Крематорий

Игорь уже две недели работал в крематории. Работу подогнал старый знакомый, который запил. Уже две недели пил. Сначала он оформил больничный. Потом взял три дня без содержания. Но больше причин не было. Уволить могли в любой момент. И тогда он попросил Игоря поработать за него. Мол, запою осталось максимум три дня. Он себя знает. Больше не сможет. А он ему отбашляет по четыре тысячи за день. Игорь все равно был в отпуске. Матери помог уже и картошку посадить, и помидоры высадить на даче. Путевка в Крым в какой-то Дом отдыха железнодоржников сорвалась в последний момент. Тот, кто отказался, вернулся и забрал свою путевку. А ехать в Крым в мае да еще за свои деньги? Ну уж нет. Жилье искать, то да се. И не накупаешься. Неизвестно какая погода будет. Вдруг дожди вольют? Да и есть каждый раз в разных столовых, отстояв очередь, это не подходило. Что это за отдых? Очередь в кафе, очередь за шезлонгом. На тряпочке лежать Игорю уже не хотелось. Тридцать пять лет предполагают наличие оранизованного отдыха. Это не как в молодости. Приехал, первую попавшуюся койку у алкашки взял, а потом мучаешься. Но в юности все терпится, все слюбится. Но не сейчас. А тут этот сосед. Игорь прикинул. Даже если пять дней отработает, то двадцать тысяч будет в кармане. И согласился. Даже интересно как-то стало. Ведь там получается грузчиком только поработать? Гробы таскать до печи? Или что они там делают? Игорь пришел на работу к восьми. Сказал бригадиру, которого звали Сергей Петрович, что он за Круглова. Тот болен, а он за него отработает сколько надо. Сергей Петрович скорчил морду и скрипуче поинтересовался. — А ты выдюжишь? А то тяжести таскать — это надо иметь спортивную подготовку. Жилы надо иметь железные. У нас тут нелегко. А точно несколько дней? Не сбежишь? А то я этого Круглова к херам сразу уволю. У меня знаешь какая очередь сюда стоит, чтобы поработать? — Выдюжу. Я в отпуске, отработаю, пока Круглов не придет, — побожился Игорь. Сам он работал на ЖД транспорте. Водил локомотивы, на элетрички тоже сажали. В общем, эта работа не была похожа на привычную. — Ну лады, — ответил прораб. — Приступай. Робу у Дементьева возьми. Нельзя в своем. Все должны быть одеты одинаково. Дементьев, узнав что пришел новый человек на замену, отказался выдавать форму без залога. Триста рублей потребовал. И вот Игорь, заплатив триста рублей, получил уже не новую форму, а сильно потасканную. Вот ведь дурак. Еще ничего не заработал, а уже потратил. «Вот так лохов сюда и набирают», — подумал он. В напарники ему определили соплю. Вот реальную соплю. Мальчик лет восемнадцати, тоненький, худенький. И зеленый, млять чтоб его. Ну почему он такой бледный и действительно зеленый? Это он будет таскать гробы? Игорь понял, что попал уже второй раз. Одному гроб невозможно ни поднять, ни перенести. А от этого никакой помощи не будет. Гробы, надо сказать, были тяжелыми. Даже очень. Было мало социальных, обитых дешевым атласом и почти из фанеры. Больше были дубовые или из красного дерева. С открывающимися крышками. Деленные пополам. Хочешь ноги открой, хочешь голову. Ручки на них медные. Начищенные. Блестят. Первый свой гроб в печку Игорь отправил с трудом. Никак не мог приноровиться как правильно взять. На этом гробу ручек не было. Полотенец как на кладбище или специальных веревок тоже не было. — Руки крест на крест, и под гроб, — скомандовал сопля. Его звали Алик. Игорь посмотрел как парень складывает руки и сделал тоже самое. На удивление Алик оказался посильней Игоря. А может просто уже наловчился? Получалось, что Алик здесь ведущий. Он командовал Игорем. Говорил как и где взяться. Где подтолкнуть. Ругался, когда увидел как Игорь прищемил пальцы об рельсу, по которой катился гроб. Он же говорил и прощальную речь, если родственники хотели убедиться, что гроб действительно