Кей Стоун, или как эмпатику живется в сложном мире: неисчерпаемое море проблем и разврата

Кей стоял на краю высокой горы. Он смотрел, как вдали падает бурлящий водопад, стекая по могучим скалам. Рельефные массивы, холмы, покрытые высокой травой, растущие и тянущиеся ввысь к солнцу молодые деревья. Ветер приятно обдувал лицо, падающая на лоб челка слегка щекотала, приходилось откидывать в сторону. Мягкие лучи заката прощались с миром, обещая скоро вернуться. Оглаживали верхушки сосен, зарывались в буйное разнотравье. Стоун повернулся, от обрыва пошел вперед по тропе к густому лесу, где они с Лу разбили импровизированный лагерь. Девушка раскинулась на махровом покрывале, на ее расслабленное лицо упали длинные тени от стоящих поблизости густых кустарников. Белое платье окрасилось в оранжево – красные оттенки, как и все окружение, тонущее в закатных красках. Кей присел рядом, мягко коснулся раскрытой ладони, сжал тонкие пальцы. Сонная Рид вздрогнула, размыкая веки, но тут же улыбнулась. — Разбудил, извини. — Нормально, все равно скоро возвращаться. — Лу погладила большим пальцем его костяшки. — Не перестану повторять, какая ты красивая. Особенно нравится наблюдать, как свет меняет черты твоего лица. Знаешь, раньше жил французский художник Клод Моне. Он написал тридцать пять картин Руанского собора, существовавшего в то время. Важно было передать, как здание выглядит в течение суток и при разном освещении. Стань я живописцем, рисовал бы тебя сутки напролет. — девушка слегка смутилась, застеснялась, но только крепче сжала ладонь. — Кей. — приподнялась, чтобы заглянуть в глаза Стоуна. Столько нежности во взгляде темных радужек, что в них хотелось утонуть. — Как ты появился в моей жизни? До сих пор верю с трудом, что ты не сон. — Если ты сон, я готов никогда не просыпаться. Кей придвинулся ближе, рукой провел по длинным распущенным волосам. Потянулся за поцелуем, и так привычно позволил себе чувствовать ее. Трепет, легкое головокружение, умиротворение. Страсть не тревожила, только сладкая пьянящая ласка до мурашек, подрагивающих ресниц. Но внезапно тоска прервала момент чувственности, холод проник под кожу с идущим со стороны обрыва ветра. — Что – то не так? — поинтересовался Стоун, прижимаясь ко лбу. Поладил горячие щеки Лу. — Мне неспокойно. Чем дальше, тем ощутимее. Я не хочу тебя терять. — Милая моя. — он сжал ее в крепких объятиях. — Также боюсь за тебя. Но я верю в нас, мы справимся, ты справишься. В ответ ничего не произнесла. Только уткнулась носом в шею, вдыхая его аромат. А ветер уже разгулялся. Солнце окончательно скрылось за небосклоном, тучи закрыли плотной ватой небо. Накатывала буря, поднимая с земли опавшие ветви и листву. Кей крепче цеплялся за плечи Лу, мелкие камешки больно ударяли о спину. Он зажмурился, но продолжал кутать девушку в своих объятиях. Защитить. Он должен ее защитить. — Не отпускай. — четко, вопреки шуму накатившего урагана, сказала Рид. Свой же голос он не слышал. Но чувствовал, что твердит в ответ: “Не отпущу”. Тело погрузили в карету скорой помощи. На лицо надели кислородную маску, молодой врач приложил к шее пациента пальцы, отсчитывая пульс – быстрый, более шестидесяти ударов в минуту. Веки раненого подрагивали, в бреду он шептал, пытаясь дозваться: — Лу… Лу… где ты? — Тише, тише, парень. — врач лет сорока затянул жгут выше предплечья, проник иглой под кожу, пустил медикаменты. Следом обратился к коллеге — Отравили, гады. Который боец по счету? — Уже десятый со схожими симптомами: спутанное сознание, пониженная оксигенация крови*, ускоренное дыхание, обильное потоотделение. Этому повезло, форма средней тяжести. — Черт, коли антидот. — вслед медбрат вколол нейтрализатор. Под шум периодических выстрелов бригада скорой помощи неслась в больницу. Десять названных бойцов – выжившие, пятеро, получившие дозу яда выше и оставшиеся без подмоги, были упакованы в санитарные мешки.

