Cette nuit, intenable insomnie La folie me guette Je suis ce que je fuis
Иуда не может спать. Во сне к нему приходит Он. Светлый лик того, кто когда-то был ближе, чем друг и наставник, хотя едва ли их отношения можно охарактеризовать такими банальными словами. Это было безграничное уважение и желание следовать хоть на край земли — со стороны Иуды. И благодарность и любовь со стороны Христа. Сначала Иуда ничем не выделялся среди других учеников. Может быть иногда только слишком вспыльчивым характером и огненными попытками найти ту грань правды, которая способна отсечь всё ненужное. Иногда казалось, он жаждет отсечь и некоторых верных Иисусу, считая их недостаточно стремящимися к совершенству, недостаточно смиренными, чтобы внимать каждому слову Иисуса и беспрекословно исполнять их. Замечал ли он, когда сам был таковым? Да.Je veux renaître Renaître
Временами на него накатывало отчаяние за отступление от собственных идеалов. Он не ненавидел слабость, ненавидел глупость, ненавидел даже саму ненависть за то, что это далеко не праведное чувство. Иисус всегда прощал ему всё. Он прощал всё и всем, но Иуда не думал о том, когда думал о себе. Он часто думал о себе в таком ключе, значительно чаще, чем следовало бы, и то не давало ему покоя. Иуде казалось, что он хуже остальных, но тут же он вспоминал их грехи, вспоминал, как замечал, что их вера слабее, чем его, и ненадолго успокаивался. Слишком поздно вспоминал наставления Иисуса по поводу этого — да, он рассказывал ему, всё рассказывал, и Иисус всегда молча слушал и давал ценные, правда ценные советы, если бы только не скорость привычек. Иуда знал, что «не нужно сравнивать и соревноваться», «все достойны милосердия, а не ненависти», но вспоминал об этом поздно ночью.Elle me dit, tu paieras tes délits Quoi qu'il advienne On traîne ses chaînes Ses peines
В след за этим другими ночами в темноте его начинала мучить совесть. Столь сильно, что едва ли было возможно лежать и терпеть это. Иуда вставал и оглядывал всех, и все спали, и все окружали Иисуса. Это умиротворение не сильно помогало ему уснуть, и тогда он шёл прогуляться вдали от всех... Бывали и ужасные дни, когда всё вокруг было против него, когда какие-то жалкие, совсем недавно уверовавшие шлюхи почему-то нравились и владели вниманием Иисуса больше чем тот, кто уже много лет следовал за прекрасным и готов был отдать жизнь. Разумеется, ему хотелось уничтожить эту девчонку или хотя бы возразить, но Иисус, он так разозлился, что Иуда вмиг и надолго почувствовал себя покинутым всеми. И, конечно, отступил, принимая праведность его действий. Но это только больше создало раскол между желаемым и действительностью.L'ennemi tapi dans mon esprit Fête mes défaites Sans répit, me défie
Привычное и так давно полюбившиеся (да, он без сомнения искренне любил всё то, что делал, и что делали другие, и пусть не всегда был доволен собой в этом деле) всё стало меняться в тот миг, когда Иисус стал Богом. Все верили, и только один Иуда не понимал. Он знал, что понимает намного больше, чем все здесь, он лишь не понимал, почему этого же не понимают другие. Почему не понимают абсолютно ничего? Почему это не понимает самопровозглашённый Христос? А глупость, фарс, наивность и опасность происходящего, почему только он осознавал это? И главное почему никто его не слушает?! Нет, изначально он не пошел к Иисусу, он сомневался, сомневался в том, что прав, ведь не может же ошибаться сам Иисус. Или может?..Je voue mes nuits À l'Assasymphonie Au requiem Tuant par dépit ce que je sème
Нет, всё было правильно и Иисус не ошибался. Просто так должно быть, оба знали это. Темными ночами, когда все спали, Иуда часто просыпался и встречался взглядом с умиротворённым лицом Иисуса. Иногда он тоже спал, иногда молился, а реже всего этого чувствовал на себе взгляд и открывал глаза посмотреть на Иуду. Обычно он замирал, но иногда вставал и подходил ближе, садился рядом с Иисусом почти неощутимо клал голову ему на плечо. Совсем тусклый свет звёзд и луны, ни единого дуновения ветра и мёртвая тишина. И Он рядом. Это были самые умиротворяющие мгновения жизни Иуды. Всему следует заканчиваться в момент своего расцвета. Иуда поймал это мгновение, чтобы после его дорогой цветок не завял. Ведь, если он остановит это горе-бунт собратьев с их сомнительными интересами, всё прекратится и ничто не будет испорчено. Иисус будет спасён, когда отступит. Первосвященники, кажется, понимали суть дела не меньше него. Иуда сам пришел к ним, он хотел этого. Сомневался, боялся, но должен был поступить так, другого пути не было.Je renie la fatale hérésie Qui ronge mon être
