Метаморфоз

Большой зал полнился звуком кухонных приборов и разговорами, когда Драко Малфой зашёл в столовую Хогвартса, освящённую тёплым и приглушённым светом волшебных свечей. Слизеринец неспешным шагом пересекал зал, специально задевая маленьких студентов факультетов плечом и громко произнося оскорбления в их сторону. Больше всего не везло гриффендорцам, потому что Драко презирал их и, следовательно, пугал, больше всех других факультетов. Никто не хотел переходить дорогу этому слизеринцу и его компашке, которая всюду таскалась за их главарём. Драко любил доказывать себе и своим друзьям, что самый "храбрый" факультет будет трястись от его издевательств, подтверждая безоговорочное лидерство змеиного факультета. Засунув руки в карманы безформенной мантии, высоко подняв острый подбородок, широкими шагами он проходил мимо столов с оставшиесями студентами. Большая часть девушек смотрели ему в след, потом поворачивались к своим подружкам и звонко хихикали. Малфой никогда никому не признается, насколько ему нравтся внимание, подобное этому. Драко уже давно знает, что его хотят все девушки. Доказательство этому то, что он постоянно видит, заходя в зал. Некоторые девушки специально задерживаются до конца ужина или любого другого приёма пищи, потому что Малфой вместе со своими друзьями всегда приходят под конец и едят до "победы", пока не останется ни единого человека, громко смеясь, обсуждая и, конечно же, оскорбляя всех людей, с которыми им удостоилось столкнуться. Чаще всего они говорят про Золотое Трио, упоминание которого действует на их группу, как красный цвет для быка. Они всей своей дружной группой никогда не упустят возможности лишний раз посмеятся над Уизли или в сотый раз придумать анекдот про грякнокровку. – Вы сегодня позднее обычного, – промямлил Кребб, жуя ножку курочки. Драко первым из их группы подошёл к столу и плюхнулся на скамейку. Он шумно вздохнул. Малфой был полностью опустошён, словно в нём, как в улье, долгое время роилось огромное количество эмоций, а он их раз за разом шквальным огнём высвобождал наружу. Но всё-таки слизеринец находился в приятном спокойствии, безэмоциональном комфорте. В этот же момент к Драко мягко прильнула Пэнси, заглядывая своими искрящимися и полными любви глазами в задумчивый взор Малфоя. – Ох, как же я устал, – взвыл Теодор Нотт, садясь на свободное место, проигнорировав Кребба, – но кто знал, что издеваться над гриффендорцами сегодня будет так весело. Похоже сегодня неудачный день для нашего Золотого мальчика... – Ну, конечно же, не их день, ведь мы сегодня уделали их в квиддич! – победно произнёс Блейз, садясь рядом с Тео, расскладывая приборы. В этот же момент Драко слегка оттолкнул Пэнси, изогнул брови и Блейз поправил сам себя: – Ладно, твоя взяла, ты уделал! Малфой сегодня был не в настроении к романтическим заигрываниям со стороны Пэнси. Он искренне не понимал из-за чего у него такое странное настроение. Они победили в квиддич, разозлили Золотое Трио в мимолётной перепалке, но... Он в мыслях опять возвращался к тому, о чём думал во время их ссоры. Как избавится от этих навязчивых мыслей? Его размышления прервал кучерявый слизеринец: – Поймал этот чёртов снич прямо перед носом Поттера! – продолжил Тео с нескрываемым восхищением, накладывая еду на тарелку. – Год только начался, так что мы успеем победить и другие факультеты, – задумчиво сказал Драко. – Что-то не похоже, что ты радуешься победе, – прошептала Пэнси, снова вплотную приблизившись к Малфою и положив руку ему на грудь. Она расслабляющими пальцами постукивала по рубашке. Драко просто хмыкнул, не найдя причин объяснять подруге то, что с ним происходит. Он и сам понять не мог. Это плохое предчувствие или что-то типо того. У него и раньше было что-то подобное, но сейчас эта способность как будто усилилась или, возможно, это всё из-за того, что во время ссоры он думал больше не о том, чтобы осадить