***

Иво Мартену о ситуации в Шеренджие сообщили спустя два часа после начала проведения операции. Естественно, ввиду стремительно развивающихся событий, вооруженного сопротивления рабочих, изначальный план по контролю территории отменили. Было решено отправить подмогу, вместе с тем воспользоваться способом нейтрализации обезумевших рабочих – пустить слезоточивый газ. По рациям силовикам сообщили о необходимости надеть защитные маски во избежание раздражения слизистой и дыхательных путей. По итогу в ходе операции из ста пяти бунтующих ликвидировали на месте тридцать шесть, остальных казнили. Вместо них распорядились заслать псиоников, поставить новую охрану, усилить контроль, избавиться от всего оружия, ужесточить условия для рабочих. Приор прибыл в больницу вместе с основной охраной, также сопроводить поспешила Лу, узнав о погибших бойцах. Ее лицо бледнело с каждым новым сообщением об очередной смерти. Она не знала, был ли среди них Кей. Длинный и тощий медбрат при встрече отчеканил четко и сухо. — Кей Стоун умер. Прошу, примите мои соболезнования. Разряд тока. Импульс, пробежавший по телу и резкий холод. Ватные ноги едва удерживали, казалось, девушка стоит на тонком канате высоко над пропастью. Силясь, чтобы не закричать, дрожащим голосом стала считать про себя от одного до десяти: “Один… два… тр..три”. К горлу подступал ком, глаза пощипывало от слез. Не должно все закончиться так. Не должно. — Вы уверены? — первее Мартена спросила Рид. — Да, его жетон в грудном кармане. Точно он. — Проверьте информацию еще раз. — сказал Иво и обернулся к Лу. Она покачивалась, на бледной коже от волнения выступил пот. Била мелкая дрожь, но она продолжала стоять. — Лу, присядь. Находясь в подобие транса от испытуемого шока, она резко упала на длинную скамью. Рид тяжело дышала, борясь, чтобы не проявить пси и не навредить кому – либо. — Это ведь неправда? Он… Он жив? — Иво сел рядом, погладил девушку по спине, успокаивая. — Лу, мы сейчас все узнаем. Должно быть, это какая – то ошибка. Она верила. Хотела верить, что это так. Он не мог ее бросить, не мог покинуть, обещал же! Проявил себя как человек слова, пусть сдержит же свое обещание! Пусть будет жив. Вскоре в больничном коридоре показались две фигуры в белых халатах. Главврач, доктор Хейз, шел впереди, позади него же шагал высокий медбрат, что сообщил о гибели Кея. По мере приближения можно было понять, что Хейз недоволен и даже взбешен. Походка его была уверенная, руки он спрятал в карманы. — Месье Приор, рад вас видеть. Жаль, что при таких обстоятельствах. — Взаимно. Скажите сразу, жив ли Кей Стоун, аколит? Этот вопрос тревожит в первую очередь. — Да, жив, держится. Случилась путаница, жетон Стоуна к себе забрал Бернар Ларами, когда с напарником вытаскивал из корпуса завода. Но получил пулю в грудь и погиб на месте. Свой же он хранил в рюкзаке, а личные вещи закинули вместе с другими для дальнейшего расследования и опознания личностей. Этот идиот, — доктор толканул врача в плечо, — интерн, все напутал. Но не отрицаю, что много бойцов в морг увезли. Информацию о почивших вам уже отправили. — Благодарю, теперь предстоит нам оповестить близких о потере… Но сейчас хотел бы поговорить об отравлении сотрудников Корпуса. — Да – да. Собственно, в пулях содержался цианид с примесью зарина, крайне опасного химического вещества. Что касается Стоуна, одна прошла насквозь, другая осталась в теле. Повезло, что доза была меньше смертельной, и вовремя подоспел хиллер. Иначе все, летальный исход. По счастливой случайности выжил. — совсем обыденно произнес врач, не придавая словам эмоциональной окраски. — В