(Хосок не справляется — глаз начинает дергаться)
«Это все полнолуние» — бурчит он про себя. И даже по пути домой Чону приходится держать себя в руках. Противные пожилые леди, считающие себя в праве разграничивать пространство вокруг себя, толкая всех и вся. Хосоку совсем не хочется легонько толкнуть ее в ответ. Хосок святой и терпеливый. И иногда врет самому себе. Дома ждет спасение от мира, дома тепло и уютно, а еще дома вкусно пахнет, как же сильно хочется уже оказаться дома. Последний рывок. Выходя из подземки, Чон почти что не думает об этом дне как о кошмаре наяву. Завтра ждет выходной, и на этой неделе он никого из учеников не убил (а что отличный показатель), так что все хорошо. Он уже думает, что закажет на ужин, какой фильм посмотрит в мягкой кроватке, как завтра хорошо выспится и вообще даже не будет вставать весь день. Его уже позитивные мысли прерывает дверь. Дверь метро, которой все равно что он контролировал все и вся целый день. Дверь метро, которая с размаху заезжает в лицо задумавшегося парня. Реакция не заставляет себя ждать. Плотину терпения прорвало. — Сука… — еле слышно, но все же выругивается учитель, хватаясь первым делом не за ушибленный лоб, а за ноутбук в сумке, заглядывает в нее, понимая что чехол, полученный всего лишь два дня назад пожертвовал своей жизнью ради сохранности техники. А он ведь целый вечер любовно обклеивал его лучшими стикерами в своей коллекции. — А ну-ка стоять, — уже громче произносит учитель в сторону двух мужчин, не потрудившихся придержать дверь. Но те даже не оборачиваются, быстрым шагом удаляясь с места преступления. Чон сейчас отыграется за весь этот поганый день, кому-то очень не повезло оказаться не в том месте в неподходящее время. — Я сказал стоять, — властно орет Хосок, догоняя бедокуров. Мужчины оборачиваются с легким налетом шока на лицах. — Че надо, придурок, — выдает бугай с черными волосами и пирсингом на губе, — жить надоело что ли? Пелена праведного гнева застилает глаза и разум Хосока, отчего бейджики на груди мужчин остаются незамеченными. Он сейчас все объяснит и пояснит, он же учитель, это должно хорошо получаться. — Вас в детстве не учили двери придерживать за собой? Малейшие правила этикета не знакомы? Может и читать не умеете, идиоты? — второй парень с русыми волосами в недоумении смотрит на учителя, явно не догоняя о чем он говорит, но уже привычно сдерживает порыв младшего напарника надрать задницы всем и вся вокруг. — Чонгук, тихо, — спокойно говорит он спутнику, и обращается к пострадавшему, осторожно спрашивая, — простите, вас задело дверью? — Да, блять, меня задело! — вспыхивает Хосок, — вы вообще о других людях думаете, долбаебы тупые? — выдает он главную базу оскорблений детей младшего школьного возраста, звучит смешно, но он так чувствует. От ора боль в голове становится невыносимой — огромная шишка саднит и ослепляет всех в радиусе пятисот километров. Удивительно, но светловолосый замечает ее и теряет бдительность, отпуская цепную собаку по имени Чонгук с поводка. — Ты за словами следи, да. Слышь, интеллигенция, я не школьник чтобы меня тут отчитывали, ты смотри куда прешь, и все в жизни наладится, ну не болей — тараторит он, собираясь бежать дальше по делам, прихватывая за собой коллегу. Но мягкая рука, сжатая в достаточно твердый кулак, прижимается к его скуле. — Блять, Чонгук, сука, ну кто тебя за язык тянул, — вообще то старший товарищ должен был защитить именно его, но встает на сторону прохожего, который докопался до них. Не успевая подумать об этом, Чон Чонгук — стажер полиции с опытом ровно две недели и невероятным уличным воспитанием заламывает руки главного пострадавшего, довольно