***
— Что это за хуйня? Эрвин улыбается, широко и виновато. У него в руках чёрный ёрзающий комок, и Леви замечает красные царапины и порезы на ладонях. — Я нашёл её в канаве, — говорит Эрвин. Комок издаёт тихий звук, и Леви видит маленькие жёлтые когти, впивающиеся в свитер. — И почему она здесь? — А, ну, она… — Эрвин прикусывает нижнюю губу, его взгляд смягчается, когда он проводит пальцами по чёрной шерсти комка. — Взгляни на неё. Ничего не напоминает? — Хочешь сказать, напоминает что-то, что выметают из-под шкафчиков в кухне? — Нет, просто… Вот, смотри. — Эрвин подходит к дивану и приседает, протягивая Леви чёрный комок, словно даря ему подарок. Кошка повисает в его руках, её хвост начинает покачиваться, когда она замечает Леви. Он отшатывается, а она ёрзает, пытаясь отстраниться. У неё нет одного глаза, левое ухо порвано, а усы помяты и торчат в разные стороны. — Она уродливая, — говорит Леви, отстраняясь. На лице Эрвина мелькает обида. — Ну, я отвёз её к ветеринару по дороге домой, и она здорова. Её просто нужно хорошо кормить. Она всё ещё ёрзает, её хвост хаотично дёргается, когда она смотрит на Леви. Он морщится. — Ты не можешь отвезти её обратно? Она может остаться у них. Эрвин притягивает её обратно к груди, хвост перестаёт дёргаться. — Нет… ну, могу. Но я подумал, что мы можем оставить её. — Он смотрит на неё с морщинкой между бровей и гладит за ушами. Теперь она издаёт урчащие звуки. — Зачем? — Леви думает о куче шерсти, которую придётся собирать с мебели; он уже видит маленькие чёрные волоски, липнущие к кремовому свитеру Эрвина. — Ну, она просто… Ох, Леви, просто посмотри на неё. — Эрвин чешет её под подбородком. Шерсти там мало, как будто её вырвали и она только сейчас начала отрастать. Леви смотрит на её сморщенную морду, на недостающий глаз. Он думает, пытается ли Эрвин так пошутить. — Нам не нужна кошка. — Мне кажется, тебе нужно просто узнать её получше, она правда очень милая. Вот… Эрвин опускает её на колени Леви, и тот напрягается и отстраняется. Кошка шипит, спрыгивает, едва не снося посуду со стола, и убегает. Эрвин ловит чашку, дребезжащую в блюдце, и удерживает её. — А, думаю, она просто… ещё не привыкла к тебе. Она стоит в коридоре, наполовину скрываясь в тени, и сердито смотрит на Леви, её крошечное тело напряжено. — Я ей не нравлюсь, — говорит Леви. — Почему ты не можешь просто взять её себе? — Ну, меня сейчас почти не бывает дома. — Эрвин смотрит на неё, нежно и задумчиво. Так, как иногда смотрит на Леви. — Она будет чаще меня видеть, если останется здесь. И я не думаю, что ей понравится долгая поездка обратно в город. К тому же я подумал, что она может составить тебе компанию. — Мне не нужна компания. Эрвин приседает и снова берёт драный комок на руки. Она опять начинает расслабляться, жёлтый глаз прикрывается, когда он гладит её по голове. — Хочешь знать, как я назвал её? — Он выглядит застенчиво. — Нет. — Я назвал её Капитанка. Леви хмурится. — Это должно быть смешно? — Нет, я просто подумал, что это мило. Я могу назвать её по-другому, если хочешь. Леви снова облокачивается на диван. Огонь почти погас, и у него начинают болеть ноги. Неделя снова будет холодной. Ему не нравится лето, но зима ещё хуже. От неё у него всё тело зудит. — Мне всё равно, как ты её назовёшь, — устало говорит он. — Она у меня не останется. Улыбка Эрвина погасает, и Леви чувствует укол жалости в груди. Он сжимает зубы и берёт чашку, а затем вспоминает, что она пустая; дурацкие танцующие кошки с зонтиками улыбаются ему. — Мне всё равно, можешь оставить её здесь, пока не найдёшь хозяев, — бормочет Леви, и Эрвин снова ярко улыбается. Эрвин перестал работать по выходным, чтобы оставаться с Леви. Он сказал, что, возможно, начнёт брать выходной и по понедельникам тоже, когда начнётся зима. — Потому что тебе всегда холодно, вдруг понадобится кто-то, кто будет массировать ноги, — добавляет он, и Леви думает, что Эрвин, возможно, флиртует. Вечерами, после ужина, Эрвин зажигает огонь, садится на диван с Леви и читает ему, иногда кладя его ноги себе на колени и потирая их. Сегодня они начинают новую повесть. Конечно, она про кота. Леви уверен, что Эрвин считает себя смешным. — «Он пробрался через дыру в заборе и прыгнул на подоконник, где повариха оставила свеженарезанную ветчину для сегодняшнего ужина…» Глаз Леви закрывается. Ногам под руками Эрвина тепло, лицо согревает камин, а в животе горячий чай. Леви нравится, когда Эрвин читает ему. Это легче, чем читать самому, потому что слова прыгают перед глазом и ему нужно прищуриваться, чтобы оставаться на нужной строчке. — «К сожалению маленького Остина, повариха ждала его. Она выпрыгнула из-за двери и прихлопнула его метлой, он побежал, и свежий кусочек ветчины упал в клумбу». Что-то врезается в лодыжки Леви, и он подпрыгивает, резко открывая глаз. Кошка замирает на коленях Эрвина и смотрит на Леви, как будто только сейчас заметила его. Она выгибается и обнажает зубы, тихо рыча. — Маленькая засранка, ну-ка слезь… — Ничего страшного, Капитанка, — успокаивает её Эрвин, почёсывая за ухом. — Можешь остаться. Леви не против. — Я против, — возражает Леви. Он видит её острые когти, впивающиеся в одеяло. — Вы оба помещаетесь, — говорит Эрвин, гладя её; другая рука лежит на лодыжках Леви. Эта маленькая