Слова и обещания

            Опять этот взгляд. Долго, пристально, исподтишка.       – Прекращай это.       – Что?..       – Ничего хорошего не выйдет.       Глаза цвета сумеречного леса, белоснежная бархатная кожа, тонкие запястья. Руки, не державшие рукояти меча. Тело, не познавшее чужой ласки.       – Просто перестань.       – Что перестать? – в голосе Вейвера напряжённо прозвенели нотки раздражения.       Одежда ему не идёт. Все эти тряпки новой эпохи, нелепые и созданные, чтобы убивать истинную роскошь.       Лёгкая, струящаяся ткань, облегающая силуэт при малейшем дуновении ветра. Золотые нити браслетов на запястьях. Россыпь драгоценных камней в тяжёлых перстнях.       Александр дал бы ему всё это. В другое время, в других обстоятельствах. А сейчас не надо. Не надо…       – Думать обо мне в таком ключе.       Мастер потерял дар речи. Зелёные глаза полыхнули гневом, раскраснелись щёки. Только слепой бы не заметил и не понял. Но Вейвер, похоже, собирался отрицать очевидное до последнего. Райдер решил избавить его от этой необходимости:       – Сколько юношей, по-твоему, побывало в моей постели? Скрыть своё желание от меня не могли и гораздо более искушённые в любовных делах.       – Я не…       – Тебе нечего стыдиться. Я – Завоеватель, покоривший сотни народов. Я силён, молод и хорош собой. Твои чувства вполне понятны.       – К твоим достоинствам не помешало бы добавить скромность!       Вейвер сверлил взглядом пол, а лицо его пылало. Судьба – странная штука. Через века она вела дух Завоевателя, чтобы отдать этому юному магу. Безрассудному, боязливому, тому, чей путь, во всех смыслах, ещё только начинался. Но не Александру становится для него первым во всём. Бурю лучше обходить стороной, а не лезть в самое сердце.       – Зачем ты вообще начал этот разговор? – недовольно буркнул Мастер. – Тебя это настолько раздражает, что ли?       – Напротив, – спокойно ответил Александр. – Именно поэтому и начал. Чтобы дать тебе возможность одуматься, пока не поздно.       – Поздно?..       – Пока я не сорвался и не взял то, что ты мне так откровенно предлагаешь, – не отводя взгляда от лица Вейвера, медленно произнёс он.       Всё. Вот теперь дошло – это было видно по взгляду. Дикий испуг вперемешку с не менее сильным желанием. Райдер не думал, что всё зашло настолько далеко. А фантазия-то у парнишки хорошая, судя по тому, как он раскраснелся.       – Ты просто!.. – Вейвер несколько раз судорожно хватанул ртом воздух, пытаясь прийти в себя. – Как у тебя только язык поворачивается такое говорить?! Никакого стыда!       – А чего стыдиться? Я ж сказал уже – это обычное дело.       Молчание. В нём бормотание телевизора стало особенно оглушительным. Политика, погода, рекламный блок.       – Я… настолько не нравлюсь тебе?       Опасный вопрос. И ещё опаснее задумываться над ответом.       – Я умер много веков назад, – Александр постарался, чтобы голос звучал максимально ровно, без лишних эмоций. – Ты маг, а я всего лишь дух. Этого недостаточно?       Едва лишь договорил – и наткнулся на упрямый взгляд зелёных глаз. Парнишка ради того, чтобы призвать его, пошёл на кражу редчайшего артефакта у весьма могущественного мага – разве это не доказательство того, что безрассудства и отчаянной целеустремленности ему не занимать?       – Иди сюда.       Вейвер вскрикнул, забарахтался, прижатый к кровати тяжёлым телом. Словно бабочка, которую, поймав, насадили на иглу. Безжалостно и крепко, так, что вырваться уже невозможно.       – Ты ведь ни разу не отдавался мужчине?       