***
Три месяца назад Италия, вилла у озера Гарда. — Ты уверена, что он не приедет? — казалось, в сотый раз спросила она Пэнси, которая в двухдневную поездку собрала весь свой гардероб и ещё половину дома. День рождения Блейза всегда собирал всех друзей вместе на вилле у озера Гарда, где они на несколько дней забывали о дождливом Лондоне и нежились под лучами тёплого солнца. Бассейн, прогулки в горы, шоколадным фонтан в холле и море алкоголя — это то, что после полной дел весны каждый раз заманивало бывших одноклассников в Италию. Раньше они с Драко брали двухнедельный отпуск и отправлялись исследовать родину европейского возрождения. Теперь же Гермиона надеялась, что подруга не обманула, и бывший муж действительно пропустит грядущий юбилей. — Ты ведь сама знаешь, что с начала старта Формулы-1 Драко постоянно тренируется, тем более, у него послезавтра гонка. — Миссис Лонгботтом с трудом подняла чемодан и перенесла его через небольшой подъём у ворот. — Чёрт возьми, у Блейза столько денег, а он до сих пор не может нанять дополнительный персонал. Почему я должна натирать мозоли на пальцах? И где вообще мой муж? — Несёт ещё три твоих чемодана. — Гермиона кивнула головой в сторону Невилла, макушка которого едва виднелась позади огромного багажа, катящегося по дорожке из гранитных плит. — И он не сможет вырваться хотя бы на пару часов? — В прошлом году он занял лишь третье место, в этом хочет стать победителем, так что сама думай. — Пэнси упрямо прокатила по дорожке чемодан, бросила его у входной лестницы и обернулась к Гермионе. — Ты ведь знаешь его, Драко не сможет смириться с тем, что он не самый лучший. — С последним брошенным словом подруга подлетела к Невиллу и звонко поцеловала его в губы. — Мой сильный мужчина, я успела соскучиться. Багаж полетел на гранит, когда муж обхватил Пэнси за талию и крепко прижал к себе. — Мы не виделись буквально две минуты. — Ты ведь знаешь, я схожу с ума, когда тебя хотя бы секунду нет рядом. — Они склонили друг к другу головы и коснулись кончиками носов. Их любовь с годами лишь крепка, в отличии от… Гермиона с завистью — в чём, конечно, никогда бы не призналась, — смотрела на счастливую пару. Лонгботтомы, едва окончив школу, сыграли скромную свадьбу в ресторане отеля Лейнсборо недалеко от Гайд-парка. Тихая церемония только для друзей и самых близких родственников, где Гермиона поймала свой первый букет. А уже через месяц они снова там встретились, только уже на их с Драко свадьбе. Это стало своеобразной шуткой их компании — собираться в том же отеле по одному и тому же случаю. Даже Блейз и Дафна планировали отпраздновать свой особенный день именно в Лейнсборо. Только вместо радости от воспоминаний о собственном замужестве или бракосочетании друзей Гермиона боролась с новыми потоками слёз. Однажды и отель, и торжества, и даже встречи с одноклассниками, ставшими одной семьёй, превратились в борьбу с навязчивыми мыслями и желанием сбежать. Спрятаться в доме — их доме — под пушистым покрывалом и забыть обо всём, что было раньше. Выбить из головы их совместное прошлое, полное поцелуев, объятий и смеха, выжечь их счастливые лица на фотографиях, стереть из памяти ноутбука бесконечные видео их занятий сексом — они с Драко так любили запечатлевать эти моменты. Сколько раз палец замирал над кнопкой «Удалить»? Сколько раз фотоальбомы нависали над горящим камином в гостиной? Сколько раз Гермиона скачивала Тиндер, чтобы отвлечься, забыть, переключиться на кого-то другого? Сколько раз она часами рассматривала чёрно-белый снимок, где уже прослеживались очертания их малыша, которому было не суждено появиться на свет? Он и стал причиной их разрыва: на пятом месяце беременности — Драко тогда готовился к очередной гонке в Монако — Гермиона проснулась от сильной боли внизу живота и дорожки крови, что стекала по внутренней стороне бедра. Когда её муж сошёл с трапа самолёта и влетел в палату госпиталя Принцесс Грейс, она уже отошла от операционного