засранка начала усаживаться на его коленях, прямо рядом с ногой Леви. Он чувствует её мурчание через одеяло. — Скажи ей перестать, — просит Леви Эрвина, сердито глядя на неё. — Никаких животных на мебели. — Она не на мебели, она у меня на коленях. Её глаз закрывается, мурчание становится громче; она на удивление шумная для своего размера. Леви убирает ноги с коленей Эрвина, и она дёргается, шипит, а затем снова укладывается поудобнее. Эрвин всё ещё смотрит в книгу, положив ладонь на макушку кошки. Его рука такая большая, что накрывает почти всё её тело, когда она лежит, свернувшись клубочком. Кошка приоткрывает свой уродливый глаз и смотрит на Леви. Он уверен, что она выглядит самодовольной. Леви кормит кошку, когда Эрвин возвращается в город в понедельник, но только потому, что знает, как сильно она нравится Эрвину; он бы чувствовал себя виноватым, если бы она умерла от голода. Когда Эрвин кормит её, она бежит к нему, трётся о его ноги и издаёт это урчание, которое он называет мурлыканием. А вот когда Леви её кормит, она смотрит на него из дверей кухни; зрачок расширен, хвост осторожно качается из стороны в сторону. Она начинает есть, только когда Леви уходит в гостиную, чтобы почитать и попить чай. Во вторник утром он замечает, как она гадит в клумбу. — Эй… уйди отсюда, блядь! — Леви машет тростью в её сторону, и она отбегает и запрыгивает на почтовый ящик, сверля его единственным жёлтым глазом. Он недовольно смотрит в ответ и захлопывает дверь. Он оставляет окно открытым. На улице холодно, но Леви знает, что Эрвин расстроился бы, если бы она убежала, потому что он не впускал её в дом. Когда кошка возвращается, она оставляет следы земли на ковре и ложится спать на диване, где обычно сидит Эрвин. В среду вечером чертовски холодно. Весь день шёл дождь, а теперь дует ледяной ветер, гремя почтовым ящиком и проникая в дом через окно. Капитанка всё ещё на улице. Леви следит за подоконником, сидя на диване, пока серый дневной свет не темнеет. Занавески трепещут от кусачего ветра. Леви с огромным трудом подвигает кресло ближе к огню. Пальцы посинели, ноги болят, а ступни онемели. Он еле натягивает ещё один свитер через голову и хватает чашку обеими ладонями. На одеяле осталась чёрная шерсть. Он забыл убрать его с места Эрвина этим утром. Эрвин купил ему очки для чтения. Леви не нравится надевать их. Офтальмолог предложил убрать правую линзу, и Леви всё ещё не понимает, была ли эта шутка. Очки сползают на нос, когда он пытается сосредоточиться на словах, пытается вести взгляд по странице. Ему не нравится читать в одиночку. Он продвигается слишком медленно, его это раздражает, и он скучает по голосу Эрвина. Леви начинает засыпать, а затем резко просыпается, когда чувствует неожиданный вес на коленях. Очки сползают с носа, и раздаётся удивлённое мяуканье. Он слышит, как лапы Капитанки ударяются о ковёр, и замечает, как она удаляется к месту Эрвина на диване. На коленях осталась новая порция чёрной шерсти. В четверг приходит уборщик, и Капитанка прячется под кровать. Леви сидит в спальне и читает, пока уборщик не уходит домой. В пятницу Эрвин возвращается домой поздно. Леви ужинает в одиночестве, а затем кормит Капитанку и отправляется в ванную. Он оставляет дверь приоткрытой, потому что, когда он закрыл её вчера, кошка полчаса царапала её. На улице снова идёт дождь. Эрвин, наверное, забудет снять обувь и занесёт грязь в дом. Леви выдыхает и опускается под воду, смывая шампунь с волос. Эрвин купил новый, с запахом мяты. После этого он начал часто нюхать его волосы, поэтому Леви стал пользоваться им каждую ночь. На потолке появляется длинная тень, растянутая свечой. Леви смотрит, как Капитанка заглядывает в комнату, а затем проходит и садится на коврик. Её глаз следит за тенями, которые танцуют по стене из-за свечи. Она смотрит на Леви и медленно моргает. Леви тянется к мылу и проводит им по ногам. Они всегда начинают болеть сильнее всего к концу недели, потому что Эрвина нет рядом и он не может потрогать их и согреть. Раздаётся тихий стук, и Леви видит, что Капитанка сидит у стены, сжавшись, наблюдая за тенями от свечи и покачивая хвостом. Она подпрыгивает, хлопает лапой по стене и снова опускается на четвереньки, наклоняя голову набок. — Что ты делаешь? — спрашивает Леви. Она не обращает внимания. Он смотрит, как она снова прыгает на тень, и думает, будет ли она всё ещё так делать, когда вернётся Эрвин. Он бы, наверное, улыбнулся, может, посмеялся бы. Ему бы понравилось, думает Леви. Он тянется к свечке и немного наклоняет её, огонь трещит, тени прыгают по стене. Капитанка прыгает и клацает крошечными острыми зубами. — Идиотка, — нежно бормочет Леви. Когда Леви заканчивает мыться, он цепляется за перила и вылазит из ванной. Капитанка смотрит на воду, льющуюся с него, и убегает из комнаты. Забираясь в кровать, он видит, как она наблюдает за ним из дверного проёма, её крошечное тело скрывается в тени коридора. Леви вешает трость на крючок и включает лампу, чтобы почитать, дожидаясь Эрвина. — «Во всех своих путешествиях Остин не находил более тёплого места, чем колени мистера Томпсона после ужина в пятницу вечером…» Часы отбивают десять, когда Эрвин возвращается домой. Свет в коридоре всё ещё горит, и он видит, что Леви в кровати, у него на груди лежит раскрытая книга, очки сползли на нос. Эрвин наклоняется и целует его, волосы пахнут мятой. Он замирает, делая вдох, и осторожно убирает очки. С коленей Леви раздаётся тихое мурчание, и яркий жёлтый глаз моргает с тёмных простыней. — О, дорогая, — шепчет он, и Капитанка прижимается мордой к его ладони, когда он чешет её за ухом. Пальцы Леви зарываются в её шерсть. — Теперь он тебе понравился, м? — спрашивает Эрвин. — Я же говорил, что вы поладите, разве нет? Она издаёт тихий звук, который Эрвин принимает за согласие, затем вытягивается и возвращается ко сну на коленях Леви.***