своего врага, а совершенно о другом... Об абсолютно неправильном, непозволительном... Дальше потянулся самый обычный разговор, содержащий в себе типичные оскорбления Гарри Поттера и его друзей, описание его лица, когда Драко прямо перед гриффендорским носом выхватил снич и тем самым обеспечив победу своему факультету. Далее разговор перешёл к обсуждению их тёрки с Золотым Трио по пути к большому залу. – Не, ну ты видел лицо ржавого, когда ты сказал про его подр... – начал Тео, поперхнувшись мясом. Блейз тут же повернулся к нему и постучал по спине, но Теодор даже не переставал смеятся. – Да блин, как я мог это пропустить! Всё бы отдал, чтобы увидеть в этот момент лицо грязнокровки! – заверещал Кребб, вскидывая руками, тем самым задев кубок с тыквенным соком который перевернулся и облил одежду Теодора. – Салазар, Кребб! – Всё ещё кашляя, сказал Тео, – ты знаешь откуда у тебя руки раст... В это же мгновение плеча Теодора коснулась чья-то рука. Даже через ткань она вызвала холодок по телу. Драко минуту назад увидел Снейпа, заходящего в зал. Улыбка Малфоя спадала с каждым его шагом в их сторону, потому что он смотрел прямо на него тем самым взглядом Мистер-Малфой-вам-будет-полный-пиздец. Драко судорожно стал вспоминать, что плохого он сделал сегодня, но не вспомнив ничего сомнительного, кроме перепалки с Трио, которую просто нельзя назвать чем-то таким, что вызвало бы у Снейпа такой взгляд. – Как вы ведёте себя за столом? – расстягивая произнёс Снейп, получая удовольстиве от неожиданности на лицах студентов, – Поговорим об этом потом, а сейчас...–Снейп убрал руку с плеча Тео, который перестал кашлять и, возможно, дышать, – Мистер Малфой, идите за мной. Не дожидаясь ответа, он развернулся к выходу из зала. Драко опять отодвинулся от Пэнси и встал из-за стола, словив удивлённые взгляды однокурсников. – Ты что-то успел натворить, чего мы не знаем? – с сомнением спросил Блейз, изогнув свои тёмные брови. Мулат всегда был любопытен, но достаточно терпелив, чтобы ждать до стольки, до скольки сам Драко хотел ему что-то рассказать. Сейчас своими чёрными глазами он окунался в безразличный серый омут Драко и, не находя ответа, ещё выше поднял брови. – Нет, я и сам не знаю, почему я ему понадобился, – задумчиво ответил Драко, оттряхивая мантию от крошек, хмыкнув, он продолжил, – может, наш шрамоголовый нажаловался своей старухе Макгоногал. – Да быть такого не может! Чтобы наша знаменитость опустилась до жалоб! Он же ебаная терпила! Это всё грязнокровка! – заверещал Тео, поднимая вилку в потолок, словно изрёк какую-то гениальную мысль. – Сейчас и проверим, – сказал Малфой и, повторив путь профессора, покинул зал. А у него за спиной начался спор о том, кто же всё таки истинная ябида. Кребб поставил свои карманные деньги на Уизли, Теодор на Гермиону, а Блейз на главу Золотого Трио - Гарри Поттера. *** – Сукин сын! – Рональд, немедленно прекрати злосло... – Напыщеный пидо... – Гарри! И ты туда же! – А как нам реагировать, Гермиона? Ты же сама тогда, возле большого зала, ну, Малфоя... Не важно... – вскинул руками Гарри, сидя в кресле возле камина в гостинной Гриффендора, – Ты вообще слышала, как он тебя назвал, ну, точнее, твои волосы. Гарри Поттер был в самой настоящей ярости. Он был готов прямо сейчас выскочить из тёплого кресла и надрать морду мерзкому Драко Малфою. Рон переживал такие же эмоции. Но настроение Гермионы было не столько решительным, сколько подавленным. Казалось бы, обычная перепалка со слизерином. Но она упала сама в своих глазах, сказав всего одно матерное слово. Теперь она чувствовала себя ничтожеством. Гермиона думала, что всего одним злым словом она подвела и Макгоногал, и Дамболдора, и навеки разрушила свою репутацию. Она подумает об этом потом. Веки начали слипаться. Слишком много произошло за день, надо срочно удалится к себе и начать переживать всё с самого начала, нужно во что бы то ни стало