little things

Ветки деревьев громко били по окнам проезжающего трамвая. Колёса стучали в своём особенном ритме. Кэп обожал трамваи. Настолько, что если бы он был губернатором, то почти вся система общественного транспорта в городе состояла бы из них. Он толком не мог это объяснить — ну нравятся и нравятся, почему люди продолжают удивляться? В трамваях Кэп находил что-то уютное, будто домашнее. Он подмечал в них детали: например, в одном из них на стекле сзади выцарапано «С новым 2003 годом», а в другом на сиденьях корректором написаны признания в любви. Трамвай завернул направо, и среди частных домов показалась дорога, вдоль которой тянулись автосервисы. Даже через громкий стук колёс было слышно, как грохочут фуры. — Ты никогда на трамваях не ездил что ли? — заметив, как увлеченно наблюдает Беркут за видом за окном, спросил Кэп. — Работа не позволяла, — недовольно ответил Сергей, — если ты забыл. Он не любил вспоминать о прошлом. — Забыл. Прости. Любое упоминание вызывало далеко не самые приятные воспоминания. Все события прежней жизни смешивались, и Беркут сразу чувствовал тревогу, страх. Он пытался не показывать этого, однако от чуткого взгляда Кэпа ничего не скрыть. И каждый раз в такие моменты, когда он забывался, стрался перевести тему или просто молчать, чтобы случайно не сделать хуже. И без того хреновая жизнь выдалась у Сергея. — А вот и наша. Кэп поднялся и пошёл к дверям в конце вагона. — Я не так часто тут бывал, чаще всего просто проезжал, но это место такое… Приятное, что ли? — говорил он, пока они переходили дорогу. И продолжал, пока они поднимались по крутому склону: — Знаешь, вроде тут нет ничего необычного, мост и мост, но меня притягивают подобные места. Железнодорожный мост. И в метрах двадцати — точно такой же. Бесконечно длинные рельсы уходили в даль и светились под лучами закатного солнца, пробивающегося сквозь облака. Не так давно прошёл дождь, однако земля уже высохла и стало так же душно, как и утром. Лёгкий ветер был незаметен, и лишь редкие порывы позволяли почувствовать свежесть. Кэп пошёл на другую сторону. Вдоль рельс по обе стороны шли металлические дорожки, помогающие людям не тратить много времени на то, чтобы всё обойти. Беркут последовал за ним. Чувствовалось, как эта дорожка чуть прогибается под их весом. Снизу доносился шум трассы, ставший будто ещё громче, чем когда они шли около неё. Небо на горизонте отливало золотым. Ещё, может, минут пятнадцать, и оно станет ярко-ярко жёлтым. А потом постепенно начнёт розоветь, потому что солнце вот-вот скроется. Там же внизу ходили трамваи, то в одну, то в другую сторону. Они грохотали, сливаясь с машинами, фурами, автобусами, а после, когда уже свернули к частным домам, становилось чуть тише. — Давай вдоль рельс пройдёмся, — произнёс Кэп, хлопнул Сергея по плечу и опять пошёл через мост. Беркуту ничего не оставалось, кроме как пойти за ним. По камням было идти неприятно, по шпалам неудобно — не рассчитаны они на обычный человеческий шаг, — но будто это кого-то волновало. Беркут слушал рассказы Кэпа о том, как он, будучи подростком, довольно часто ходил и смотрел на поезда и как у него появился странный, необоснованный страх. Однажды он сидел, наблюдал за поездом и вслушивался в стук колёс, как внезапно задумался, а не сойдёт ли эта громадина с рельс и не упадёт на него. — Сейчас, конечно, я понимаю, что такое как минимум маловероятно, — подытожил он, — но, признаюсь, очень редко меня подобные мысли посещают. — Кто бы мог подумать, что такой человек, как ты, может боятся такого. Сергей постоянно щурился. Именно сегодня он решил не брать стильные солнцезащитные очки, которые отобрал у Кэпа («Не отобрал, а одолжил», — говорил ему Беркут каждый раз, когда речь заходила о них), поверив прогнозу погоды и понадеявшись, что весь день будет пасмурно. Вдруг где-то сзади раздался гудок. А следом и голос Кэпа: — О, а вот и поезд. Маленький пассажирский поезд. Они проводили его взглядом, а после, ещё немного постояв, решили пойти обратно. Любой человек смог бы, только увидев Кэпа, сказать, что ему весело. Хорошо. Он вроде вёл себя как обычно и говорил тоже как обычно, но было в нём что-то неуловимое, что выдавало его. Не то странный прищур, не то чуть изменившаяся интонация, с которой тот рассказывал разные истории. Беркут внимательно слушал и рассматривал вид вокруг, но внезапно Кэп замолчал. Сергей повернул голову и увидел, как Кэп, словно ребёнок, шёл по рельсу и балансировал. Иногда у него не получалось и он чуть не падал, однако сразу же пытался вернуться в исходное положение. Беркут улыбнулся. Ему нравилось смотреть на такого Кэпа, беззаботного. Складывалось впечатление, будто этот Кэп и тот, что был с ним во время тех ужасных событий в «Убежище М-2» — разные люди. Если бы кто-то тогда сказал Сергею, каким в итоге окажется его бесчувственный советчик, он бы ни за что не поверил.

***

Небо уже почернело, и показались первые звёзды. Фонари жёлтым освещали улицы. Трамвай грохотал точно так же, как и вечером, в своём особенном ритме. Лампы в вагоне временами гасли, тут же, через секунду, включаясь. Хриплый голос водителя, озвучивашвший остановки, было трудно разобрать из-за старых динамиков, но это и не нужно, Кэп и сам знал, где им выходить. Они сидели в конце вагона, там, где было три места — Беркут у окна, а Кэп рядом. Он смотрел в окно справа на проносящиеся огни ночного города, и о чём-то думал, о чём-то неважном, как, например, стоит ли зайти в магазин рядом с домом купить что-нибудь из выпечки, если она ещё осталась, или обойтись тем, что лежит в холодильнике, и за этими мыслями совершенно не заметил, как Сергей, от чего-то уставший за этот день, уснул, положив голову Кэпу на плечо. Увидел он это, когда повернулся, чтобы сказать, что скоро им выходить. Однако Кэп не стал его будить, уж очень нравилось ему смотреть на такого Беркута, спокойного, умиротворенного. Они доехали до конечной остановки. Только тогда он слегка дотронулся до руки Беркута, и бывший наёмник сразу же проснулся. Теперь Кэп засомневался, не притворялся ли тот, но он совершенно не хотел об этом думать.