In the Shadows of Night

Когда Айзек подписывался на то, чтобы стать оборотнем, ему нужно было читать мелкий шрифт. Множество вещей не было частью сделки, но они всё же стали ими. Например, обвинение в убийстве отца, хотя, очевидно, это не была вина Дерека. Ну, не совсем, ведь по вине Альфы Джексон стал канимой. Потом была канима, жизнь на заброшенной станции метро, затем – в жутком сожженном доме, и это не считая кровожадную стаю Альф, которые явятся для... Ну, они по-прежнему не уверены, зачем те спешат сюда, но явно для чего-то нехорошего. Потому что теперь всё было нехорошо. Дерек был прав насчет Арджентов, всех, кроме чокнутого Джерарда, помешанного на убийстве оборотней. Он знал, что Дерек хочет помочь, и все же пытался справиться сам. Но Айзека никто не предупредил, что в этом новом мире ему придется делить крышу с зомби. Глядя на спокойного и уравновешенного Питера Хэйла, легко забыть, что раньше тот был социопатом, которого забавляли убийства, за что он и был сожжен. Особенно потому, что Айзек ничего этого не видел. Но не забывает ни на секунду. Потому что есть что-то жуткое и мощное в Питере, в его хитрых усмешках и изящно вскинутых бровях, все в нем буквально кричит: «хищник». Кричит об опасности. Айзек знает, что сломленным мужчинам нужно ощущать свою власть, а его отец имел на своей совести лишь попытку утопить Мэтта. История же Питера, тщательно собранная по кусочкам от Дерека и Скотта, и даже частично от Стайлза, намного хуже. Он был свидетелем сожжения собственной семьи, пока огонь пожирал его плоть. Ему потребовались годы, чтобы сбежать из тюрьмы своего разума, лишь для того, чтобы проснуться по локоть в крови своей же племянницы. А потом его снова поджег и убил его же племянник. «Сломленный» - это совсем не то слово, которое может описать состояние Питера. Инстинкты Айзека должны вопить о том, что ему нужно бежать, сверкая пятками. Но ему одиноко, а плохая компания всё же лучше никакой. И если он вздрагивает, когда Питер проходит в гостиную, вместо того, чтобы быстро свалить, то лишь потому, что Дерек снова достает Стайлза какими-то там поисками, как будто лэптоп Питера на это не способен. И к тому же, в его комнате наверху нет электричества. Ему совсем не хочется делать свою домашку в темноте, несмотря на волчье зрение. Айзек внимательно наблюдает за тем, как Питер водит пальцем по корешкам книг на полке. В основном, это книги Бойда, или были его, пока тот не сбежал с Эрикой. Все началось с классики, потом он притащил пару учебников по анатомии, и, когда Айзек сложил там свои любимые комиксы, Эрика смешала полную коллекцию Жюля Верна со своими дурацкими любовными романами. Питер ненадолго застывает у полки, прежде чем выбрать книгу и сесть на диван, где Айзек копается в задании по химии, которое растянулось на весь хлипкий кофейный столик. И да, либо у Питера совсем нет никакого чувства такта, либо ему просто нравится смущать Айзека, но он садится не на другой край дивана, а посередине, рядом с парнем. Его нога прижимается к ноге Айзека, слишком горячо, близко и настойчиво. Айзек игнорирует его, рефлекторно сглатывает и сосредотачивается на своем задании. Или пытается. Его отвлекают шорох страниц, тихие вздохи Питера, а главное – его рука, она касается и мешает. Когда Айзек, наконец, смотрит в сторону Питера, то замечает, что на него смотрят чужие глаза. И что-то в них заставляет сердце забиться из-за леденящего ужаса и... чего-то еще. И ему страшно подумать что это, он не хочет знать правду. Айзеку любопытно, что читает Питер, химия его уже не волнует. Но как назло ни имя автора, ни название не напечатаны наверху страницы, а пары строк не хватает, чтобы понять, о чем там идет речь. - Знаешь, Айзек, если тебе что-то интересно, ты можешь об этом спросить, - Питер небрежно перелистывает страницу. – Это всего лишь вежливость. Ты ведь вежливый мальчик? Взгляд Питера насмешлив, но в нем есть и какая-то почти нежность, и Айзеку снова неуютно. Щеки жжет румянец, но он справляется с ним. - Простите. – Выдох. После паузы. – Что вы читаете? Вместо ответа Питер прикрывает книгу и показывает обложку, на которой серебристыми буквами выведено «Портрет Дориана Грея». Айзек не знает, чего он ожидал, но все равно удивлен. - Ты читал ее? – Питер наклоняется чуть ближе к качающему головой Айзеку. – Ты знаешь, о чем она? - О парне, у которого был портрет, стареющий за него? – Айзек отвечает тихо. Может, он не такой начитанный, как Бойд, но уж классику-то он знает. - Не совсем. – Голос Питера такой же тихий, как и у Айзека, который неосознанно начал тянуться к нему. – Картина забирала не только его морщины, но и следы его пороков. Грей мог делать все, что он пожелает, и это бы не отразилось на его прекрасном лице. Он был столь очарователен, что никто бы не заподозрил его в чем-то ужасном. Это невероятная сила – соблазнить человека, заставить его верить тебе. Они так близко, что дыхание Питера почти достигает лица Айзека, и в этом есть нечто интимное. Парень молчит, все слова застряли в горле, он не знает, как на это реагировать. Он должен подняться, сбежать туда, где не будет этого взгляда, полного какой-то потаенной надежды, и есть что-то совершенно неправильное в том, что дыхание в страхе сбивается, но двигаться он не может. - Конечно же, это плохо для него закончилось, - Питер усмехается, нарушая тишину. – Потому что в историях должна быть мораль, и Оскар Уайльд был слишком умен, чтобы не понимать этого. Правда, это не помешало ему вляпаться