во всём разобраться. – А ещё он поймал снич прямо перед носом Гарри! – возмущённо затараторил Рон, вырвав Гермиону из мысленного оцепенения. – Это к разговору вообще не относится, – сказал Гарри, – я вообще на него не злюсь за то, что он выхватил снич первее меня! – Но он был у тебя под носом! – И что, Рон? – глаза Гарри блеснули, предвещая ничего кроме ссоры, – ты хочешь сказать, что на моём месте смог бы привести команду к победе сегодня?! И что я недостаточно ловкий? – Святой Мерлин, – закатила глаза Гермиона, – прекратите уже ссориться. Просто забудьте про Малфоя, он же всегда себя так ведёт, чего вы уже на друг друга заводитесь? – Малфой — ебучий... – Рональд! – Ты прав, Рон, он полный ганд... – Да замолчите вы уже! – крикнула Гермиона, рывком вставая с кресла, – и хватит уже злословить! – Но он назвал твои волосы птичьим гнездом! – бесспомощно сказал Гарри, в словах которого искрилась чистейшая ненависть к слизеринскому принцу. – И ещё он поймал снич прямо перед носом Гарри! –Это как вообще сюда относит... –Боже, да закроете вы рты уже или нет?!– закричала Гермиона настолько громко, что вся гостиная погрузилась в звенящую тишину. Этот момент напомнил Гарри и Рону ссору со слизерином, когда Гермиона выкрикнула своё первое "непростительное" слово. Поттер хотел успокоить её, объяснить, что это не смертельно - сказать матерное слово, но понимая, что Гермиона приняла всю ситуацию слишком близко к сердцу, не стал ничего ей говорить. – Мы не можем это всё так оставить, Гермиона, надо его как-то проучить, – прошептал Гарри настолько тихо, что его могли услышать только они втроём. – Я могу подключить Фреда и Джорджа, они то точно что-то придумают. – Нет, – строго произнесла Гермиона, – меня совершенно не задели его комментарии! Мне просто всё равно! – Но, Гермиона... – Я сказала нет! И я прямо сейчас иду спать! Никаких планов против Малфоя или других без моего ведома! – Ладно. – Как скажешь. Как только Гермиона повернула направо и направилась в спальню девочек. Гарри и Рон переглянулись, и, подождав несколько секунд, пока стук каблуков о лестницу не исчезнет, начали придумывать козни против Малфоя... *** Блин, ну неужели грязнокровка дошла до того, чтобы пойти и наябедничать на меня декану... Скорее всего так и было, я видел её лицо, когда я сделал ей маленькое одолжение, не назвав её волосы чем-то хуже, чем птичье гнездо... Плохое предчувствие усилилось. В столовой оно своими когтистыми лапами только щекотало горло Драко, но теперь захват стал намного сильнее и был больше похож на удушение. Блять, куда делся Снейп, я же шёл всего за десять шагов от него. Малфой ускорил шаг, потом перешёл на бег, он был полностью погружён в свои мысли, перебирая в голове, где он мог провиниться. Из его мыслей вернул яростный голос. Голос его отца. – Драко, – зашипел он, словно змея. Малфой младший быстро остановился и оглянулся, ему почудилось, что голос отца раздался где то сзади. Да нет, быть такого не может, что здесь делает отец перед самым отбоем? – Когда ты уже перестанешь вести себя как надоедливый недоносок? Драко нашёл откуда шёл звук. Он разносился по коридорам замка из тёмного угла. Слизеринец вдохнул воздух в лёгкие, предскушая тяжёлый разговор и медленно заговорил: – Что ты здесь делаешь, отец? – Не задавай глупых вопросов, я по делам министерства, – отчеканил Люциус, выходя из тени. – Но Дамболдор же уехал в Лондон, какие у тебя могут быть дела? – За собой лучше бы следил! – прокричал Малфой старший. Услышав, что его слова слишком громко забились в эхе старинных коридоров, он потёр переносицу пальцами и уже тише продолжил: – Снейп недавно отправил мне письмо по поводу твоей успеваемости и посещаемости! Это унизительно! –Чего ты хочешь от меня, отец? Всё, что тебе от меня нужно - хорошие отметки? – Я хочу, чтобы ты перестал позорить наш род! Возьмись за голову, щенок! Возможно ты не заметил, но по оценкам