Физиотерапия Леви доставляет Эрвину невероятное удовольствие. — Слишком холодно, — жалуется Леви, просто чтобы пожаловаться, потому что все выходные шёл дождь, и ему больно и тоскливо. — Я вскипячу воду для новой грелки, — говорит Эрвин, поднимаясь. — Нет, останься. — Леви тянется к нему, его дрожащие пальцы ловят рукав Эрвина. — Просто… ты можешь?.. Он сжимает рукав ладонями. Блядь, Леви ненавидит просить о чём-то. Ненавидит ныть. Это жалко. Эрвин никогда ни о чём его не просит. Эрвин кладёт ладонь ему на щёку, и Леви наклоняет голову. Он становится спокойным, веки тяжелеют, когда Эрвин так обнимает его. Он словно свеча — нет, целый костёр, — пышущий теплом. Он садится рядом с Леви на диван и кладёт его ноги себе на колени. Ветка царапает окно, напоминая о колючем ветре снаружи. Капитанка, свернувшаяся в клубок на ковре у огня, поднимает голову, а затем возвращается ко сну. — Тебе сильно больно? — спрашивает Эрвин, поднимая левую лодыжку Леви и вытягивая её. — Не особо. — Леви втягивает носом воздух, когда Эрвин закатывает штанину и обнажает ужасную искорёженную кожу. — Скорее… всё просто ноет. Эрвин вжимает большие пальцы в мышцы лодыжки, массируя её круговыми движениями. Леви подавляет звук, рвущийся из горла, и впивается пальцами в бутылку с горячей водой, лежащую на коленях. Эрвин всегда выглядит сосредоточенным, когда делает это: между бровей залегает морщинка, губы распахнуты, как будто это занятие стоит каждой крупицы его внимания. Он втирает тепло в кожу, поднимая брюки выше, чтобы потрогать Леви под коленкой. — Левая нога болит сильнее, да? Леви кивает. — А правая? — Ладонь Эрвина обхватывает всю лодыжку Леви и немного заходит на голень. Он осторожно гладит её, кажется, даже не осознавая этого. — Немного болит, — говорит Леви, преувеличивая. Эрвин кивает и старательно закатывает вторую штанину, чтобы помассировать и другую ногу тоже. От его пальцев остаются красные отпечатки, мягкие линии отмечают путь его ладоней. — Так нормально? — тихо спрашивает он. В камине трещит полено. — Ага… да. — В горле Леви появляется комок. — А ступни? Болят? Леви сглатывает. Эрвин обнимает левую ступню, лежащую на коленях, бледную и тонкую в его огромных ладонях. — Иногда. — Тебе приятно, когда я их массирую? Эрвин не дожидается ответа. Он вжимает пальцы в изгиб левой ступни, перекатывая мышцы. По позвоночнику Леви бегут мурашки, нога дрожит. — Ах… — Тебе больно? — Н-нет. — Леви покусывает большой палец, рот наполняется слюной. Эрвин наблюдает за его лицом, опуская взгляд к губам, а затем возвращается к ногам. — Ты напряжён, — отмечает он. Уголок его губ поднимается. — Всегда напряжён. Мне нравится, когда я могу заставить тебя расслабиться. Лицо Леви горит. Он не может смотреть на Эрвина, когда он становится таким, поэтому переводит взгляд на камин. Капитанка растянулась на ковре, повернувшись животом к пламени. Она полнеет, Эрвин откармливает её, давая ей еду со своей тарелки, когда думает, что Леви не видит. — Хорошо… — тихо бормочет Эрвин, возможно, только для себя. Он снова сосредоточенно хмурится, только у него покраснели щёки и… Леви чувствует его интерес. Его возбуждение. Под ногами. Боль в мышцах теперь не такая яркая, потому что ладони Эрвина отогнали холод. Леви сжимает пальцы ног, спускаясь ниже. Он подтягивает одеяло к себе, сгибает ногу в колене и прижимает ступню к паху Эрвина. — Ах. — Эрвин кладёт ладонь на лодыжку Леви, как будто хочет удержать её на месте. — Извини, я… что ж. Он выглядит смущённым, и это немного радует Леви. Он снова давит ногой, потирая пах, и чувствует, как член Эрвина дёргается. Леви наблюдает за его лицом, видит, как он поджимает губы, как прикрывает веки. — Можно… можно мне опуститься на колени? — выдыхает Эрвин. Он спрашивает разрешения Леви. Чтобы сесть в его ногах. Чтобы унизиться. Леви кивает, и Эрвин слезает с дивана и опускается на колени, притягивая его ноги к себе. Он продолжает массировать ступни, словно хочет прогнать оставшуюся боль. Леви поднимает пятку к члену и надавливает; ему нравится выражение лица Эрвина, когда он так делает, тихий выдох, срывающийся с губ. Эрвин хватает его лодыжку обеими руками и удерживает её, двигая бёдрами. Они встречаются взглядом, и по шее Леви рассыпаются мурашки. — Ты можешь… — Он сглатывает, когда Эрвин сжимает лодыжку сильнее, напрягаясь в предвкушении. — Ты можешь потрогать себя, — шепчет он, и Эрвин быстро расстёгивает брюки, путаясь пальцами в ремне. Леви покусывает большой палец и наблюдает за ним, не дыша. Член Эрвина уже течёт. Он ведёт ладонью вверх-вниз и наклоняется, чтобы поцеловать лодыжку, голень, бедро. Он кладёт щёку на колени Леви и трётся о ступню, тяжело дыша и