в неприятности с правосудием, но это уже другая история. Он смеется, словно над какой-то умной шуткой, и этот звук заставляет Айзека сглотнуть и, наконец, отстраниться. Медленно. Осторожно. - Я, гм, должен вернуться к этому, - он машет рукой в сторону своего задания. – Иначе Харрис снимет с меня шкуру. Питер стискивает зубы, его взгляд твердеет, белеют костяшки, которыми он сжимает книгу. Айзек не знает, чем именно вызвана эта реакция, но он не отводит взгляда от Питера, который смотрит на него и закрывает книгу. Он уходит, не сказав ни слова. Айзек мотает головой, после того как смотрел на дверь пару секунд. Бесполезно пытаться понять, что в голове у этого человека. Можно даже сказать, что знать он этого не хочет. Пора вернуться к заданию. Выходит так себе, но химия никогда не была его сильной стороной. Пока он сдает Харрису хоть что-нибудь, его не будут дергать. Айзек запихивает свои бумаги в рюкзак, чтобы не забыть их утром, и смотрит на книгу, которую Питер оставил. Он скользит пальцами по обложке и открывает книгу на первой странице. Он смотрит на печатные слова с сомнением, и, когда наверху раздается какой-то шум, подскакивает, как ужаленный. Когда шум прекращается, Айзек вздыхает, потирая затылок. Он решает положить книгу обратно на полку, но передумывает, оставляя ее на кофейном столике на случай, если Питер захочет ее найти. Часы показывают почти 5, а ему нужно рано в школу, поэтому он идет на кухню. Ванная наверху сохранилась каким-то чудом, но в ней нет воды, а внизу обугленный и искривленный душ, так что Айзек умывается и чистит зубы на кухне, прежде чем подняться на второй этаж. Только у двух спален есть пол, потолок и все четыре стены, и Айзек слышит дыхание Питера в комнате Дерека. Тот не спит, и можно представить, как он лежит на полу, на матрасе, глядя в никуда. Он убеждает себя, что рад, что Дерек положил еще один матрас в своей комнате. Парень не знает, как бы он справился с взглядом Питера, пока он спит. Айзек раздевается, оставаясь в одних боксерах, и вздрагивает от скрипа прогнившего пола. Он проверяет будильник на телефоне и забирается под одеяло, стараясь не шуметь, как будто он может кого-то разбудить. Дерек еще не вернулся, но если он понадобится, всегда можно будет позвонить. Ему даже интересно, позволит ли Дерек Стайлзу сегодня заснуть, или тот будет дрыхнуть на лекции Харриса. Закрывая глаза, он замедляет дыхание и впадает в прекрасное состояние дремоты. Кошмары не мучили его уже давно. Их количество заметно уменьшилось после появления в стае Эрики, а полностью они исчезли вместе с Бойдом. Это чудо, что их не было столько времени. Айзек пробуждается, ему снова снилось, что он заперт в старом холодильнике – ногти кровоточат от попыток выбраться, и лицо жжет от побоев отца – и ему почему-то тепло. Чья-то рука успокаивающе гладит его по плечу. Он чувствует, как кровать прогибается под весом Питера, слышит, как тот шепчет что-то утешительное, ощущает почти знакомый запах чужой кожи... И все это его удерживает здесь, в настоящем, смывает остатки пережитого ужаса. Он должен сбросить с себя руку Питера или хотя бы дернуться. Его тело кричит об этом, его инстинкты кричат об этом. Питер опасен. Но он все равно лучше кошмара. Айзек смотрит вперед, избегая взгляда мужчины, и не двигается. Несколько минут спустя он чувствует, что мышцы расслабляются. Пальцы Питера продолжают гладить по плечу. Прикосновение почти похоже на ласку. - Мне уйти? – Тихо раздается в темноте голос Питера. Айзек судорожно вдыхает, а затем выдыхает, качая головой. Питер шуршит одеялом, прижимается к его спине. Айзек двигается, позволяя чужой руке обхватить его грудь. Он старается не думать о том, что другой оборотень почти ухаживает за ним, потому что... Нет, просто нет. Он не знает, почему он не кивнул, не сказал «Да» или хотя бы «Спасибо». Это плохая идея, по многим причинам. Одна из них – Питер обнажен, и многих нагота смущает, делает уязвимым, но это не про Питера. Айзек смущен и напуган, и немного возбужден. Что, конечно же, Питер чувствует. И это обидно. - Расслабься. – Дыхание Питера щекочет его шею, и в голосе скользит немного веселья. И этот ублюдок придвигается еще ближе, прижимаясь к спине подростка. Рука с груди скользит на живот, вызывая легкий вздох. - Вы это специально. – Айзек произносит это жалобно, и Питер смеется. - Конечно, - бесстыдно признается он, прижимаясь полувставшим членом к заднице Айзека. – Но я не сделаю ничего против твоей воли, я обещаю. Парню страшно, что из горла может вырваться хоть один звук. Он благодарен и раздражен, разрешая Питеру уткнуться в свое плечо. Но, как ему и обещали, больше ничего не происходит. Его дыхание замедляется, и он засыпает. И если в этот раз ему снятся беспокойные сны, то уже по другим причинам. *** Есть что-то чертовски неправильное в том, чтобы наблюдать за Питером Хейлом, поедающим хлопья на завтрак. Они проделали колоссальную работу, восстанавливая дом, теперь у них есть вода и электричество на первом этаже, и даже маленький холодильник. Айзек не хочет думать, откуда Альфа притащил его, но кухня еще черная и кое-где разваливается. В очередной раз приходит мысль о том, что именно в этом доме Питер чуть не умер. А затем то, что на самом деле умер где-то неподалеку. И теперь он снова здесь, сидит и жует хлопья, залитые изрядным количеством молока, а его длинные ноги под дешевым столом едва касаются Айзека. Это сбивает с толку. И заставляет нервничать. В чем, по-видимому, и была суть. Но