ты даже хуже грязнокровки, которая всюду таскается с этим Поттером! – Она всегда хорошо училась, – попытался оправдаться Драко, неловко переступив с ноги на ногу. Он уже не маленький, но страх перед отцом с годами не уменьшался. Хотя это не останавливает Малфоя младшего курить за школой или бухать на вечеринках. Отец был бы в ярости. И это несомненно радовало Драко. Это, так сказать, протест. – Меня это не волнует! Ты должен посещать уроки и стать лучшим учеником курса! – Но зачем? – Ты — наследник древнейшего рода Малфоев! Рода чистокровных, безупречных и великих волшебников и ты хочешь быть хуже какой-то грязнокровки? – Мне плевать, хуже моя учёба или нет, – хмыкнул Драко, – главное, что в бою я сильнее. – А мне плевать, сильнее ты в бою или нет, – едко прошипел Малфой старший, приближаясь к сыну вплотную, – стань лучшим и перестань позорить меня, а то кроме выговора я могу устроить кое-что пожёстче и ты так легко не отделаешься. Круцио. Он угрожал ему круцио. Из-за того, что он хуже грязнокровки в ебаной учёбе. Хотя он, Драко, действительно стал прогуливать уроки. Ему просто не интересно учится, не интересно даже сидеть в классе и вдыхать этот глупый запах скованности, отсутствия свободы и веселья. Дома он такую роскошь тоже позволить не мог, поэтому он решил просто не ходить на уроки, иногда куря сигареты за школой или от скуки напиваясь кое-чем крепким. Многие бы посчитали, что он слишком молод для такого образа жизни, но ему уже шестнадцать. И за эти годы он уже успел пропустить столько подросткового веселья, сидя дома, как принцесса в замке, или же ходя на какие-то бессмысленные встречи с какими-то скучными аристократами, которые даже не мели понятия, как веселится. – Попробуй хоть один урок прогулять и я обещаю, Нарцисса больше тебя не спасёт. – Проговорил Люциус скороговоркой, – стань уже мужчиной! Ты понял меня? – Я понял тебя, отец, – прошептал Драко едва слышно, чтоб услышал только Люциус, чтобы даже стены Хогвартса не могли уловить его жалкий шёпот. В своей голове Драко уже начал придумывать, как бы сделать то, что несомненно разозлило бы его отца, узнав он об этом. Малфой младший любил свободу. Очень любил. Страх ограничений, замкнутых пространств жил глубоко в нём всю жизнь. И теперь, результат этого - у Малфоя младшего никогда не было постоянной девушки, хотя каждая вторая согласилась бы ей стать. Девушка ровно привязка, а этого он очень не любил. Слишком близко людей он тоже не подпускал, потому что это опять ограничение - Драко будет боятся их разочаровать. Поэтому из настоящих друзей, которых он ещё не успел оттолкнуть, остался лишь один самый близкий — Блейз Забини. Мулат никогда не смотрел на Драко с разочарованием или упрёком. Он знает многое о Драко, но никогда не лезет в душу. Ещё один друг на подходе — Теодор, но он не настолько близкий, чтобы ему можно было полностью доверять. Сейчас он на стадии проверки, но раз Забини ему доверяет, значит, и ему стоит. – Мне кажется, вам следовало бы его наказать по жестче, Люциус, – вдруг прогремел строгий голос, вернув Драко в реальный мир. Снейп. Ну конечно же мать его Снейп. – Он за начало учебного года прогулял треть занятий, а вы так легко его прощаете? Лицо люциуса с гнева переменилось в задумчивость. – Что вы предлагаете, Северус? – О, что я предлагаю? – лукаво спросил Снейп, смакуючи удивлённое и испуганное лицо Драко, – Раз Мистер Малфой стал значительно уступать мисс Грейнджер, то я думаю, она могла бы вам кое с чем помочь... Хм, что у вас хуже всего? Травология? Магловедение? История магии? Я думаю, она бы могла помочь вам, скажем, по вечерам натаскивать вас по учёбе. Что скажете, Люциус? Лицо Люциуса окрасилось сначала в яростное непонимание, но потом выражение лица преобразилось в победную ухмылку, ведь он знает насколько величествен и горд его сын, знает насколько он ненавидит маглорождённую Гермиону Грейнджер и насколько ему