***
Избавившись от тела, мы все отправляемся в квартиру, где жил Игорь, чтобы уничтожить любые улики, которые могут доказать нашу вину. К ним относятся личные вещи бармена, указывающие на то, что тот не уехал из города (именно это мы написали в СМС, адресованном отцу Ильи), а просто внезапно исчез, как и режиссёр Роман. Всё это выглядело бы слишком подозрительно, и полиция вполне могла бы связать эти два исчезновения, а потом и узнать, кто за ними стоит. В квартиру мы попадаем без особых проблем — ключи заранее были вытащены из куртки Игоря, прежде чем его тело отправилось покорять морские глубины. Обычная однушка, ничем не выделяющаяся среди других. В комнате Игоря мы обнаруживаем рабочий стол, на котором находится ноутбук. Незамедлительно включаем его и видим обои с изображением самого мужчины в компании отца Ильи. Парней тут же начинает воротить от этого, но я остаюсь весьма спокойна. Помогаю ребятам собрать всю остальную технику, пару вещей из шкафа, и после этого мы отправляемся сжигать всё это добро. Разумеется, изначально парни настроены против того, чтобы я ехала с ними. Особенно сильно протестует Киса, но мне удаётся убедить их в том, что я могу быть полезна. Я искренне хочу им помочь, ведь чувство вины до сих пор не покидает меня, поэтому я увязываюсь вместе с ними. Мы делаем всё быстро, почти не сговариваясь. Вскоре перед нами полыхает пламя огня, в котором сгорают вещи Игоря, и я была бы счастлива избавиться от воспоминаний о сегодняшней ночи таким же простым способом, но, увы, их невозможно сжечь или стереть. Они ещё долго будут преследовать меня, в этом я даже не сомневаюсь.***
После очередной бессонной ночи я чувствую себя крайне разбитой. Такое ощущение, будто весь мир обрушился на меня, я буквально чувствую его тяжесть на своих плечах. Это весьма непросто выдержать, но я понимаю, что есть человек, которому сейчас ещё хуже, чем мне, и скорее всего он нуждается в моей помощи, хоть и не хочет признать это. Я уверена, что Хенк, как и я, не смог сомкнуть глаз этой ночью. И я очень сильно хочу его увидеть, чтобы… Чтобы что? Не совсем понимаю, зачем мне это нужно, просто хочу убедиться в том, что он в порядке, насколько это возможно в такой ситуации. Опаздываю на первый урок. Учитель английского даже не обращает на меня внимания, когда я захожу в класс. Увидев светлую макушку на последней парте у окна, направляюсь к ней. Хенк не замечает (или делает вид, что не замечает) меня, смотрит в окно и, кажется, находится сейчас не в реальном мире, а витает где-то в своих мыслях. Тихо присаживаюсь рядом с ним и пытаюсь сосредоточиться на том, что говорит учитель. Однако у меня это плохо получается, все мысли возвращаются к одному — к парню, что находится так близко, но в то же время так далеко. — Борь, ты как…? — шёпотом спрашиваю я. Хенк поворачивает голову в мою сторону и пожимает плечами. — Лучше всех, — следует ответ. — Я серьёзно вообще-то, — говорю я, — То, что вчера произошло, это… — Просто забудь об этом, — резко перебивает меня Боря. Просто забыть? Как можно забыть о том, что ты убил человека? — Это невозможно, — качаю головой, а потом неожиданно для самой себя признаюсь, — Мне страшно. Парень не отрывает от меня взгляда своих голубых глаз, однако не произносит ни слова. Он явно хочет сказать что-то важное, но не решается это сделать. И его поведение начинает беспокоить меня. — Зачем ты тогда ввязалась в это дерьмо? Не нужно было лезть в чужие дела, — грубо отвечает он. — Я хотела помочь… — тихо произношу я, а в голосе проскальзывает обида. Я ведь правда хотела сделать как лучше, и не я виновата в том, что Хенк убил Игоря. Зачем он так говорит? — Ты только всё испортила, — каждое слово Бори только сильнее добивает меня, — Если бы не ты, то этого бы не произошло. Просто оставь нас в покое, удали это грёбаное видео и забудь о том, что видела. И ещё… держись от меня подальше. Я не могу больше это слушать. Быстрым шагом выхожу из класса, не думая о