Перезагрузка

Жалкое сборище извращенцев — и все перед ним как на ладони отсюда, с балкона верхнего яруса. Бьёрн обвел зал клуба долгим пытливым взглядом сквозь прорези маски, зацепившись за сознание каждого, кто поднял глаза на стоящего рядом с ним Карлоса Колуччи. Легко, будто ножницами, надрезая нити свежих воспоминаний, Бьёрн забрал из тупых голов любопытных память о себе и о Карлосе — подстриженные овечки одна за другой, моргая удивленно, отворачивались, забывая, зачем поднимали глаза. Бьёрн облизался под маской, неспокойно раздувая ноздри: дыхание срывалось от эйфории — чувство собственной неуязвимости и недоступности душило его слаще оргазма. — Ты еще долго? — спросил вдруг Карлос, кажется, изучив весь ассортимент представленных внизу морфьих шлюх и выбрав себе жертву на ночь. — Дольше, чем способен в постели твой чахлый отросток, болван! — Бьёрн сплюнул со словами неприятное послевкусие сбитого кайфа. Карлос остолбенел. Бьёрн выдохнул и лениво улыбнулся ему, увидев, как растаял недобрый огонь в черных глазах за прорезями маски в виде головы ястреба. Забрав последние несколько секунд из памяти Карлоса, Бьёрн наверстал упущенное. — Я все, — промурлыкал он сыто. — Ты определился? — Да… — Карлос смотрел на Бьёрна, но беспомощно не находил причин разогнавшегося пульса. Наконец он поморщился, отгоняя наваждение, и отступил глубже в тень. — Позови мне их менеджера. Но не только вмешательство Карлоса неприятно щекотало нервы. Прежде чем отойти вслед за ним от перил, Бьёрн, повинуясь неодолимому наитию, бросил пристальный прищур на пустой столик ближе к центру зала. Показалось?.. Уже знакомое чувство, правда, заметно приглушенное и куда слабее, чем в прошлый раз. Но оно уже навещало Бьёрна, отчего подозрения лишь крепли. «Интересно». Бьёрн крутил смутно оформленную мысль в голове, пока шел по скучнейшему сценарию любых ночей, проведенных в «Мутациях». Найти менеджера, уже не забавляясь, как раньше, его неописуемым восторгом при виде дражайшего мэра и буквально читаемым в мыслях желанием немедленно растрезвонить пикантную новость по знакомым. Дождаться, когда притащит Карлосу новую морфью шлюху, предварительно отобранную с балкона, а затем, елейно улыбнувшись менеджеру на пороге вип-комнаты, забрать его воспоминания и захлопнуть перед его носом тяжелую дверь. Бьёрн снял маску и развалился в кресле в углу комнаты, безучастно уставившись в пространство сквозь Карлоса, который, порыкивая от возбуждения, терся на кровати о девушку с саламандровой мутацией, с треском надрывая ее усыпанное блестящими пайетками платье. Девушка, к счастью, откликалась на животную похоть Карлоса с не меньшим рвением. Бьёрн ненавидел, если под Карлосом орали от боли или страха. В последний раз, когда тот перестарался и чуть не довел девчонку до слез и криков о помощи, Бьёрн сдался, послал все к черту и стер память обоим — и Карлосу, и его очередной интрижке. За проблеск гребаной жалости, правда, потом пришлось расплачиваться с неизрасходованным голодом ублюдка собственным ртом. Бьёрн невольно передернулся от воспоминаний, брезгливо отведя взгляд от игрищ на разоренной постели, которые становились громче и неистовее. Карлос не позволял ему отлучаться, пока спускал пар. Оправдывал это тем, что Бьёрн должен быть при нем всегда, чтобы быстро избавить свидетелей от образов грязных дел. Дело, разумеется, было далеко не в параноидальном стремлении сохранять инкогнито. Вне клуба, к примеру, Карлос не держал Бьёрна при себе двадцать четыре на семь. Просто идиот наивно считал, что защитное поле — часть его способностей, распространяющихся в том числе на сознание, — достаточно сильно, чтобы Бьёрн не мог его преодолеть. Пожалуй, в этом — помимо бабок, которые Бьёрн тянул из его кармана, — заключалась неоспоримая прелесть Карлоса. Он был слишком самонадеянным мудаком, чтобы предположить, будто Бьёрн может читать его мысли или