будет унизительно не только находится рядом с ней, но и учиться чему-то у неё. Лицо Драко и до этого было достаточно бледным, но теперь оно поменяло цвет на цвет листа бумаги. Он сцепил челюсти и зажал кулаки, но не вымолвил не слова. Прежняя опустошённость испарилась, эмоции начали копится в теле, как в стеклянной колбе. – Да, вы правы, Северус, – в глазах Люциуса свергнули недобрые огоньки, – вот это будет достаточное наказание. Только нужно, чтобы об этом не знал никто, кроме Драко и грязн... подружки Поттера. – Лучше... Круцио... – произнёс Драко сквозь сцепленные челюсти. – О, сын мой, разве мы какие то изверги, чтобы использовать на тебе непростительное заклинание в виде наказания, – Малфой старший усмехнулся в кривой усмешке, – всего-то пару дней позанимаешься с грязно... маглорождённой, а может недель, может, месяцев... – Сколько, – прошептал Драко, – просто скажи сколько. – Столько, сколько решит Профессор Снейп, он же твой декан. Северус и Люциус поймали взгляд друг друга и безмолвно улыбнулись. Коридор, казалось, наполняется какой-то дьявольской силой, Тёмной энергией от того, что только что сделали старшие с Драко. Его мир перевернулся, нет, его мир разрушился, уничтожился. Драко начала бить дрожь. Прямо сейчас его переполняла ненависть. К Снейпу, отцу, Грейнджер и себе. Стёклышко колбы эмоций надорвалось, но Драко решил, что выплеснет все чувства, всё то яростное дерьмо на Трио. Они как будто просто были созданы только для этого. *** Как только Гермиона легла в свою постель, задёрнула шторку и наложила заклинание, чтоб её никто не смог услышать снаружи, сжалась в комок и, наконец, сдалась. По мягким щекам покатились горькие слёзы. Они стекали вниз, на подушку, впитываясь, и оставляляя пятна, прямо как оскорбления Малфоя, который каждый день выливал их ядовитую порцию на Гермиону. Он часто обзывал Гермиону, она старалась на это не обращать внимание, но чаще всего, когда ты что-то очень сильно игнорируешь, возвращается к тебе с двойной силой, если не тройной. Она вспоминала их перепалку раз за разом, и с каждым кругом ей становилось всё хуже и хуже. Звуки быстрых шагов создавали эхо в коридоре. – Гарри, не расстраивайся, ты не виноват, – пытался остановить Гарри Поттера Рон, ложа руку на плечо друга. – Конечно же я виноват, Рон, – Гарри скинул его руку и пошёл ещё быстрее, – Я проиграл. – Чтобы побеждать — нужно иногда и проигрывать, – запыхавшись сказала Гермиона, наконец догнав мальчиков. – Ну да, грязнокровка, о проигрыше то ты знаешь лучше всего, потому что ты родилась — а это уже фатальное поражение для всего волшебного мира, – ядовито произнёс Малфой, скривившись. Он стоял у стены, стоя с руками в карманах. Возле него стоял Блейз и Теодор, оба после высказывания друга, весело заржали. Поправив рукой ослепительно белые волосы, которые совершенно не сочитались с его характером, как и впрочем и белая благородная кожа и глаза, цветом дождливого неба, только тёмные брови да резкие скулы, острый подбородок, намекая, как бы показывали, что человек он далеко не простой, как только он открывает рот - то из него непременно льётся дерьмо, по-другому это назвать не возможно, он заглядывал в глаза каждому из Трио, чтобы оценить их реакцию. – Отвали, Малфой, – прошипел сквозь зубы Рон, расправляя плечи. – Что, защищаешь свою грязную подружку? – Драко оторвался от стены и делал маленькие шажки к Трио, – Как мило... Но было бы ещё милее, если бы ты ей сказал, чтобы она поправила гнездо, которое у неё на голове. Стойте, только не говорите, что это волосы. – Малфой... – по голосу Гарри сразу можно было определить, что он окончательно рассверепел. – Гарри, пойдём, не обращай внимание на этого уродца, – прошептала Гермиона, глядя только на Поттера, но эту фразу услышали все, кто стояли от них минимум за два метра. – Между прочим этого уродца хочет пол-школы, – цокнул языком Тео и показательно закатил