доштормовые времена, когда шли войны, одна из враждующих стран придумала способ, как нанести больший урон противнику. На пистолетные патроны приклеивали маленькие стеклянные ампулы, внутрь которых помещали либо никотин, либо цианид. Собственно, нападавшие работники завода модернизировали создание пуль. Нанести яд на поверхность нельзя, ведь порох при выстреле, из–за нагревания, уничтожит вещество. Поэтому его поместили в наконечник. — Изобретательные гады. — выругалась уже стоящая рядом Рид. Бледность лица сменил цвет пунцовых щек. Она злилась на невнимательного интерна, на его ошибку и то, с какой уверенностью тот заверял, что Кей умер. Но он жив, и это радовало и заставляло сердце биться чаще. — Согласен. Что ж, доктор Хейз, поинтересуюсь. Может ли мадемуазель Рид посетить палату Стоуна? По моей настоятельной просьбе. — врач глянул сначала на Иво Мартена, затем перевел взгляд на обеспокоенную Лу. — По правилам нельзя… Но раз вы просите, так и быть. Постараюсь организовать. Он спит, но, в принципе, к нему можно зайти. Главное не тревожить. — Очень вам признателен. Доктор пошагал в сторону палаты, в за ним поплелся и молодой врач. Лу тяжело выдохнула, обращаясь к Иво. — Спасибо тебе. — Приор кивнул. — Не за что. Кею нужна твоя поддержка, а ему – твое присутствие. Так что иди. Напрямую пара не заявляла о своих отношениях – им это и не было нужно. Но по взаимным взглядам, касаниям, нескрываемой ласке, в офисе Приора давно поняли, что между вчерашними напарниками настоящий роман. И даже что – то большее. Лу приоткрыла дверь в палату. Приборы с тихим писком сообщали о состоянии пациента. От его руки тянулись трубки, присоединенные к капельнице, плечо перевязано. Лицо наполовину скрывала кислородная маска, но даже издалека можно было рассмотреть темные круги под глазами. Уставший, обессиленный, но зато живой. Рид присела на стул, мягко коснулась свободной ладони, сплела пальцы. Такое привычное тепло, приятная шероховатость кожи. Лу с трепетом нагнулась, целуя костяшки. Уткнулась носом в кисть, не желая отпускать. Нос защипало, слезы вновь горячими струйками потекли по щекам, оставляли влажные следы на постели, коже парня. Ее маленький мир, скрытый за грудной клеткой, спрятанный в сердце. Дает радость жизни, греет изнутри. — И скажи, кто из нас лучик? — Ты. — она подняла голову. Тихим ослабшим голосом Кей обратился к ней, снял маску. — Привет, лучик. Не сдерживаясь, она нашла поцелуем его губы. Сминая, отдавала все свои чувства, всю любовь, все переживания, что скопились за время его отсутствия. — Как себя чувствуешь? — Теперь гораздо лучше. — Я так боялась тебя потерять. — Все хорошо, я жив. — они соприкоснулись лбами, говоря вполголоса. — Чуть с ума не сошла. Когда этот придурок интерн сказал, что ты мертв… — Похоронить успели. Ну все, все. Чш–ш… — Кей прижал ее голову к своей груди, пальцами зарылся в распущенные пряди. — Я знал о твоем беспокойстве. Знал, что ты переживаешь. Я клянусь, никогда тебя не покину. — снова поцелуй, вопреки тьме горел свет. В борьбе со смертью победила жизнь. Кей стал свидетелем того, как погиб Джаред, опытный боец, преданный сотрудник Корпуса. Любящий отец, примерный семьянин, для кого — то хороший друг. Пускай горечь утраты терзала, но для себя он решил жить, бороться, во что бы то не стало. Не для себя, ради нее. Винный закат плыл по двум обнаженным телам, обнятых тенями от падающих деревьев. Кей повторял, сквозь сбившееся дыхание слова любви, на каждое Лу отвечала хаотичными поцелуями: глаза, нос, губы, щеки. Они вместе, на той же поляне, где бывали ни раз. Снова дарят друг другу себя. Снова счастливы… Конец.