засунут в печь. Алик слегка наклонялся в поклоне и спрашивал. — Уважаемые родственники, хотите ли здесь увидеть покойного еще раз? Если получал согласие, то они с Игорем снимали крышку. Если гроб был двойной, то тот сам открывал. Получал при этом деньгу в нагрудной карман. И опять кланялся и благодарил. Потом опять закрывал крышку, когда родственники убеждались, что покойник на месте и сейчас отправится в жерло ада. Игоря это удивляло. Неужели они думают, что покойника тут воруют? И кому он нужен? Игорь для себя не смог придумать ни одной версии. Не нужны они никому кроме дьявола. Ведь в пекло же их отправляют. Игорю тоже засунули деньги в нагрудной кармашек. — Вы уже проводите, как положено, — просила старушка в черном. — Это же так важно и для него, и для нас. Игорь в душе недоумевал. Как еще торжественней проводить? Поклониться гробу? Прочитать прощальные стихи? Но не перечил. Кланялся. Клал руку на крышку гроба и провожал до въезда в печь. А там уже бушевало пламя. Можно и не провожать. Просто поставить гроб на лифт и нажать кнопочку на экране монитора. И он сам уедет. Для этого есть человек в ритуальном костюме Он стоит в ритуальном зале в верхнем этаже, а не тут в подвале. Их два по два зала у каждого подъезда здания. А подъездов всего три. В час подъезжают шесть машин. Значит, шесть гробов. Пока наверху прощаются, они внизу жгут предыдущих. Тут тоже есть типа лифта, но этот, на котором работал Игорь, сломался. Говорят еще месяц назад. Поэтому закатывали вручную. Но родственники не ерепенятся. Уж если пришли сюда вниз проверять, то значит, точно хотят убедиться в смерти. Вот Игорь с Аликом и таскают. Сначала с одного лифта снять, на тележку переложить. Она похоже на больничную, но тяжелее в два раза точно. И сама из более прочного металла. Потом докатывают до второго лифта, который сломан. Руки крест на крест, подлезть под гроб поднять и перекинуть на уже ближе к жерлу. Потом доталкивают и прощай, Одесса, мама. Игорь сначала думал, что все деньги, которые им дают, принадлежат теперь лично ему. Фигушки. В первый же день вечером бригадир заставил всех выложить деньги на общий стол. Игорю пришлось отдать и свои двести рубей. Их посчитали за гонорар. И никто не хотел слушать, что Игорь пришел сюда, имея в кармане пятьсот рублей. Триста отдал за форму. Двести осталось — Будешь жульничать, сразу выгоню. На первый раз прощаю, — сказал бригадир и начал считать деньги. Алик шопотом сзади сказал. — Игорь, завтра приходи без денег. И жрачку приноси с собой, ну если есть тут сможешь. А то опять отберут. Здесь общий котел. А если заподозрят в воровстве, то еще и наваляют. — Алик, спасибо, что предупредил. Игорь понял, что с Аликом надо общаться вежливо. Он давно работает и знает много нюансов. Игорь получил свои четыре тысячи на руки. Кто-то получил больше. Это потом Игорь узнает, что это доплата за мойку. Убирать, мыть полы от трупной пыли тоже кому-то надо. Вот дополнительные деньги и налетают. Хочешь — стой и жди, когда прогорит очередной покойник. А хочешь заработать — иди в помывочную бригаду и мой все. Вот и дополнительные деньги. Игорь подумал, что надо еще пообвыкнуть, а тогда можно и попробовать на мойке. Бригадир рассказывал о случае на сегодняшних похоронах. Одна процессия хоронила очень дорогого миллионера. Он был в золоте и платине. Кольца на руках. Цепи на шее. Перстень был как у вора в законе. Печатка такая платиновая. Так вот родственники хотели видеть всю процедуру от начала и до конца. И чтобы прах получить сразу из рук в руки — из печи сразу в урну и забрать домой. А уж где они там его развеивать собрались или хранить на полке в зале, никто не знал. Вот и ходили всей толпой, следили за каждым шагом. Говорили, что золото на нем, его любимое. Завещал похоронить в нем. А если не похоронят и украдут, то придет с