наркоза и безразлично сверлила стену перед собой. Пальцы сжимали ткань больничной рубашки, по щекам бежали слёзы, но она молчала, даже не отреагировала на тихо хлопнувшую дверь. Драко опустился на колени перед кроватью и протянул к ней ладонь. — Любовь моя, — тихо начал он, пока Гермиона по-прежнему не обращала никакого внимания ни на что вокруг, — как ты себя чувствуешь? — Я не смогла… — она с трудом проглотила ком в горле и повернула к нему заплаканное, опухшее лицо. — Драко, я не смогла выносить малыша. Прости меня. Бросившись в объятия мужа, Гермиона позволила себе громко разрыдаться в его помятую рубашку, в то время как он сам ронял горячие капли на её макушку. — Я больше… я больше… не смогу иметь… детей… — Прости меня, любимая… меня не было рядом… — слова едва прорывались сквозь тихие всхлипы. Боль лилась бурной рекой, смывая любую попытку прийти в себя, унося волнами не только нерождённого малыша, но и их совместное будущее. Это они поняли не сразу. Врачи сказали, что всему виной стресс и большое количество работы, и это новость окончательно сломала Гермиону — погоня за последними новостями и сенсациями лишила её самого большого счастья и оставила после себя лишь горе размером с лунный кратер. Им говорили, что всё наладится, что жизнь не крутится вокруг детей, что их семья полноценна, но никто, никто в этом мире не предупредил, что чувство вины заживо сожрёт их обоих. Проглотит, как истощавший дикий зверь упивался пойманной добычей. Обглодает до костей и оставит лишь блёклые фантомы их прошлой жизни. Гермиона закрылась в себе, Драко всё реже появлялся дома, их взаимодействия сократились до безмолвных встреч раз в несколько месяцев между его гонками, пока не свелись к документам посередине стола, где они сидели друг напротив друга. Комната искрилась от любви и невысказанных чувств, смешанных с печалью и отчаянием. В голове Гермионы кружились сотни мыслей. Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Я не знаю, как нам вернуть прошлое. Я никогда не перестану любить тебя. Я не могу просто поговорить с тобой. Не могу сказать, что чувствую. Не могу поделиться переживаниями. Не могу отпустить прошлое. И без этого у нас нет будущего. Всё, что им оставалось, — подписать бумаги и остаться лишь воспоминаниями друг друга, запечатлёнными в социальных сетях, фотографиях в альбоме и видео их жарких взаимодействий. С трудом вынырнув из мыслей, Гермиона вернулась в реальность и медленно побрела по ступенькам к входной двери.***
Гермиона с натянутой на лицо улыбкой обводила взглядом веселившихся друзей: в лучах вечернего солнца, льющегося сквозь панорамные окна, Блейз почти раздевал Дафну посреди зала, Пэнси и Невилл покачивались в ритм совсем неуместной их танцу музыке, вокруг напивались и веселились другие их одноклассники и ребята из классов постарше, а Луна тихо переговаривалась с Асторией, которая метала молнии из глаз в сторону сестры и бывшего парня. Раньше Гермиона непременно присоединилась бы к ним — обсуждала последние новости из мира спорта и политики, потягивала любимый Беллини или до опухших губ целовалась с Драко, а потом непременно сбегала с ним в одну из многочисленных спален на вилле. Теперь же она ютилась на диване в углу комнаты и делала вид, будто ей совсем не одиноко. Покрутив головой по сторонам, она поискала глазами Тео, но едва успела предположить, какой «сюрприз» он мог приготовить на этот раз, на пороге гостиной мелькнула тень. — Блейзи, любовь моя! — Нотт встал в дверях, что уже не предвещало ничего хорошего. Обычно его подарки заканчивались повреждениями (однажды он запустил дрон, которые внезапно вышел из строя, запутался в волосах Дафны и вырвал у неё клок волос), слезами (пробка шампанского за четыре тысячи долларов прилетела Пэнси в лоб) или скандалом (Тео пригласил на праздник стриптизёрш, одна из которых пыталась соблазнить его самого). — Я приготовил кое-что, о чём ты так мечтал. — У этого ублюдка есть всё! — выкрикнул