сжимая его бедро свободной рукой. Леви запускает пальцы в мягкие светлые волосы, а затем понимает, что трогает его искалеченной правой рукой, и быстро меняет её на левую. Эрвин стонет ему в колени, вскидывая бёдра и вбиваясь в кулак. Леви наклоняет его подбородок вверх; ему нравится смотреть, как лицо Эрвина расслабляется, как он поднимает взгляд и распахивает губы. — Ох… Леви. Поверх огня Леви слышит влажные звуки ладони, скользящей по члену. Его запястье двигается всё быстрее, дыхание ускоряется, он обхватывает талию Леви и притягивает его ближе. — Я сейчас кончу, — выдыхает Эрвин ему в пах, и Леви дрожит. — М-м-м. — Можно?.. — Эрвин поглаживает лодыжку Леви и осторожно обнимает её ладонями, задавая вопрос. — На ноги. — Леви опускает взгляд, видит выжженную розовую плоть, спускающуюся по ноге, старый рваный шрам на том месте, где кожу зашивали. — Пожалуйста. — Эрвин двигает ладонью, прижимаясь к его ноге, снова кладя её на колени, когда Леви пытается притянуть её к себе. — Да. Можешь кончить на них. Леви наблюдает за его лицом. Эрвин напрягается, когда кончает, а затем дрожит и издаёт тихие звуки. Сегодня он громче, стонет так глубоко, что Леви краснеет. Сперма разливается по ступням, тёплая и влажная, и он дрожит, зарываясь пальцами в волосы Эрвина. После оргазма Эрвин ложится на колени Леви и замирает, обжигая его кожу дыханием через брюки. Тот гладит его по волосам и шее, впитывая звуки его дыхания, шум дождя, стучащего по окну. Эрвин убирает член обратно в брюки, а затем проводит большим пальцем по сперме, размазывая её по бледным ступням Леви, по изогнутому шраму, спускающемуся по ноге. Он расслаблен и потрясён; он всё ещё в том месте, куда попадает сразу после оргазма, ещё не успев прийти в себя. — Теперь тебе придётся помыть их, — говорит ему Леви. — Хм-м. — Эрвин наклоняется и прижимается губами к лодыжке Леви, из-за чего у него перехватывает дыхание. Капитанка громко мяукает, и они оба подпрыгивают. Она сидит перед тлеющим огнём, глядя на них своим пронзительным нетерпеливым взглядом. Эрвин смущённо накрывает ступни Леви, как будто хочет таким образом сохранить его целомудрие, и они смотрят, как она обходит диван и направляется к кухне, где её ждёт пустая миска.***
— Они теперь у всех есть, — говорит Эрвин. Он пытается звучать убедительно и спокойно. На его коленях тепло, Эрвин гладит Леви по волосам, но тот всё равно раздражён. — Мне всё равно. — Мы сможем говорить друг с другом, когда я буду в городе… — Я не хочу, чтобы у меня был телефон. Эрвин опускает книгу; его голос был таким приятным, когда он читал глупую историю о полевой мышке, пока не начал говорить о телефонах. Теперь Леви допил чай, огонь гаснет, и в комнате становится холодно. — Не хочу, — повторяет он. — Я скучаю по тебе, знаешь ли, — говорит Эрвин, убирая его волосы со лба. У него на подбородке появилась щетина, Леви видит её, поднимая на него взгляд. — Когда я в городе. — Тогда можешь написать мне письмо. — Ну, было бы здорово слышать твой голос, вот и всё. Капитанка ёрзает на ногах Леви. От неё становится тепло, но ступни начинают затекать. — Ты услышишь мой голос в пятницу, — бормочет он так тихо, что его слова может поглотить дождь, стучащий по крыше. Он шёл все выходные. Иногда Леви тихо надеется, что дождь будет таким сильным, что дороги затопит и Эрвин не сможет вернуться в город. Ладонь Эрвина лежит в его волосах. Она такая большая, что накрывает почти весь затылок. И тёплая. От неё Леви хочется спать. — Мне просто становится одиноко, — говорит Эрвин. — У тебя есть Капитанка, и твой дом приятный и уютный. Моя квартира маленькая, пустая и… — Ты пытаешься заставить меня чувствовать себя виновато. — Я просто предоставляю тебе все факты, чтобы ты мог принять обдуманное решение. Леви вытягивает затёкшие ноги, и Капитанка раздражённо спрыгивает на ковёр. Эрвин наклоняется, чтобы почесать её за ухом, и для этого ему приходится перегнуться через Леви. До него доносится запах одеколона. Эрвин осторожно поднимает голову Леви с колен. Он встаёт, кладёт ещё одно полено в огонь и тыкает его, пока оно не начинает трещать. Капитанка трётся о его ноги. Она всё ещё не трётся о ноги Леви. — Знаешь, некоторые люди используют телефоны, чтобы заниматься сексом, — говорит Эрвин, снова садясь на диван и кладя ноги Леви себе на колени. — Это отвратительно. — Не сами телефоны. С помощью голоса. — Эрвин закатывает брюки и вытягивает ноги Леви, потирая затёкшие бёдра пальцами. Тот откидывает голову назад, прикрывая глаз. Доктор показал ему новые упражнения для ног, чтобы сделать их сильнее, но они ему не нравятся. Это Леви нравится больше. — Представляешь? — бормочет Эрвин, наклоняясь и прижимаясь губами к коленке Леви. — Будет так здорово услышать твой голос. Готов поспорить, что ты мог бы заставить меня кончить. — Тебя легко заставить кончить. — Леви тянется к нему, а затем сжимает ладонь в кулак, понимая, что это правая рука. Эрвин замечает — ну конечно — и накрывает его ладонь, прижимая её к щеке. У него такое тёплое лицо, практически горячее. Леви ненавидит, когда он так делает, ненавидит смотреть на это. Уродливые, бледные, скрюченные обрубки у тёплого и красивого лица Эрвина. — Ладно, я куплю телефон, — говорит он, дёргая руку к себе. Уголок губ Эрвина приподнимается. — Но