Глава фан-клуба

      В школе Рейзел осваивался довольно быстро. Все же, его человек создал замечательное место.       Это даже дети понимали. И… хвалили? Были благодарны? Рейзел не совсем их понял, но слушать похвалу в адрес человека было намного приятней, чем ругательства.       Конечно, Рейзел с похвалой согласился. Франкенштейн и правда был хорошим. Умным. Красивым? Рейзел не совсем понял, при чем тут это, но по человеческим меркам, наверное… Рейзел задумался, но и с этим согласился тоже. Правда… ответных взглядов детей он что-то не понял. А читать мысли ради такой мелочи счел недостойным.       Но одним разом дети не ограничились. Рейзел был в недоумении, почему бы им не сказать это самому Франкенштейну?       Ммм. Может быть он не так понимает людей? Почему троица модифицированных так на него смотрит? Рейзел не понимал их веселья. И выражения лица Франкенштейна, когда рассказал ему о тех детях, не понимал тоже.       Но мысль заседает в его голове. Франкенштейну сказать точно нужно.       Необходимо даже. Почему его человека почти все ругают? Франкенштейн определенно подобного не заслуживает.       Рейзел говорил. Много и нехарактерно для него долго. О том, что человека совсем зря ругают. О том, что благородства у Франкенштейна хватит на пару глав кланов — как и силы. И нежелания использовать эту силу во зло. О том, что человек, пожалуй, самый умный из всех, кого Рейзел встречал. О том, что Франкенштейн заслуживает доверия и похвалы (а не вечных ругательств) больше, чем кто-либо…       Модифицированные могли увидеть редкое зрелище — заливающегося краской Франкенштейна. По самые уши, с каким-то крайне глупым и беспомощным выражением лица, так и не смогши выдавить из себя ни слова протеста.       Тао украдкой потянулся за телефоном.       Звук щелчка раздался громом среди ясного неба. Смущение обернулось яростным взглядом, а в комнате медленно расползались тени.       М-матерь божья… Тао нервно захихикал. Он забыл отключить звук.       Кажется, ему сейчас будет пипец.       — Это изображение… — отстраненно начал Рейзел, беря чашку с чаем, — можно и мне копию?       — Ха-ха-ха, ко-конечно, — радостно отозвался Тао, чувствуя стекающий по спине ледяной пот. Спасен! — Хотите я вам его на заставку поставлю?       Рейзел невозмутимо отпил чай и элегантно протянул ему свой телефон.       — Мастер! — в голосе Франкенштейна звучало отчаянье.