глаза. Гермиона резко повернула голову в сторону Драко, её щёки по цвету не уступали спелому яблоку, руки била мелкая дрожь, челюсть была намертво сцеплена, а янтарные глаза наполняла дикая ненависть. Драко использовал свою самую лучшую ухмылку, остановившись прямо перед Гермионой. Ещё чуть чуть и она заплачет. Он очень хотел бы это увидеть. Как же легко её провоцировать! Но прежде, чем он успел вымолвить хоть слово, она медленно окинула его взглядом сверху вниз, вернулась к лицу и скорчила гримасу полного отвращения. О, это была её суперспособность смотреть сверху вниз, будучи ростом ниже его. – Видимо они совсем слепые, – на удивление легко сказала Гермиона. – Нет, – ответил Драко, сорвавшись с места и приблизившись ещё ближе к Гермионе, – просто ты дальше своего грязного носа не видишь. В его серых глазах мелькнуло что-то совсем не похожее на ненависть, что-то мерзкое и дикое. А может быть, ей всё это показалось, и он как обычно смотрел на неё своим пустым взглядом и только отвратительная победная ухмылка волной окатывала его лицо. В следующий момент он подошёл к ней совсем вплотную, окинул её с высоты своего роста взглядом полного презрения и произнёс: – И почему тебя назвали гриффендорской принцессой? Но всё же теперь понимаю, почему у тебя всё ещё нет парня, тебя просто никто не захоч... – Закрой. Своё. Ебало. – по словам произнёс Гарри, едва сдерживаясь, чтобы не въехать слизеринскому принцу по лицу кулаком. Как Драко и рассчитывал, обзовёшь грязнокровку - выбесишь и остальных. – Я не с тобой разговариваю, шрамоголовый. – Ты не разговариваешь, а тупо вываливаешь всё дерьмо, которое ещё не успел высрать в туалете, – сказал Рон, на удивление всех, весьма спокойно, – пойдём, Гарри, Гермиона. Они повернулись, ступили пару шагов. – Скажи-ка, грязнокровка. Ты им по очереди даёшь или только шрамоголовому? Блейз и Тео снова пронзительно засмеялись. На лице Драко всплыла самая гадкая и мерзкая ухмылка, которая была у него в арсенале. – Ну, уж нет! – Гарри развернулся и со всего размаху попытался ударить Малфоя, но тот успел увернуться, потому что именно такой реакции и ждал. – Гарри, блять! – крикнула Гермиона с такой яростью, что даже Драко удивился, не рассчитывая на такую реакцию от неё. Он застыл с широко выпученными глазами, но буквально через мгновение у него на лице отобразилось полное удовольствие: она отдала своё первое матерное слово ему. Этот девственно чистый рот отдал грязное слово ему. Он знал, что на самом деле она грязная. И теперь Драко захотел ещё больше увидеть её настоящую, пошлую и запретную версию. Эти неправильные, непозволительные мысли испортили всё его настроение. Опять. Опять начинаются эти ебаные фантазии, запретные мечтания. – Наш книжный червь умеет материться, – выпучил глаза Тео, – да быть такого не может! – Я подумал, что мне послышалось,- ответил ему Блейз. Гарри Поттер застыл, смотря в карие глаза Гермионы, в которых, казалось, плескалась ярость и ненависть. Он направился к ней, не слыша, что говорят слизеринцы. Рон оглох от шока, как и Гарри. И втроём они поплелись в сторону гриффендорской гостинной. Однако Гермиона слышала всё, что говорили Блейз, Теодор и Драко. Малфой перекривил её крик, пошутил про то, что под её юбкой, возможно, стринги, потому что она скорее всего не такая, какой себя выдаёт. Им вслед было брошенно огромное количество шуток и оскорблений, но друзья просто плелись за Гермионой, переваривая впервые сказанное матерное слово в её жизни. Она не думала об этом. Гермиона думала о том, как может человек с таким красивым лицом быть таким уродом. Её затрясло от ненависти пуще прежнего. Она яростно перекинула кучерявые волосы на спину, расправила плечи, собрала всю свою силу в кулак, чтобы не заплакать. Но сейчас она сдалась, просто рыдая. Чем она заслужила такую ненависть? Она сразу родилась не такой? Может это вообще ошибка, что она поступила в Хогвартс