Сказ о том, как Иваны‐царевичи некоторое царство баламутили

В некотором царстве, в некотором государстве жил царь. И было у него три сына. Заморачиваться царь не любил, а потому для удобства всех трёх назвал Иванами. Росли Иваны‐царевичи не по дням, не по часам, а по минуточкам, и в результате такого скоростного взросления мозг, будучи органом сложным и антиволшебным, не успел увеличиться пропорционально телу. А посему и стали Иваны‐царевичи Иванами‐дуралеичами. В простонародии – долбоёбами. Опечалился царь‐государь. Решил: раз ума сыны не нажили, то пусть идут на все четыре стороны. Созвал он их к себе да приказывает: – Сыновья мои любимые, сыновья мои родимые! Растил я вас в любви, да в ласке, да в заботе, а ныне вам жениться пора. Возьмите луки меткие, возьмите стрелы вострые и стреляйте на все четыре стороны. На чей двор стрела попадёт, ту девку в жёны и берите. Только сильно не торопитесь и стреляйте подальше. Ну, чтоб понадёжнее. Послушали Иваны‐царевичи отца, принялись стрелять направо и налево. Однако из‐за того, что мозг у них находился в дефиците, силушки богатырской не занимать им было, ибо старался несчастный организм их компенсировать нехватающее для нормального функционирования серое вещество. Решили братья: чем по одной стреле в небо пускать, лучше сразу с десяток. Чтоб точно попало. И посыпались стрелы вострые на бедные головушки люда русского. Взмолился народ: – Государь‐батюшка, не губи ты нас, пожалей ты нас, отзови сыновей‐разрушителей, убери дураков‐потрошителей. Сжалился царь, пожалел народ. Снова призвал он к себе Иванов‐царевичей. – Что вам, дуракам, я приказывал? Что дуралеям наказывал? Старший за младшего прячется, чужим рукавом прикрывается. Выступил тут вперёд Иван старший сын. Мозг у него атрофировался на сорок процентов. Говорит: – Гой еси ты, батюшка‐царь наш родимый! Как ты приказал, так мы и делали! Сказал стрелять – мы стреляли, о злом, о худом не смышляли! – Да вы ни о чём вообще не смышляли, головушки не те. Сказано‐велено: стреляйте на все четыре стороны по стреле, а вы почто десяток выпустили? Почто на люд русский напали? Ну да Бог с вами, дураками... ступайте. Идите туда, не знаю куда, и сыщите мне то, не знаю что. И без того не возвращайтесь! Вздохнули Иваны‐царевичи, покручинились, да и пошли. А поскольку у каждого был врождённый топографический кретинизм, каждый не знал, куда шёл. Вот и шли они туда, не знали куда. День шли, другой, и пришли они к лесу дремучему, к дубу могучему. Идут, бредут, диву даются. Был у них не только топографический кретинизм, а ещё и старый‐добрый долбоебизм, поэтому они не знали ничего и, глядя на кусты, дубы, грибы да лишайники, не могли никак это назвать. – Братцы мои родимые, – молвил средний сын. – Вокруг оглядитесь да хорошенько осмотритесь! А ведь исполнили мы просьбу батюшкину! Шли туда, не знаю куда, и нашли то, не знаю что! И ого‐го сколько нашли! Давайте же, братцы могучие, принесём всё найденное в терем царский! И принялись Иваны‐царевичи деревья корчевать, дубы гнуть да ломать, кусточки‐грибочки хватать. Птицы летят, звери кричат, родные места покидать не хотят. Вышел Леший, лесной батюшка, к Иванам, закричал зычным голосом: – Эй вы, Иваны‐дуралеичи! Вы зачем лес густой ломаете, зверей лесных пугаете? Посмотрели Иваны‐царевичи на Лешего, глазками ясными похлопали. Тыкает в него пальцем Иван средний брат и блаженным шёпотом шепчет: – То, не знаю что! Схватили Иваны‐царевичи Лешего, скрутили, верёвочками тугими смотали, связали да пошли они к терему царскому, дому государскому. Сволокли они весь лес густой вместе с лесным батюшкой ко двору царскому, к терему государскому. Увидал царь, что Иваны‐царевичи вернулись, выбежал