произнося зазубренные фразы о нападении на сотрудника полиции при исполнении, — Юнги-хен, я поймал нарушителя порядка, гордись мной, — вытирая кровь с щеки сообщает он своему сомбениму. — Реально придурок… — бубнит Мин. Хосок уже успел пожалеть о своем рождении, снова проклиная этот день. Вот к чему приводит потеря терпения. Хороший урок, работа над ошибками будет проведена. В неуютной комнате дознания Хосоку очень неудобно, не тепло и не комфортно, он мог продержаться со своим контролем еще немного и уже быть дома. Его вина. Как же угораздило нарваться именно на полицию? Почему эта полиция вела себя как гопники со стажем. Почему он не увидел дурацкие бейджики? Почему ему впервые захотелось ударить кого-то именно в этот момент? Тихое «боже» вырывается из его рта, прямо перед парой внимательных глаз. Капитану полиции Мин Юнги стыдно. Стыдно что он не может даже сдержать своего стажера. Стыдно, что они на самом деле сейчас должен оформлять дело об избиении сотрудника полиции. Стыдно из-за зияющей шишки на лице их задержанного. Стыдно, что это именно он не придержал за собой дверь в метро, стыдно за разбитый чехол на макбуке опаснейшего преступника столетия aka учителя младшей школы, у которого даже штрафов за курение в неположенных местах не наблюдается. — Кхм, — откашливается он, после заполнения документа, — вы это. ну вы в порядке? Смех Хосока — тихий и ядовитый: — Нет. Дерьмовый день, — признается он. Юнги готов провалиться сквозь землю. — Я… я хочу извиниться за дверь, не увидел, что кто-то шел позади. Чон поднимает на него глаза, наконец то рассматривая полицейского. Светлые волосы, неаккуратно спадающие на лоб, едва задевают темные раскосые глаза мужчины. Полные губы, зажатые между зубами, кричат о том, как их хозяину неловко. Хосок не может понять, почему его уши горят и почему он извиняется. Он же сам ударил его напарника. Но макбук лежавший на столе в качестве главной причины необоснованной жестокости напоминает о ситуации. Юнги тоже смотрит на чехол, усеянный бабочками, единорогами, наклейками-оценками для детей и трещинами. — Мне правда жаль, — шепчет парень. — Это я должен извиняться. Потеря контроля, тупая ситуация, простите что огрел вашего коллегу, — тихо, но искренне говорит Чон, еще тише добавляя, — но перед ним я извиняться не буду. — Юнги слышал, он мягко смеется. —Да я бы его тоже ударил, если бы мог. Молодой он, неопытный. Свалился на мою голову, воспитывать теперь приходится… — удачный момент для Чонгука чтобы войти внутрь комнатушки. — Юнги-хен погнали домой, — нараспев вытягивает он, чуть ли не пританцовывая, — смене конец, значит все остальное не нашии проблемыы — завывает младший коллега, когда видит драчуна из метро, сидящего перед его сомбэ. — Че ты с этим придурком возишься? Давай его в обезьянник, завтра наши разберутся, — довольно лыбится он, прикасаясь к легкому синяку на скуле. — Чон, ты когда-нибудь рот свой закроешь, а? — не выдерживает Мин, поднимаясь со стула, — сам виноват, идиот, и вообще извиняйся давай перед ним. — Перед кем? Перед этим что ли? — парень с усмешкой смотрит на задержанного, — черта с два, я вообще ничего не сделал. — Чонгук, рот, — с нажимом говорит Юнги, сдавливая плечо младшего коллеги, — извиняйся быстро, — челюсть Хосока буквально падает с ситуации. Он еще раз прокручивает все в голове — он ударил этого Чонгука, на него заводят дело, он может лишиться уже такой любимой работы, и в этот момент капитан полиции, ударивший его дверью, заставляет пострадавшего от его кулака полицейского извиняться перед ним же. Вроде бы ничего не упустил. — Сорянба, — тянет Чонгук, природа такая, люблю ставить на место придурков типа