Я захотел узнать тебя близко

      «Персей нуждался в шапке-невидимке, чтобы преследовать чудовищ. Мы закрываем шапкой-невидимкой глаза и уши, чтобы иметь возможность отрицать самое существование чудовищ».                                     Капитал. Карл Маркс.       Сквозь ворох мыслей и двадцати пяти лет, втечение которых Слава топтался по русской земле, ноги его привели в культурную столицу Советского Союза. В родном Хабаровске у многих была цель собрать манатки и бежать куда глаза глядят, а Москва или Петербург вовсе считались пределом мечтаний. Но Машнов здесь, как и везде по жизни, отличился, ведь не разделял подобного стремления. Не по причине желания просидеть в большой деревне всю жизнь, либо из-за недостка амбиций, они как раз были, а скорее от ветреного отношения ко всему. Он всегда был немного странноватым парнем, который предпочитал жить в своей голове, пребывая в тучках непонятных никому идей, аморальных шуток и неоднозначных взглядов. Мало его волновало место своего жительства, ему бы в башке порядок навести по-хорошему, а уж потом печься о длительной работе, квартирке в центре, жёлтом «Москвиче» и семье. Или, быть может, откладывая будущее до лучших времён, он лишь избегал мысли, что ему это чуждо?       Так что привело Славу в Петербург? Вернее сказать «кто», не кто иной как Светло — такой же выходец из Хабаровска, что чуть ли не за руку тащил сюда товарища последний год. Они всегда выделялись, всегда притягивали внимание, всегда раздражали, всегда... Наводили суету. Два сапога пара, проще говоря. Но их объединяли не только шутки-прибаутки, но и схожее видение мира. Если не ходить вокруг да около, то понимание абсурдности коммунизма. Об этом они могли говорить часами и без устали. Было ли дело в максимализме и юношеском бунте, жажде революции из-за возраста? Это оправдание могло сработать лет так пять назад, когда им было ещё по двадцать. Сейчас же стало очевидным, что оба действительно считали происходящее вокруг квинтэссенцией бреда и пиздеца.       Были ли последствия их взглядов? Были! Порой, напиваясь вдребезги, Светло мог с случайным прохожим на улице начать перетирать за коммунизм, социализм, не забывая каждый раз добавить, что он на хую вертел Сталина, а Маркса и Энгельса в рот драл. Нередко это приводило к ударам в нос, а Славе потом приходилось как дурачку сквозь агрессию лыбиться, дабы и ему не сломали что-то. Бывали выходки и посерьёзнее! Как-то раз Светло и Машнов украсили здание на Площади Славы в Хабаровске, да украсили не абы как, а огромным членом, который рассекали серп и молот! Правда, вот тогда им была как раз двадцатка, что можно списать на максимализм. Можно же? Они не могут быть просто поехавшими... Или могут? Как ни странно, что один, что второй этим вопросом никогда не задавались и действовали по принципу «хочется — значит надо»! Потому молодость обоих проходила не скучно. Как-то раз они по пьяни купили десять копий «Манифеста Коммунистической партии», разорвали их и разбросали остатки страниц в университетской библиотеке Славы. Но всё это ерунда по сравнению с событием, которое и заставило покинуть Хабаровск Светло, а за ним и Машнова.       Дело было год назад, конец весны 1976 года. Ранее их проделки и забавы не приносили им ничего больше ссадин, что лишь больше распаляло неугомонность. А потому они решили брать крупнее, причём абсолютно трезвые. Слава и Ваня устроили двойной пикет в центре города, простояв там каким-то чудом два часа, что вселяло уверенность и они уже спокойно перебрасывались острыми словечками в адрес вождя и тупых лиц вокруг. Но вдруг приехала милиция и повязала придурков за вызывающие лозунги. Допрашивали жёстко и угрожали окрестить шпионами, что даже хуже пидорасов, но когда поняли, что это просто... Ну это просто Слава и Ваня, то отпустили. Но слухи быстро разошлись и Ваню вышвырнули с работы, а он не привык сдаваться, но и с другой вышвырнули. Тогда он и покатился колбаской в русскую столицу театров и музеев. Слава же работал рядом