того света и накажет каждого. А все оказалось проще. В завещании было указано, что если не похоронят в этом золоте, то все наследство перейдет в детский дом. А наследства хотелось всем. Дюже богатый был этот человек. Перед окончательным путешествием в печь, проверили покойника. Все на нем было. И перстни, и цепи. Гроб уехал в свой последний путь. Ворочали все в печке железными ломами, чтобы быстрей сгорело. Гроб был очень качественный. Не хотел быстро гореть. В общем, сожгли кое-как. Хоть и температура в печи семьсот-девятьсот градусов. А все не так быстро как кажется. Потом ждали, когда хоть чуть остынет. Сгребли специальными лопатами. А золота то и нет. Ничегошеньки не осталось. Ни граммочки. А ведь температура плавления золота больше тысячи. Нет тут таких температур. Родтвенники взвыли. Когда украли? Кто посмел? Бригадир был зол. Впервые его поймали на таком. — Суки, когда вы успели спиздить золото? — кричал бригадир. — Кто стоял у печи? Вышли двое. В них бригадир был уверен. Не стали бы. Уже по десять лет тут отработали. Тогда кто? Игорь подал голос. — Значит, сами родственники подменили. Сделали бижутерию по образу настоящих, вот она и расплавилась. Нет тут нашей вины. — А может это ты? Ты новенький? За этим сюда пришел? — заорал бригадир. — Хотя нет. В том зале тебя не было. Я видеозапись смотрел. Значит, на том и порешим. Пусть у себя ворюгу ищут. И запомните, за вами всеми ведется видеонаблюдение. Ничего из гроба не брать. Некоторые потом прах сдают на анализы. Вычисляют какие там смеси еще есть. Ведь и наркотики кладут в карманы. Игорь был конечно же напуган. Что за дела? Ну кажется. Чего проще? Подкатил гроб, запихнул в жерло, и жди, когда сгорит. А тут вон какие перфомансы происходят. Так прошли две недели. В свой законный перерыв Игорь вышел покурить на задний двор. Только затянулся, как к нему подсел парень. Игорь сразу отметил для себя, что или рокер, или дайвер, или татушник. Весь расписной, где видно. Тоже прикурил. Сидел молча. Игорь краем глаза разглядывал его тату. Много цветных и сделаны ну очень красиво. Хотя Игорь не любил тату, это все детские игрушки. Хотя и в старости некоторых вштыривает. Какие-то магические числа на себя наносят. Буквы таинственные, понятные только им самим. Видать, чтобы на том свете их быстро опознали. — Мужик, — вдруг сказал парень. — Помощь твоя нужна. Поможешь? Меня кстати, зовут Алишер. А тебя? — Меня Игорь. Но помощи от меня никакой. Устал как собака. И я тут самый мелкий человек. Но познакомиться с тобой приятно. Ты красивый, — зачем-то добавил Игорь. — Спасибо за это, — рассмеялся Алишер. — Первый раз кто-то назвал меня красивым. — Я знаю, что Алишер был сподвижником аллаха. Ты кто по национальности? Узбек? — Я человек мира. А вообще, как ты угадал? Да, я узбек, — ответил парень. — А чего тут делаешь? Хоронишь кого? Разве у вас можно сжигать? — спросил Игорь — Нет. Не хороню. Но помощь твоя нужна. Можешь мне немного праха дать? Ну хотя бы банку из-под майонеза? Мне все равно чей это прах будет. Можно даже отсыпать из разных урн. По чуть-чуть, мне не важно, чей он будет. — Тебе ассорти что-ли надо? — удивился Игорь. — Мне нужен прах, все равно чей, — ответил Алишер. — Странная просьба. Я тут работаю две недели только. Еще по урнам прах не рассыпал. А скажи, зачем тебе? Это так странно. Ты дьявольщиной занимаешься? Для ритуалов? — Вот же ты балда, — заржал Алишер. Потом замолк и огляделся. — Смешной ты. А тут смеяться нельзя. Не по рангу. Тут души в ад уходят. Надо их уважительно провожать. А прах мне нужен для тату. Вот видишь? Алишер показал свои руки. — Это я сам себе делал. Ну красиво же? — Красиво, — согласился Игорь. — И что дальше? — Так вот. Сейчас дурацкая мода пошла. Делать тату прахом. И это не шутки. Хорошо, если еще свой приносят, ну от своих родственников. Я