тебя, — кулаки Хосока непроизвольно сжались, в это время Мин Юнги, напоминаю капитан полиции, пинает Чона под зад, шипя, чтобы тот уже съебался наконец. Юнги опускается обратно в кресло, уставши потирая переносицу, — простите его. — Да все в порядке, — щебечет Хосок, неловко разжимая кулаки, — и не на такое в школе насмотрелся, этот просто последней каплей был, а детей еще и бить нельзя… — Слушайте, вы же учитель да, дадите пару советов по воспитанию? Может еще не поздно его в человека превратить? — глаза учителя Чона становятся круглыми от удивления. Неожиданно для самого себя он выдвигает условие: — А вы сможете удалить за это мое дело? Я не хочу отмазываться, могу отрабатывать наказание там, мусор с дорог убирать, но только не официально… Меня уволить могут за такое, — сдавленно тараторит он, не замечая улыбки в свою сторону. Ведь Хосок не знает, что тот ничего и не собирался заводить уже как минимум час — все время пребывания того в комнатушке. — А вы разрешите мне купить вам новый чехол и наклейки? — похоже на удачный уговор. И он разрешил. Сначала чехол и наклейки, затем обработать его ссадину на лбу и заплатить за него в Макдональдсе и проводить до дома. Потом разрешил допытываться по всем новым методикам воспитания, но только детей старшего возраста (для 24 летних дураков такого еще не придумали). После разрешил заходить к нему домой, что удачно расположен рядом с полицейским участком, (раньше Хосок этого не знал) после смен. А Юнги не знал, что рядом ходит такой потрясающий учитель… А потом Хосок разрешил Юнги поцеловать себя впервые, затем разрешение не запрашивалось…🌼
29 мая 2023 г. в 12:44
Бывают плохие дни. Те дни, когда все идет не так, эмоциональный кошель медленно наполнялся и именно в этот день рвется. Рвется постепенно, треща по швам с каждой маленькой неурядицей.
У учителя Чона этот треск раздавался с утра слишком отчетливо, но он все контролировал, до того момента…
Учитель — это призвание, говорят все. Учитель — это пример терпения, говорят все. Учитель — это образец для подражания, говорят все. Ученики уважают своих учителей, говорят все.
Брехня — говорит Чон Хосок, учитель английского в младшей школе города Кванжу. Пусть в целом это все и про него, и он любит свою профессию и своих учеников, пусть он научился не принимать на свой счет редкие выходки детей, часто напоминая себе, что на самом деле они его любят, пусть он легко отпускает плохие мысли, но иногда все не так.
В такие дни как этот бесит буквально все.
Список раздражающих вещей в голове Хосока пополнялся ровно с восьми тридцати утра. Когда главный оболтус его класса как обычно с ноги врывается со слабым «Здрасте» спустя 15 минут после звонка — учитель держит себя в руках, говоря лишь чтобы тот закрыл за собой дверь.
Когда на каждую его фразу у последних парт находится новейший подкол, который Хосок видел еще в 2013 в группе демотиваторы, он держит себя в руках, потому что до перемены остается все меньше и меньше.
И когда на перерыве толпа из его учеников окружает, не давая попасть в столовую, расспрашивая об оценках за тест, он старается держать себя в руках. (перекусить он так и не успел. А это была единственная большая перемена… А у него еще 5 уроков…) Он старается изо всех сил держать себя в руках.
Даже когда директриса школы снова донимает о необходимости его присутствия на конференции в роли самого себя — молодого специалиста, подающего очень большие надежды, даже когда любимая ученица снова и снова перебивает всех и вся на уроке, вставляя свое важное слово, даже когда старшеклассник заглядывает в его класс и буквально отчитывает сомбэнима за шум в их классе, сегодня ведь и правда очень шумно.