Look at me

Вислав поднял её голову за подбородок, заставляя посмотреть на него. Его лицо было недовольным. Он перевёл взгляд на пустую тарелку, в которой десять минут назад находилась вкусно пахнущая итальянская паста. Укоризненный взгляд молодого человека говорил сам за себя. - Почему ты съела это? Овощи лежат в холодильнике. Их ты должна была употребить в пищу. - Парень сжал её лицо сильнее, демонстрируя свою злость. - Я хотела есть. - Подняла взгляд. В нём больше не читалось безусловное обожание и беспрекословное подчинение. - Это нормально, что я ем и такую пищу. - Ты видела себя? - Он рассмеялся. От его смеха стало так мерзко. Почему же любимая мелодия превратилась в яд? - Будь благодарна, что я полюбил тебя такой. Тебе пытаются помочь, а ты брыкаешься, - отошёл, отпустил её. Сел напротив за стол, сложив пальцы в замок. Вчера только она говорила с мамой, папой, с подругами о нём. Да и неделю назад разговор подобный тоже был. Почему же только сейчас решилась дать отпор, почему же только сейчас, спустя два месяца унижений, Амелия нашла в себе силы прекратить это? Почему так поздно?.. Тогда, когда здоровье начало портиться из-за диет и бесконечных истерик. Почему? - Нам надо расстаться. Я так больше не могу. - Девушка резко встала. Стул с грохотом полетел на пол. Она собралась действовать решительно, чтобы не дать себе возможность дать заднюю. - С меня хватит. Я не хочу, чтобы меня меняли. Не хочу, чтобы постоянно говорили о том, что я не такая... - Но ведь это и есть любовь. - Начал мягко. - Когда один помогает совершенствоваться другому. Я всего лишь хочу помочь тебе стать лучше. - Снова перебил её. Всегда делал так при серьёзных разговорах. - Заткнись! Я сказала, что мы расстаемся. Это не обсуждается. Я не люблю тебя, а ненавижу. - Каждое слово давалось с трудом, приходилось прилагать усилия, чтобы заставить их звучать. - Ищи другую куклу, с которой ты можешь делать всё, что хочешь. Ублюдок. Действительно, почему? Потому что она терпелива. Но у любого терпения есть предел. - Что ты сказала? - Он подскочил, словно ужаленный. Его щёки стали красными от злости. - Неблагодарная сука! Я столько времени на тебя угробил, а ты делаешь это?! Тупая мразь! - Вислав стремительно приблизился, хватая её за руку. - Всё, что я для тебя сделал, ты спустишь в унитаз? Все походы с тобой в зал? Все вечера, что я торчал с тобой. Все моменты, когда мы трахались, ты хочешь так взять и выкинуть? Чтобы ты знала:даже ебался я с тобой из жалости. Кто бы ещё такое ничтожество, как ты, лишил девственности? Думаешь, мне было приятно вдалбливать твою тушу в кровать? Наивная. - Он сжал её запястье слишком сильно, каждое слово выплёвывал, словно яд. Боль физическая начала ощущаться наравне с болью душевной. - Отпусти. - Спокойно сказала она, глядя на него снизу вверх. Парень не послушал, лишь замахнулся на неё. Тогда Амелия поняла, что он ударит. Ударит сильно, вероятно, наотмашь, поэтому сразу пресекла это. "Никогда не бей первой, - говорила мама". Сейчас не та ситуация. Либо ты, либо тебя. И она выбрала первое. - Ты будешь страдать однажды так же, как и я. - Амелия стряхнула руку, глядя на истекающий кровью нос её бывшего возлюбленного. - Надеюсь, никто тебя не полюбит по-настоящему. Никогда. Девушка помнила, как вышла из подъезда, как брела, ничего не видя перед собой из-за пелены слёз, застилающей глаза. Чувства душили её. Она всё еще любила его. Любила, понимая, насколько он ничтожный, гнилой человек. Словно в комедиях классицизма, в ней боролся разум и сердце. И сердце, страдающее сердце, вопреки всему побеждало. Амелия кое-как добрела до парка, села на лавочку и перестала сдерживать рыдания, рвущиеся наружу. Казалось, будто сама Любовь плачет вместе с ней, будто она тоже горюет об ошибках души, выбравшей не того человека