на самом деле Айзек не может на него злиться, он помнит руку Питера, помнит, как она вытянула его из кошмара. Затем, конечно же, следует мысль о тепле, когда Питер обнимал его всю ночь, и об обнаженном теле этого самого обнимателя. И, если честно, обеденный стол – это не подходящее место для утренней эрекции. До ушей долетает шум мотора, и Айзек узнает рев движка Камаро. Он доедает свой завтрак, встает, чтобы вымыть посуду, радуясь тому, что хоть как-то отдаляется от Питера. Он слышит, как Дерек входит в дом, зачем-то останавливается на секунду в коридоре, а затем присоединяется к ним на кухне. Дверь открывается с громким «бам!» и Дерек хмурится, делая вдох. Его глаза горят красным, Альфа толкает Питера на многострадальную стену. - Что ты сделал? – Дерек рычит, глядя на дядю, словно собирается вырвать ему горло. - Понятия не имею, о чем ты, – хмыкает Питер. Дерек прищуривается: - Не придуривайся, Питер. Вы пахнете друг другом. - А ты пахнешь Стайлзом, - он пожимает плечами. – И ты по-прежнему пытаешься меня в чем-то обвинить? От Дерека волнами исходит ярость, и Айзеку хочется сжаться в углу комнаты. Он не двигается, наверное, потому, что гнев направлен не на него. С его места видно как Питер стискивает зубы: единственный признак того, что сила Альфы давит на него. - Что. Ты. Сделал? – Альфа рычит сквозь зубы, его рука стискивает горло беты. - Он ничего не делал! – Вскрикивает Айзек. Дерек немедленно поворачивается в его сторону, и парень сразу же отводит взгляд от красных глаз Альфы. Он не пытается бросить вызов своему Альфе. Лейхи смотрит на Питера, который улыбается ему с явным одобрением. - Объясни, - командует Дерек. - У меня был кошмар, - Айзек говорит тихо, стараясь не сгореть от стыда. – Плохие воспоминания. Он помог. Я не маленький мальчик, стоять за меня не надо, Дерек, уж поверь. Альфа уставился на него так, словно пытается прочесть мысли, или почувствовать их, кто знает. Нарочито медленно он ослабил хватку на горле Питера. Тот отстранился, спиной прикасаясь к стене, отчего был слышен легкий шорох. - Если он сделает что-то, - Дерек говорит медленно и с расстановкой, - или заставит тебя сделать что-то против воли, скажи мне. Что угодно, ты понял? Парень кивает. По угрюмому лицу Дерека видно, что ему это не нравится, и Айзеку хочется верить, что это только потому, что Альфа о нем заботится, а не потому, что он помешан на контроле. Но приятно осознавать, что если что-то выйдет из-под этого контроля, если Питер выйдет из-под контроля, Дерек спасет его задницу. - Бери свои вещи, я отвезу тебя в школу, - говорит Дерек. Этим тоном он говорит слова, с которыми лучше не спорить, так что Айзек хватает свой рюкзак и следует за Альфой. Айзек привык к молчанию Хейла, но в этот раз это почти гнетет, и он нервно грызет ноготь своего большого пальца. Дерек тормозит у школы. И Айзек тянется к ручке, чтобы открыть дверь, как сильная рука сжимает его плечо. Он поворачивается к Дереку, на лице которого все еще написано желание кого-то убить. - Слушай, ты думаешь, что это не мое дело, - Дерек рычит. – Но оно мое. Ведь я – Альфа. И я ему не верю. Ни капли. И тебе не советую. - Я знаю, - говорит Айзек. И это правда. Питер ничего не упрощает, он даже пугает своим поведением. Проблема в том, что, кажется, Айзеку это нравится. И он не хочет думать, что бы это могло значить. Дерек отпускает его с рычащим «увидимся позже», и Айзек вылезает из машины. Он идет в класс после того, как Камаро срывается с места. Он был прав насчет своего задания. Все неправильно. Но Харрис был слишком занят Стайлзом, чтобы это заметить. Стайлз горбится на своем стуле, пытаясь слиться со столом, и старается не слушать оскорбления Харриса и не видеть остальных присутствующих учеников. Запах стыда настолько силен, что почти перекрывает запах Дерека. Почти. Когда Харрис наконец поворачивается к ним спиной, чтобы написать что-то на доске, Скотт приближается к Стайлзу, чтобы что-то прошептать. Велик соблазн подслушать, особенно потому, что первое, что произносит Скотт, это имя Альфы. - Дерек заставил тебя украсть что?... – спросил он, явно продолжая их разговор. - Одолжить, - поправляет его Стайлз, подавляя зевок. - Попросил одолжить папину старую форму. А потом мы поехали в участок, и в архиве он искал полицейские отчеты и записи о заброшенных зданиях. Места, где может прятаться эта стая и все такое. Это заняло почти всю ночь. - Ты вообще спал? – Скотт хмурится, потому что у Стайлза все на лбу написано. - Не особо, - говорит Стайлз, отводя взгляд. - Мистер Стилински, если ваш разговор с мистером МакКоллом так важен, то, может, продолжите его после уроков? – Прерывает их Харрис. Айзеку их жаль, правда. Но их одинаковые лица и отчаянные стоны вызывают в нем улыбку. *** Айзек тратит несколько часов, рыская вместе с Дереком и Питером по заброшенным складам в поисках стаи Альф. Они ничего не находят, но то, что Дерек обнаружил их прошлую базу – заброшенную станцию метро – кажется Айзеку неплохим достижением. Дерек отзывает поиски в 2 часа ночи. Он сам не спал более 40 часов, но отсылает Айзека и Питера домой, планируя напрячь Скотта и Джексона. Может, они и не в стае, но их это тоже касается. Айзек потягивается по пути в спальню и снимает с себя рубашку. Когда он оборачивается, видит Питера, стоящего в дверном проеме. По улыбке старшего можно сразу понять, о чем он думает. Айзек подавляет в себе дрожь и садится на кровать, стаскивая обувь. - Становится немного жутковато, когда ты так