сделал пару раз. Они подписали все бумаги, что берут на себя ответственность за заражение. Деньжищи получил охрененные. Можно два года не работать. И сдуру открыл очередь в интернете. Так ко мне пятьсот человек записалось. А где я прах возьму? Они все думают, что у меня есть. А заменить ничем не могу. Они перед нанесением тату относят его на проверку в лабораторию. И там уже дают заключение. Прах это человека или животного. Животным прахом никто не хочет делать. А теперь наезжают на меня. Игорь, помоги, я тебе за эту банку заплачу сколько скажешь. Игорь сидел и думал. Как же жизнь перевернулась. Где-то там ходят люди, радуются, веселятся. А тут покойники сгорают в жарком огне. А их родственники ждут прах. А другие ждут тату, чтобы сделать из этого праха себе рисунки по телу. — Игорь, соглашайся. Тем более ты новенький. Тебя не заподозрят. Ты вынесешь, я заберу и ты больше не увидишь меня. — Значит, к стареньким ты уже подкатывал? — спросил Игорь. — Нет. Ты первый. Ты мне понравился внешне. Сам же знаешь, что красивое тянется к красивому. Мало ли что у страшного на уме? Может он на всю жизнь обижен. Да и с красивым легче дело иметь. А хочешь я потом тебе тату сделаю? Вот где скажешь, там и сделаю. И рисунок могу посоветовать. И не больно сделаю. Игорь, соглашайся. Я уже в отчаянии. Игорь сидел и думал. Это бред. Так не бывает. Чей-то прах кому-то отдать? И кто прахом делает эти тату? Это же бред. Игорь достал телефон и набрал в гугле — татуировка прахом умершего. И сразу кучи статей. И адреса татуировщиком и их фото. И фото Алишера. — А они где прах берут? — спросил Игорь у Алишера. — Каждый крутится как может. И уговаривает на замену. А кто и свой прах приносит. Но бабки бешеные. Так хочешь татуировку? — Хочу. Если сделаешь, то принесу тебе. Еще не знаю как, но смогу, — решился Игорь. Его тайная мечта похоже сбудется. — Договорились. Где хочешь? — спросил Алишер. Было видно, что он опять повеселел. Он был уже в своей среде. Он — бог татуировки. — На члене, — сказал Игорь И смотрел за реакцией парня. Тот вздрогнул. — А не побоишься? — только и спросил тот. — А ты уже делал такие? — в свою очередь спросил Игорь. — Делал один раз. Там все тоже самое. Только вот какая у тебя степень боли? Да и надо, чтобы член стоял. На твердом надо делать. Придется виагру пить. — Не придется, — ответил Игорь. — У меня и так железно будет стоять на тебя. Так что думай теперь ты. Если ты согласишься, то я принесу тебе этот гребаный прах. Поллитровую банку. Тебе ведь чем больше, тем лучше? Алишер внимательно смотрел на Игоря. И взгляд был уже другой. Он был изучающим, непонимающим. А потом вдруг понимающим. — Договорились. Только не понял, что сначала — прах или тату? Ведь тату на члене за один раз не сделашь. Или ты точку хочешь? Игорь рассмеялся. — Ну уже нет. Я хочу классику. Хобот — это член, а уши слона на лобке. Такое сможешь? — Смогу. Видел такую в журнале. А вокруг пупка не хочешь дырку кота с поднятым хвостом? Это было смешно. И Игорь бы рассмеялся. Видел и такую. — Лучше мой сосок как член у мужика, — такая тоже нравится. — Соски у меня большие. Не мужские. — Мне надо подумать, — сказал Алишер. — Давай обменяемся телефонами. Я тебе перезвоню. Они обменялись телефонами и Алишер ушел. Игорь вернулся на свое рабочее место. Взял лом и начал шерудить в печи, где сжигали очередного покойника. Работал жестко, сильно, ворочал остатки гроба и человека. Расколол ломом череп, чтобы горел быстрей. Ужарился. Закрыл заслонку. — Ну ты и монстр, — сказал Алик. Он сидел и никак не мог отдышаться. Игорь протянул ему бутылку газировки. Принес из дома. Хоть и теплая, а все же вода. — Ты чего такой злой пришел? — Я влюбился, — сразу ответил Игорь, чтобы прекратить эти вопросы. — Охренеть, — сказал Алик. — Ты был на церемонии что ли? Так нам нельзя там появляться. А