для обожания. Одновременно с рыданиями она прикрывала то, что он называл в ней "недоработанным": руки, ноги, живот плечи, лицо. Старалась закрыть это всё руками рефлекторно. А затем заревела громче от осознания того, что она перестала быть собой, потеряла себя в нём. Утратила свою ценность. Презирала себя, ненавидела. Эти чувства раздирали её на части. Хотелось исчезнуть, умереть. Сделать что-нибудь, чтобы не чувствовать эту боль. Она сжала ткань брюк и откинулась на деревянную спинку, подняв лицо к небу. Одними губами шептала: "Почему? За что?" Ответа не было просто потому, что это жизнь, так надо. Если ты здесь и сейчас, значит, всё идёт по плану. Очевидно, не так ли? Амелия вспомнила, что у её отца есть машина. Крамольная мысль закралась в голову. А что, если разогнаться и... - Вам помочь? - Рядом раздался мужской голос. Девушка посмотрела на его источник. Рядом сел пожилой мужчина в красной панамке, в руках держал пакеты с продуктами. Выглядел он ухоженно, но его глаза говорили о том, что жизнь он повидал достаточно. - Нет, спасибо, - Амелия вымученно улыбнулась, вытирая тыльной стороной ладони слёзы. - У Вас глаза, как у моей дочери. Такие же добрые и несчастные. - Он вздохнул, глядя куда-то поверх неё. - Знаете, она была замечательной. Вашего возраста. - Начал рассказывать, словно они беседовали уже несколько часов, а сейчас просто перевели тему. Казалось, что он чувствовал необходимость в своей истории. - Но встретила не того человека. Влюбилась и всё, понимаешь, не сдвинуть её было никуда. А потом. - Он замолчал и тяжело вздохну. Снял панамку. - Она прыгнула с парашютом. Вот так вот. Решила попробовать, неожиданно так, всегда ведь боялась высоты. Ещё и позвонила мне так тогда: "Пап, я хочу попробовать что-то новое в жизни, а то все эти негативные эмоции, серость мне надоели". Так и сказала, да. По-современному всё, даже тогда продвинутой была. - Снова умолк, провёл по лицу рукой. - Зофья не раскрыла парашют. Намеренно. - Просто сказал он. Рвано выдохнул, собираясь с мыслями. Грустно хмыкнул, не глядя на девушку. - Нам позвонили, сказали, возьмите пакет, а лучше мешок. - Слеза потекла по его лицу, но он будто не замечал этого. - Я соскрёб всё, что от неё осталось, лопатой и положил в чёрный пакет. Помню, как вёз её в машине, но это после разрешения полиции, конечно. Амелия молча обняла его, прижимая голову старика к груди. Она больше не могла плакать, лишь сердце внутри неё гулко стучало. Мужчина же рыдал, не сдерживая эмоций. Эта исповедь потрясла девушку, но эмоции упорно не хотели выражаться. Что-то внутри иссякло. - И всё это из-за мужа. Он довёл её, хотел, чтобы она следовала во всём за ним. А она хотела...Хотела, чтобы её любили. - Его голос стал тише. - Я тоже виноват, старый дурак. Надо было раньше подумать, что что-то с моей девочкой не то. Ведь она мне ничего не говорила, не хотела, чтобы я переживал. Берегла меня...А себя вот не смогла. - Не вините себя, никто не знает, что она чувствовала, - девушка покачала его, как маленького ребёнка, пока он не успокоился и не предложил попить чай. И она пошла к нему домой, где просидела до глубокой ночи, изливая незнакомому человеку свою душу. Амелия гладила двух его замечательных кошек, требующих ласки и принявших её за "свою". Собеседник оказался интересным, так что говорили потом обо всём на свете, читали стихи. В этом он напоминал ей её бабушку, которая до безумия любила поэзию и литературу разных стран в принципе. Особенно красиво она читала на русском и французском. Филипп, так звали старика, знал польский и язык Парижа, но это не мешало ему разбираться в литературе так же хорошо, как и профессорам университета, где училась Амелия. Сам того не подозревая, Филипп, протянул её руку помощи, когда она стояла на краю пропасти, собираясь