забирать их. И Бьёрн знал доподлинно: Карлосу дико нравилось трахаться при нем. Возбуждали ли Карлоса мутации? Да у него вставал на все, что казалось ему недозволенным. Бьёрна он хотел по той же причине, но получить без боя и потери ценного дара не мог, а потому довольствовался малым: заставлял его смотреть. Карлос кончил еще быстрее обычного. Его зад напрягся, весь он задрожал от удовольствия и с протяжным стоном спустил, вытащив член, в резинку. Девушка игриво уточнила, не хочет ли Карлос помочь и ей, на что тот бросил сухо через плечо: — Сотри шлюхе память. Бьёрн, отвлеченный от размышлений, с тяжелым вздохом поднялся из кресла. Подошел к кровати и, когда Карлос сыто откинулся на спину, взял девушку за руку и, не обращая внимания на ее растерянность, поднял к кровати и потянул ко второй двери, что вела во коридор для уже использованных морфов. — У тебя есть, — спросил Бьёрн тихо, окинув взглядом порванное платье с пайетками, которое не упало с девушки исключительно из-за нетронутых бретелек, — во что переодеться? — Да… — пролепетала девушка, одной рукой прикрыв обнаженную грудь, а другой забрав у Бьёрна пачку купюр. — В чем дело? Мэру не понрав… — Что ты там тянешь? — спросил Карлос с нервным недовольством. В висках запульсировало. Бьёрн представил в красках, как в кровь разбивает Карлосу морду, заставляя давиться собственными зубами, и ему немного полегчало. Открыв перед девушкой дверь, Бьёрн расправился с воспоминаниями о лице и имени Карлоса в ее голове — и подтолкнул ее в коридор. Девушка сделала несколько шажков в полутьме под красными фонариками, придержала подол растерзанного платья и зашагала увереннее. При ней, как и при всех морфах до нее, остались лишь мутные воспоминания об обычном, ничем не примечательном клиенте и неплохие чаевые сверх основного тарифа. Бьёрн закрыл дверь и вернулся в кресло. Недавняя мысль не выходила у него из головы, и даже вид курящего в постели Карлоса, едва потрудившегося прикрыть обмякший член краем одеяла, не отвлекал его от кропотливого собирания пазла. Сбои в собственной памяти навлекали на безрадостные соображения. Вмешательство другого чтеца? Бред. Подобных ему не рождалось уже много лет. К тому же — редкие чтецы забирали воспоминания, но никто не способен был вкладывать в головы ложные. Откуда же в его сознании эти непрошеные образы — будто сохраненные из прошлого, что никогда не случалось с ним? Тот зеленый морф за столиком. Черты лица ускользали из памяти и гасли от минуты к минуте, но Бьёрн готов был поклясться, что видел его, нервно помахивающего хвостом и тянущего коктейль через трубочку, за секунду до того, как морф растворился в воздухе вместе со своим спутником. — О чем задумался? — спросил Карлос, выпустив в воздух плотное колечко дыма. От запаха табака, тотчас заполнившего и без того провонявшую смазкой, потом и спермой комнату, щипало в ноздрях. — Не заметил ничего странного? — спросил Бьёрн, разглядывая маску в виде головы ястреба, небрежно брошенную на пол. — Например? — Карлос, похоже, рассчитывал на другой ответ. Бьёрну не нужно было трогать его сознание, чтобы прочитать в тяжелом, подернутом похотью взгляде черных глаз, чего Карлос хотел бы. Оттрахать его в рот, слушая, как он захлебывается слюной и протестующе мычит — на затравку. Бьёрн подчас удивлялся, как в прогнивших от постоянно преследующего его вожделения мозгах Карлоса оставалось место для работы. Если бы не Алонзо и всемогущий папаша Колуччи, держащие его под уздой, не жена, что прикрывала его зад и подкрепляла его имидж примерного семьянина и трудоголика в соцсетях совместно с целым штабом нанятых пиар-менеджеров, если бы не толпа реально смыслящих в управлении людей за спиной, которые говорили ему, что делать, в одиночку Карлос максимум докатился бы до рехаба — а может, бессмысленного кутежа и отлучения от семьи, как уже случилось с его младшим