последствиях. Внутри бушует целый ураган эмоций: здесь и обида, и злость, и искреннее непонимание того, почему Хенк сказал именно это. Неужели он правда считает меня виноватой в том, что сделал сам? Да, я ощущаю свою вину, но я не думала, что Боря будет так резок со мной после того, что между нами было. А было ли что-то на самом деле? Может быть, мне просто показалось, что я ему нравлюсь. Может быть, я правда ничего не значу для него… Но прежде чем я успеваю додумать свою мысль, в коридоре раздаётся громкий голос Мела. — Приём, приём, приём! Меня слышно? Времени у меня категорически мало, поэтому буду говорить сразу по делу. Тема такая — Сэлинджер «Над пропастью во ржи», — вещает он на всю школу. Останавливаюсь посреди коридора и прислушиваюсь к тому, что он говорит. После краткого пересказа книги следует фраза, которая не на шутку пугает меня. — Мы все с вами над этой пропастью. Ржи не осталось ни хера, но мы плутаем. Я прям каждой клеточкой чувствую эту пропасть. Вы спросите: «А что это за пропасть такая»? А это и есть та самая голимая ложь, с которой я начал. Именно после этих слов мне становится страшно. Что если Мел в порыве эмоций наговорит лишнего и расскажет про дуэли? Это ведь тоже ложь, глобальный обман, с которым мы столкнулись. И если Егора не остановить, то тогда нам уже никак не избежать последствий. Это меня и пугает. По мере того, как Мел продолжает говорить, меня всё сильнее охватывает ужас. Егор определённо затеял это выступление не просто так, и с каждым словом он приближается к финалу своей речи, в котором расскажет про ту ложь, с которой он столкнулся. Он не похож на человека, который вот так просто может предать своих друзей и выдать их самую сокровенную тайну, но если не разум контролирует эмоции, а эмоции — разум, то от него можно ожидать всё что угодно. Нельзя, чтобы кто-то узнал обо всех страшных событиях, которые происходят в этом маленьком городе, и в которых мы принимаем непосредственное участие, поэтому я принимаю решение остановить Меленина от самой огромной ошибки в его жизни. Да, я сама пару дней назад была готова показать видео с дуэли полиции, но это совершенно другая ситуация. Теперь я, как и они, несу ответственность за эти дуэли (а точнее, убийства), и если правда выйдет наружу, то мне попадёт по первое число. А у меня нет папаши-мэра или папочки-мента, и меня никто не вытащит из этого дерьма. Мчусь к кабинету директора так быстро, как не бегаю даже на уроках физры, и успеваю как раз вовремя. Сама директриса уже тут, а через минуту меня догоняет ещё и Кислов. Видимо, он тоже забеспокоился о том, что Мел может сболтнуть лишнего. — Мы с вами должны ловить друг друга и не дать провалиться в пропасть, — говорит в это время Меленин, — А всем тем, кто считает или делает вид, что никакой пропасти не существует, что всё у них в порядке — СПИТЕ СПОКОЙНО, ПРИДУРКИ! «Меленин, блять, что ты творишь?!» — уже собираюсь закричать я, но вовремя вспоминаю о присутствии директора. Мне остаётся только молча возмущаться и пребывать в не меньшем шоке, чем все те, кто слушал речь Егора. Директриса врывается в свой кабинет, Киса забегает за ней следом, яростно жестикулируя руками, чтобы Мел заметил его и больше ничего не говорил. Я даже не успеваю переступить порог кабинета, как директриса начинает выгонять всех оттуда. — Ты вообще в своём уме?! — в гневе кричит она на Меленина, а затем поворачивается к нам, — Так, вышли все. Вышли! Быстро! Киса всё ещё пытается подавать какие-то знаки Мелу, поэтому мне приходится буквально вытаскивать его из кабинета. Оказавшись за дверью, мы оба, не сговариваясь между собой, пытаемся подслушать разговор Мела с директором, но к нашему сожалению, сквозь две двери в коридоре слышны лишь неразборчивые звуки. — Вот же блин! — разочарованно произношу я. — Да тут не блин, а полный пиздец! — восклицает Киса. — Мел вряд ли решится рассказать ей… — говорю я скорее для того, чтобы успокоить себя, а не Кислова, но это