И всё пало в небытие, в бездну… Иуда в ужасе смотрел на свою ошибку, на кровь, стекающую по виску Иисуса. И на то, что не это конец, а то, что конец только будет, настоящий конец… Господи, будет смерть! От рук его, Иуды, запятнанных в невинной крови!Je voue mes nuits À l'Assasymphonie Et au blasphème
— Я не хотел совершать это, я никогда не думал о таком, Иисус! Ты веришь мне? Ты простишь меня? Простишь, Господи, меня? Зачем же прощать меня, нет, но, Господи, что же я сделал!.. Иуда видел казнь, он наблюдал всё время, весь тот день. Из тени, далеко из-за толпы, где-нибудь на возвышенности. Пытаясь молитвами разделить с Иисусом его страдания. На самом деле он уже не верил, ни во что не мог верить. Особенно в собственные молитвы, что были ему противны, они были грязны и богохульны. «Грешникам вообще молиться не следует, они лишь порочат Его святое имя, — пронеслось в голове Иуды. Он безмолвно смотрел, как крест ставили вертикально. — Нет, нет, вспомни, чему Он учил тебя всё это время. Вспомни и прекрати грешить хуже прежнего.»Pleurent les violons de ma vie La violence de mes envies
Вечер этого дня Иуда помнил слишком хорошо. Ему иногда на мгновение казалось, что он всё ещё там, на площади. И что они с Иисусом встретились взглядами. Но то было лишь туманное ощущение, по-правде Иуда давно нашёл себе ночлег под деревом близь города. К утру Иуда стал засыпать. Он хорошо помнил, как прежде чем закрыть глаза, на горизонте засияла светлая полоса. Она становилась чуть желтее, а его сердцебиение замедлялось и, кажется, сон медленно окутывал его. Но Иуда не был уверен в том, что успел заснуть, ведь совсем скоро явился Он. Такой как прежде, и не было ни крови, ни грязи, ни следов от креста. Иисус мягко положил руку на голову замершего от ужаса Иуды и улыбнулся. Для Иуды время замерло словно на много мучительных часов. И всё исчезло также быстро, как неожиданно началось.J'avoue…
Следующий день… Правда? Уже утро? Солнце взошло, но лишь немного. Иуда привстал и чуть огляделся. Криво усмехнувшись, он поднялся на ноги и побрёл в город. Воровать было для него не в новинку, он бы никогда не умер от голода, потеряв всё. Да только он весь день был в бреду, а мысли, они танцевали в голове сами собой, то воспоминания, то домыслы, то как он в детстве убил своего брата. Слишком неуместно, не кажется ли?! Точно, Иисус… Лишь ночью ощутил, что во рту не было ни крошки, ни воды. С неохотой найдя последнее, он лёг на каменистую землю и забылся в полудрёме. Неизвестный шум разбудил его совсем скоро. Иуда хмурился, чувствуя, как раскалывается голова. Следует попытаться уснуть снова. Только закрыв глаза, он сразу ощущает что-то холодное на своём разгоряченном лбу. Вздрогнув, словно и не собирался спать, он тут же почувствовал бешеный ритм сердца. Перед глазами был Он. — Иуда, всё в порядке?…je maudis
В солнечный день Иуда поднимает взгляд к солнцу и искренне желает лишь пару часов спокойного сна. Без Него, без воспоминаний, без хаотичных и разрывающих голову мыслей. Но всё возвращается к одному — ты убил Его. Я убил Его. Губы сами собой шепчут молитву. Его нет, нет, нет, Он ушёл. Навсегда ушёл! Из-за тебя, тебя, тебя, Иуда, из-за тебя! Ты простишь меня? Ты любишь меня? Ты проклинаешь меня? А был ли у меня выбор, Христос? Ты ведь знал, всё знал с начала. Был ли Ты против? Я поступил правильно, как Ты и желал? Ты любишь меня? Христос не оставляй меня! И на третью ночь Иуда видел его. В этот раз ждал — не прежде желанного сна — только Его, и всё равно содрогнулся, увидев. Тело было серо и избито, с ладоней и ног лилась сильно кровь. Он шёл, словно не замечая. — Иисус! Видишь, что сделал с тобой я! И он упал к Его ногам и поцеловал искренне. — Я сделал это, потому что Ты хотел… Ты ведь сам предрекал мне это… Или обманываю я себя? Что же Ты смотришь на меня молчаливо? Не ненавидишь меня, нет? Не упрекнёшь меня ни в чём? По прежнему молчишь… Я разочаровал Тебя, Христос? А может, я именно этого хотел? Может, я всегда недостоин был! И я знаю… Это… Не оправдывает предательство… Да, я не оправдываю себя… Я проклинаю! Тебя! Себя! Свою любовь к Тебе, своё обожание и надежды, да, именно, я проклинаю всю свою любовь! Иисус! Петля затянулась резко, дерево лишь чуть склонилось, держа мёртвое тело.…tout ceux qui s'aiment