Гойл. — Вряд ли ты можешь подарить ему немного мозгов, — выдвинул предположение Эдриан Пьюси. — Только не те танцовщицы! — возмутилась зарывшаяся в грудь Невилла Пэнси, затем добавила: — И никаких голых сисек! Из-за стола, где гости играли в бильярд, послышались недовольные возгласы. Гермиона улыбнулась, на этот раз по-настоящему — этим мужчинам уже больше двадцати пяти лет, а они по-прежнему мыслили как ведомые гормонами подростки. Это ничем было не исправить. Когда хор голосов поутих, Тео, по-прежнему стоявший у входа, словно скрывая что-то или кого-то, отошёл в сторону и впустил в гостиную его. Мужчину до боли знакомого, в белой футболке и брюках-карго. — Драко! — в один голос завопили все присутствующие. Кроме Гермионы. Она с ужасом посмотрела на Пэнси, которая, казалось, вовсе не ожидала подобного исхода. Когда смысл происходящего дошёл до гостей, они притихли и переводили взгляд с Гермионы на Драко. Они ещё два года назад провели незримую линию согласия — даже не связываясь друг с другом, по очереди посещали праздники и вечеринки, чтобы не пересечься и не создать неловкую ситуацию. Как сейчас. Несмотря на болезненное и никому непонятное расставание, им не пришлось делить друзей, как это обычно случайно в отношениях, когда приятели занимали чью-то позицию. Два года всё работало как часы, только в этот раз механизм, видимо, повредился, или шестерёнки закружились в обратную сторону, погружая комнату в молчание. — Мне удалось вырваться на пару часов. — Драко обнял Блейза и вручил ему коробку, перевязанную зелёной лентой. — Не мог пропустить твой юбилей, дружище. В полночь нужно уже ехать в аэропорт. Пять часов. Гермионе придётся пережить всего пять часов. Притворяться, будто всё хорошо, сжимать ладони в кулаки от желания подойти к нему, обнять, накричать, прижаться к его груди и никогда не отпускать. Затягивать себя в разговоры с друзьями, чтобы не сдаться, не броситься к Драко и не вылить всю накопившуюся боль. Может, им удалось бы… — Ты в порядке? — Пэнси аккуратно примостилась рядом с ней на диван и провела пальцами на предплечью. — Я не знала, что Тео устроит на этот раз. — Пэнс, всё хорошо, — Гермиона отвела взгляд от Драко в компании Блейза и Тео и улыбнулась, — не переживай, мы в состоянии существовать в одном пространстве. — Когда подругу этот ответ не удовлетворил, ей пришлось добавить: — Всего лишь пять часов. Об этом она напомнила себе.***
Последние четыре с половиной часа тянулись целую вечность — словно сговорившись, подружки утянули Гермиону в болтовню, а мужчины поволокли Драко играть в бильярд. Затем бассейн, торт, несколько тостов, Блейз перебрал с алкоголем, Невилл сломал палец на ноге, Астория снова ссорилась с сестрой. Все делали вид, будто ничего не случилось, будто всё как всегда, просто вся компания снова вместе, но воздух буквально искрился от напряжения. Каждая встреча взглядами перекрывала ей доступ кислорода. Каждый звук его смеха посылал по коже рой мурашек. Каждый поворот, и Гермиона едва сглатывала слюну при виде его перекатывающихся мышц. Его глаза сверлили её тело в лёгком платье, её щёки краснели, его кадык редко и крупно вздрагивал, её грудь сбивчиво поднималась и опускалась. В какой-то момент сдерживаться стало совершенно невыносимо, и Гермиона оказалась в ванной спальни, которая раньше принадлежала им. Они всегда оставались в одной и той же комнате и даже расставили там несколько фотографий. Где-то в памяти ноутбука до сих пор хранилось видео, как Драко лежал на спине, а Гермиона дико скакала на его бёдрах. Или то, где она оседлала его лицо. Или десяток других: у стены, на столе, напротив окна и на полу. Гермиона с силой впилась пальцами в деревянную столешницу раковины и шумно выдохнула. Увидеть его спустя два года не должно было ощущаться так. Ей следовало кричать, ненавидеть или игнорировать, но не отчаянно сводить бёдра от горячего желания. Она могла бы обвинить во всём коктейль или гормоны, но правда заключалось