звучит слишком сомнительно. — Кто его знает, — пожимает плечами тот, — Он со своим Сэлинджером совсем свихнулся! И всё ради этой дуры… Я сразу же догадываюсь, про кого идёт речь. — Опять с Анжелкой поругался? — А тебя это ебёт? — Я просто спросила. Может быть, я могу помочь или… — Ты уже помогла нам один раз, — перебивает меня Киса, — И теперь из-за тебя у нас второй труп под водой. — Не я же в него стреляла! — начинаю спорить я. — Да всё из-за вас, девок! Сначала Мел из-за Анжелки, теперь Хенк из-за тебя! — раздражённо говорит Кислов, — Кто следующий, блять?! — Ты ещё громче об этом заори, и тогда все ученики в очередь за пистолетами выстроятся! — А сама-то! — Молодые люди, вы почему не на уроке? — внезапно раздаётся голос учителя математики рядом с нами. Мы так увлечённо спорим, что даже не замечаем, как она подходит к нам. И теперь нужно срочно придумать отмазку, чтобы она не нажаловалась на нас директору, к которому, судя по всему, сейчас направляется. — Мы… эээ… — в голову как назло не лезет ни одна убедительная причина. К счастью, именно в этот момент раздаётся звонок на перемену, который нас спасает. Мы спешим уйти как можно дальше от кабинета директора и продолжаем наш спор. — Вот нахрен надо было устраивать это шоу с суицидом? — негодует Киса, — Очень весело, все поржали от души! Но Хенк реально поверил! Он тебе верит, блять, он тебе доверяет! — Доверял… — тихо поправляю я. — Конечно, после такого всё доверие пропадёт! — Знаешь, а я ведь правда думала, что смогу выстрелить. Я… я хотела этого. Киса на секунду замирает, смотрит на меня удивлёнными глазами. Но не верит. — Вот только не надо давить на жалость! — говорит он, закатывая глаза. — Я и не собиралась, — возражаю я, — Не знаю, зачем говорю тебе это, но раз уж начала, то закончу. Я хотела вам помочь, хотела остановить вас от очередного убийства. У меня просто не было другого выхода, вы меня не слушали… И я правда могла убить себя, я хотела уйти из жизни, потому что здесь меня ничего не держит. Никто не знал, что Хенк выстрелит в этого Игоря. И я чувствую себя виноватой в том, что это произошло из-за меня… Мне жаль, что так вышло. На секунду останавливаюсь, чтобы перевести дух. Киса внимательно меня слушает, он явно не ожидал такого признания от меня. Но верит ли он мне или опять думает, что я лгунья? — Можешь даже передать мои слова Хенку. Он не хочет меня видеть. А я не хочу, чтобы он обвинял меня. Моя совесть сама сожрёт меня до того, как я заткну ей рот, — с этими словами я разворачиваюсь и ухожу прочь, оставляя Кису в одиночестве переваривать информацию. Я выговорилась, и мне даже стало легче. Как будто камень упал с души. Вот только говорить об этом с Кисловым было плохой идеей. Я не доверяю ему так же, как и он не доверяет мне. Когда-нибудь наша взаимная неприязнь может перерасти либо во вражду, либо во что-то такое, о чём мне даже думать не хочется. Это просто бред — то, что от ненависти до любви один шаг. Однако теперь он знает всю правду. Вопрос только в том, поверит ли он мне?***
Я всё же решаю предпринять ещё одну попытку объясниться с Хенком. Если он прогонит меня и в этот раз, то так тому и быть. А если же выслушает, то, возможно, мы поговорим, и я смогу его поддержать. Ему сейчас непросто, он убил человека, поэтому я не в обиде на него за то, что он на эмоциях буквально послал меня. Найти его не составляет для меня большого труда — после уроков ребята всегда зависают на базе, поэтому я отправляюсь именно туда. Хенка я обнаруживаю на улице в компании Кудинова. Интересно, а что здесь забыл сынок мэра? Когда я подхожу к ним ближе, Илья начинает поспешно прощаться и уходит прочь. Хенк провожает его хмурым взглядом, а затем поворачивается ко мне. Мне становится не по себе от того, как он смотрит на меня: холодно, отчуждённо, но с горечью и сожалением в глазах. — Зачем пришла? — резко спрашивает Хенк. — Поговорить, — коротко отвечаю я. — Мы уже поговорили в школе. Я всё сказал, можешь