Игорь опять открыл заслонку и крушил дальше. Надо бы куда-то выплеснуть эту сексуальную энергию. Как говорится, живым — живое, мертвым — мертвое. — Не был я на церемонии. Правила знаю. Завтра попрошусь прах рассыпать по урнам. Надо все тут попробовать. Надоело мне локомотивы водить. Надоело людей и животных на рельсах сбивать. Ты едешь, видишь человека на рельсах. Идет себе, подпрыгивает понятно же, что в наушниках. Ты ему сигналишь, а он не слышит. И размазываешь его по рельсам. Тормозить надо резко. Скрежет уши режет. А потом проверяешь, вдруг успел на рельсы лечь. — Ну и как? Успевают? — спросил Алик. — Размазывает в ноль, — ответил Игорь. — А уж когда лося сбил, это вообще труба. Все в кусках мяса и поломанных рогах. Рога меня особенно впечатлили. А тут вот ломом мертвых ворочаю и ничего не ёкает. Лучше тут работать, чем там. Там эмоций больше, и они душу рвут на части. Там еще живые, а здесь все уже мертвые. По ним уже отплакано. Чего же нам по ним плакать? — Зря ты думаешь, что прах легче пересыпать. Это такая пыль. Никто не хочет этим заниматься. Туда идут по жребию. Эта пыль набивается в рот и нос. Скрипит на зубах. Под ногтями неделями не вымывается. И запах горелого стоит в глотке сутками. Оставайся тут со мной. У тебя уже стало получаться. А то все я и я таскаю. Ты крепкий. — Алик, спасибо. Но все же попробую. Хочется пройти здесь все и почувствовать на себе. И спасибо тебе, Алик. Я ведь здесь работаю за друга. Он в запое. Крылов такой. — Жаль, мы бы сработались. Ты нормальный такой. Правильный. — Спасибо, Алик. Хочешь иди, проветрись. Я тут сам покараулю до следующей партии. Алик ушел. А Игорь быстро доставал совком еще горящий прах. Ссыпал его на железяку в углу. Еще есть время. Остынет, и он его пересыпет в пластикову бутылку от воды, которую выпил Алик. Лишь бы тот не заметил. Повезло. Алика не было долго. Игорь успел остудить и ссыпать часть праха усопшего. Пусть теперь в чьей-то коже побудет. Возродится, так сказать. Бутылка была маленькой, на двести пятьдесят милилитров. Уместится в стакане, как просил Алишер. А что татуировщик позвонит, Игорь не сомневался. После смены Игорь шел на выход, бутылка была в кармане джинсов. Выпирала, сука такая. Его остановил бригадир. — Что в кармане? — спросил он. — Член, — ответил Игорь. — Бригадир, прости, на мертвых встал. Сам в шоке. Быстрей бы домой и отдрочить. Замучился целый день со вставшим членом. — Понятно, — ответил бригадир. — Знал я одного такого. Он поначалу бегал домой и там дрочил, а потом уже не стеснялся. В углу станет и гоняет лысого туда-сюда. Только после этого мужики не хотели с ним работать, так что ты скрывай это пока от всех. Игорь шел домой и знал. Что Алишер будет его. Между ними сразу возникла какая-то связь. И пусть делает эту татуировку. Быстрей его Игорь поимеет. Видеть постоянно возбужденный член и не хотеть его? Так не бывает. А если раньше все получится, то можно и не делать эту тату. Не очень-то и хотелось. Может, Алишер догадается раньше? Алишер позвонил ночью. — Ты не спишь? Я к тебе приду? — сразу сказал он. — Приходи, очень хочу тебя видеть, — сказал Игорь. — Как раз посмотришь, получится ли тату слона на моем члене. — Иду, — ответил Алишер. Игорь стоял под душем и улыбался. Какой же ему парень достался. И к черту этот крематорий. Живым все-таки живое. А то завтра детский день. Вот этого Игорь точно не сможет сделать ничего. И пошел на куй этот Крылов. Пусть выходит из своего запоя и пашет там, где привык. Отдаст сегодня пепел, поимеет Алишера по-всякому, и может у них что-нибудь получится. От него все кишки тряслись. Красивый. Очень красивый. И ведь идет к нему среди ночи. Значит, знает зачем. Живым — живое. И каждый день. И каждую ночь. А триста рублей за униформу тоже накуй. Не понесет он ее назад. Больше там ноги его не будет.