в простой истине — Гермиона по-прежнему хотела только его. Когда она с трудом смогла подчинить дыхание и взглянула в отражение перед собой, дверь с треском открылась. На пороге ванной появился Драко, который моментально стянул через голову футболку с огромным винным пятном на животе и обнажил отчётливые кубики пресса. Когда он оказался по пояс голым, то поднял голову и увидел её. Секунду они следили друг за другом через зеркало, и весь мир замер. Исчезли крики вечеринки внизу, испарился мерный гул по трубам, даже воздух застыл, пока они, словно дикие звери, готовящиеся к схватке, шумно вдыхали. Еще мгновение, и Гермиона отвернулась от зеркала только для того, чтобы попасть в плен его горячих губ и требовательных рук. Не осталось ни одной мысли, только сумасшедшее желание вновь ощутить его тело. Прикоснуться, погладить, почувствовать в себе. Их языки сражались в безумном поединке, сталкиваясь зубами, словно щитами, и кусая губы, чтобы следом лизнуть укусы и снова вступить в бой. Его пальцы сжимали её соски под тканью, её рука схватила твёрдую длину под брюками. Оголённые провода, чистая похоть и больше н и ч е г о. Лямки платья треснули, когда Драко резко дёрнул за вырез и оголил грудь. Прервав сражение ртами, он опустил изголодавшиеся губы к её шее и проследил мокрую дорожку вниз, к упругим полушариям. — Ты великолепна... как же я скучал... — шептал он в перерывах между покусываниями, лизаниями и нетерпеливыми поглаживаниями. Драко оставлял на ней метки — только его. Никто и никогда не сможет дать Гермионе то, что дарил ей***
Италия, автодром Монца. Гермиона будто вновь вернулась в прошлое — с замиранием сердца она следила за красным болидом и любимым пилотом в ней, едва могла усидеть на месте и подскакивала на каждом опасном участке. Драко двигался уверенно, плавно входил в повороты и обгонял соперников. Позади остался и Гарри. Она искренне любила Поттеров, но в этой гонке не могла не радоваться тому, что его синий болид с огромными красными буквами летел вторым. На сто двенадцать минут Гермиона забыла об утреннем недомогании и полностью отдалась поддержке любимого мужчины. Лишь когда на линии финиша взмахнули клетчатым флагом, она вновь приложила ладони к животу и глубоко вздохнула. Отец её малыша — победитель. Ему осталось откатать ещё девять гонок, но результат уже многократно превосходил соперников. Когда пилоты отправились в закрытый парк, Гермиона поднялась, закинула сумочку на плечо и проследовала за ними. Бейдж журналиста открывал многие двери, но в её случае помогла фамилия, которую в реальной жизни она так и не решилась сменить. Стремительно огибая болельщиков, она в защитном жесте прикрывала живот блокнотом. Зачастую фанаты в порыве эмоций размахивали руками, а порой и ввязывались в драки. Меньше всего на свете Гермионе хотелось повторения прошлого. Тогда она едва выжила и оказываться в больничной палате снова не планировала. Хотя, стоило отметить, что эта беременность разительно отличалась от предыдущей: она чувствовала себя полной силой, почти не мучилась от токсикоза — может, только пару раз в месяц, — с аппетитом поглощала каждый приём пищи и иногда даже забывала о волшебном положении, в котором оказалось. Оно и правда казалось Гермионе волшебным — три года назад после потери ребёнка врачи прогнозировали ей бесплодие, поэтому первые симптомы она списала на бесконечные переживания о той ночи. А после, когда задержка менструального цикла составила больше пяти дней, долго рыдала на полу ванной, прижимая к груди тест. Затем рыдала снова, снова и снова. Не могла поверить своему счастью, боялась повторения истории, мучилась мыслями о Драко, меняла планы на будущее и снова плакала. Ей потребовалось больше месяца, чтобы полностью принять новый мир, в котором их теперь будет двое, но Гермиона до сих не могла даже представить, как разделить это счастье с Драко. Захочет ли он? Не были ли его слова в той ванной лишь дымкой похоти? Смогут ли они снова