я не хочу, чтобы мне звонил кто-то ещё, только ты. И мы не будем использовать его для секса. Мы можем заниматься сексом на выходных. В понедельник приходит рабочий из телефонной компании, чтобы установить телефон. Он показывает, как им пользоваться, но Леви не обращает внимания и быстро выгоняет его из дома. Он проводит весь день, с опаской наблюдая за телефоном из кресла. Он большой и красный, из него торчат всякие диски и провода. В обед Капитанка спотыкается о кабель и шипит на него. Леви садится на диван подальше от телефона. Ему приходится постоянно проверять его — рабочий сказал, что телефон может зазвонить. Леви не хочет, чтобы он звонил. Он читает новую книгу, которую они с Эрвином начали. Ту, что про полевую мышь; она только что подружилась с котом. Леви выяснил, что Эрвину нравятся такие истории. Глупые рассказы о глупых животных, которые ведут себя совсем как люди. Эрвин сказал — нет, настоял на этом, — чтобы Леви прочитал две главы до его возвращения в пятницу. Леви прочитал три страницы за последние два дня. У него болит глаз, из-за этого начинается мигрень. Он скучает по возможности слушать, как читает Эрвин. Всю среду тепло, и Капитанка переходит с одного предмета мебели на другой, следуя за солнцем, которое светит сквозь занавески. — Ты делаешь хоть что-то ещё или только ешь и спишь? — спрашивает её Леви. Она перекатывается на спину и вытягивается, тихо мурча. Леви дочитывает главу. Полевая мышка Эрвина как раз научилась рыбачить. Она ловит головастиков, а кошка — форель. В четверг идёт дождь, и Капитанка забирается на колени Леви после завтрака. Очки для чтения запотевают от чая, поэтому ему приходится отложить книжку и сначала допить чашку. Капитанка смотрит на кошек с зонтиками. Она уже дважды пыталась скинуть чашку со стола. Леви размышляет, завидует ли она им, потому что на улице весь день идёт дождь и она не может пойти погулять. Часы должны пробить два, и тут звонит телефон. У Капитанки шерсть встаёт дыбом, она впивается когтями в бёдра Леви, а затем спрыгивает с его коленей и бежит по коридору, чтобы спрятаться под кровать. Леви смотрит на телефон, сердце стучит в горле. Он резко и непрерывно звенит, заглушая тихий звук дождя. Леви сглатывает и тянется к нему. Звонок стихает, когда он поднимает трубку. Внутри что-то трещит. — … алло? Леви? Леви подпрыгивает и едва не роняет трубку, когда слышит приглушённый голос Эрвина. Он сжимает её обеими руками и прижимает ко рту. — Эрвин? — громко говорит он. Раздаётся смех, но он не нравится Леви. Он искажён, и ему не хватает урчания, которое обычно доносится из груди Эрвина. — Не нужно подносить микрофон так близко ко рту, — говорит голос телефонного Эрвина. — И не нужно кричать, я тебя хорошо слышу. Леви отстраняется и смотрит на телефон. Он не знает, что такое микрофон. — Зачем ты позвонил мне? — спрашивает он, стараясь звучать тише. — Ты не придёшь домой завтра? — Приду. Но клиент, который должен был быть в обед, отменил встречу, и я хотел посмотреть, работает ли твой телефон. — Ну, работает, — говорит Леви. — Работает. — Ну, тогда… — Я могу пойти, если тебе надоело разговаривать. Леви прижимает трубку к уху. Кажется каким-то неправильным слышать Эрвина, но не видеть его. — Что ты сейчас делаешь? — спрашивает Леви. — Прямо сейчас? Сижу в кровати и разговариваю с тобой. Я чему-то помешал? — Да, я читал. — О. — Леви слышит улыбку в голосе Эрвина. — Ну, не хочу отвлекать тебя от книги… — Нет, я уже всё равно хотел заканчивать. — Тебе нравится книга? — Она нелепая. В трубке снова трещит смех телефонного Эрвина. — Капитанка с тобой? — Нет, она убежала, когда зазвонил телефон. — Леви смотрит в сторону коридора; она так и не вышла из спальни. — Ох, бедняжка. Она привыкнет. Как твои ноги? — Хм. Нормально. — На самом деле не особо. На улице слишком холодно, и ему сложно передвигаться по утрам. — Немного холодно. — Ну, я приду завтра, — говорит Эрвин, а за его словами будто бы скрывается «Ну, завтра тебе будет тепло». — Я нашёл чай, который тебе нравится, — лавандовый Эрл Грей. — О. — Леви наматывает кисточки одеяла на палец. — Ты снова поздно вернёшься? — Нет, я поеду на раннем поезде. — Хорошо, тогда я сделаю ужин. — Эрвину очень нравится хлеб Леви. Возможно, он сделает к нему суп. Томатный или ореховый. Капитанка высовывает свою маленькую чёрную голову из спальни в коридор. — Хочешь заняться сексом завтра? — спрашивает Эрвин. Внезапно Леви радуется, что его тут нет; к щекам приливает жар. — Не знаю. Посмотрим, как я буду чувствовать себя завтра. — Я думал, мы можем попробовать… — Дыхание Эрвина тяжелеет, и он замолкает на пару мгновений. — Мы могли бы снова попробовать вставить в тебя мой член. Леви сжимает пальцы в кулак. Эрвину это нравится. Нравится вставлять в Леви пальцы, посасывая кожу на шее. Нравится раскрывать его, растягивать, чтобы поместить в него член. — Да. Ладно. — Мы не будем спешить, — говорит Эрвин. — Я буду осторожен. — Я знаю. — То есть я всегда… Я не специально оставляю отметины. Леви дрожит, рука инстинктивно ложится на шею. Он надеется, что никто не слышит, что они говорят по телефону. — Всё нормально. — Я очень жду нашей встречи, — говорит Эрвин. — Иногда выходных правда не хватает, и я просто… — Он на мгновение замолкает, телефон трещит. — Спасибо, что ответил, когда я позвонил, Леви. — Я не знал, что это ты звонишь, — говорит Леви. — Я не хочу, чтобы кто-то ещё пытался звонить мне, Эрвин. — Всё нормально, я никому не скажу твой номер. Звонить буду только я. — Хорошо. — Леви сильнее сжимает трубку и забрасывает ноги на диван, ложась головой на подлокотник. — Тебе нужно идти? — Пока нет. У меня ещё есть время. Хочешь, чтобы я остался с тобой? — Можешь идти, если хочешь. — Капитанка снова забралась на диван и поглядывает на колени Леви, готовясь прыгнуть. — Я, наверное, немного посплю. — Хорошо, — говорит Эрвин. — Я побуду с тобой, пока не уснёшь.***