братцем. Рикардо, кажется. Колуччи тогда вовремя подсуетились и продали в СМИ слезливую историю трудного бунтаря, которого пришлось отправить на дорогое лечение алкогольной зависимости и поломанной психики. Куда на самом деле пропал Рикардо, Бьёрн в душе не представлял. На его месте он бы забился в самую неприметную дыру из возможных. Но Бьёрн понимал прекрасно, почему в кресле мэра сидел именно Карлос. Алонзо и Франциско было проще продвинуть на пост говорящую пустую голову, управляя ею, как марионеткой, оставаясь на виду, но в куда более свободной тени политического закулисья. Так или иначе, пока Карлос боялся как огня гнева старшего брата и отца, он не выходил за рамки дозволенного. А для того, что называл «отдушиной», держал рядом Бьёрна. Свой маленький секрет, к счастью для обоих, остающийся таковым для всех, кроме них самих. Каждый раз, когда на Бьёрна накатывало жгучее отвращение, он старательно напоминал себе, что выбрал правильного Колуччи. Бьёрн не рискнул бы проверить, насколько сильны ментальные блоки Алонзо или Франциско и сумеет ли он подчистить их память без последствий — а уж тем более испытать на себе мощь их ярости в случае провала. Паола попросту казалась ему бесполезной. Карлос, несмотря на очевидные минусы, не скупился на бабки и удобной ниточкой держал Бьёрна на хвосте птиц высокого полета. К тому же, в силу непроходимой тупости действительно верил, что может полностью его контролировать. — Какие странности я должен был заметить? — с нажимом спросил Карлос, не дождавшись ответа. Он потушил сигарету в пепельнице, которую приманил с тумбочки праздным жестом. Бьёрн облокотился о низкую спинку кресла и задумчиво проводил взглядом дымок, неровно взвившийся от окурка. Конечно, он не собирался делиться с Карлосом наблюдениями, пока не разберется в них самостоятельно и не решит, полезнее ли оставлять Карлоса в неведении или держать в курсе. Но он не раз использовал его в качестве бесплатного слушателя. Иногда Бьёрну требовалось проследить цепочку вслух, чтобы она привела к ответу. — Где-то пару-тройку месяцев назад я испытал нечто… — начал он издалека, — необъяснимое, чего раньше никогда не случалось. Такое мощное, но бесследное потрясение. Как будто… меня протянуло сквозь узкий-узкий коридор на бешеной скорости, и я судорожно пытался использовать силу, но меня ударило ее отдачей на вылете… и память о пережитом… Она осталась в голове, — под рассеянным взглядом Карлоса, приоткрывшего рот, Бьёрн постучал пальцем по виску, — но… заблокированная. Вроде есть, но сознательно воспользоваться ею нельзя. И я постоянно ловил себя на гребаном дежавю. — В смысле? — брякнул Карлос, приподнявшись на локтях, и состроил серьезное выражение на лице, словно по-настоящему пытался вникнуть в суть, а не сделать умный вид по сработавшей привычке. — Знал, какие рекламные баннеры будут висеть напротив твоего офиса через месяц, — перечислил Бьёрн, — какие шоу выйдут на кабельном. Видел готовые к сдаче здания на местах строек — совсем как наяву… — Ты можешь предвидеть будущее? — Карлос вылупился на него с подозрением. — Ты хоть раз слышал про подобное?.. — холодно отозвался Бьёрн. Карлос больше отвлекал, чем помогал, но работу шестеренок в голове не остановили даже его комментарии. — Неважно. Главное, что как я ни пытался, я не мог добраться до воспоминаний самостоятельно. Решил, что это побочка сил. Тем более видения таяли с течением времени и уже не донимали… Моя память в итоге отторгла их. Но недавно я снова поймал это чувство. Слабее. Будто памяти достались не лишние фантомные месяцы, а… час с небольшим. Мелкая рябь на воде по сравнению с тем, прошлым, цунами. И сейчас в общем зале клуба… — Что? — Карлос ощутимо напрягся. — Что случилось? Упоминание каких бы то ни было странностей в стенах клуба не могло не испугать его в перспективе быть схваченным за яйца. Хотя Карлос делал здесь уйму глупых вещей. К