стать одной семьёй? Гермиона погрузилась в воспоминания и даже не заметила, как ноги сами привели её к тому самому пилоту, на интервью с которым её с большим трудом уговорила Луна. Бывший муж стоял около болида и держал в руках шлем. Ей снова стало нечем дышать. С мокрыми у висков серебряными волосами Драко напоминал древнегреческого бога, облачённого в гоночный комбинезон. Она подошла ближе, по-прежнему прижимая к себе спасительный блокнот. — Привет… — она прочистила горло и попробовала снова: — Гермиона Грейнджер, журнал «Придира», могу я задать вам несколько вопросов? — Ты не Грейнджер, — Драко перекинул шлем из руки в руку, — ты — Малфой. От звука его низкого голоса в её животе забились не бабочки, а скорее огромные птерозавры, грозящие разорвать её в клочья, но она решительно стояла на своём. — Будет нелепо, если Малфой будет задавать вопросы Малфою. — Она словно оказалась в королевстве кривых зеркал. Будучи женой Драко, Гермиона так и не смогла уговорить его ни на одну статью для журнала, а теперь, став бывшими, они будут стоять друг напротив друга и вести беседу о его карьере. Два Малфоя. — В любом случае, расскажи, как ты готовился к этому сезону, с какими сложностями столкнулся? Гермиона открыла сумочку и, стараясь не обращать внимания на снимок УЗИ, выудила оттуда ручку и приготовилась записывать. Делать заметки от руки всегда доставляло ей особенное удовольствие. — Последние три месяца, — она моментально напряглась. Только не это, — были для меня сложными. Я едва ли мог сосредоточиться на трассе. — Когда Гермиона промолчала, хоть журналистская сторона разума и требовала спросить почему, он добавил: — Очень много думал. Очень. — Она лишь понимающе кивнула. Накануне Гермиона подозревала, что разговор будет неловким, но и подумать не могла, в какую сторону он зайдёт. Она попробовала переключиться. — Какие у тебя планы на этот сезон? — Хочу выложиться по полной, хоть это и сложно из-за... ну, знаешь, из-за предыдущего ответа. В этом году победа особенно важна. Хочу остаться в памяти людей победителем. В этом году? Остаться в памяти? Это ведь не заявление об уходе? Грудь сжало неприятное подозрение. Драко жил гоночной трассой и болидом. Он с детства горел мечтой стать пилотом Формулы-1. Гермиона помнила, как ещё в первый школьный год он рисовал на полях тетради машины и рассказывал их устройство вплоть до мельчайших деталей, как уговаривал отца позволить ему хотя бы одним глазком посмотреть на гонщиков. Как, будучи подростком, прерываясь на нежные свидания с ней, часами тренировался в автоклубе, куда его устроил Люциус Малфой в надежде, что единственному сыну это вскоре надоест и он пойдёт по его стопам. Как проходил отборочные в Формулу-3 и Формулу-2, как впервые победил в гонке, как с каждым годом получал предложения от спонсоров. Как однажды вернулся в их прежде уютный дом, подхватил Гермиону на руки и объявил, что стал гонщиком Формулы-1. Драко и болид являли собой нерушимый, бесконечный тандем. Не мог ведь бывший муж так просто?.. — О чём ты говоришь? — она знала Драко и знала ответ, но хотела услышать правду от него. — Я отказался продлевать контракт. — Он равнодушно обвёл взглядом парк. — Хочу сосредоточиться на более важных вещах. Гермионе казалось, что земля под ногами дрогнула. Она не могла представить себе мир, где Драко Малфой — не один из лучших пилотов Феррари, где она не следит за каждой гонкой, где не болеет за него телом и душой. Его просто не существовало. — Формула-1 вырастила из мальчишки мужчину, но она отняла у меня так много. — Драко вглядывался в её лицо, словно искал подтверждение своим словам. — Я месяцами не видел жену, я пропустил важные события в истории нашей семьи. Меня не оказалось рядом, когда случилось непоправимое… И гонки просто перестали приносить мне прежнюю радость. — Он опустил шлем на капот болида. — Если у меня получится осуществить задуманное, то им в моей жизни нет места. — Если это, — Гермиона с трудом