валить отсюда, — с этими словами парень встаёт, тушит сигарету и сам собирается уходить. — Я не уйду, пока мы не поговорим, — твёрдо говорю я, — Ты можешь сколько угодно избегать меня, но рано или поздно нам всё равно придётся это сделать. Хенк останавливается, резко разворачивается ко мне лицом и в два шага преодолевает дистанцию между нами. Хватает за плечи и несильно встряхивает, глядя прямо в глаза. — Пойми уже, блять, нам не о чем с тобой разговаривать! — сквозь зубы произносит он, — Я не хочу тебя видеть! Отвали от меня! Обидно, больно от его слов, но я молча терплю. Не в первый раз уже и точно не в последний… Но несмотря на это, я всё равно добьюсь своего. — Ты можешь меня послать, можешь наорать на меня, можешь ударить… — тихо говорю я, — Я не уйду. Я останусь с тобой, потому что тебе нужна помощь. — Мне не нужна твоя помощь, — твёрдо отвечает Хенк. — Зачем тогда ты сначала целуешь меня, а потом говоришь, чтобы я отвалила? Что я сделала не так? Боря не находит, что на это ответить. Либо просто не хочет отвечать правду. Я вижу, что его поведение по отношению ко мне сильно изменилось, но в чём причина этих перемен, понять никак не могу. — Объясни мне, и я больше не буду тебе надоедать, — прошу я, — Мне нужно это знать. Хенк всё ещё молчит. Отводит взгляд в сторону. А ведь ещё пару дней назад я сама точно так же себя вела… — Дело не в тебе. Я убийца, Варь… Как ты этого не понимаешь? — наконец произносит он. В голосе слышится печаль и отчание. Только сейчас я понимаю, в чём причина его резких слов. Он слишком сильно винит себя и боится, что может причинить мне вред. — Ну и что? Да, ты убил Игоря, но ведь это вышло случайно! Не нужно из-за этого делать из себя монстра! — возражаю я. — Я убил человека! Ты хоть знаешь, какой у меня образ в голове себя? — продолжает говорить Боря. — Это не значит, что ты плохой человек! — А что тогда это значит?! Я не могу контролировать себя! Вдруг в следующий раз я убью не одного человека, а сразу целую толпу? Что тогда ты скажешь? — Боря… — А если я и тебе сделаю больно? Я же тогда не прощу себе этого! — Борь, успокойся… — Ты не должна встречаться с убийцей! Тебе будет лучше без меня… — Боря, хватит! — я не выдерживаю этого и повышаю голос. Парень замолкает, смотрит на меня безумным взглядом. Его руки и губы дрожат, и мне очень хочется успокоить его, чтобы он не переживал так сильно из-за этого. Я молча обнимаю его, Хенк пытается меня оттолкнуть, но я только сильнее прижимаюсь к нему. Боре приходится смириться со своим безысходным положением, и через несколько секунд он даже обнимает меня в ответ. Не знаю, стало ли ему легче от этого, но я наконец-то могу с облегчением вздохнуть. Теперь я хотя бы знаю причину таких резких перемен в его поведении и попробую объяснить ему, что вся эта неприятная ситуация никак не скажется на наших взаимоотношениях и что он не сможет сделать мне больно, как бы сильно он ни старался. Это уже сделали другие люди до него, мне больше нечего терять. Выпускаю его из объятий и беру за руку. Наши взгляды пересекаются: испуганно-обречённые голубые глаза смотрят на необычайно спокойные зелёные. Это взгляды не убийцы и жертвы, это взгляды двух влюблённых. — Послушай меня, пожалуйста, — ровным голосом говорю я, — Несмотря на то, что ты совершил плохой поступок, ты не стал плохим человеком. Хорошие люди тоже совершают ошибки и могут поступать неправильно, а я уверена в том, что ты хороший человек. И если мы будем доверять друг другу и не убегать от проблем, а решать их словами, то мы сможем быть вместе. Я очень сильно этого хочу, поэтому просто позволь мне помочь тебе. Хенк едва заметно улыбается уголком губ, прижимается своим лбом к моему и закрывает глаза. Я вижу, как он постепенно успокаивается и приходит в себя. От этого мне самой становится легче и спокойнее. — Я хочу быть с тобой больше всего на свете, — шёпотом произносит он. На моем лице мгновенно появляется улыбка. Как же долго я ждала этих слов…