Капитанка ждёт Эрвина на подоконнике каждую пятницу. Леви видит её, сидя на кресле в гостиной. Утром, когда приходил уборщик, она пряталась под кроватью, но сейчас принесли ещё дров, в доме тепло, а в животе полно еды, поэтому она вернулась к своему посту у входной двери. Суп стоит на плите, а хлеб лежит в духовке. Леви как раз закончил читать вторую главу, которую оставил ему Эрвин, и у него начала немного болеть голова. Полевую мышку не съел её друг-кот, и это удивило его. Капитанка мяукает, и Леви поднимает взгляд. Он слышит, как Эрвин вставляет ключ в дверь, как трясёт зонтом. — Сними обувь, прежде чем заходить, — просит Леви, когда дверь открывается. — Привет, моя хорошая. — Эрвин здоровается с Капитанкой, когда она трётся о его забрызганные ноги. Леви фыркает и поднимается с дивана. — Она снова царапала мебель, знаешь ли. — О, правда? — Эрвин чешет её маленькую голову, и ему, кажется, всё равно. — Тебе нужно наказать её. — Ноги Леви ноют, когда он ковыляет в кухню. Даже пальцы, сжимающие трость, болят. — Кошек нельзя наказывать, — отвечает Эрвин. Его губы касаются уха Леви, пока тот разливает суп. — От тебя пахнет одеколоном, — говорит ему Леви. От него часто пахнет одеколоном, когда он возвращается от клиента. — Я принял душ, прежде чем уйти. — Эрвин нюхает ворот рубашки. — Ну, я всё равно помоюсь, прежде чем заниматься с тобой сексом. — А мы будем… — Ладонь Леви, сжимающая половник, дрожит, и ему приходится подождать, пока она успокоится, чтобы налить Эрвину суп. — Ты… вставишь в меня член. — Да, я хотел бы. Эрвин внимательно смотрит на него, сидя за столом, сложив руки перед собой. — Хорошо, — бормочет Леви, отводя взгляд, пока Эрвин не заметил, что он покраснел. Он натягивает пару прихваток и достаёт хлеб из духовки. Руки, сжимающие нож, дрожат, и Леви прочищает горло. — Ты не мог бы… — Хочешь, чтобы я порезал хлеб, а ты приготовишь чай? — спрашивает Эрвин, и Леви кивает. — Коробка у меня в сумке. Я попробовал чай вчера вечером, думаю, тебе понравится. Они садятся за стол, и руки Леви немного успокаиваются. Он ругает Эрвина за то, что он позволяет Капитанке слизать масло с пальцев, и они говорят о том, как часто шёл дождь на этой неделе. Эрвин хвалит суп и предлагает убраться, когда они заканчивают есть. Леви делает чай и уносит его в гостиную. Пальцы, сжимающиеся трость и поднос, напряжённые, слишком холодные. Он греет их о чайник. — Итак. — Эрвин садится, кладёт ладонь на бедро Леви и пьёт чай. — Тебе нравится? — Вкусно, — признаёт Леви. — Я рад. Когда я понюхал его, сразу подумал о тебе. Капитанка уснула на кресле, на котором Эрвин оставил верхнюю одежду. Теперь её шерсть навсегда въелась в обивку. — Леви. — Эрвин сжимает пальцы на бедре Леви и прижимается носом к его волосам. Чашки опустели, огонь почти погас. — Хочешь попробовать проникнуть глубже сегодня? Леви трясёт, дрожь доходит и до ладоней. Он прижимается головой к тёплой и твёрдой груди. Эрвин так близко, что Леви чувствует, как его собственное дыхание ударяется о грудь и отскакивает ему в лицо. Эрвин обнимает его. — Глубже, — согласно повторяет Леви. Эрвин никогда не входил в него больше, чем на пару дюймов. Леви нравится это ощущение, ему нравится думать о том, что их тела так тесно связаны. Но им сложно сделать так, чтобы правильные мышцы расслабились, чтобы он смог принять Эрвина. — Мне нужно подготовиться, — говорит Леви. — Всё нормально. Я наберу ванну. — Ты можешь… покупаться со мной? — Хорошо. — Эрвин гладит его шею, Леви чувствует его дыхание. — Как думаешь, сколько ты сможешь принять сегодня? Ты хорошо себя чувствуешь? Леви хочет принять его всего, чтобы когда-нибудь Эрвин оказался в нём целиком. — Может… половину. Не знаю. Мне холодно… — Леви замолкает и сцепляет дрожащие пальцы. Он не хочет постоянно жаловаться на температуру. Эрвин обхватывает его ладони, они тонут в его руках. — Иди готовься. Я наберу ванну. Купаться вместе не всегда просто. Ванна большая, но она не предназначена для двоих. Чаще всего Леви оказывается на коленях Эрвина, чему тот рад, и на пол постоянно выливается много воды. Сегодня Эрвин моет Леви, скользя ладонями по спине и между бёдер. Его волосы обмякают от влаги, падают на лоб и щекочут шею Леви, когда он целует его. — Ты трогал себя, пока меня не было? — Его ладони невинно лежат на бёдрах Леви. — Нет. Леви не трогает себя, не чувствует нужды. Ему не хочется трогать ни одну часть себя, он не знает, как сделать так приятно, как это делает Эрвин, не думает, что ему понравится ощущать свои ладони, касающиеся кожи. — Может, мне стоить начать давать тебе домашку, — говорит Эрвин. Губы касаются плеча Леви. — Можно вставить в тебя