с автовокзалом, где был на хорошем счету у начальства, даже можно сказать, что дружбу водил, работник месяца, потому он продержался так долго, хоть и изредка ловил на себе странные взгляды в своём районе. И вот неделю назад тот эпизод дал о себе знать, когда Славу отпинали люди в гражданской одежде. Но он был уверен, что это связано с их с Ваней пикетом, не мог же он ловить паранойю. Конечно, у него и так было множество желающих набить ему морду, но не настолько. А здесь он предположил, что выждав год, власти полагали, якобы Машнов не свяжет моменты, дурачок же. А он и так весь год порывался свалить к Светло, который так отчаянно звал.       И вот сейчас, когда прошло уже два дня после приезда Машнова в Петербург, он стоял напротив мэрии. — Да брось, — начал Ваня, подбадривающе хлопая друга по плечу. — Слишком переживаешь. На тебя не похоже.       Воздух первого дня лета с удовольствием проникал в лёгкие, было бы грехом достать пачку Парламента, хоть и очень хотелось. Небо было необыкновенно светлым и приятным для Питера, с которым уже успел хорошо познакомиться Машнов, ведь за эти два дня его пребывания здесь безостановочно лил дождь. В глаза не слепило солнце лишь потому, что оба были в солнцезащитных очках. Слава вздохнул. — Это твоя идея, если что, капать на мозг тебе буду, — усмехнулся он и спрятал руки в карманах брюк. Он всегда одевался простецки, но сегодняшний день заставлял приодеться поприличнее — классический костюм. И это действовало на нервы, ведь на улице было жарко. — Ну право, Вано, сам же понимаешь, что эта самая идея — хуйня из под коня. По всем фронтам ты проебался. Как ты вообще представляешь это? Славка Машнов работает на благо партии! — Слава откинул голову и заливисто посмеялся. — Мы проебались, — поправил Ваня и поддержал смех усмешкой. — Почему согласился то, раз моя идея хуйня такая? Вдруг тебя реально выпрут оттуда, наведут справки? В лучшем случае и отсюда валить придётся... Куда? В Москву?       Хороший вопрос. Слава задумался и даже перестал смеяться, взгляд в сторону отводя. Мимо проскакивали прохожие, иногда на них косились мамки с колясками, побаиваясь, что дитятко впитает отборный мат и на лбу отрастут дьяволовы рога. Но им, как и всегда, было похер. А может, это лишь вызывало желание материться громче. — Москва мне твоя, как Хрущёву женщина, — повёл плечами с напускным раздражением Слава. — Даром не нужна! Ты ж знаешь, что я удачливый. — А чё тогда напряжённый весь из себя? Расслабься, покоряй Питер, детка, — хихикнув, Светло порылся в пакете и показал содержимое. Пиво. — Ты давай уже. Что стоим, кого ждём? Выйдешь — выпьем за твою удачу. Или за здоровье. Посмотрим! — Ух, спасибо за поддержку, друже, уважил, — он показушно поклонился и после элегантно выпрямился, но в поклоне успел из пакета банку союзного пива вытащить. Шустро отошёл от Ваньки и направился к лестнице, махнув свободной рукой. — Не скучай. — Да ты мне как... Хрущёву женщина! — отсылаясь к прошлой фразе Славы, отшутился Светло. — Пиво куда понёс-то, а!       Но быстро ходящий и длинный Машнов уже слышал лишь неразборчивый мерзкий голосок друга. Вскоре он зашёл в здание.       Вот так картина выходила: солидный, в костюмчике, причёсанный на редкость, да с банкой пива в руках. Уже открытой.       Стоило Славе зайти, как к нему подскочила женщина, улыбаясь. Харизма часто притягивала к нему их, но здесь улыбка была скорее дежурной. — Здравствуйте. А Вы случаем не по вакансии этого... С электроникой связанного? — она задумалась, но так ничего толкового и не выдала. — Я Вам что, электрик? — Машнов опустил взгляд к груди женщины, но не за тем, зачем можно подумать. Там был бейдж. — Галя. Думайте выше. — Простите, — она не стала поправлять и говорить, что стоит обращаться по полному имени. — Правая рука Андрея Андреевича Вас ожидает на третьем этаже, налево, тридцать пятый кабинет. — Мерси! — с ужасным французским акцентом произнёс Слава и уже думал отступить, но. — И желательно баночку выкинуть... — Галина улыбнулась. — Вон туда, — указала на мусорку. — Понял, — нихера он не понял и поплёлся к лестнице, лишь крепче сжимая банку.       