Лицо алое, под стать плащу Завоевателя. Но тонкие губы упрямо сжаты, пылает огонь в зелёных глазах.       «Да понял я, понял, что ты не отступишь, – мысленно вздохнул Александр. – Не смотри на меня так».       Одежда этой эпохи так и не стала привычной: копаясь в ремешках, пуговицах и молниях, Райдер ненароком рвал то одно, то другое. Вейвер вздрагивал каждый раз, словно от удара током, но когда их взгляды встретились, Александр желавший извиниться, не смог выдавить из себя ни слова.       Он рванул рубашку прочь. Белая ткань затрещала по швам, превращаясь в ворох лохмотьев. Покатились, звонко стуча, по полу пуговицы. Вейвер всхлипнул, задрожал и вцепился в плечи напротив, прижимаясь ближе. Александр толкнул его обратно. Сдерживаясь, конечно, но достаточно грубо. Придавил к кровати свой широкой ладонью, ощутил, как отчаянно бьётся под пальцами сердце.       – Ты хочешь невозможного, – вздохнул он. – Я не смогу овладеть тобой с наскока. Под мой размер готовятся неделями, а порой и месяцами. Потрогай.       Он перехватил руку Мастера за запястье и крепко прижал её к своему твердому члену, давая возможность прочувствовать и оценить. Тонкие длинные пальцы дрогнули, раздался сдавленный стон. Вейвер дернулся в его объятиях, тело его напряглось, и в следующей мгновение…       – Серьёзно? – от удивления Райдер даже не попытался сыграть в вежливость.       Он несколько мгновений назад хвалился собственными опытом, но никто из его партнёров не кончал просто прикоснувшись к его члену.       – Заткнись!.. – простонал Вейвер, закрывая алеющее лицо руками.       Тяжёлое дыхание, белоснежная бархатная кожа, скользкие потёки на животе и бёдрах.       – Отпусти стыд, – Александр стянул с себя остатки одежды. – Ему теперь здесь не место.       Всхлипы и жалкие попытки оттолкнуть – сопротивление не Райдеру, а самому себе и своему желанию. Мастер уже проиграл, ещё когда допустил развратные мысли и не смог их изгнать.       – Хочешь сверху?..       Зелёные глаза в ужасе распахнулись, и Александр засмеялся. Он просто предложил, на пробу. Хотя уже знал, чего от него хотят.       Вейвер задрожал, когда меж его разведенных бедер оказался огромный член. Скомкал руками покрывало, мучительно выгнулся, но не отстранился ни на миллиметр. Его возбуждение услаждало взор и льстило самолюбию.       – Ты хочешь его, я прав? – усмехнулся Александр. – Хочешь его потому, что он такой большой.       По белой коже скользнула алая тонкая змейка – Мастер до крови прокусил губу. Райдер видел его метания, смущение, сомнения. Нет боя более жестокого, чем с самим собой.       – Возьми в рот.       Вейвер вздрогнул, вновь закрыл лицо руками.       – Я… не могу…       Его руку прижали к горячей плоти. Он чувствовал пальцами каждую пульсацию, и она резонировала с оглушительным стуком его сердца. Нет, он правда… не может…       Из груди Райдера вырвался сдавленный стон.       – Не спеши… – сбивчиво прошептал он, положив руку на шёлковые чёрные волосы, изо всех сил сдерживая себя и не задавая желаемый ритм.       Неловко, неумело, но жадно до одури. Его давно никто так не изучал на вкус, не пытался настойчиво заглотить, размазывая вязкую слюну.       Александр подхватил Мастера, легко поднял, смял губы поцелуем, не терпя возражений. Опустив на кровать, принялся жадно вылизывать, кусая, втягивая губами нежную кожу и утробно рыча. Вейвер потерялся в этом водовороте, окончательно упустил контроль. Он мог лишь всхлипывать, давиться стонами и тихо поскуливать, когда безжалостные зубы оставляли очередную метку.       – Я вставлю его в тебя, – шептал Александр, скользя пальцами меж бедер. – Прямо сюда, до самого конца. Растяну так, что потом удовлетворить смогут только двое сразу.       – Я не хочу… двоих, – заплетающимся языком произнёс Вейвер. – Хочу… тебя.       Райдер мысленно вознёс молитву всем богам, прося силы воли и благоразумия. Конечно же, не собирался он ничего вставлять! Он этого тщедушного мальца порвёт к черту! Тут хорошо, если хоть два пальца войдут, не говоря уж о трёх-четырёх. А надо четыре. Чтобы дать Мастеру то, чего он жаждет, нужно, чтобы четыре входили свободно.       Но пока лучшее, что Райдер может дать – это максимально реалистичную фантазию.       – Вот так… тише…       Какое там четыре! Всего один, и то кое-как. Даже с особой смазкой, сделанной лучшими лекарями прошлых лет специально для повелителя. Она холодила пальцы, снимала часть боли, позволяла огромному члену легко скользить внутри тех, кто возжелал его. Но сейчас её чудесного эффекта едва хватило, чтобы протиснуть второй нечеловечески огромный палец.       Вейвер вскрикнул отчаянно, болезненно, мелко задрожал, невольно выгнувшись. Ему было больно, и, видят боги, Завоеватель готов был всё закончить на этом. Но парнишка сделал невероятное: перехватил его руку за запястье, удержал на месте, помешав отстраниться. А потом медленно, аккуратно попробовал насадиться сам. Райдеру не снилось – его Мастер трахал себя его собственными пальцами, тихо всхлипывая и жадно хватая ртом воздух.       Это было страшно – то, как этот тонкий хрупкий юноша его хотел. Тёмное, затягивающее в омут безумия желание. Как же давно Мастер с ним борется?       – Всё правильно, – прохрипел севшим голосом Александр, – дыши. Дыши глубже, так будет легче.       Вейвер входил во вкус. Менее осторожными становились движения, ускорялся ритм.       – Предоставь это мне.       Райдер настойчиво стянул руку Мастера со своего запястья и, усмехнувшись, двинул пальцами так, как нужно было уже давно. Чуть грубее, увереннее, сильнее. Уж если трахать, так по-настоящему. А ещё лучше будет, если вобрать в рот колом стоящий крепкий член. Сразу пропустить в горло, уткнувшись носом в пах.       Вейвер закричал. Это был бесстыдный, животный, полный похоти крик. На грани срыва, неконтролируемый. Парнишка и сам это понял, попытался зажать рот руками, но Александр не позволил. Он хотел слышать больше, хотел довести Мастера до безумия и насладиться этим в полной мере. Слезами, всхлипами, стонами, криками и рычанием. Они все – знак его власти. Знак того, что ему покорились без остатка.       – Стой! Слишком сильно, я…       Вейвер захлебнулся очередным стоном, его согнутые колени задрожали. Царапая пальцами простынь, он хотел сбежать, опасаясь неизведанного.       – Не отстраняйся, – жестоко усмехнулся Александр. – Иначе прекращу.       Это было нечестно. В уголках глаз Мастера выступили злые слёзы, сжались в тонкую ниточку губы. Но он подчинился, покорно раскинулся на кровати и позволил грубо, до самых костяшек засаживать себе снова и снова.       Раскрасневшееся лицо, рваные вздохи, плотно зажмуренные глаза и ниточка слюны, стекающая из уголка рта. Райдер слизнул её, скользнул языком по сухим губам, разделяя с Вейвером его собственный вкус. А потом тихо зашептал на покрасневшее ухо, обжигая кожу горячим дыханием:       – Я знаю, чего ты хочешь на самом деле. Но он тебя порвёт, ты об этом не думал? Или, напротив, только об этом и думал? Такой скромный и приличный на вид! А внутри омут сладких, развратных желаний.       – Заткнись!.. Пожалуйста, замолчи! Вейвера колотило, его глаза закатывались, и на мгновение Райдер даже успел испугаться. Ровно до тех пор, пока не забилось под ним гибкое юное тело, пока не выплеснуло своё напряжение прямо на опаленую солнцем пустынь кожу.       – Эй?.. Ты в порядке? Мастер потерял сознание. На несколько кратких мгновений, но всё же. Райдер же, коротко, но нестерпимо иссушающе кончив, чувствовал горькое, мучительное сожаление – он обнаружил сокровище, которое воистину жаждал, но которым не мог обладать. За сдержанными манерами, за слоями закрытой, словно броня, одежды, за внешней пугливой оболочкой скрывалось неукротимое пламя. Александр хотел познать его. Его сердце пылало от одной лишь мысли, что чувства и желания Мастера обращены на него. И из этого парнишки в его постели получилась бы самая развратная, самая бесстыдная и ненасытная потаскушка, какую только видывал свет.       Завоеватель одел бы его в самые непристойные одежды, чтобы один лишь взгляд на него пробуждал в мужчинах похоть. Он заставил бы парнишку отрастить длинные волосы, чтобы держаться за них, как за поводья, жёстко засаживая сзади. Он бы натренировал Вейвера так, чтобы тот легко принимал в себя огромный член и кончал бы на нём раз за разом, оглашая криком своды дворца. Но в этом-то и проблема – никаких дворцов уже нет. Запоздало пришло сожаление. Зачем вообще он это сделал? Зачем начал разговор, зачем позволил себе поддаться на неумелую провокацию? Чтобы вот так раздразнить и его, и себя? Дать всего лишь иллюзию полноценной близости, жалкие неисполнимые обещания.       «Когда я завоюю мир, ты будешь подле меня», – едва не сказал Александр, но промолчал. Однажды он уже давал это обещание. Но исполнить его так и не сумел.       – Райдер?..       Мастер смотрел на него расплывающимся взглядом, с трудом пытаясь приподняться на локтях.       – Лежи. Ты пока этого не чувствуешь, но досталось тебе здорово. Завтра с постели не встанешь.       – Я же маг, – голос Вейвера всё ещё недостаточно окреп. – Излечу себя.       – Уверен, что хочешь? – усмехнулся Александр.       Лицо парнишки вновь зарделось, а у Завоевателя в груди вдруг стало тесно-тесно, словно наложили металлический обруч.       – Спи, – тихо попросил он, мягко проводя рукой по показательно ровно остриженным прядям. – Тебе нужно отдохнуть.       Вейвер что-то пробормотал о том, что и духу тоже, но глаза покорно закрыл, а вскоре и засопел, во сне обнимая подушку.       «Едва ли ты хочешь владеть миром. Но Грааль, возможно, тебя порадует. Ведь ради него мы с тобой встретились, ради этого я был призван. Отдашь ли ты мне себя без остатка, будешь ли ты подле меня, если я брошу эту чёртову чашу к твоим ногам?».       Этим мыслям не предназначено было обернуться словами. Слова и обещания – это ерунда, Завоеватель слишком хорошо это запомнил. Для подобных мыслей лишь один путь – действия. В действиях нуждался его Мастер, а не в красивых словах, сказанных в послеоргазменной неге, когда сознание плывёт.       «Боги на твоей стороне, Вейвер Вельвет. Однажды они уже послали тебе меня. Я верю, что на этом их милости не исчерпаны».       Завоеватель с трудом устроился на кровати. На ней они оба могли лежать лишь крепко прижавшись друг к другу, кожа к коже. Молочно-белая у Мастера, орехово-смуглая у его Слуги. Это будет прекрасный контраст, когда их тела сольются воедино. Когда – это главное слово. «Когда», а не «если».       С этими мыслями, не смыкая глаз, Александр встретил новый рассвет. Их с Мастером битва за Грааль не была окончена и на половину.