прыгнуть в неё. Последующий месяц она ходила к нему, потому что он звал её в гости каждый раз после того, как они виделись. Эти встречи были её исцелением. Она стала чувствовать себя морально лучше, интерес к жизни проснулся, стал ещё сильнее: девушка ходила с Филиппом на различные литературные вечера, в театры, она даже писала стихи, посвящённые ему и его кошкам. Студентка стала отличницей по всем предметам, блестяще сдав экзамены, которые как раз проходили в этот промежуток времени, Филипп помогал ей готовиться, изучая материл вместе с ней. Этот незнакомый дедушка искренне старался поднять настроение, помочь, дать совет, рассказать всё то, о чём знает, подарить ей любовь, которая плескалась в нём со смерти дочери, с похорон которой прошло уже тридцать лет. Казалось, сама Судьба благосклонно относится к ней и к нему. Он действительно расцвел, стал реже вспоминать о своей трагедии. Через месяц Филипп умер. Амелия помогала организовывать похороны вместе с бывшей женой - больше родственников у него не было. Всё, что от него осталось: воспоминания и записка, которую он написал в первый день их знакомства: "Не теряй себя в людях, помни, к чему ты идёшь, и слушай своё сердце. Там скрыты все желания. Ты так же прекрасна, как Нотр-Дам-де-Пари. Не забывай об этом". Её она перечитывала каждый раз, когда ей было тяжело. После его смерти девушка долго плакала, целый месяц не ходила на занятия. Ей было безумно больно от потери двух людей, ставших путеводителями в её жизни: Филиппа и себя самой. И от этого разрывалось сердце. Лишь Барбара и Ядвига не прекращали вытаскивать её снова и снова на носилках из пылающего огнём самобичевания и мрака разума. Психотерапевт, который активно помогал им в этом, тоже приложил немало усилий. Втроём они подняли Амелию с колен, соскребли её с помоста саморазрушения, пока она отчаянно хотела броситься вслед за Филиппом, прося смерти не физической, но душевной, потому что не хотела, чтобы её спасали, но и спастись была не в силах. Родители ограничили ей доступ к автомобилю, потому что она уже пробовала ехать по трассе на огромной скорости, чтобы на полном ходу съехать с моста в реку. Тогда девушка вовремя смогла остановить саму себя. Влияние Филиппа сыграло роль. Спустя полгода Амелия вернулась к нормальной жизни, смогла закрыть все долги по учёбе, стала такой же, как прежде - общительной и дружелюбной. Не сразу, постепенно, шаг за шагом учась жить заново. Но кое-что она закрыть до конца не смогла. И дверь эта, словно та, что ведёт в погреб, периодически со скрипом отворялась. *** С самого утра телефон учительницы разрывался от уведомлений. Ученики восьмого класса, которому она обещала пикник, нещадно лишали её сна, пытаясь разбудить. И у них это прекрасно получилось. "Даю вам два часа на то, чтобы примчаться в парк. Если кто-то опоздает, то будет учить стихотворение одного из русских классицистов. В оригинале." Отправила Амелия сообщение в чат и откинула одеяло, чтобы исключить соблазн вернуться в кровать снова. После вчерашнего у неё жутко болела голова, потому что, как оказалось позже, во все коктейли, которые они выпили, были добавлены интересные ингредиенты: водка с пивом. Не лучшее сочетание для трезвого ума на следующий день. Учительница кое-как поднялась с кровати, сделала все водные процедуры. Насладилась кофе и наконец-таки одела широкие брюки-кюлоты, свободную рубашку, под которую, на всякий случай, натянула более менее закрытый топ, если он может называться таким в принципе, и удобные летние кроссовки. На улице было невыносимо жарко, но она оставалась преподавательницей, поэтому пришлось выкручиваться и одеваться "прилично". Девушка собрала в корзинку для пикника самые разные нескоропортящиеся фрукты, на скорую руку сделала сэндвичи, в термос налила чай. В общем, собрала