палец, пока мы здесь? Он кивает, и Эрвин утягивает его на колени, прижимает к себе, его член ложится между ног Леви. Его грудь тёплая и влажная, Леви прижимается к нему спиной, от ног исходит пар. Он чувствует прикосновение пальца и дёргается. Эрвин замирает и кладёт подбородок на плечо Леви, задевая его ухо губами. — Остановиться? — Н-нет. — Можно оставить тут отметину? — Эрвин ведёт большим пальцем по изгибу шеи Леви. — Да. Эрвин обнимает его. Леви ёрзает, вода бьётся о край ванны. Он понимает, что ведёт себя слишком громко, что это слишком яркая реакция на палец и жар губ. Эрвин прикусывает кожу, и Леви быстро и коротко дышит, вжимаясь пальцами ему в руку. — Красиво. — Эрвин отстраняется, на пол снова плещет вода, когда он усаживает Леви поудобнее. Палец скользит по дырке, только дразня, едва проникая внутрь. — Удобно? — Мне сложно… — Леви покусывает губу, чувствуя неловкость, даже стыд. — Я не знаю, как расслабиться. Моё тело просто… — Всё нормально. Я не тороплюсь. — Эрвин посасывает кожу на шее Леви, раздаётся влажный звук, от которого теплеют щёки. — Может, я сначала вылижу тебя? Сделаю тебя влажным. Влажным и расслабленным. У Леви начали дрожать ладони, он сжимает руку Эрвина, недовольный своим телом. Эрвин убирает волосы с его шеи и прижимается к ней губами. — Хорошая или плохая дрожь? — Не знаю. — Переживаешь? — Не из-за боли или… — Ладонь Эрвина лежит на правой щеке Леви, и тот обхватывает её, прижимаясь к ней лицом. — Мы так долго пытаемся, и я всё ещё не могу… — Тут нет конечной цели, Леви, — говорит Эрвин, его голос звучит спокойно. Леви соскользнул с его колен, и Эрвин приподнимает его бёдра, снова притягивая к себе. Его член почти встал, он прижимается к заднице Леви. — Мы можем продолжить, если хочешь. Я могу вставить в тебя член, если хочешь. Или мы можем остаться здесь, просто помыться и лечь спать. — Я хочу… — Леви зарывается лицом в ладонь Эрвина, которая обнимает его щёку. — Я хочу, чтобы ты оказался внутри. Грудь Эрвина тяжело вздымается, Леви чувствует её спиной, широкую и твёрдую. — Хорошо. Давай вытремся и перейдём в спальню. Эрвину приходится отнести Леви из ванной в комнату, потому что его не держат ноги. Такое случается почти каждый раз, когда они это делают, — он начинает дрожать. Эрвин сказал, что это нормально, что он не против, что он хочет, чтобы Леви чувствовал себя комфортно, но Леви всё равно дрожит и всё равно недоволен этим. Капитанка спит на своей подушке на подоконнике, луна освещает чёрную шерсть. Она поднимает голову, когда Эрвин опускает Леви на кровать, а затем ложится обратно на передние лапы, закрывая глаз. Эрвин оставляет занавески открытыми, и луна освещает его тело, уверенные линии спины, чуть более мягкий живот. Его член снова обмяк и тяжело висит между ног, пока он открывает шкафчик, где лежит смазка. — Задуть свечи? — спрашивает Эрвин. Леви качает головой, поэтому они остаются гореть. Теперь он не так сильно возражает — когда они занимаются сексом со светом, он лучше видит Эрвина, его тело, выражение его лица, когда ему приятно. — Ты можешь лечь на живот? — спрашивает Эрвин, забираясь на кровать. Леви перекатывается и вжимается лицом в подушку, стискивая дрожащими руками шёлковую наволочку. Тёплое дыхание Эрвина щекочет бёдра. Он осторожно раздвигает ноги Леви, целуя нежную кожу вокруг члена. Он проникает языком внутрь, и Леви тихо скулит в подушку. Ноги начинают дрожать сильнее, и Эрвин крепко удерживает их. Иногда ощущений слишком много, они слишком яркие, и мышцы Леви напрягаются и болят, тогда ему приходится попросить Эрвина замедлиться или вообще остановиться. — Вот так. — Эрвин скользит зубами по внутренней части бедра. — Ты расслабляешься для меня. Тебе приятно? Леви приподнимает подбородок, на подушке остаётся мокрое пятно от зубов. — Я… достаточно расслаблен? — Я могу начать вставлять пальцы, если хочешь. — Да, только… только один, наверное. Пока что. Палец, покрытый смазкой, входит легко. Эрвин ложится на бок, Леви прижимается лицом к его груди. Леви знает, что он смотрит в зеркало. Эрвину это нравится. Нравится смотреть, как его пальцы входят в Леви. — Блядь… ох. — Он нашёл то местечко, от которого так приятно. Леви ёрзает и прижимается ближе. От Эрвина пахнет мылом. — Наверное, можешь вставить ещё один. — Глубокий вдох, — говорит Эрвин. Леви впивается ему в плечи, когда внутрь проникает второй палец. Становится уже, теперь Леви ощущает растяжение. — Больно? — Нет. Просто… трогай дальше. — Здесь? Да. — Блядь. Эрвин закидывает ноги Леви себе на талию. Его член течёт на живот Леви, туда, где лежит мягкий член. — Скажи, если будет больно, — бормочет Эрвин. — Н… ах! Эрвин сжимает зубами мягкую кожу на шее Леви. Он сосёт, и к этому месту приливает жар. От этого Леви дёргается и сжимает плечи Эрвина, чтобы перестать дрожать. Трясутся даже ноги на талии. — На твоей коже так красиво выглядят метки, — тянет Эрвин, проводя пальцем по свежему засосу. — Ты плачешь? — Нет. — Леви стирает влагу с глаз и сильнее прижимается лицом к груди Эрвина, чувствуя мягкие золотые волоски под пальцами. — Тебе нравится, Леви? — Эрвин дышит ему в подбородок, царапая зубами натянутую кожу около шрама. — Когда я оставляю метки на твоей коже? Тебе нравится, как они выглядят? — Он наклоняет подбородок Леви