делаешь, - говорит он, нарушая тишину. - Я всего лишь наслаждаюсь зрелищем. – Губы Питера растягиваются в хищной улыбке. – Мне уйти? Это тот же самый вопрос, что Питер задавал прошлой ночью. Айзек хочет сказать «нет», позволить тому улечься в кровати и крепко обнять себя. - Ага. Если не возражаешь. Старший Хейл наиграно выказывает обиду, и уголки губ Айзека ползут верх. Он слегка качает головой, Питер почти драматично вздыхает и уходит. Парень покусывает губы, прежде чем позвать: - Питер? Мужчина мгновенно возвращается к двери. - Да? – Спрашивает он, вскидывая бровь. - Если... Если сны вернутся, ты можешь?.. – Мальчик не знает, как закончить предложение, не выглядя жалким или чересчур заинтересованным, но Питер улыбается мягко, понимающе, и кивает: - Конечно. - Спасибо, - выдыхает Айзек. Он стягивает свои брюки, забирается под одеяло и тут же засыпает, чтобы проснуться, хватая воздух из-за нового кошмара. Питер сидит на его кровати, обнимая за плечи, и Айзек инстинктивно утыкается ему в грудь, подавляя грозящие упасть слезы. Он постепенно приходит в себя и восстанавливает свое дыхание, пока Питер, что-то тихо нашептывая, выводит круги на его спине. Тело Питера сильное, крепкое и гораздо реальнее, чем пьяные побои отца. - Хочешь поговорить об этом? – Наконец спрашивает Питер, когда понимает, что Айзек успокоился. - Нет. – Шепот в кожу мужчины. И это куда интимнее, чем когда Питер прижимался к его спине. – Правда, не хочу. - Хорошо, - отвечает Питер. Он медленно водит пальцем вдоль позвоночника Айзека. – Тогда расскажи, что ты хочешь. Айзек выдыхает ему в шею и инстинктивно подтягивается к его другой руке. Палец мужчины скользит по спине, спускается к пояснице и замирает, словно спрашивая разрешения. Айзек чувствует, как его член твердеет, ловит нотки возбуждения на коже Питера. Он знает, чего хочет. Так же как и знает, что хотеть этого не должен. - Потрогай меня. - Я уже трогаю, - Питер тихо смеется, но его ладонь стискивает Айзека. - Ты хочешь, чтобы я это сказал? – Он выпрямляется, чтобы посмотреть Питеру в глаза, сверкая своими в темноте. - Я тебя не заставлю. – Питер хмыкает. – Ты же слышал нашего Альфу. Я просто должен быть уверен, что ничего не сделаю против твоей воли. - Не говори о Дереке сейчас, - просит Лейхи, зная, что Питер просто заигрывает с ним. Это немного пугающе и унизительно, но и чертовски его заводит. – Потрогай мой член, - выдыхает он, чувствуя как жар заливает его щеки. Питер ведет тыльной стороной ладони по животу парня, запускает пальцы под нижнее белье и оставляет их там, хмыкая. Айзек ерзает, его бедра немного поднимаются. Ткань рвется, и клочья его боксеров валяются на кровати, высвобождая его эрекцию, которую обхватывает рука с когтями. - Ебать! – Восклицает парень. - Основная идея такая, да. – Питер забавляется происходящим. А после он осторожно ведет гладкой стороной когтя по всей длине члена мальчишки, от основания к головке. Айзек хватает его за плечо для поддержки и громко стонет в пронзительной тишине пустого дома. Питер выглядит самодовольным и знающим свое дело, хотя один взгляд вниз говорил Айзеку, как возбужден сейчас Хейл. - Тебе нравится то, что ты видишь? – Питер хрипло посмеивается, и от этого смеха вдоль позвоночника парня пробегают мурашки. - Да, - кивает, - Могу я…? - Ты можешь коснуться, - раздается в ответ низкий и жаркий шепот. – Можешь попробовать на вкус. Можешь сделать все, что хочешь. Питер обворачивает свои пальцы – снова человеческие – вокруг члена парня, как он сказал, и слегка тянет, срывая с губ Лейхи хриплый стон. Другой рукой он нежно обхватывает запястье Айзека и подносит ладонь к своему члену. Айзек прикусывает губу и медленно сжимает чужой член. Питер позволяет себе сделать жадный глоток воздуха и ведет вверх руку мальчишки. Сначала движения медленные. Айзек тычется лбом в висок Питера. Он не понимает, кто задает ритм, а кто ему следует, но спустя некоторое время он тяжело дышит в щеку Питера, потому что темп становится быстрее, и они оба стараются податься бедрами за ласкающими ладонями. Напряжение растет внутри, и он чувствует, как раскрывается рот, зубы превращаются в клыки, а сердце колотится от паники. - Все хорошо, - фыркает Питер, положив руку на поясницу Айзека, - Над твоим контролем мы поработаем позже. Айзек издает животный, дикий рык, но Питер просто придерживает мальчишку во время толчков. Лейхи, царапая клыками кости, впивается в челюсть Питера, и тот издает тихий обнадеживающий вздох, что-то вроде «Дааа». И тогда Айзек переходит черту. Он кончает с содроганием всего тела, удерживая тихий вой в горле и все еще чувствуя вкус кожи Питера на языке. Когда он спускается с вершины оргазма, ему кажется, что Питер смотрит так, будто желает его сожрать. Айзек понимает: это из-за того, что его рука на чужом члене остановилась, поэтому снова начал двигать ею по стволу. Он взглянул на губы Питера. Они слегка приоткрыты, Хейл тихо выдыхает слова одобрения и едва различимые стоны, толкаясь в ладонь парня. Питер кончает с низким стоном, внезапно утыкаясь лбом в плечо Айзека. Он замирает в таком положении, восстанавливая дыхание и ухмыляясь в кожу. Мальчишка смотрит на свою ладонь, покрытую семенем, и думает о том, что не мешало бы встать и помыться, но двигаться ему не хочется. Он пытается осознать всю чудовищность того, что сейчас сделал. Такого бурного оргазма он не испытывал еще никогда. И он не знает, какими будут последствия этого, но то, что они будут, он не сомневается. Потому