять, Сусамару. Яхаба сейчас и сам заплачет, но держится. Даже бровью не поведёт. Сусамару же покрывается мурашками. В последний раз она слышала подобные слова от покойной старшей сестры. Она чувствует приятное жжение в груди, а глазки, кажется, вновь мокнут. — Я стараюсь о тебе заботиться, но… Но я такой идиот! — Его рука тянется к ней, нависает над головой, но не касается. — Прости меня за то, что я такой… Я стараюсь как лучше, а… Выходит вот так. Я ужасный напарник… Прости меня, Сусамару. Девичье сердечко не выдерживает вновь, пусть она и демон, и, подавшись в сторону Яхабы, она обнимает его плечи, крепко-крепко прижимается, уткнувшись в чужую грудь мордашкой. Так, как минимум, не видно слёз на её лице. — Не правда! Ты хороший! Очень хороший! — С трудом сдерживая эмоции бурчит демоница. От неожиданности парень едва не заваливается на спину, разводя руки в стороны. На его бледной коже начинает проглядывать яркий румянец. Но он быстро берёт себя в руки, аккуратно приобнимая её, предварительно закрыв глаза на ладонях. Медленно прижимает её к себе, пока пальцы второй кисти зарываются в тёмные волосы, лохмача пушистую гриву. — Яхаба… Прости меня… Прости, что я постоянно мешаюсь… Я… Я… — Всхлипы и плачь. Демон даже чувствует как мокнет его кимоно. Но он держится. Рука плавно соскальзывает на её щёку. — Прекрати. Это не так. Ты… Ты моя радость. Не говори так, пожалуйста. — Он из последних не позволяет голосу дрожать. Утыкается в чужую макушку лицом. От Сусамару пахнет свободой и лёгкостью. Тем, чего у него никогда не было. Тем, что он может увидеть лишь в её глазах. Наконец Сусамару поднимает взгляд на него. Яхаба ласково улыбается, краем хаори вытирает её слёзы. Затем губами легонько касается её лба, отчего та невольно бледно улыбается, затем по-кошачьи жмётся ближе, обхватывая тонкими, но сильными руками его едва ли не до хруста. А он и не против, в конце концов всё же падая спиной на доски. Одежда точно будет вся в пыли. Да и чёрт с ней. — Правда…? — Едва ли не шёпотом спрашивает демоница. — Правда. Я же люблю тебя, дурочка. — «Я люблю тебя.» За всю свою жизнь он сказал эти слова лишь матери. И то всего пару раз. А Сусамару не слышала их вовсе. Никогда. И ни от кого. Даже от сестры. Так что трепетно сейчас обоим. Очень трепетно. Вроде как, демонам несвойственно любить… Но они готовы стать единственными в своём роде. Даже если ради этого придётся пожертвовать всей силой. Набравшись смелости, девушка приподнимается, дабы поцеловать парня в щёчку. А затем вновь быстро утыкается в его шею, дабы спрятать смущение. Он озадаченно трёт место поцелуя, но вновь сдерживается от того, чтобы запищать от переизбытка эмоций. В отместку демон тянется к её руке, переплетая пальцы. Чувствует, как та сжимает его руку. Глаз на ладони, конечно, теперь немного побаливает. Но он потерпит. Ради неё точно потерпит. «И я тебя люблю.» — Тихо, почти неслышно шепчет Сусамару.

***

      Неспешными движениями Яхаба гладит её спину, одновременно роясь в густых волосах, пока та, прижавшись к его груди редко шмыгает и играется с бусами на шее, позволяя любоваться её по-лисьи хитрыми глазками. Да, видеть её улыбающейся намного приятней, чем плачущей. Ради этой улыбки он готов на всё. Лишь бы она была счастлива. — Давай поиграем завтра в темари! — Сусамару поднимает её по-ребячески горящий взгляд. Был бы у неё хвост, она бы сейчас им весело виляла. — Хорошо. — Яхаба вздыхает, но соглашается, хоть и знает, что завтра будет жалеть. Но сейчас он ни о чём не жалеет.