выше, чтобы встретиться с ним взглядом, и даже в приглушённом свете свечей его глаза такие голубые. Он целует Леви мягко, без страсти. Затем Эрвин прижимается губами к его щеке, к шраму, и он дрожит. — Я хочу, чтобы ты вставил в меня член, Эрвин, — говорит он. — Я бы тоже этого хотел. — Эрвин сгибает пальцы, снова нажимая на то местечко внутри Леви. — Как думаешь, ты готов? — Я бы не просил, если бы не был готов. Я хочу этого. Эрвин коротко прижимает голову Леви к своему плечу и нюхает его волосы, а затем поворачивает его на бок. — Повернись, будем так. Эрвин поворачивает его так, чтобы он лежал лицом к зеркалу. Леви хотелось бы, чтобы они лежали под одеялом, но он знает, что Эрвину нравится смотреть, поэтому не просит. Вместо этого он закрывает глаз и обхватывает пальцами предплечье Эрвина, пока тот втирает смазку в его дырку. Эрвин наносит лубрикант и на член, скользкие звуки наполняют комнату, они громче, чем мягкий дождь, который начал стучать в окно. — Мы начнём потихоньку, — говорит Эрвин. Даже со смазкой и подготовкой Леви чувствует укол боли, как только в него входит головка. — Мне… ах. Мне немного… Эрвин останавливается и замирает. — Слишком? — Нет, просто подожди чуть-чуть. — Леви мерно дышит, обеими ладонями сжимая руку Эрвина и поднося пальцы к губам. Он целует костяшки, прикусывает большой палец. Он ждёт, не открывая глаз, дыша. — Ладно… Давай ещё чуть-чуть. Эрвин входит глубже, и Леви слышит, как он втягивает носом воздух. — Хорошо? — спрашивает он, в его голосе звучит напряжение. — Узко, — говорит Леви. — Да, — соглашается Эрвин. Его губы снова прижимаются к шее, и ему уже не так хорошо удаётся сдерживать себя, он выдыхает, впиваясь зубами в кожу, оставляя засосы. — Сколько вошло? — спрашивает Леви. В зеркале он видит, как Эрвин смотрит вниз, туда, где они соединены, по спине бегут мурашки. — Почти половина. — Половина. — Ладони Леви дрожат, сжимая пальцы Эрвина, он прижимает их к губам, костяшки касаются языка. — Давай глубже, — тихо разрешает он. — Ох, Леви… — Эрвин входит глубже, грудь тяжело вздымается, Леви чувствуется это спиной. В зеркале он сжимает челюсть, глаза прикрываются. — Как ты себя чувствуешь? — Заполненным, — выдыхает Леви в ладонь Эрвина. Он гладит костяшки, целует их. — Ты так близко. Такой большой. — Я вошёл почти полностью. — Правда? Блядь. — Боже, Леви, я бы хотел… — Эрвин смотрит вниз, между их телами. Он гладит бедро Леви. — Я бы хотел, чтобы ты видел то, что вижу я. Как твоё тело сжимает меня. Леви тяжело дышит, он знает, что Эрвин должен слышать это, должен понимать, как сильно влияет на него. На его руке остались следы в виде полумесяцев от ногтей Леви. Эрвин сжимает его сильнее, но не двигает бёдрами. — Это приятно, — выдыхает он в волосы Леви. — Д-да. — Леви тяжело дышит в изгиб локтя Эрвина, чтобы его не было слышно, крепче сжимает его руку, чтобы ладони не дрожали. Эрвин обнимает Леви за грудь и зарывается лицом ему в шею. — Тебе больно? Мне высунуть? — Нет. — Леви встречается с глазами Эрвина в зеркале и отводит взгляд. — Может, мы можем просто… полежать вот так. Ощущений просто… много. Очень заполнено. — Да, ощущений много. Я чувствую, как ты сжимаешь меня. — Эрвин обнимает ладони Леви и прижимает их к груди. Они всё ещё дрожат. — Уверен, что это не слишком? — Нет, это просто… возбуждающе, — говорит Леви, вспоминая, что Эрвин использовал это слово. — Хм-м. — Губы Эрвина снова вернулись на шею Леви. — Видишь? — бормочет он. — В зеркале, смотри. Леви смотрит с опаской, потому что ему редко что-то нравится в зеркале. В отблесках свечей лицо Эрвина кажется золотым, на их тела попадает тень. Леви втягивает носом воздух и откидывает голову назад, обнажая горло. — Видишь? — радостно спрашивает Эрвин. Его губы касаются шеи. — Да. — Завтра у тебя по всей шее будут синяки. Леви сглатывает. — Да. Они красивые, выглядят светло-красными и фиолетовыми в дрожащем свете. Леви думает, что ему хотелось бы увидеть их в лунном свете, ближе к окну. Из-за свечей они выглядят темнее, ключицы и челюсть становятся более резкими. Эрвин смотрит на его горло. — Тебе нравится? — спрашивает он. — Тебе нравится. Эрвин улыбается в волосы Леви. — Наверное, я думаю о том, как их увидят люди. Твои соседи, уборщики. — Блядь. — Леви сглатывает, чтобы успокоить сбитое дыхание. — Это извращение, Эрвин. — Я бы хотел, чтобы люди знали. — Эрвин подвигается, по шее Леви бежит тепло. По бёдрам течёт что-то влажное. — Я бы хотел, чтобы они знали, что я их оставил, понимаешь? Что мне удалось заполучить тебя. — Заполучить меня? — тихо повторяет Леви. — Да, именно. Ты когда-нибудь думаешь об этом? Что ты… — Эрвин сглатывает и резко выдыхает, шевеля волосы Леви. — Что я что? — Мой. Леви ёрзает и сжимает руку Эрвина, пальцы дрожат, а он пытается придумать, что на это сказать. — Твой член обмякает, — говорит он. — Внутри меня. Он тёплый и влажный, хотя Леви знает, что Эрвин не кончил. — Да, — отвечает Эрвин. — Можно остаться внутри тебя ещё немного? Ты не против? — Ладно. Хорошо. — Голос Леви звучит хрипло. Он подносит большой палец Эрвина к губам и прикусывает костяшку. — Укуси меня ещё, — просит он так тихо, что дождь едва не поглощает его слова. — Хорошо, — выдыхает Эрвин и наклоняет голову Леви выше, чтобы он видел зеркало. — Смотри.