что это Питер и потому что это мир, в котором ничего не происходит бесплатно. *** Айзек не знает, что именно его разбудило: за окном все еще темно, Питер все также обнимает его, и только дыхание выдает, что он уже не спит. Впрочем, его неведение длится недолго. Он чувствует присутствие своего Альфы. Айзек поднимает голову и смотрит на разгневанного Дерека. - Если ты не собираешься оспаривать мой выбор, о могучий Альфа, то прошу покинуть помещение. – Питер говорит тихо, он даже не потрудился повернуться к Альфе. Его рука прижимает Айзека к телу чуть сильнее. Дерек смотрит на них – или только на Питера, трудно определить – и в итоге разворачивается. Айзек ждет, пока тот не хлопает дверью, хотя Альфа мог бы и услышать их оттуда, при желании. - Твой выбор? – Айзек спрашивает, стараясь сдерживать истеричные нотки в голосе. Теперь Питер считает его своей собственностью? - Он и правда ничего не рассказал про стаю и как все это работает, да? – Питер вздыхает. – Середина ночи, отложим лекцию про отношения в стае и привилегии Альфы на утро. - Что, если я хочу услышать это сейчас? Питер стонет и приподнимается на локте. Он смотрит на Айзека, который теперь лежит на спине. В темноте трудно понять выражение его лица. - Есть так много вещей, которым я могу тебя научить, - говорит он низким голосом. – Не уверен, что ты хочешь знать их все. Айзек сглатывает комок в горле, который появляется вместе с нотками силы в голосе Питера. Он осознает, что Хейл-старший не сделает ничего против его воли, правда не сделает. Он просто заставит мальчишку этого хотеть. И он очень хорош в этом. - Как Альфа, - говорит Питер, медленно ведя ладонью по груди Айзека, - Дерек может выбрать любого из стаи в качестве своей пары. И, прежде чем ты задаешь вопрос, нет, пара не обязательна на всю жизнь. - Но ты сказал, что я твой выбор. Твой. Айзек снова сглатывает, когда пальцы Питера касаются кудрявых волосков ниже пупка. Он не отвечает, он не говорит ничего. Просто продолжает водить пальцами по животу парня, игриво, и, в то же время, властно. Питер – не Дориан Грей. Он совсем не выглядит, как образец чистоты и невинности. Скорее наоборот. Порочный и опасный, с оттенком безумия, и Айзек находит это более привлекательным, чем, скажем, щенячьи глазки и искренность Скотта. - Я – твоя пара? – наконец он спрашивает. Голос низкий и хриплый. - Ты хочешь заполучить меня? – Вместо ответа Питер спрашивает. Его когти скользят по коже парня. – Хочешь пометить меня? Пометить своим запахом и зубами? Ты хочешь, чтобы принадлежал тебе? Айзек всхлипывает. Он не знает, как или когда у него появилось это желание, хотя, уверен, это дело рук Питера, но да, он этого хочет. И это должно его пугать, но мальчишка не может чувствовать прошлую волну желания, смывающую его. Питер целует его плечо, совсем-не-человечьи-клыки царапают кожу, и Айзек запускает пальцы в его волосы, сжимая, чуть дергая. Мужчина смотрит на него, глаза горят голубым, а его рот отчего-то слишком широкий, полный острых зубов. Он позволяет Айзеку утянуть его вниз, и их губы соприкасаются. Поцелуй страстный грубый, это борьба губ и языков, и зубов. У этого вкус крови, когда кто-то из них режется о клыки, Айзек вонзает в оборотня свои когти там, где его касается Питер. Парень вдыхает, когда их губы, наконец, размыкаются, и Хейл-старший выглядит донельзя довольным. Словно кот, поймавший мышь. Это выбивает из него остатки воздуха, он разрывается между страхом и похотью и извивается под мужчиной. - Ты должен поспать, - говорит Питер. – Тебе вставать через пару часов. Айзек совсем не хочет спать, о чем он сообщает Питеру, отираясь своей эрекцией о его бедра с тихим стоном. Оборотень усмехается, ужесточая хватку на руке Айзека. - Ты говорил, что можешь меня чему-то научить? – Он чувствует себя ужасно порочным, когда глаза Питера мерцают в темноте. *** Айзек прикрывает зевок рукой, когда Финсток поворачивается спиной и чертит на доске диаграмму. - И ты? – Спрашивает Дэнни, приподняв бровь. – Не знаю, что вы, парни, делаете, но не пора ли прекратить спать в школе? Он сидит перед Айзеком, строчит о Невидимой Руке Рынка и ему не составляет труда совмещать изучение экономики и болтать с соседом. Пару месяцев назад Айзек был бы впечатлен, будучи не в состоянии сделать то же самое. Пару месяцев назад он, скорее всего, покраснел бы, как делал всегда, разговаривая с Дэнни. - Ты это о чем? – Тихо спрашивает он, стараясь не привлекать к ним внимания. - Джексон раздражен уже пару дней, такое с ним бывает, когда он не высыпается. Стайлз, кажется, вообще неделю не спал. Даже Скотт прозевал всю английскую литературу сегодня утром. Серьезно, что бы вы ни делали, вы же помните, что человеку необходим сон, чтобы нормально функционировать? - Мы ничего не делаем, - Айзек хмурится. Он знает, почему Стайлз так истощен (Дерек), и сам он не шибко спал ночью (не то чтобы он жаловался...), но Скотт и Джексон? Ну ладно, Дерек сказал, что поговорит с ними, но Альфа вернулся через пару часов, а оборотням не нужно так много времени для сна. - Ага, конечно, - Дэнни вздохнул. – Я не конченный идиот, знаешь ли. Я не куплюсь на оправдания Джексона о каких-то там кошмарах, я знаю, что у вас есть какая-то большая тайна. Не собираюсь давить на кого бы то ни было, но можно просто сказать «жаль, что мы не можем тебе рассказать» вместо всей этой лжи. - У Джексона кошмары? – Айзек спрашивает, забывая понизить голос. - Лейхи, пересядь ближе к доске. - Но... - Живо! Айзек вздыхает, хватая