всё, что могло бы быть съедено подростками шестнадцати лет. Она выбежала из подъезда, понимая, что еще пятнадцать минут, и время, которое сама же назначила, будет упущено. А вспоминать стихи того же Ломоносова Амелия не хотела от слова совсем. Не сегодня. *** - Вы самые настоящие засранцы! - Воскликнула она, видя довольные лица двадцати человек, которые издалека приветствовали её, крича: "Госпожа учительница!" - Разбудить меня в выходной - это вы можете, а как правила учить, так... Они не дали ей договорить, сбивая с ног, чтобы обнять и лично сказать спасибо. Амелия тут же оттаяла, поприветствовав всех и дав "пять". - Вы же сами обещали нам в выходные пикник! - Притворно обидевшись, сказал всегда улыбающийся парень. - А кто сказал, что в эти? - Ответила она ему тем же, надув губы. - Так, всё! Выбираем место и идём! Не сносим людей, аккуратнее! - Командовала девушка, пытаясь сдерживать воодушевлённых пикником ребят. - Госпожа учительница, Вы забыли плед? - Одна из учениц протянула ей свой, когда Амелия слегка растерянно оглядывала свои вещи, пока все пытались организовать место для сидения. - Возьмите мой, просто тут рядом у дерева ствол изогнутый, я на него сяду. - Ну уж нет, так не пойдет, давай со мной, - она взяла её под локоть и потянула к остальным. - Будем сидеть рядом, - подмигнула, вселяя надежду. - Спасибо, - та застенчиво улыбнулась, глядя ей прямо в глаза. - А теперь, мои скромные, достаём еду. Если кто-то что-то не взял, то говорите, всё решим. Договорились? - Сказала Паёнк громко, чем привлекла внимание отдыхающих людей, которых было достаточно много в этот обеденный час в парке. Не только школьники решились на пикник в выходной день. Класс хором согласился. - Отлично. Около полутора часов ребята просто сидели болтали обо всём на свете. Амелия активно участвовала в дискуссии, стараясь привлечь и тех, кто пытался отсиживаться. Всё было мирно, пока кто-то не предложил сыграть в твистер. Учительница отказалась ставить руки, ноги на цветные круги, демонстрируя чудеса растяжки. В ней всё ещё занозой сидела неловкость, неуверенность в себе и своих движениях. Она открестилась от этого занятия, сославшись на то, что будет следить, чтобы никто себе ничего не сломал. И подростки поверили. Амелия была ведущей, поэтому веселилась как могла, ставя учеников в непонятные позы, от которых они, по правде говоря, были в восторге. Сама того не замечая, она втянула в игру тихую девочку, которая поделилась с ней пледом. Та активно участвовала в этом мероприятии, было видно, насколько ей нравится проводить время в компании. Парень, слывший в классе клоуном, поддерживал её. Казалось, что она ему нравится. Или не казалось. По крайней мере, Амелия старалась верить в первое, потому что влюбленный взгляд она отличала сразу от простого дружеского. - Госпожа учительница, так дело не пойдёт, Вы слишком долго были ведущей, - сказал мальчик, голос которого с трудом доносился из-за человеческой кучи лежавших на нём сверху школьников. - Да! Согласна, - поддержала его девушка, стоящая в стойке на руках, нависая над своей одноклассницей. - Хорошо-хорошо! Новый раунд! - Подняла примирительно руки вверх, отдаваясь во власть своих подопечных. - Ребята! Можно с вами? - Амелия обернулась на знакомый голос. Неподалёку стояла Ядвига и Барбара, которые широко улыбались, с ними была какая-то девушка и четверо молодых людей, среди которых она узнала его. Того самого танцора. Судьба или смеялась над ней, или отчаянно пыталась достучаться. В любом случае, она принимала все её выходки. - Конечно, можно, коврик огромный! - Ответили за неё школьники, радостно приветствуя новоприбывших. - Привет, - Амелия крепко обняла подруг. Она была рада видеть её, тем более в роли учительницы девушка перед ними ещё не представала. - Слишком много