примеру, те фото для личного архива сексуальных достижений из вип-комнаты. Бьёрн твердил ему не раз, что спец по стиранию памяти, а не цифровой активности, но Карлос лишь рассмеялся, заявив, что информацию из его телефона вытянуть сложнее, чем из Пентагона. — Я испытал и сегодня те ебанутые ощущения, — пробормотал Бьёрн задумчиво, — из невидимого коридора. И образы, возникшие в голове, сегодня были четче, чем предыдущие. Будто моя сила начала привыкать к ним, цепляться за них крепче… — Что ты видел? — в голосе Карлоса прозвенели ноты неприкрытого ужаса. Если бы только избиратели слышали, сколь жалко он может блеять, когда ему в затылок не дышит папочка, подсказывая, как нужно вести себя под прицелами камер и на людях. — Я помню, что не смог использовать силу… — Бьёрн поморщился. Неподдающийся блок в голове, мешающий заглянуть по ту сторону и найти ключ к разгадке, невероятно бесил. — Не помню только, на ком. Не встречал раньше подобного сопротивления… И я видел морфа с мутацией ящера, — сказал Бьёрн, тщетно пытаясь воскресить его лицо перед мысленным взором. В голове осталась одинокая тень улыбки с намеком на робкую благодарность. — Прямо перед… дверью в невидимый коридор?.. Но я помню этого морфа. — Он симпатичный? — спросил Карлос жадно, моментально забыв про страх. — Как же ты заебал меня, кретин! — простонал Бьёрн устало и, направив на него долгий пристальный взгляд, выдернул из памяти Карлоса с корнем воспоминание обо всем, чем поделился с ним только что. В кончиках пальцев закололо от грубости использованной силы. Карлос моргнул. Рассеянно обернулся, обнаружив окурок в валяющейся рядом пепельнице. Неуверенно приманил новую сигарету из пачки вместе с зажигалкой. — О чем-то задумался? — спросил после паузы, закурив. — Решаю, где бы поужинать, — отозвался Бьёрн, уставившись в стену пошлой черно-красной расцветки. «Если — в теории — все это действительно со мной случалось, — подумал Бьёрн напряженно, — значит ли это, что существует сила, позволяющая обернуть время вспять?..» Его ждала очередная ночь без сна. Блокнот, ручка и пытки шалящей памяти. Одно Бьёрн понимал наверняка — ему во что бы то ни стало надо найти морфа с мутацией ящера, единственную его зацепку. И если враг с пугающей способностью действительно существует — уничтожить его прежде, чем он станет проблемой.

***

Сердце Мерфи сделало кульбит, но вместо того, чтобы успокоиться после прыжка, заколотилось о ребра отчаяннее прежнего. Они оказались там, где Мерфи сохранил их перед вылазкой в «Ночные мутации» — в гостиной заброшенной автомастерской. Тайлера выбросило из прыжка на диван — и он рухнул с него на пол, как снятый выстрелом, лицом в голый бетон, издав болезненный стон, от которого внутренности Мерфи скрутило и обожгло холодом ужаса. Будто Тайлера колотили со всех сторон отбойными молотками, он задергался на полу, беспомощно изгибаясь всем телом и крепко зажмурив глаза. — Тайлер! — в один голос вскричали Сирен и Хлои, бросившись к нему, но едва обе попытались взять его за руки, Тайлер заорал так, что от его вопля кровь застыла у Мерфи в жилах. Сирен и Хлои вскочили и попятились назад. — Что случилось?! — спросил Хьюго оторопело. — Что вы натворили? — вскрикнул Рико, застыв, как и Хьюго, и не зная, как и все они, что делать — и чем помочь. — Тай… — Мерфи бросился к нему, отмерев от ступора, одновременно с Ящером, и из него немедля вырвалось, подкрепленное вцепившимся в горло страхом: — Нет! Не трожь его! Ящер уставился на Мерфи, словно впервые встретил, и на его лице в секунду промелькнула целая буря эмоций. От боли и робкой оторопи до животной злости, совсем ему не свойственной. Ящер оскалил клыки и зарычал утробно — судя по мутному взгляду, собственная реакция на запрет и для него самого стала сюрпризом. Мерфи понимал где-то на краю уцелевшего для здравомыслия сознания, что несправедлив. Что не имеет никакого права