вещи. Он кидает пытливый взгляд на Дэнни, но тот уже уткнулся в свои записи, и ему ничего не остается, как усесться рядом с Гринбергом. Скорее всего, это ничего не значит. Джексону не запрещены кошмары. То, что и у него были кошмары, еще не значит, что между ними есть какая-то связь. Но стоит проверить. Он садится рядом со Стайлзом на математике, и это последний урок перед обедом, где к ним не присоединяется Скотт. Стайлз прищуривается, а потом пожимает плечами. Он по-прежнему выглядит уставшим, но немного лучше, чем в последние дни. В конце концов, он должен был спать, пока они искали стаю Альф. - У Скотта кошмары? - Что? И даже никаких «Привет, Стайлз»? – жалуется он, закатывая глаза. – И какая тебе разница, если у Скотта они были? – Хмурится, смотрит с подозрением. – И откуда ты вообще узнал? - Так, значит, да? – Айзек выдыхает, наполовину удивленный. Он надеялся, что ошибся, но слишком много совпадений. «Черт». - Айзек? – Спрашивает Стайлз, понимая, что что-то не так. – Что такое? - Я... В последнее время меня мучают кошмары, - говорит он, глядя в свою парту. – И, если верить Дэнни, Джексона тоже. - Вот же черт! – Восклицает Стайлз, а потом нервно улыбается всем, кто обернулся на него. К счастью, звучит звонок, и им не надо придумывать объяснения. Бог знает, что там Стайлз придумал бы. - А что насчет Дерека? – шепчет Стайлз, притворяясь, что делает записи. - Я не знаю, - отвечает Айзек, двигаясь к Стайлзу, так, чтобы человеческое ухо смогло разобрать слова. – Большую часть ночей он проводит не дома. Шея Стайлза краснеет, и от него пахнет смущением. Это... нормально, не то что бы он был удивлен, но ему по-прежнему неизвестно, что происходит между этими двумя. - Так... – Айзек дразнит. – Дерек хорошо спит, когда он с тобой? - Дерек не спит, когда он со мной. – Выпаливает Стайлз, краснея еще больше. Айзек вскидывает бровь. - О Боже, это не то, о чем ты подумал, волк развратный. Мы не... Не... Он бормочет и подыскивает слова, выглядя при этом смущенно и потерянно, и это так очаровательно. Айзек не может сдержать усмешки. Стайлз пинает его под партой. - Придурок. - Прости. – Айзек смеется. – Но ведь что-то происходит, да? - Не знаю, - стонет Стайлз. – Я могу поклясться, что в одно мгновение он флиртует со мной, а в следующее - у него в глазах одна только смертельная опасность. Но суть не в этом. А в волчьих кошмарах. По ходу, они у всех. - Не знаю насчет Питера... Я спрошу его. И Дерека. Как думаешь, в чем причина? Стайлз просто мастер поиска информации, так что он знает об оборотнях наверняка больше Айзека. Интересно, знает ли он о привилегиях Альфы по поводу выбора пары. - Блин, чувак, естественно дело в стае Альф, - говорит Стайлз, словно все об этом должны знать. - Хорошо, имеет смысл. Но как? Стайлз смотрит на него удивленно, потом расслабляется. - Иногда я забываю, что ты не в курсе психоза Питера, - он выдыхает и Стайлз стискивает зубы. – Альфы могут задурить своим бетам головы. Типа как думать о том, что убивать это хорошо. Возможно, целая стая способна влиять на чужих бет? Или даже на Альфу? - Без понятия, - признается Айзек, глядя в стену. - Ага. – Стайлз вздыхает. – Дерек хороший Альфа. Немного грубый, но с добрыми намерениями. Хотел бы я, чтобы Скотт это понял. - Я тоже этого хочу. – Айзеку тоже нравится Скотт. *** Когда Айзек выходит на парковку в конце дня, он видит Дерека за рулем своего Камаро, злого на весь мир. Ничего необычно, так что парень идет к машине и располагается на пассажирском сиденье. - Стайлз сказал, что ты его послал, когда он написал тебе, - говорит Айзек, когда Дерек заводит машину. - С чего вас обоих интересует мой распорядок сна? – Дерек уставился на него. - Не распорядок, а сны. У Джексона, Скотта и меня начались кошмары. Стайлз, думает... - У всех троих? – Дерек хмурится, и Айзек кивает. – Черт! Я должен был догадаться! - Каким образом? – Он пожимает плечами. – Эти двое точно с тобой делиться бы не стали, а ты знаешь, что кошмары у меня были и до этого. - Да, - Дерек злится. – Но они вернулись, когда вернулись и мои? Я должен был понять, что за этим стоят Альфы. Дерек круто поворачивает, в центр города, вместо того, чтобы ехать в лес. - Куда мы едем? – Айзек хмурится. Вместо ответа Дерек что-то бормочет, но вскоре Айзек понимает, где они. И, правда, они поворачивают направо и паркуются на стоянке у ветеринарной клиники. Альфа не ждет его, и парень покорно следует за ним. В коридоре сидит женщина с котом на коленях, который шипит на них. - Мэгги, я сегодня рано закрываюсь, - спокойно объявляет Дитон. – Мне очень жаль, но это дело особой важности. - Но... – Женщина мечется между вежливой улыбкой Дитона и яростным взглядом Дерека. - Я дам вам направление в клинику Гринвилла, - отрезает доктор. – Это всего в 15 минутах езды отсюда, и доктор Уилтон весьма компетентен. Я предупрежу его о вашем приезде. Женщина пытается возражать, но Дитон весьма эффектно ее выпроваживает. Когда она исчезает, появляется Скотт. Он удивляется, увидев Айзека, и хмурится, переводя взгляд на Дерека. - Что вы здесь делаете? – Спрашивает Скотт с обвинительным тоном. - Позвони Джексону и скажи, чтобы он приехал, - требует Дерек. – Айзек, вызови Питера. Затем он поворачивается к Дитону, который спокойно ждет объяснений. - Похоже, у нас есть зацепка касательно стаи Альф. Но нам понадобится ваша помощь. *** Им понадобилась пара часов для приготовлений, потому что одним кругом из рябины тут не обошлось. Позвали Лидию и Стайлза для ритуала, в