Поцелуй меня перед сном

      «Если я уйду – они выиграют», - сказала мне Скалли.              Это точно. Но разве меня сейчас волнует, кто победит? Да хоть бы и эти чертовы ублюдки, снова ускользнувшие от меня, явив взору лишь силуэт своего гребаного корабля. Корабля, на который я таращился во все глаза, пока моя напарница лежала рядом и еле дышала, поддерживаемая лишь адреналином да божественным провидением - замерзшая, кончики пальцев – словно ледышки.       Воспоминания быстро сменяют друг друга, словно кадры с карнавала Марди Грас – такие же размытые, бессвязные, непонятные – и чертовски жалкие.              Скалли обхватывает мою ладонь, и я любуюсь ее красотой – оскверненной, но все равно изумительной. Ее руки в синяках, лицо – в лопнувших сосудах, а глаза все еще отражают тень пролетевшей над нами смерти.       Всюду лед. Сейчас, когда шок остался позади, а уровень адреналина в крови понизился, я погрузился в сладкую дремоту. Второй раз в жизни я подумал о том, что мне суждено погибнуть во льдах. Такая смерть была бы вполне уместной для капитана Ахава, одержимого в своих безумных поисках, и такой же глупой. А главное, что моя любовь, мой ангел-хранитель, разделит мою участь, но когда мы умрем, и я отправлюсь в ад – я надеюсь, что она обронит на меня с небес несколько живительных росинок-слез.        Вокруг меня – забвение и пустота. Пустота, уже не раз заявлявшая на меня свои права, наконец, получила желаемое. Но сейчас я ей рад, как никогда.              - Малдер! – взывает ко мне голос Скалли, прорываясь сквозь оковы смерти и вторгаясь в воспоминания. – Малдер, не молчи!       - Откуда у тебя силы, чтобы о чем-то еще волноваться? – спрашиваю я.       Она заглядывает мои глаза, и в ее голубых глазах я вижу свое будущее. Во множестве вариаций конец всегда одинаково трагичный. И даже если чутье подскажет мне, как решить проблемы с Дианой и Гибсоном, вернуть «Секретные материалы» - это будущее наваливается на меня, треща по швам. Оно бесконечно и не хочет меня отпускать       - Нужно решить, что делать дальше, Малдер. – отвечает она.       Мы идем по улице, и солнце слепит нам глаза. Жара в округе Колумбия невыносима, но после нашей прогулки во льдах она не кажется мне столь ужасной. Во всяком случае, я не жалуюсь.       - Давай определимся, куда нам двигаться. Если нужно затаиться – значит, затаимся, - говорит Скалли.       - Зачем тебе это? – снова интересуюсь я. – Ты же хотела все бросить. Там, в коридоре, ты уже собиралась уйти. Или ты забыла о том, что собиралась сделать, пока тебя не ужалила пчела?       Она удивленно поднимает на меня взгляд. Мне кажется, или он искрит лукавством?       - Вообще-то перед этим я собиралась тебя поцеловать, - говорит Скалли. – А ты о чем подумал?       - Ты собиралась меня поцеловать, или думала, что это сделаю я?       Слишком хорошо я помню тот вечер. Ее глаза были наполнены слезами, но я могу поклясться, что видел в них желание. Желание чего? Заявить, что мой источник счастья иссяк? Уйти, и все?       Я не мог позволить ей так поступить со мной.       - Поцеловать меня собирался ты, - тихо соглашается Скалли. – Но и я не собиралась оставаться в долгу.              Мой разум не в силах постичь смысл ее слов, он словно скован льдом. Снова этот лед!              Мы замерзали в объятьях друг друга, смерть совсем близко, скоро она заберет нас обоих. В том полуобморочном состоянии мне даже казалось, что такой исход для нас был бы весьма романтичным. Все равно Скалли не сможет тащить меня на себе, сколько бы адреналина не вырабатывал ее организм. Она слишком маленького роста. И к тому же только что пережила остановку сердца. И даже если она выложится до конца – ей попросту не хватит сил.              