Чтобы лето не кончалось

      Летний вечер напоен ароматами цветов, сахарной ваты и свободы. Роман оглядывается вокруг, и в глазах рябит от разноцветных огней, от ярких каруселей. Но дольше всего взгляд задерживается на ней. Приятнее всего ощущается тонкий аромат её цветочных духов. Лита солнечно улыбается, словно разгоняя тьму, уже накрывшую Хэмлок-Гроув.       — Только подумать, целый парк аттракционов для нас одних на этот вечер, — восхищённо произносит она. — Твоя мама сделала крутой подарок.       — Иногда хорошо быть Годфри, — подмигивает Роман, а сердце щемит от сладкого тепла, что он испытывает лишь рядом с Литой. Он знает, как можно назвать это чувство, но никогда не произносит вслух. Слова тут лишние. Лита и так всегда понимала, ведь знает его как никто другой.       — Идём сюда. — Она весело смеётся и тянет его к карусели. В последний раз Роман катался на такой, когда ему было от силы лет десять. Но он даже не думает спорить, идёт за Литой, и вот уже через пару минут они катаются на лошадках, дурачатся, и он не может насытиться ощущением беззаботного счастья.       Роман выигрывает для неё в тире чудовищного плюшевого дракона, которого сам же и несёт, идя следом за ней к очередному аттракциону. Он купил бы Лите целый магазин таких игрушек, стоит ей только захотеть. Она смотрит на него, сияя счастливыми глазами, ест сладкую вату, и когда кусочек прилипает к её верхней губе, Роман, смеясь, стирает его большим пальцем. Лита замирает на несколько секунд, и её глаза еле заметно темнеют. Он замечает это и ведёт кузину к колесу обозрения.       Там, в небольшой кабинке, они укрыты от чужих глаз. Они поднимаются на несколько метров, сидя друг напротив друга, и тогда Роман приподнимается со своего сиденья, тянется к Лите и целует её, ощущая на её губах вкус сладкой ваты. Она отвечает ему, ничуть не сомневаясь, и поцелуй этот наполнен сладостью, нежностью. Они не видят ничего постыдного в том, что их тянет друг к другу. Да, они родня, но не такая уж близкая. Гораздо позже Лита с Романом поймут, как ошибались в этом.       Со своей кузиной он странным образом ощущает, как становится лучше, чище. Ему кажется, что это самое верное доказательство правильности их чувств. Это нечто прекрасное и светлое, что делает лучше его непростую жизнь, для посторонних похожую на идеальную.       — Скажи, о чём ты мечтаешь? — спрашивает у него Лита.       — Чтобы это лето никогда не кончалось, — отвечает он, улыбаясь. Она нежно гладит его по щеке. А Роман опасается, что с первым днем осени закончится их беззаботная юность, пройдёт ощущение безграничной свободы, и всё станет гораздо сложнее.       Но пока есть этот парк аттракционов, лишь для них двоих. И никто не мешает им с упоением целоваться, кружась на карусели.       На вечеринке в честь Хэллоуина Лита надевает короткое чёрное платье в стиле двадцатых годов и туфли на умопомрачительной шпильке, выглядя в этом наряде очень взрослой, не такой милой и невинной, как прежде. На ней парик — тёмное каре, который смотрится нелепо, на взгляд Романа. Ему больше нравятся её светлые вьющиеся волосы, которые так приятно перебирать между пальцев. Он любит зарываться в них лицом, вдыхать аромат шампуня с нотками цитруса. А сейчас держит её под руку и злобно смотрит на каждого парня, осмеливающегося подойти к Лите и заговорить. Она смеётся, называет Романа своим цербером и, похоже, не испытывает никакого дискомфорта. А ему хочется спрятать её от чужих глаз, а ещё лучше — иметь возможность в открытую говорить, что Лита — лишь его.       Они уходят с вечеринки раньше, чем собирались, но от этого настроение ничуть не испорчено. Роман достаёт флягу из-за пазухи и предлагает кузине выпить, но она упорно отказывается.       — Ты что, беременна? — смеётся он. Пауза. А затем Лита коротко отвечает:       — Да.       Эти слова оглушают его. Такое ощущение, будто кто-то с силой ударил в солнечное сплетение, выбивая весь воздух, оставляя лишь ошеломительную боль. Роман резко давит на тормоза так, что машину едва не заносит.       — Кто? — Одно слово на выдохе. Он убить готов того, чьё имя сорвётся с губ Литы.       — Роман, послушай…       — Кто?       — Роман…       Он с силой давит на клаксон, и звук режет по ушам, но он не убирает руку. Приходит в себя только тогда, когда кузина кладёт свою ладонь поверх его и просит:       — Роман, остановись!       Он отпускает клаксон, поворачивается к ней, и в его глазах плещется океан боли. Лита повзрослела слишком быстро, и он оказался к этому не готов. В груди всё на части рвёт, когда Роман думает, что кто-то мог касаться её так, как не довелось ему самому. Она носит под сердцем плод чьей-то страсти, а ведь совсем недавно он думал, что лишь ему позволено срывать поцелуи с её губ.       Лита, его милая Лита, нежно обхватывает ладонями его лицо и шепчет:       — Это был ангел. Ко мне ночью приходил ангел…       Она произносит это с чистой верой во взгляде, хотя её слова звучат как полный бред. Но в эту минуту Роману хочется поверить ей. На следующий день он взглянет правде в глаза, будет смотреть по сторонам и гадать, кто был настолько безумен, что рискнул встать между ним и Литой. А сейчас она обнимает его, растапливая своим теплом лёд, сковывающий его сердце, и шепчет на ухо что-то бессвязное.       Роман отстранённо думает, что лето закончилось слишком быстро.