Возвращайся...

Разгром камеры не помог, легче не стало. Локи создал иллюзию полного порядка и себя, ничуть не расстроенного и, как всегда, с едкой усмешкой на губах. А сам беспомощно сполз по стене и оглядел помещение: ни одна вещь из скудного интерьера не уцелела, осколки ровным слоем покрывали пол, и не удивительно, что с ног Бога Лжи алыми струйками стекала кровь. Неужели это правда? Неужели ее действительно больше нет? Нет самого близкого существа во всех Девяти мирах, благодаря которому он до сих пор жив. Это не может быть правдой, по крайней мере, он не хочет в это верить. Локи закрывает глаза, и тут же вспыхивает яркое воспоминание из детства, когда Фригг вместе с Одином уехала по государственным делам из Асгарда. Мальчики скучали по матери, но Тор был старше и осознавал, что мама вскоре вернется, а маленький Локи не понимал, почему мама так надолго уехала от них. Неужели она их разлюбила, или они ей надоели? Мальчик уверил себя, что это он провинился в чем-то, из-за чего столь горячо любимая мама обиделась и уехала. Наивное чувство вины сподвигло его написать небольшое письмо, обращенное к Фригг. Оно было написано неразборчивыми закарючками, местами с ошибками. Но оно было написано от всей чистой детской души. «Мамочка, милая, возвращайся...» Строчки всплывают в памяти, причиняя неистовую боль. «Я клянусь тебе, даю самое честное слово всех девяти миров! Я буду самым послушным сыном...» Эти строчки, словно каленое железо, выжигают шрамы в сердце. «Мамочка, я тебя очень прошу, вернись домой...» Он помнит, с каким порывом писал это, сколько эмоций вкладывал в каждое слово. Чтобы мама наверняка вернулась, чтобы услышала его мольбу, изложенную на бумаге. «Ты ведь вернешься?..» Но память милостива. Локи не помнит и четверти того, что было в этом письме, в этой детской просьбе, полной беспочвенного сожаления и раскаяния. На что только не способен ребенок ради своей матери, ради своего ангела... Локи открывает глаза, не в силах больше терпеть горькие воспоминания. Сегодня он даже не сможет попрощаться с ней. Разве что перенестись сознанием к причалу, откуда будут отплывать ладьи с падшими. И с Ней. Он вновь встает, не жалея ног, бредет к тому месту, где раньше был небольшой столик с чернилами и бумагой. Подбирает с пола лист, который менее всего запачкан черной жидкостью, и уцелевшим пером начинает судорожно выводить буквы. «Я помню, как сильно радовался, когда ты вернулась. Помню это чувство неописуемого восторга при виде тебя, как кинулся к тебе, не сдерживая слезы счастья. Ты ведь просто опять надолго уехала по делам, так ведь, мам?

Возвращайся скорее, пожалуйста.»

Последние строчки даются ему с неимоверным трудом. Он может обманывать кого угодно, но только не себя. На лист падает прозрачная капля, и Локи тут же сминает его, что есть сил, а затем бумага сама по себе загорается на ладони бога. Фригг не вернется.