на порог, да и рот раскрыл. – Что вам, дуракам, я приказывал? Что, дуралеям, наказывал? Говорил вам то, не знаю что, искать, а вы почто весь лес притащили? Почто хозяина лесного полонили? Старший за младшего прячется, чужим рукавом прикрывается. Выступил тут вперёд Иван средний сын. Мозг у него атрофировался на шестьдесят процентов. Говорит: – Гой еси ты, батюшка‐царь наш родимый! Как ты приказал, так мы и делали! Сказал искать – мы нашли! Не знаем ведь, что это такое! Схватился за голову царь‐государь, взвыл волчьим голосом. Выпустил он Лешего, извинился, в ножки ему поклонился, да и отпустил с миром. Позволил лес, Иванами ко двору притащенный, обратно уволочь. Стал думать, что же с Иванами‐царевичами делати, куда их, дураков, отправляти. Вспомнил: – Сыновья мои бедовые, сыновья мои пудовые! Есть у Лукоморья дуб зелёный... – Государь, они его выкорчевали уже, – шепнул ему на ухо Кот‐Баюн, невесть откуда взявшийся. И снова государь за голову схватился и пять минут за неё держался. – Ладно, чёрт с ним! Иваны‐дураки, даю вам третье испытание, третье наказание! У Кощея в полоне Василиса Премудрая, Василиса Прекрасная и Василиса Прехрабрая. Освободите – прощу вам дуралейство ваше. А коль нет, прикажу вас из государства моего пинками‐палками гнать. И не погляжу, что сыновья! Закручинились Иваны‐царевичи, запечалились. Знали они, что непросто Кощея победить, ведь смерть его в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц вместе с медведем уехали в отпуск в Турцию. Встал тут Иван младший сын. Мозг у него совсем атрофировался. – Братцы мои родимые, братцы непобедимые, да мы ведь и жениться сможем, коль Василис всех освободим! Старший возьмёт себе Прехрабрую, средний – Прекрасную, а я, так уж и быть, возьму себе Премудрую. А Кощея пинками запинаем, камнями закидаем, руками изломаем. И на цепь повесим темничную! Обрадовались братья, бегом к Кощеевым хоромам побежали. Видят: стоит терем высокий, в небо маковками упирается. А в тереме том девица‐раскрасавица сидит, улыбается. – Василиса! – хором ахнули Иваны‐царевичи. Да только где остальные? Видать, в трёх башнях разных сидят, не пьют, не едят, всё по Кощеевой указке смеются‐улыбаются. Бросились Иваны‐царевичи, терема порушили‐поломали. Вышла тут к ним девица‐раскрасавица злющая‐презлющая: – Ах вы гады такие несносные, ах вы дурни такие поносные! Вы на кой чёрт дом наш покрушили‐поломали? Стоят Иваны‐царевичи, глазками ясными хлопают: – А ты кто будешь? – спрашивают. – Я Василиса Премудрая, Прекрасная и Прехрабрая. В схватке лихой Кощея одолела и приказала ему мужем моим быть. – Одна? А почему тебя не три? И где Кощей? Выбрался тут из‐под завалов задохлик‐зачахлик, власы чёрные по спине спускаются, руки тонкие в бока упираются. И духом колдуньим веет за три версты. – Ты кто таков? – Иваны спрашивают. – Да вы, суки, охуели! – совсем не по‐сказочному выругался Колдун. – Я Кощей, ебать вас в сраку! Вася, хуячим их! Заворожили тут Василиса да Кощей, заколдовали, ударили они Иванов силой невиданной, силой могучей, а тем хоть бы хны, стоят не шелохнутся. Сплюнули Василиса да Кощей, во второй раз заворожили, заколдовали, ещё пущей силой в Иванов ударили, те лишь почесались. Молвила Василиса: – Нет, так дело не делают. Кощей, тащи книги. Притащил Кощей первое, что под руку попало: Азбуку Русскую. Взяла Василиса её в руки да перед лицом Иванов‐дуралеичей и открыла. Закричали тут Иваны‐дуралеичи, ноженьки у них подогнулися, рученьки у них ослабели, языки онемели. Не выдержали они вида книжного, не снесли они духа умного. Да и померли. И зажило всё государство спокойно. А Василиса да Кощей ремонтные работы устроили, а то без дома как‐то совсем грустно.