Но ее шепот и сейчас прорывается сквозь ледяную броню, и я снова мысленно возвращаюсь в ту ледяную пустыню.       - Очнись, Малдер, - умоляет меня она. – Малдер, одной мне не справиться. Малдер!       Она снова и снова повторяет мое имя, вырывая из плена сладкого забвения.              Я открыл глаза и зашевелился. У меня просто не оставалось выбора. Ведь она так и не оставила меня, так какое я имею право так поступить с ней? Правильно – никакого.        - Скалли… - с трудом пробормотал я.       - Как нам отсюда выбраться? – спросила она. - Нам нельзя здесь оставаться!       - Вездеход… Нам надо к нему…       И мы потащились по снегу, надеясь, что пока двигаемся – сможем хоть как-то взбодриться и согреться.       - Как бы мне хотелось… - снова подала голос Скалли.       - Чего?       Я боялся, что она скажет «Чтобы мы с тобой никогда не встретились».       -… Мне бы хотелось сейчас отведать мамин куриный супчик, - бормочет Скалли. – А то я совсем заледенела.       От ее слов у меня даже ненадолго появились силы.       - Давай, двигайся, - попросил я. – Все у нас будет просто отлично!              Мои воспоминания о холоде резко контрастируют с жарой, накрывшей город, и шумом вокруг.       Скалли пристально смотрит на меня, и кажется, она чем-то смущена.       - Ты жалеешь?       Ее слова возвращают меня из недавнего прошлого в настоящее, и я соображаю, о чем она спрашивает. Конечно, о моей неудачной попытке ее поцеловать.       Но что я должен ей ответить? «Прости, я не виноват, просто судьба в лице этой гребаной пчелы ополчилась против нас»? Тоже мне, Ромео и Джульетта, родившиеся под несчастливой звездой. Но у нас любовь иного рода – мы сами пытаемся творить судьбу, сплетясь друг с другом в Гордиев узел.       - Не жалею, - говорю наконец я с горечью. – Только тебе никогда не казалось, что нам ужасно не везет в этом вопросе? Как бы то ни было, я счастлив уже тому, что ты рядом.       Лицо Скалли недоуменно застыло. Наверное, она вспомнила тот вечер с Эдди ван Бландтом.       Мне хочется броситься в омут с головой и заключить ее в объятья. Воистину ее глаза – что драгоценные камни или воды Вифлеемского колодца, один глоток – и ты больше никогда не испытаешь жажду.       - Так значит, тебе нравится страдать? – задумчиво спрашивает она. – Собираешься вечно кружить вокруг розочек?       - Мне кажется, скоро мы все умрем, - подавленно говорю я. – И Курильщик станет плясать на наших могилах.       Глаза Скалли темнеют.       - По-твоему, если тебя одолевают подобные видения, то и бороться не стоит? – грозно вопрошает она.       - Ага, - соглашаюсь я.              Как мы умудрились тогда выжить? Кажется, я припоминаю вездеход, смутно, словно во сне. Нам вдруг показалось, что стало тепло, и Скалли…       - Споем? – спросила она. – Нам нельзя засыпать.       - Не умею, - тихо возразил я. – И вообще, даже не знаю, что петь.       - Да что угодно, - подбадривала меня Скалли. – Давай попробуем!       - Тогда ты выбираешь песню, а я подпою!       Она пыталась улыбаться, но губы свело от холода, и вообще она была на последнем издыхании.       - Хорошо, - согласилась Скалли, - Хотя это очень глупо.              Неожиданно я хватаю ее за запястье.       - Что мы пели в том снегоходе? – мой голос резок, но это неважно. – Я помню, мы что-то пели!       Ее глаза расширяются от удивления.       - Ты правда помнишь? Я думала, что ты уже без сознания и бредишь. Хотя мне кажется, я тоже бредила, когда запела.        Я собираю в кучу осколки воспоминаний, чтобы собрать целостную картину Фокса Малдера и Даны Скалли, застрявших посреди полярных снегов.       - Спой, пташка! – игриво прошу я.       Кажется, тогда я сказал то же самое. Два времени слились в одно. Скалли и я – мы вместе снова там, и вместе здесь. И будущее встретим тоже вместе.       - Хорошо, - соглашается она.       И улыбается.       - «Два юных сердца, свадьба, тосты предков, пир горой», - поет Скалли.       Точно так же, как пела тогда.       - «И Пьер сегодня для своей возлюбленной — герой,       И вот уже супруг с супругой, и колокола вовсю звонят       "Такая жизнь", — вам скажут люди, — в общем, тут никак не угадать».              Я помню. Не так, чтобы очень хорошо. Помню, что тихонько подпевал: "Такая жизнь", — вам скажут люди, — в общем, тут никак не угадать».       У нас не было шансов выжить, оставалось ждать, пока мы замерзнем насмерть.       А затем пришло спасение. Спросите, как? Понятия не имею. Помню, что уже был готов превратиться в сосульку. А вместо этого вернулся домой со Скалли, смахивавщей на самое прекрасное фруктовое мороженое.              - Ты это помнишь, Малдер? – спрашивает она.       Мы довольно долго шагали по городу и наконец остановились в тени Капитолия.       Я опустил голову и посмотрел на Скалли. Ее взгляд был каким-то загадочным.       Мне понятно, почему она не сдается, и почему не сдамся я, несмотря на то, что впереди нас ждет самый настоящий кошмар.       - Да, помню, - тихо бормочу я.       - И что ты помнишь?       Скалли так настойчива, что мне придется ответить.       - Помню, что ты не собиралась сдаваться, а я не хотел, чтобы ты боролась в одиночку. Поэтому мне пришлось идти за тобой. Помню, что ты спасла меня. Спасла нас обоих.       Боже, как же хочется ее поцеловать! И мне хочется верить, что это будет правильным решением. Я хочу снова увидеть тот проблеск желания в ее глазах, как тогда, в коридоре!       Но сейчас ее взгляд пытливый и вдумчивый.       - Ты ведь что-то утаиваешь, верно? – спрашивает Скалли. – Ну ладно. Твое право.       К черту неуверенность, к черту глупые вопросы!       Я наклоняюсь прямо к ней, не забивая себе голову ненужными размышлениями о том, правильно ли поступаю, и как она воспримет мой поступок. Хватит уже ходить вокруг да около!       Наши губы встречаются в медленном и долгом поцелуе, и от этого сердце пускается вскачь. Скалли пахнет ванилью и еще чем-то пряным.       А она знает в этом толк! Впрочем, я тоже не промах, хоть и давно не практиковался.       В нашем поцелуе нет ни страсти, ни отчаяния. Скалли слегка прикусывает мою нижнюю губу, словно пытается добраться до самых потаенных уголков моей души, которые так и не оттаяли после возвращения в Вашингтон. Страшное будущее все еще довлеет над нами, словно крылья ангела Тьмы, но мы постараемся справиться с ним.       Наконец Скалли отстраняется и снова смотрит на меня. В ее взгляде – лед и пламень.       И теперь мне не все равно, кто победит. Я хочу, чтоб это были мы. Я готов к борьбе с будущим. И пусть всех нас все равно когда-то ждет смерть – я постараюсь, это случилось не в результате планетарной трагедии, а просто потому, что время пришло.              - Пока, Малдер, - шепчет Скалли.       - Я тебя люблю, - отвечаю я невпопад. – Это навсегда.       - Знаю. Я тоже тебя люблю - улыбается она. – Спокойной ночи.       - Спокойной ночи, - повторяю я и нежно сжимаю ее ладонь.       Скалли улыбается, и я ощущаю ответное пожатие. А затем уходит.              В конце концов, чем черт не шутит? Я и она – а вдруг? Сможем победить ублюдков и спасти мир. По крайней мере, теперь я точно знаю, что мы никуда друг от друга не денемся.       Меня окрыляют любовь, поцелуй перед сном и надежда. Пока и этого хватит для счастья.       Я запрыгиваю в ближайшее такси и еду домой, изнывая от жары в этом своем костюме. Потому что больше мне не холодно. Как и там, на льду, думая, что умираю, мне снова удалось найти, ради чего жить дальше.