вопросов к вам обеим. Как вы тут очутились? - Мы мимо проходили, - ответила Барбара. - А вот тебя встретить мы здесь не ожидали. - Правду говорит, - подтвердила Ядвига, снимая обувь. - Давайте начинать! - Весело воскликнула она, вливаясь в компанию восьмиклассников. - Итак, Госпожа учительница была оригинальной, но сейчас мы покажем как надо, - весельчак встал перед ковром, хитро глядя на преподавательницу. - Непристойные позы никого делать не заставляем, иначе завтра будет не прогулка по парку для написания стихов, а... - Амелия поняла, к чему идёт дело, и тут же активировала всё то, чему их учили на занятиях по педагогике. - Мы поняли! Тогда ладно, - он вновь улыбнулся, - левая нога на красный. Все новоприбывшие присоединяются, не стесняются! - Он помахал руками молодым людям, стоящим в нерешительности. - Начали с самого сложного, я так понимаю, - танцор встал неподалёку от Амелии, помогая девушке, пришедшей с ними, не упасть, поддерживая её, потому что она успела уже поскользнуться на коврике. Тем не менее, они вдвоём быстро включились в игру. - Права рука синий, - продолжил ведущий. - А мальчик-то понимает, как развлекаться, - прокряхтела Ядвига, действуя по инструкции. - Амелия же его учительница, - Барбара наклонилась рядом и тут же ойкнула, потому что её права рука начала скользить. - Да что вы говорите, - Паёнк оказалась лицом к лицу с подругами. - Вы слишком плохо скрываете свои эмоции, когда у вас есть что мне рассказать. - Давай права нога на красный, - крикнули девушки хором, намеренно игнорируя замечание подруги. - Хорошо: правая нога - красный, - ведущий пошёл на поводу, и теперь Амелия видела перед собой лишь попы своих подруг. " Вот же...- Подумала она, хлопнув каждую по бедру со всей силы", стараясь в этот момент не упасть, потому что по бокам в такой же странной позе замерли ученики. - Госпожа учительница, играйте честно! *** - Спасибо Вам большое! - Преподавательницу снова стиснули в объятиях со всех сторон, перекрывая доступ к кислороду. - Мы такие засранцы, как Вы и сказали, но вы самая лучшая на свете! - Как вы нас терпите? Я бы уже давно нас всех четвертовал, - сказал один из школьников, за что получил возмущенные и согласные возгласы от своих "собратьев". - Берегите себя, аккуратнее добирайтесь, хорошо? Напишите в чат, как будете дома. Даже если ночью придёте, всё равно напишите. - Договорились! - Хором сказали школьники. - До свидания! - До свидания! - Девушка помахала подросткам рукой, наблюдая, как самый весёлый мальчик берет у тихой девочки корзинку и что-то ей активно рассказывает. Амелия улыбнулась, глядя на умилительную картину. Ради этого можно и поработать в школе. Учительница обернулась и тут же столкнулась со взглядом семерых человек, которые стояли в стороне и, судя по всему, ждали её. - Вы такая милая, - сказала незнакомая девушка. - Кстатати, меня зовут Зузанна, - она протянула ей руку. - Амелия, - пожала руку в ответ. - Приятно познакомиться. За ней повторили молодые люди. Учительница почувствовала себя крайне неловко, когда пожала руку танцору, которого звали Ян, в ответ. Она по глазам видела, что он узнал её: во взгляде читался немой вопрос. - Эти ребята будут помогать организовывать фестиваль, на котором выступают мои подопечные, - гордо сказала Барбара, когда они направились гулять по дорожке. - Вот как? Это здорово, - Амелия улыбнулась, искренне радуясь за то, что занятие подруги наконец-то выходят на новый уровень. - Вы работаете учителем? - Спросила Зузанна, предполагая ответ. - Это очевидно, но хочется удостовериться, правильно ли я поняла. - Да, я преподавательница русского языка и литературы. - Почему этот предмет? - Потому что моя бабушка очень красиво читала стихи на русском языке, - не задумываясь ни на секунду, ответила она. Слишком часто ей