пыталась взять себя в руки. Новость оказалась слишком неожиданной, слишком отдающейся глубоко внутри, — твой последний сезон, можешь поделиться с читателями самым запоминающимся заездом? Перед ответом Драко пробежался пальцами по волосам и зачесал их назад — она едва заметно вздрогнула. Слишком знакомый жест. Он всегда касался волос, когда волновался. — Я помню не гонки, — признался Драко. — Помню ощущение после них, когда приезжал домой, к семье. Хочешь узнать моё любимое воспоминание? — Н-не… — Я тогда вернулся из Мельбурна, не был дома больше месяца, а жена не смогла поехать со мной из-за работы. — Гермиона точно знала, о каком дне он говорил. Он был и её любимым. Она часто листала сотни фотографий на телефоне, где они предавались счастью. До того, как скатились в самый ад. — И она поделилась со мной новостью, о которой мы мечтали с шестнадцати лет. — Драко, пожалуйста… Не надо. Она даже не пыталась бороться со слезами. Не могла. Слишком больно вспоминать о том, что они потеряли. Кого потеряли. Но подумав о том, что прямо сейчас в ней развивается новая жизнь, — маленькое счастье — Гермиона глубоко втянула носом воздух и уткнулась носом в ежедневник. — Опиши свои ощущения после сегодняшней победы? Может, первая мысль, которая промелькнула в голове? Серые глаза продолжали сверлить её — она чувствовала это каждой клеточкой кожи. Но упорно вчитывалась в пустые строчки. — Как прежде. — Как прежде? — Гермиона подняла заплаканное лицо и в непонимании изогнула бровь. — Да, как прежде, — ответил Драко, серебряными глазами глядя ей в самую душу. — Как будто я перенёсся на несколько лет назад, когда моя жена сидела в VIP-ложе и болела за меня. Когда после заезда прибиралась сюда, и я кружил её на руках, а она сияла от счастья. — Прекрати… — Так не должно быть. Ему нельзя говорить так, будто ничего не случилось. Будто это не он прислал ей документы на развод. Хоть и имел на это полное право. В те сложные времена она стыдливо отводила взгляд — не могла без ненависти к себе смотреть ему в глаза, — отдалялась и только после развода смогла принять тот факт, что тоже была не в и н о в а т а. Это просто случилось, и кто-то смог это пережить и сохранить былые отношения, а кто-то слишком глубоко закопался в чувстве вины. — А потом я подумал о том, что отдал бы всё на свете ради того, чтобы всё и правда стало как прежде. Тогда она окончательно сломалась. Внутри щёлкнула последняя шестерёнка, и из её глаз потекли реки слёз. Драко ступил к ней, неуверенно замер и, не увидев признаков сопротивления, одним шагом пересёк разделяющее их расстояние и притянул Гермиону к себе. — Ты… — голос дрожал, как и ладони, что впивались к его комбинезон, и колени, едва держащие её в вертикальном положении. Зарываться лицом в его грудь — то, о чём она так сильно мечтала и чего ей так не хватало. — Я не могла... справиться с этим одна… — Прости меня. — Он держал её за талию, крепко прижимая к огнезащитному материалу. — Прости меня, прошу. — Поцелуи осыпали её волосы, словно лепестки сакуры на ветру. — Я так облажался. Я не мог смотреть тебе в глаза, не испытывая чувства всепоглощающей вины за то, что не был рядом. — Озвучил именно то, с чем жила сама Гермиона. Глупцы. Какие же они глупые — не могли заставить себя перешагнуть барьер, не могли поговорить, обсудить, посетить психолога. Лишь сидели за столом в окружении въедающейся в кости тишины и молча смотрели хоть куда, только не друг на друга. Они должны были пройти это вместе, как прежде представлять собой сплочённую команду, но стали лишь одиночными бойцами перед армией отчаяния. — Ты не виноват. — Слова едва прорывались сквозь рыдания. — Но я так нуждалась в тебе. Почти полгода Гермиона жила на автопилоте: просыпалась, шла на работу, делала вид, будто всё хорошо, приходила домой и, прижимая к себе альбом, который они готовили для малыша, винила себя его смерти и рыдала до самого утра. И так по кругу. Сто восемьдесят дней эмоциональной пытки, и