Зеленая бездна

      Глаза Ровоама прекрасны.       Эдмунд влюбился в них с первого взгляда. Эта бездна завораживала, хотелось утонуть в зеленых омутах.       И не только Эдмунд видел их красоту.       Другие тоже видели.       Но другие не понимали всей их красоты! И никогда бы не поняли.       Все они сравнивают эти глаза с драгоценными изумрудами и турмалинами, свежей травой и юной кроной деревьев.       И как они все не понимают? Хотя чему тут удивляться, все эти дилетанты не могут увидеть настоящей красоты этих глаз.       Нельзя эту загадочную, такую манящую бездну сравнивать с чем-то настолько банальным и простым. И разве глаза Ровоама всегда одинаковы? Ха! Конечно же нет! Но они не могут это видеть. А Эдмунд может.       Теннант может видеть, как эти глаза отливают мягким малахитом в свете закатных лучей. И может видеть, как они сверкают зеленой яшмой, когда блестят в предвкушении.       Глаза Ровоама светятся самым прекрасным нефритом под полной луной и переливаются зелеными александритами, когда расширяются в удивлении.       Ох, а как же прекрасно испуганное лицо Ровоама! Когда зрачки сужаются в страхе зеленую радужку глаз видно еще лучше. И в них можно увидеть целый калейдоскоп эмоций, меняющихся каждое мгновение. В этом спектре и страх, и гнев, и изумление. И каждый раз в этих глазах разливаются зеленые океаны минералов. В один миг это темный молдавит, в другой – хромдиопсид со своим стеклянным блеском.       В этих зеленых глазах целый мир, галактика, вселенная… Казалось, что эти глаза нужны были Теннанту как кислород. Казалось, что даже жизнь Теннанта зависит от живого блеска на дне зеленых омутов. Казалось, что если эти глаза потухнут, то существование Теннанта более не будет иметь смысла…       В этой бездне Эдмунд готов утопиться, лишь бы остаться рядом. Он готов почти на все, лишь бы столь жестокий Кэлхун дал возможность созерцать эти глаза каждый день, каждый час, каждую минуту, каждое мгновение этой бренной жизни.       Кэлхун… Ровоам свел с ума, привязал к себе, заставил посвятить жизнь не науке, а ему и его зеленым глазам. А потом… Потом бросил! Выкинул, как ненужную игрушку… Ребенок наигрался и выбросил наскучившую куклу, у которой были эмоции! Были искренние и безумные чувства… За что? Ведь он делал все, что бы быть рядом, что бы смотреть в эти глаза.       Холодный голос. Холодный, словно лед. Холодный, словно ледяное сердце Ровоама. А глаза… Глаза все так же прекрасны, но так ужасны! Почему? Ровоам, почему? Почему эти глаза стали цвета мертвого, бездушного, смертельного торбернита?! Почему Эдмунд не может увидеть в них ничего кроме лицемерия и презрения?       У Теннанта в те времена была лишь одна мечта. Он мечтал, искренне верил, что когда-нибудь в этой зеленой бездне он увидит мягкий огонек взаимности, мечтал увидеть в этих глазах нежность и любовь. Он уверен, что влюбленные глаза Кэлхуна будут в сто крат прекраснее, когда будут направлены лишь на него… Но ведь никогда. Никогда-никогда Ровоам не посмотрит на него своими зелеными глазами с любовью. А что сделать, что бы смотрел? Что бы смотрел мягко, что бы искренне любил? Что нужно сделать, что бы в этих глазах было хоть что-то кроме презрения к нему?!       Эдмунд запомнил глаза Ровоама… Запомнил их красоту… Но в сердце острым осколком впился последний презрительный взгляд… Тогда его глаза были цвета торбернита… Торбернит – необычайно редкий, смертельный минерал. Опасен он тем, что на пятьдесят процентов состоит из урана. Он выделяет радон, провоцирующий рак легких. И Эдмунду кажется, что он надышался этого радиоактивного газа… Потому что он задыхается лишь от одного вида этих зеленых глаз…       Он абсолютно точно сумасшедший.       Ровоам довел его до этого безумия.       Своим отношением.       Своим презрением.       Своими зелеными глазами.       Эдмунд окончательно сошел с ума.       Нет и шанса вернуть себе рассудок.       Но он не против.       Не против, пока зеленая бездна чужих глаз направлена лишь на него…