задавали этот вопрос. - Это интересно, - задумчиво парировала девушка. Они слегка отстали, пока остальная компания что-то бурно обсуждала, двигаясь впереди. В парке было спокойно. Атмосфера умиротворения и единения с природой успокаивала после бурного времяпровождения в компании активных учеников. - На самом деле, очень, - кивнула Паёнк. Она посмотрела на новую знакомую, но тут её взгляд зацепился за человека в белом костюме. Он шёл им навстречу. Глаза не обманывали её. Вислав. Это был он. Амелия узнала бы его из тысячи. - Что-то случилось? - Зузанна обратила внимание на резко изменившееся лицо девушки и проследила за взглядом. - Вы знаете его? - Давай на "ты", если можно. - Только и смогла вымолвить учительница. Она не сводила с него глаз. Вислав по-прежнему двигался в их направлении. Амелия чувствовала себя жертвой, которая следит за приближающимся хищником. Пока он вдалеке, опасности нет. - Это же он? - Барбара развернулась, и подруга увидела её хмурое выражение лица. - Даже не думай, - Ядвига остановилась, остальные последовали её примеру. - Вспомни, как ты разбила ему нос в прошлый раз, сказала она, глядя на танцовщицу. Остальные члены их компании молчали, наблюдая за беседой троицы. - Я и не собиралась. - Фыркнула та в ответ, неотрывно глядя на молодого человека. - Всё нормально, просто давно его не видела. - Амелия всё ещё не могла отвезти глаз. - Поэтому мне слегка не по себе, но это неважно. - Так, идём в другую сторону, не хочу портить себе настроение. - Вига обняла учительницу за плечи, собираясь развернуть её тело на сто восемьдесят градусов. - Если я говорю, что в порядке, значит, в порядке. - Паёнк улыбнулась, оглядывая компанию. - Так что вперёд. - Ты уве... - Кажется, мы виделись вчера в клубе? - Амелия подошла к Яну, не дав договорить Барбаре. Девушка делала всё, чтобы как можно скорее замять неловкую ситуацию. Компания продолжила путь. - Вот где я Вас видел! - Он широко улыбнулся, слегка кивнув головой, от чего высокий хвост качнулся чуть в сторону. Парень принял правила игры, разговаривая так, будто никакого разговора несколько секунд назад не было, но всё же шёл чуть впереди, чтобы в случае инцидента закрыть девушку собой. - Давай на "ты", пожалуйста, если не против. - Она заглянула ему в глаза. - Ты потрясающе владеешь телом, где-то учился? - Я не против разговора на "ты", - Ян поправил ручки шоппера, которые так и норовили сползти с плеча. - Очень много лет провёл в стенах танцевального класса. Там я учился двигаться. - Это здорово, но, если честно, не думаю, что у всех такой же контроль движений, поэтому ты правда невероятный. - Амелия говорила искренне, не стесняясь в выражениях и в количестве комплиментов. Так всегда бывало с ней в стрессовых ситуациях: она не думала о том, что сказать, слова шли от сердца. - Ты меня переоцениваешь, - рассмеялся он, смущаясь. Ян слышал похвалу ежедневно, но не привык к тому, что эти же слова можно говорить бесхитростно, с горящими глазами и с такими яркими эмоциями, а мимика у девушка была живая, всё было на лице написано. И ему безумно нравилось это. - Нисколько, - покачала она головой, - тебе Барбара скажет тоже самое, но уже со знанием дела. - Здравствуй, Амелия! - Меньше всего в жизни учительница хотела услышать этот голос. Она перевела взгляд на источник, о котором уже даже успела подзабыть. Улыбнулась, кивнув: - Привет! - Весело сказала девушка и вновь вернулась к разговору с танцором. - Даже сейчас можешь у неё спросить, что наша прекрасная танцовщица о тебе думает. Поверь мне, лгать не станет. - Верю-верю, - Ян поднял руки вверх, смеясь. Вислав проводил их долгим взглядом, остановившись. Он определённо знал парня, с которым Амелия так мило болтала. Но вопрос для него был в другом: понимала ли она, во что может ввязаться, общаясь с ним?