Снежный ангел

Снежный ангел вышел кривоватый и какой-то слишком карикатурный. Он никогда не делал их раньше. Не было ни желания, ни возможности. Мужчина давно отучился веселиться просто так, для себя. Я ему эту способность пыталась вернуть, как умела. И для начала привезла его туда, где было холодно, и землю толстым слоем укутывало снежное покрывало, а люди вокруг не обращали внимания на двух взрослых, тащивших за собой санки, хотя ребенка при них не наблюдалось. Горка оказалась не такой высокой, как я помнила, но мы на нее все-таки забрались. А потом… Потом началось какое-то безумие. Мы отбирали друг у друга злосчастные санки, скатывались вниз вместе, дико хохоча и врезаясь в сугробы, вываливались из них довольные и взъерошенные. В какой-то момент он просто плюхнулся в снег и попытался сделать снежного ангела. Я ласково улыбнулась. У моего мужчины за плечами была Жизнь. Именно такая, с большой буквы. Прожитая, наполненная болью, выстраданная и выигранная. Однако он старался не растерять той детской непосредственности, что лучилась в его глазах, когда мы выдумывали что-то совершенно не подходящее нам ни по статусу, ни по возрасту. Я была готова отдать все на свете за расплавленное серебро его глаз, в котором утопала, не жалея о том, что медленно, но неизбежно, теряю рядом с ним рассудок. - Почему у меня такое чувство, что ты хочешь надо мной посмеяться? – мужчина сложил руки на груди и прищурился, оценивающе глядя на меня из-под пушистых ресниц. Выбираться из белой насыпи он не собирался, судя по тому, как уютно устроился в центре сделанной им фигуры. - Не имею ни малейшего понятия, - я пожала плечами и хотела пройти мимо, когда он ухватил меня за лодыжку и свалил в сугроб, нависая сверху. Вокруг тут же взвились потревоженные снежинки, мягко оседая на его растрепанных, не прикрытых шапкой волосах. Я протянула ладонь, затянутую в теплую перчатку, и стряхнула их, довольно улыбаясь тому, как он тут же повел головой в сторону моей руки. Он просил ласки, как кот, заждавшийся свою хозяйку. И я готова была давать ее столько, сколько потребуется, чтобы он окончательно забыл о том, что был когда-то одинок. - Спасибо, - его шепот пробирался под мою кожу, воспламеняя изнутри, заставляя таять, словно воск в его руках. Как назвать это чувство, когда готова делать невозможное, лишь раз взглянув в глаза напротив? Как назвать чувство, которое побуждает идти вперед, не смотря на сопротивление общества, друзей и близких? Как назвать чувство, от которого внутренности скручиваются в тугой узел, стоит только услышать голос, пробуждающий с утра и помогающий провалиться в сны без кошмаров ночью? Я знала слово, но боялась произносить его, до ужаса пугалась того, что оно утратит смысл, стоит лишь сказать вслух. - За что? – я уткнулась носом в его шарф, вдыхая знакомый аромат одеколона смешанный с запахом его сигарет. Странно было получать удовольствие от того, что от человека рядом пахнет чем-то столь горьким, как табачный дым. Однако я впитывала в себя каждую частичку пропитанного моим мужчиной запаха, наполненного мыслями о нем. - Ты подарила мне сказку, знаешь? – он приподнялся, чтобы иметь возможность смотреть на меня, и смущенно улыбнулся. Так умел только он… Столь нежно дернуть уголками губ, что сердце щемило от осознания, что не я одна могу чувствовать себя глупой, когда говорю что-то невпопад. – Понимаю, что от меня такое странно слышать, но это правда. Я не верил никому. Себе только, и то с трудом… А тут ты… Такая нереальная, сложная, моя… Я замерла. Он никогда не откровенничал на тему того, кто мы друг для друга. Это не было чем-то из ряда вон выходящим, но слегка коробило, когда хотелось все-таки точнее знать свой статус в отношениях, начавшихся так быстро, но до сих пор не угасавших. То, что он произнес, пока я все больше проваливалась в снег под напором его веса, было похоже на бред воспаленного сознания, но я точно знала, что не ослышалась. К чему же все это? - Я люблю тебя, - он выпалил признание на одном коротком выдохе, словно боялся, что я его перебью, или что сам передумает произносить это вслух. Я же задохнулась воздухом. Мне было трудно не просто поверить в услышанное, а принять тот факт, что в своей любви я больше не одинока. Медленно, будто сквозь вату, до меня доходил смысл, а внутренний голос пытался добиться внимания своей хозяйки, чтобы проорать о том, что теперь можно уже признаться и самой. Но я оцепенела, не в силах двигаться и говорить. Только смотрела в серебристые глаза… - Тебе не обязательно отвечать, но отреагируй хоть как-то, - сдавленно пробормотал мужчина, глядя на меня слегка удивленно и с долей страха. Я чуть не забыла, что ему и так трудно раскрываться и пускать кого-то нового в свою жизнь, а я ведь его практически отталкиваю своим молчанием. – Пожалуйста… Сжав в руке концы его шарфа, я притянула моего мужчину к себе так, что кончики наших носов соприкоснулись, и прошептала в едва приоткрытые губы: - Ты себе даже не представляешь, как сильно я тебя люблю… Блеск в серой со вспышками зеленого и голубого радужке был столь внезапным и искренним, что я растерялась. Мне приходилось и прежде видеть, как он чему-то радуется, но чтобы настолько сиять – это же надо было прятать в себе слишком много тепла для кого-то одного. Для меня… Он сберег этот жар для меня, опаляя им едва отросшие за спиной крылья, о которых я совсем не жалела. Я же просто человек, а крылья за спиной – фантазия, которую даровало мне его присутствие. Зачем людям летать, если они могут любить? - Люблю… Люблю… - он проговаривал это снова, впитывая новое слово, покрывая осторожными и легкими поцелуями раскрасневшиеся щеки, зажмуренные от нежности веки, открытые в судорожном вздохе губы. Стоило ему вновь повториться, как я утянула его в поцелуй, заставляя сердце биться чаще и чувствуя, как от прикосновения моих пальцев к его щекам, мужчина вздрагивает, чуть прикусывая мои губы, ласково зализывая эти места кончиком языка, прося прощения за секундную боль. Снова повалил снег. Крупные хлопья опадали на одежду только за тем, чтобы почти сразу растаять. Небо затянуло хмурыми тучами, где-то вдали раздался вой клаксона. Но это все было далеко-далеко… Где-то за гранью того кокона, в котором были я и мой снежный ангел, когда-то давно заморозивший свое сердце, чтобы не ощутить вновь вкуса предательства и разрывающей душу боли потери. Я обещала его согреть. Дать тепла. И научить любить без оглядки на прошлое. Кажется, у меня получалось…