Поднявшись на третий этаж и почти подойдя к нужному кабинету, из-за угла вдруг вышел мужчина, лица которого ещё не успел разглядеть Слава. Да и не до разглядываний ему было — пиво оказалось пролито на чужой чёрный костюм. Вот такая комичная ситуация, как в дурацком бульварном романе. — Интересно выходит, — сказала жертва пофигизма Славы. Мужчина сквозь зубы выдохнул. — Извиняй, друг, — Машнов наконец опустил взгляд к лицу «друга» и пожалел, что так его назвал. Андрей Андреевич Замай собственной персоной. Было глупо что-то добавлять ещё. Он молчал, но продолжал смотреть в глаза. — Тебя как сюда пустили то, друг? — усмехнулся Замай и поднял бровь. Хотя ситуация вообще весёлой не была. — Я по работе, — бесстрашным тоном ответил Слава и улыбнулся в ответ. — Техник что ли? — Он самый, — Машнов даже не знал, что сказать, а главное — что делать. Похоже, сегодня его хвалёная удача потерялась где-то по дороге, либо осталась ещё в Хабаровске. — Ну, техник, а звать то как? — Вячеслав Машнов, — то ли от нервов, то ли от непрекращающейся наглости, Слава просто допил пиво. — А по батюшке? — Замай проследил за этим выкрутасом бесстрастно. От него не исходила угроза, по крайней мере внешне, хотя Слава прекрасно знал, что мужчина способен ему навалять. — Валерьевич. — Вячеслав Валерьевич, часто пиво распиваете? — Нет, — соврал Слава и для правдоподобности приложил руку к сердцу. — Честное пионерское. — Ступайте к Денису Евгеньевичу. Впредь думайте маленько, — не дожидаясь ответа, Замай, в миг растерявший весёлый настрой, направился куда-то. Вероятно, в свой собственный кабинет, либо в туалет, дабы попытаться смочить пятно.       Машнов глянул ему вслед, а потом отважился всё же дойти до кабинета и постучаться. — Войдите, — раздалось за дверью.       Слава вошёл и увидел полулысого мужика. — Присаживайтесь.       Присел. Взглядом пробежался по комнате, отмечая красный флаг на стене, портрет Сталина и семейную фотографию на столе перед собой. — Ну, без лишних разговоров, с чем пожаловали? — мужчина по ту сторону стола взглянул задумчиво на Машнова. — На работу возьмёте? — Образование? Кладите, — вероятно, речь шла про диплом. — Есть у меня, но так вышло, что я только два дня в городе, забыл у матушки ещё. Пришлёт скоро, — Слава закинул ногу на ногу. — Не петербуржец? Откуда Вы? — Денис Евгеньевич хмыкнул. — Хабаровский я, — ухмыльнулся Вячеслав. — Как относитесь к идеям Маркса и Энгельса? — Чудиновский внимательно смотрел глаза в глаза.       Охеренно. — Волшебно, — Слава приложил усилия, чтобы произнести это не сквозь зубы, а с бодростью и улыбкой. Вышло у него, впрочем, волшебно. — Лаконично, — кивнул тот. — И правильно. Ваше дело отвечать за наше техническое обустройство, не более. Справитесь? — Иначе бы не пришёл, — скучающие нотки уже пробились в голос. — Ваше первое собеседование? — Настолько серьёзное — да, — Слава поднял взгляд к потолку, задумываясь. — Обычно ограничивалось надобностью показать бумажки и всё. — Ну «бумажек» у Вас на руках нет. Паспорт хоть? — Есть, — Слава достал из кармана паспорт и положил на стол. — Почему переехали? — Меня подставили, очень скучная история, если интересно, то можете сами разобраться, — Машнов понимал, что этот вопрос зададут, поэтому спланировал ответ заранее. Простенько, но действительно, кому какое до него дело? Слава понимал, что выглядит как идиот и серьёзно его не воспримут.       Тем временем, паспорт проверился и Денис что-то выписал. — Хорошо. Документы остальные показать в ближайшие три дня. Испытательный срок — неделя, — мужчина вернул паспорт. — До свидания, Вячеслав Валерьевич. — До свидания, — кратко ответил Слава и поторопился смыться восвояси, тем более, зная про нетерпеливость Светло, которому предстояло знатно прихереть от того, что Славу почти взяли на работу сюда — это раз, и от того, что он облил пивом Андрея Замая — это пиздец.