Драко появился лишь дважды. Он стоял перед ней на коленях, просил прощения за то, в чём не было его греха, и тоже плакал. Они переживали потерю в одной комнате, но каждый сгорал в своём котле. — И я буду жалеть об этом до конца своей жизни. Никогда не прощу себя за то, что оставил тебя наедине с нашим общим горем. — Драко шагнул назад и двумя пальцами поднял её подбородок. — Но если ты дашь мне шанс всё исправить, клянусь, я сделаю всё, что потребуется. Только дай мне шанс, пожалуйста. Только не плачь, это вредно, ты ведь помнишь собственные лекции? — Мы снова читаем мысли друг друга, — едва слышно произнесла Гермиона и улыбнулась, размазывая влагу на щеках и под носом. Малыш под сердцем определённо не радовался тому, что мама предавалась истерике. — Как раньше, когда задумывались об одном и том же. Впервые за столько лет они смотрели друг другу в глаза и видели там прежний океан любви. По лавандовой глади плыли чувство вины и раскаяние, но они смогут избавиться от них. У них появился на это тот самый шанс, о котором просил Драко. Однажды вода станет чистой, а воспоминания о прошлом превратятся в поучительный урок. — Как когда оба хотели украсть из магазина батончик, чтобы проверить, поймают нас или нет? — Гермиона так резко рассмеялась, что всхлипнула, и ей в очередной раз пришлось вытирать влагу над аркой Купидона. — Надо было всё-таки попробовать, мне до сих пор интересно. — И мне, — с улыбкой призналась она, но в следующий момент приняла серьёзный вид. — Но я не об этом. — Когда Драко переместил ладонь с его лица на шею, Гермиона продолжила: — Когда говорил мне, чтобы я не плакала, потому что это вредно для малыша. Драко задумчиво свёл брови и и склонил голову — в ней шли сложные аналитические процессы, которые вновь и вновь нарывались на осколки воспоминаний. Она буквально видела, как он пытался нащупать нужную мысль, но она ускользала, не давала поймать себя, чтобы не ранить в случае, если окажется неправильной. Тогда Гермиона решила помочь ему. — Драко, я беременна. Вот оно. Его глаза округлились до огромных блюдец, в них плескалась такая надежда — хоть и смешанная с неверием, — что ей хотелось броситься Драко на шею и никогда не отпускать. Но сначала требовалось разогнать его сомнения. — Уже три месяца, — подсказала ему Гермиона. — Либо врачи ошиблись, либо у тебя очень плодотворное сем… Драко! Меня сейчас стошнит! Он кружил её в объятиях и прижимал к себе так сильно, что от неожиданности ей стало нечем дышать. Но вновь чувствовать его сильные заботливые руки, разделять с ним радость заставляло забыть о любых неудобствах. Драко аккуратно поставил Гермиону на землю и следом опустился перед её животом на колени. Словно священный грааль, он нежно обнял его ладонями и поцеловал. Лбом уткнулся в хлопок рубашки и глубоко вздохнул. Когда Драко поднял голову, она увидела в его глазах слёзы, только на этот раз они были полны безграничного счастья. Которое переполняло и её саму. Судьба дала им ещё один шанс, и поцелуем они дали клятву использовать его во что бы то ни стало.***
Великобритания, Лондон. Луна прижималась к плечу Тео, когда экран её телефона засиял от нового уведомления. — Это он? — Пэнси едва не подпрыгивала от нетерпения, так что Невиллу приходилось прилагать титанические усилия удерживать её на месте. — Цитирую: «Всё получилось, ты лучшая! Ребятам привет». — Миссис Нотт оглядела комнату и устало откинулась на грудь мужа. — Наконец-то! Я так счастлива за них! — Эй, — Тео ущипнул её за бок, — а ты не хочешь извиниться передо мной за то, что оболгала мой ужин? Я между прочим очень расстроен! — Прости, милый. — Полумна чмокнула его в нос. — Твои великолепные грибы послужили благой цели. Невилл, прежде молча разглядывающий Пэнси, задумался. — Эй, помните, как Джинни говорила, что Рон расстался с девушкой? — глядя на непонимающие лица друзей, он объяснился: — У нас так хорошо получается сводить людей, так почему бы не познакомить его с Асторией?