качестве якоря для Джексона и Скотта, ведь они ближе к стае. Далеко за полночь Дитон объявляет, что все готово. Пол расписан непонятными символами, горят свечи и благовония, а кожу Айзека, казалось, бьет током. Он сидит в центре очерченного мелом круга, с Дереком, Скоттом и Джексоном. Им неловко, потому что Дерек сверлит взглядом Скотта, который упорно отводит глаза, да и Джексон выглядит так, словно хочет оказаться где-нибудь в другом месте. - Я не уверена, что у меня получится. – Шепчет Лидия Стайлзу, но ей отвечает Питер. - У тебя все получится. Поверь мне. Он улыбается ей, наполовину убеждая, наполовину – провоцируя, и волна собственнического возмущения затопляет Айзека. Рядом с ним рычит Джексон, и Питер шире улыбается, но отступает на шаг, кивая Айзеку, который усмиряет волка. Питер будет его и Дерека якорем в этом мире. Айзек был уверен, что именно он будет за пределами круга, ведь старший Хейл сильнее и опытнее, и именно ему эта роль подходит больше. Но Хейлы лишь взглянули друг на друга и молча решили так, как решили. - Займите свои места, - произнес Дитон, чинно и спокойно, и Стайлз, Лидия и Питер встали у краев круга. Дитон принимается ходить возле них, и Айзек пытается уследить за его движениями, стараясь не оборачиваться, пока тот за его спиной. Он бормочет что-то явно не на английском, и его голос почти гипнотизирует. Нет, не почти, он правда гипнотизирует. Веки Айзека тяжелеют, и он чувствует, как голова падает. Последнее, что он видит, перед тем, как провалится в темноту Не-Сна, это Питер, бросающий горсть пыли в воздухе. Место Не-Сна очень темное и одинокое. Айзек не чувствует тела, он ничего не чувствует, но мысли, как холодные щупальца, обвивают его. Он знает, лишь знает, что кошмары окружают его, на краю сознания или подсознания. Поэтому он тянется к узам стаи. Чувствует присутствие Питера, где-то далеко, настоящее, но запутанное и немного неправильное. Айзек хочет к нему, обратно в реальность, туда, где монстры из головы не смогут навредить. Но он не может. У них здесь дело. Он тянется и находит Дерека в этом Не-Месте. Дерек ощущается менее устойчивым и реальным, чем Питер, но это все равно лучше, чем быть одному. Монстры окружают и его, Айзек видит их краем глаза (здесь у него нет глаз, но он видит). Они принимают форму красивой девушки, окутанной пламенем и издающей чудовищный смех, форму расчлененного трупа с обвинением в глазах. Айзек не хочет знать, как его собственные демоны и призраки выглядят для Дерека. Он уверен, что у них лицо отца. Найти Скотта и Джексона труднее. Они не в стае, невозможно их отследить. Но, может, потому что их тела рядом, или потому что они вместе занимаются чем-то – дружба Айзека и Скотта, факт, что это Дерек укусил Джексона – все они встречаются в этом Не-Месте. Что теперь? - Айзек старается не думать о том, что вокруг них. Теперь мы проследим за ними, - Это не голос Дерека, но это он. И встретим тех, кто их послал. Их. Кошмары, не дававшие им спать по ночам. Они по-прежнему окружают их, шепча в темноте. Обычные правила здесь не работают, и, кажется, что они в определенной точке и всюду одновременно. На это уходят все силы Айзека, хотя присутствие остальных несколько обнадеживает. Существа, которые на них надвигаются – безлики. Мужчина и женщина, с когтями и чешуйчатыми хвостами шипят на них. Они пролетают дальше, и холодный воздух проникает сквозь Айзека. Я не принадлежу этому месту, - не мог он не думать. Я никому не принадлежу. Я никому не нужен. Я не важен. Эти чувства отозвались где-то глубоко внутри него. Это не демоны Айзека – клыки и хвост дают понять, чьи – но он все равно не может двигаться дальше. Он чувствует, что у него перехватывает дыхание. Эмоции раздуваются в нем, знакомые и унизительные. Одиночество, неполноценность, никчемность. Нет. Лора любила меня. - Это Не-Голос Дерека, сильный и уверенный. Моя семья любила меня. Их нет, их нет, - шептали голоса. Как мать Айзека. Она ушла, после того, как его отец поднял на нее руку во второй раз. Ушла и не боролась за него. Моя мама все еще здесь, - теперь это Скотт. Она здесь, и ей важно это. И Эллисон тоже, несмотря ни на что. И Стайлз. Я нужен Стайлзу. И Дерек ему нужен. Айзек чувствует, как в Дереке растет уверенность, и Скотт рядом с ним. Это немного успокаивает, он вспоминает улыбку Скотта и порой чрезмерную опеку Дерека. Руки Питера, обнимающие его. Может, меня и бросили, но у меня новая семья. Однако, я все испортил сам - думает он. Да. - Это Джексон. С тех пор как эти кошмары испортили им жизнь, похоже, он взял себя в руки. Даже если она единственное, что у меня есть, она того стоит. Она стоит всего. И у тебя есть мы, - снова Дерек, более сильный и уверенный. Если ты хочешь. Когда ты хочешь. Мы можем быть стаей. От Дерека веет теплом, поощрение Альфы, которое Айзек чувствовал лишь иногда. Оно окружает их, и монстры исчезают. Подросток ощущает благодарность, которую не выразить словами, словно тяжесть спала с его груди, хоть и не чувствует своего тела. И понимает, что они смогут победить этих демонов. Остальное не так просто. Чувство вины Дерека за смерть семьи, за Лору, давит на Айзека. Если бы он не позвал Мэтта той ночью, ничего бы не произошло. Отец не стал монстром. Страх Скотта причинять близким боль – матери, Эллисон, Стайлзу – не влияет так на Айзека и Джексона, как на Дерека и Скотта, по очевидным причинам, но им тяжело двигаться дальше. Когда призраки Скотта проносятся мимо, страх Айзека поглощает его. Потому