Часть 1
27 мая 2023 г. в 10:43
Зуб даю, вы б дали диву, легенда не проста, а La Commedia Divina. И тут ещё поди вопрос: как влюбилась безответно в Возрождение Богиня Магии? Ведь всяко известно нам, простому люду, что по праву принадлежала, по праву богинь требовала себе. Но любовь эта ещё её погубит, что-то, что назвали бы мерзким, и отчего не отмоешься, не стереть никогда. Виновата была ли она в том? Кто знает, ведь мы видим лишь последствия безумия богов. И всё же стоит идти по тропинке.
И память как стена, не забыть, как не отмыть пятна вина. История одна, что достойна была всецело жизни этой. Она себе возжелала в руки сердце Возрождения. Окинава дрогнет, грозовые облака её тянутся по морю, как резина, и пока не лёг, Ну а в аду огонь, и разверзнутся небеса, грянет гром, и воспылают небесные телеса. Вспыхнет пламя, что разит, и блеснет нож, что пронзит себя сама. Ведь ненависть пожирает её, как и любовь
Так скажем прямо, Богиня Магии явилась и потребовала сердце Возрождения. Но сердце Возрождения у другого. И в том было её падение, стоило лишь увидеть, как надругались над её верой в зыбкую жизнь те, кого она любила. Могла ли богиня знать, что тот, кто считался по праву её, возжелает себе пустыню? Могла ли она понять ещё раньше, что тот, кого она называла своей жизнью, быть может, и не любил её также сильно? И могла ли она не смотреть, как капли семени и крови стекают на пол, пока пустыня и её ветра воют?
О, сейчас мы думаем, что это было опрометчиво с её стороны. Но не могла она думать ни о чем. Ненависть. И отчаяние. К себе. К миру. Ко всему.
Отвергнутая им — её горе, её слёзы, её боль, её воля и любовь. Не думал так о том, что трясется в руках тело брата. Но богиня думала. И знала — он долго лгал.
И всяко нам известно, как безумие свойственно всем богам прикоснувшимся к любви, но это ли их есть вина? Любовь божественному противоестественна. Стоит только им понять, какова любовь, как они сходят с ума. Возрождение, решивший подчинить и впитать в себя дыхание и жизнь пустыни. Богиня Магии, увидевшая то, что не должна была увидеть, и услышавшая от него то, что не должна была узнать. Пустыня, проклявший мир и богов.
Смеетесь? А ты по-настоящему сама любила ли как боги, не сходящие с ума? Но в этом ли их есть вина? И любовь всему божественному противоестественна. Убивает. Растаптывает. Испепеляет.
Её тайна запечатана в конвертик. Она тронулась умом в разы похлеще Бога Пустыни. Как обиду бы унять? И её громогласный крик был таков, что та едва не потопила материк. Проклятье, что полилось кровью на полу, по стене, по коже, не могло её отвадить от наваждения. Зуд этот подкожный мучил её, ибо ничего не закончится, когда не заполучила она главное от него. Так думала она, пока проклятие пронзало каждого. И Пустыня вновь прошептал о своей ненависти. В нём столько ненависти, что впору сжечь мир.
И размышляя в одночасье коль не светит Возрождения, тогда хотя бы его часть она решила получить любой ценой. Отделила от себя обиду, ненависть и боль и смешав с его морскою пеной и водой Нила, чтобы все они вместе превратились в каплю проклятого семени. И смотрела она на того, кого любила, ради кого и прокляла себя и каждого из них. Думала о нём. Но увы, ощущала ненависть, обиду и омерзение. Плата за то, чтобы ощущать его.
И срываясь в пляс, она в омерзительном грехе оплодотворит себя сама. Но всему предшествует печаль и тьмы партеногенез в её божественном начале. Ледяная колыбель — это кров для рождённого из проклятой утробы без души Дитя Ветров. Держала она своё дитя, что впитало в себя частичку Возрождения. Но... это было не то. В нём было так мало того, что она хотела увидеть.
И подле колыбели возвела Богиня ледяную цитадель. Какая боль, её родитель, как ни хотела не смогла свою химеру полюбить и заперла во льдах. Дитя ветров смотрел на неё и понимал всё, что она шептала вечерами в порыве отчаяния и ненависти. Он любил её, даже если и понимал, что для неё он частичка Возрождения. И потому втайне он возжелал свободы.
Пока что Ветер покорён и не может лететь куда угодно. Немудрено, ведь это плата за жизнь и гнилую любовь.