и стала волшебницей? Может она на самом деле недостойна своей волшебной палочки, а тем более и факультета, потому что она зарывшись в подушку, плакала из-за того, что её в очередной раз обозвал слизеринец? Какая же она жалкая. Дура. Дура. Дура. Гермиона вспомнила, как плакала на первых курсах, когда Малфой, Кребб и Гойл обзывали их, казалось, каждые пятнадцать минут. У неё должен быть иммунитет к подобному, но у неё его не появилось. С каждым годом шутки стали всё обиднее, но плакала она гораздо меньше, чем на первом и других курсах, так что возможно будет нормальным поплакать всего раз, один раз. Она всхлипнула и начала трогать свои волосы, потом лицо, как будто ощупывала, как будто она до этого была соврешенно в другом теле. Кофейные кудри, чуть расстрёпанные, были очень мягкие и приятные на ощупь, подбородок был величественн и остр, щёки были цвета бледного персика, воздушные и тёплые, нос был слегка вздёрнут, глаза, цвета какао или выженной древесины были и пронзительны и мягки в одно и тоже время. Так почему же он её обзывал? Она... Всё-таки красива, и Драко оказался как всегда не прав? Ещё долго Гермиона логическими способами пыталась найти в себе то, из-за чего она может быть недостойной учёбы в Хогвартсе. Так она и заснула, в своих собственных слезах на мокрой подушке. Не первый и не последний раз думая о Драко Малфое. *** Блять, блять, блять. Проводить каждый вечер с Грейнджер, с грязнокровкой. Драко шёл быстро, рассекая коридор, в ярости добравшись до подземелий за пару минут. Как только он зашёл в слизеринскую гостинную, его встретил Блейз. – Ну, что случилось? Драко окинул гостинную взглядом, она оказалась абсолютно пуста. – Не беспокойся об этом, Тео обо всём позаботился, – сказал Забини, подходя к Малфою. –Снейп — гандон. – Да ну? – Блейз, играючи изогнул брови, – ты только сейчас заметил? – Он наказал меня тем, чтобы я занимался учёбой с грязнокровкой каждый вечер, – прошипел Драко, расчёсывая пальцами платиновые волосы, – лучше бы это было круцио. – Что?! – округлил глаза мулат, –наказал за что? – За мои пропуски и оценки, – цокнул языком Драко, падая на тёмно-зелёный диван. – Так и знал, – закатил глаза Блейз. Несколько минут они молчали, погрузившись каждый в свои мысли. Блейз осторожно поглядывал на Малфоя, чтобы не вызвать ещё сильнейшей ярости друга. – И ты пойдёшь? – спросил Блейз чуть хриплым голосом, – Ну, всмысле, ты будешь ходить к ней? – Я думаю, мне придётся, – вздохнул Малфой, складывая руки на груди, – думаю, он заколдует комнату, в которой мы должны будем зубрить всю эту херню. В этот момент в гостинную влетел Теодор. – Что я пропустил? – звонко спросил он. – Ничего особого, – ответил ему Забини – Я буду каждый ебаный вечер заниматься учёбой с ебаной мисс-Гермионой-мать-его-Грейнджер. – Ебать! – на лице Тео отразился полный шок, – ну, я надеюсь, ты не упустишь момента нагнуть её на парте? – Блять, Тео, – Блейз скривился всем лицом, показывая, что его сейчас вырвет. Малфой представил это себе. Представил, как отреагировал бы его отец, если бы Драко действительно переспал с грязнокровкой. Он ненавидел отца и готов переступить через любые предубеждения, даже через свои собственные желания, чтобы досадить отцу – Я уже придумал, как с ней свести счёты, – цокнул языком Драко, – я просто буду доводить её каждый раз, она будет плакать и перестанет приходить. Ей очень легко управлять, надо только надавить на самые слабые точки. – Ну и какие у грязнокровки самые слабые точки? – Теодор опустился на диван рядом с Драко. – Внешность, я думаю. А ещё ей очень не нравится, когда я говорю про то, что её трахает Уизли или шрамоголовый. – Гениально, мистер Малфой, – произнёс голосом Снейпа Теодор. Блейз засмеялся, а на лице у Драко вспыла задумчивая ухмылка. Он уже мечтал довести Грейнджер до нервного срыва. Или же наоборот довести до нервного срыва его отца. Он не знал, чего хочет больше.