что он знает, что будет дальше. Они ждут в тишине и напряжении. Кошмар приходит не в форме отца, берущего ремень. Кошмар не шепчет, громко и унизительно, как он бесполезен, слаб и не нужен. Если бы у него было лицо, он смог бы найти слова или силы, чтобы бороться. Вместо этого, нечто приближается, окружает Айзека, пока тот не чувствует себя запертым в ловушке. Если бы у него были пальцы, он бы попытался процарапать выход наружу. Были бы легкие, и он бы кричал, пока голос не сорвался. Быть запертым в этом бестелесном мире оказалось еще хуже, чем в подвале. Айзек не мог думать, не мог справиться с этим. Он не знал, как долго это продолжалось, - минуты, часы, или, может, года? Но внезапно он чувствует что-то еще, вроде рывка. По началу, это лишь добавляет ужас, что-то пробирается к нему, пока он не в состоянии реагировать. Его тянет нечто, пахнущее золой, гнилью и неправильностью. Как будто что-то мертвое. Но не до конца. А еще тепло, жажда и бесконечное беспокойство. Воспоминание об успокаивающем тепле на его плечах. Питер. Питер вытаскивает его, используя связь стаи. Он зовет Айзека и Дерека. Айзек цепляется за него, за присутствие старшего и осознание, что Дерек рядом. Он присоединяет свой Не-Голос к зову Питера, и Айзек выбирается вместе со своим Альфой. Когда они это делают, парень посылает обратно по связи всю благодарность, затем тянется к Скотту и Джексону. Теперь он чувствует их, их присутствие и страх. Он не знает, как добраться до них. Я добрался. Голос Дерека звучит одновременно решительно и неуверенно. Я добрался до них. Айзек ощущает ауру Дерека, которая становится больше, сильнее, крепче, в то время, как слабеет он сам. Это нормально, ведь Дерек сможет защитить его, сила которого, окружает их всех как теплое одеяло. Так вот как ощущается покровительство Альфы в стае. На мгновение две Омеги, хватаются за узы стаи, чтобы вырваться из ужаса, и Айзек чувствует их: Дерека и Питера, Скотта и Джексона, а через них Стайлза и Лидию. И на это мгновение все они стая. Но как только ужас рассеивается - гневное шипение отца разносится со всех сторон – новые узы исчезают, с отступлением Скотта и Джексона. Не полностью, хотя это лучше, чем ничего, и Айзек может их чувствовать. Следующий шаг прост. Сознания Альфы сияют, словно маяки в ночи, особенно ярко после всех этих монстров, и они не ожидают нападения отсюда. Их игра была тонкой и хитрой, разбить стаю оборотней Бейкон Хиллс и забрать сильнейших. Но они стали открыты и уязвимы. Невероятно, просто оказалось проскользнуть в их сознания, порыться в их страхах и кошмарах, подталкивая их к ним. Сложнее оказалось выбраться оттуда, чтобы снова не погрязнуть в ужасе. Потому что их демоны были куда хуже всего увиденного. Айзек тянется, хватается за узы стаи и выбирается в реальность. Айзека трясет, когда он открывает глаза. Он сжимает руку Дерека, полулежа на своем Альфе, и чувствует вес Скотта на своих ногах. Все они выбрались и в безопасности, но Айзек не перестает трястись и клацать зубами. - Мы можем…? – Голос Лидии дрожит. - Конечно, - разрешает Дитон, и Лидия со Стайлзом бросаются к ним. Айзек поднимает голову и видит, как Джексон утыкается лицом в шею Лидии, как Стайлз обнимает Скотта и улыбается Дереку через плечо своего лучшего друга. Теплая рука прижимается к его шее, и бета откидывает голову назад. Чужие пальцы выводят круги на его коже, и он поворачивается к Питеру, обнимая его и утыкаясь носом в его грудь. - Почему это должен был быть я? – Спрашивает он, все еще дрожа. Айзек знает, что выглядит слабым. Но он слаб и напуган. – Почему не пошел ты? Питер упирается подбородком в макушку парня и гладит его по спине. Может, ему все равно, что остальные на них смотрят, или он наслаждается этим, Айзек не знает, но сейчас ему все равно. - У меня не было кошмаров, - после паузы отвечает Питер.- Я бы не добрался туда, даже если бы попытался. Я не сплю, Айзек. Никогда. Наверное, это должно было напугать, осознание того, насколько сломан Питер. Но Айзек этого не забывает. Даже сейчас, прижимаясь к теплому мужчине, он ощущает слабый запах пепла и смерти, скрываемый другими ароматами Питера. *** Альфы были пойманы местной полицией. Они скрывались в мотеле в нескольких милях. Владелец вызвал копов, когда услышал крики, после того, как ему не открыли дверь. Они попали во все заголовки газет: не каждый день находят шестерых людей, почти что в коматозном состоянии, за исключением пары вспышек агрессии. Особенно удивительно, что эти люди до этого нигде не мелькали, даже не смотря на некую «таинственность», по словам владельца. Положительным оказалось то, что Скотт и Джексон снова начали зависать в доме Хейлов. Они еще не готовы вступать в стаю, но это хороший знак. Это радует Айзека, и он улыбается, когда думает, что на него никто не смотрит. Кошмары не возвращались, но Айзек позволяет Питеру быть в его постели, особенно когда тот учит его разным способам получать удовольствие. Даже тем, от которых парня всего трясет, и он умоляет Питера, улыбающегося в его шею. Тем, от которых ускоряется пульс, в большинстве случаев - в страхе. Он особо любит их. А если это и сломает его, это неважно, ведь Питер сломан вместе с ним. Он живет в мире, где есть оборотни, канимы, охотники и Бог еще знает кто. В мире, где ветеринары владеют магией, а ты можешь войти в чужие кошмары. Мир, в котором он может делить крышу и постель с немертвым. Но это мир, в котором у него есть силы, и он победит, рано или поздно. И это того стоит.