запрещать Ящеру помочь. Что сам хотел дать Тайлеру выбор, которого, как думал, не дал в прошлый раз. Но сейчас дело было не в гребаном выборе. Тайлер корчился на полу от боли, источника которой Мерфи не знал — и он не собирался никому уступать права сделать хоть что-то, лишь бы облегчить его страдания. — Я сам! Никки, дай я сам, — сказал Мерфи твердо. Он наклонился, коснувшись Тайлера осторожно за запястье. В отличие от прикосновений Сирен и Хлои, Тайлера не подкинуло от контакта с его кожей, как от удара током. «Мысли, — пронеслось в голове Мерфи потрясенное. — Он ведь не слышит мои мысли». А потому его касание не принесло Тайлеру пытки вторжением в и без того, похоже, перегруженную голову. — Тай… — Мерфи увереннее потянул его за руку, развернул на спину. Тайлер не открывал крепко зажмуренных глаз, бормоча сквозь зубы: — Прочь… прочь из моей… Тайлер сорвался на жалобный стон. Мерфи опустился рядом с ним, усадил с трудом и перекинул его безвольно повисшую руку себе через плечо. — Рико, пожалуйста… — услышал он просьбу Сирен и почувствовал, что Рико при помощи силы помог ему встать с Тайлером вместе, а после — поднять на руки, легкого, будто тот ничего не весил. Тайлер затих и обмяк, потеряв сознание. Ящер издал приглушенный скулеж, сделав рывок навстречу, но тотчас остановился. «Прости, Никки. Прости». — Мерф… — прошелестела Хлои сквозь пальцы, прижатые к губам. — Что с ним, блядь, такое?.. Мерфи, прижав Тайлера теснее, окинул всех убитым взглядом. Бледных, растерянных в свете свисающих с потолка ламп. Ждущих четкого ответа, которого у Мерфи не было. Он даже не нашел мужества посмотреть Ящеру в глаза. — Тайлеру помешал второй чтец, — произнес он в гробовой тишине. — Это все, что я знаю. — Что?! — вскрикнула Хлои. — Еще один чтец? — ошарашенно пробормотал Хьюго. Из его носа двумя тонкими струйками побежала к бледным губам ярко-алая кровь, от вида которой сердце Мерфи зашлось с удвоенным усердием. Кажется, Мерфи совершил прыжок в тот момент их тренировки с Рико, когда Хьюго на полную использовал силу — и унес ее отдачу за собой по коридору. Сирен пошатнулась. Ящер дернул головой, взметнув вокруг себя целое облако блесток. — Разберемся после, когда Тай очнется, — сказал сдавленно Мерфи, с содроганием взглянув на обескровленное лицо Тайлера. — Это отдача его способностей… он… говорил мне, что так может случиться, — соврал Мерфи. На деле единожды Тайлер уже отключался на его руках. В их прошлом будущем. Мерфи стремительно шагнул к лестнице. — Рико, помоги мне. Он поднялся наверх, поддерживаемый силой бредущего следом Рико, и пнул ногой дверь в комнату Тайлера. Услышал за спиной, как в гостиной опрокинулось с грохотом что-то, и Ящер сцепился с Хлои в нервной перепалке. Тайлер слабо зашипел сквозь зубы, постепенно приходя в себя, когда Мерфи положил его на заправленную кровать. — Мне остаться? — спросил Рико, остановившись в дверном проеме. — Нет, иди к Хью, — пробормотал Мерфи, опустившись на колени возле кровати. — У него кровь. Проверьте, в порядке ли он. Я скоро спущусь… Рико вышел, захлопнув дверь. Тайлер вслепую нащупал руку Мерфи и стиснул так, будто она — единственное, что удерживало Тайлера на плаву, удерживало ближе к реальности. — Мерф… — прошептал Тайлер хрипло, посмотрев на него с мукой в еле распахнувшихся глазах. — Мерф… он пытался… забрать мою память… Он почти… Под ребрами заскреблось. «Кто? — хотел спросить Мерфи. — Как он выглядел? Откуда, черт подери, взялся еще один чтец? Мы не встречали его раньше». Но Мерфи не посмел бы тревожить голову Тайлера вопросами — не прямо сейчас. Он просто стиснул его руку в ответ и сказал, большим пальцем погладив его холодные костяшки: — Тише. Я здесь, с тобой, — глядя в упор в его глаза, заражая его уверенностью тона, прикладывая все усилия, чтобы не показать Тайлеру, как напуган. — Потом. Сейчас — дыши вместе со мной. Вдох… и медленный выдох.