Заново после переломов

Мицки в ярости. Настолько, что в глазах темнеет, тело словно натянуто до предела, и не воспринимается ничего, кроме цели. Вообще, больше не существует что-то кроме обязанности уничтожить Боруто. Того, кто хочет убить его солнце. Он не обращает внимание ни на что, даже на то, как неумолимо, из-за совершенно утерянного контроля, эта сила пытается сломать его тело. Без разницы. Ему нужно уничтожить Боруто. Он не видит ничего, кроме этого лица. Кроме того, как его руки будут отнимать эту жалкую жизнь. Ярость впервые в жизни совершенно лишает его разума. Превращает в полное безумство, что всё же досталось от тёмного прошлого родителя. Он с удовольствием поддаётся. Мицки никогда не желал смерти так сильно, как сейчас. И он неумолимо несётся по следу этого предателя. Только вот когда догоняет, тот спокойно говорит с Учиха. Старшим. Они что-то обсуждают. Мицки тяжело, с грохотом опускается перед ними на землю. В глазах окончательно меркнет. Особенно, когда Саске поднимает меч, собираясь защищаться. Предатель. — Одного предательства Конохи тебе не хватило, Учиха? — Холодно спрашивает он, без капли страха, только с чистой ненавистью, смотря в красный глаз. — В этот раз обратно не вернёшься. Про Сараду Мицки не думает и не слышит ничего, когда начинает бой. Саске опытный, сильный, пусть и без риннегана, однако Мицки слишком быстрый, и он в безумстве. И знает от отца, как обходиться с Учиха. Так что совсем скоро его голова гулко стучит по земле, откатившись от тела. Он снова предал деревню, ещё и пытался убить его — естественно такое упустить Мицки не может. И в этот раз Саске может получить только смерть. Затем он поворачивается к Боруто, что в страхе, шоке смотрит на него и пытается что-то кричать. Мицки не слышит — ярость съедает последние крохи его разума и начинает разрушать тело. Кровь неправильно собирается в желудке, клетки ощутимо отмирают, съёживаясь, иссушаясь и лопаясь. Но ему нет дела, он бросается на этого предателя. На своего личного, самого ненавистного врага, что хочет убить его Каваки. Только сила начинает сбиваться и эта дрянь сильнее Саске, так что приходится драться. Но всё же Боруто не нападает даже, только может: что защищаться и кричать что-то. Мицки не важно, и он всё-таки ловит момент и пробивает рукой грудь. Голубые глаза в шоке открываются. — Миц…ки… — Рвано выдыхает этот предатель, когда они оба оседают на землю. Мицки с наслаждением смотрит, как парень захлёбывается кровью, как медленно, мучительно жизнь его покидает, пока он бесполезно лежит на земле. Мицки и сам кашляет кровью, но это не важно — он сделал, что должен. Только почему-то голубые глаза какие-то неправильные. Смотрят на него с болью. Горечью. Он вздрагивает, когда рядом приземляется испуганная Ада со своим братом на спине. Но ярость всё ещё такая сильная, что её очарование на него не действует — он только опасно щурится. Пришла, дрянь, за своим любимым. Только лицо у неё тоже неправильно испуганное. Мицки предупреждающе поднимает окровавленную руку, направляя на них. Одно неверное движение, и этих ублюдков он тоже уничтожит. Даже несмотря на боль, что скручивает всё внутри. На свою кровь, что течёт уже кажется отовсюду. — Нет… Это же неправильно. Всё по-другому, это не Боруто сделал… Каваки всё поменял. Мицки, Боруто не виноват ни в чём. — Начинает она и делает неосмотрительный шаг вперёд. Мицки кривится от боли и ярости и атакует. Её мелкий брат бросается наперерез, прикрывая Аду своей силой, но Мицки его просто отбрасывает — это не вред, потому тот просто отлетает — и со всех сил бьёт в Аду. Та не успевает ничего сделать, и её искалеченное силой мудреца тело так же гулко падает на землю. В ушах шумит, кружится в голове, а в глазах темно, будто на них повязка, но Мицки разворачивается к живому, пока, парню и атакует его. Тот и сам не против напасть. Сила Дэймона конечно отражает удар Мицки, и в его собственном животе появляется рана от броска его змей из этой невероятной силы. Вот только, в отличии от людей, Мицки не может умереть от такого. Да и у него полно тел, это может выдержать много, даже такое, и после «отражённого» парнем удара, Мицки всё ещё жив и не останавливается. А тот слишком близко — пытается отомстить за сестру — так что Мицки достаёт его. Неважно сколько тот отражает ударов — увернуться от прямого удара вблизи он не может. Как и уничтожить того, кто почти бессмертен. Почти… Мицки скручивается от боли, отбрасывая тело парня, и какое-то время тихо скулит, пережидая, пока умирающий организм успокоится. Пока тьма в глазах исчезнет, а последние раны — из-за Дэймона — затянутся хоть как-то. Покров из чакры и рог исчезают в это время, немного спасая от дальнейшего разрушения — вернее выигрывая несколько часов, чтобы родитель успел его спасти. Нужно ведь вернуться к Каваки. Мицки кашляет, захлёбываясь кровью, и переводит взгляд на Боруто. За это время боя тот уже совсем умирает, и голубые глаза мёртво смотрят в никуда. Тело уже пустое. Голубые… Мицки кажется должен чувствовать радость. Покой. Облегчение хотя бы, но что-то внутри тревожится, чувствуя неправильное. Почему глаза голубые? Почему он смотрел так? Мицки пытается что-то разглядеть, и по плохо видящим глазам больно бьют полоски на щеках. Которые должны быть у его Каваки. Голова взрывается болью, смутными образами, и он вглядывается во что-то. Почему на его шее кулон Каваки? Это ублюдок украл его? Мицки через боль подползает к нему и старается стянуть кулон, найдя застёжку. Вот только шнурок не расстёгивается. А узел похоже не развязывался никогда. Что? Мицки хмурится, пытаясь найти новый, порванный след, но его нет. Шнурок целый. Он пытается стянуть тот через голову, но он слишком узкий, чтобы в него пролезла голова. Почему так? Почему неправильно? Почему внутри что-то безумно кричит от боли? Ужасного страха? Мицки в непонимании смотрит в пустые голубые глаза. На его лбу повязка Саске. Та, которую он отдал Каваки. На груди виднеется след кармы, после того, как она залечила разбитую грудь Каваки. Почему этот ублюдок похож на седьмого? Почему? В голове орёт всё громче — что-то не так. Паника захватывает тело, разламывает сознание. Мицки зажмуривается. Нет. Не важно. Ему нужно вернуться к Каваки. Тот будет расстроен, что Мицки убил, но потом посмотрит ему в глаза и улыбнётся. Мягко. Каваки?.. Почему в голове совсем нет образа, как он улыбается? Почему Мицки не может вспомнить на его лице улыбку, за которой и пошёл? Каваки не улыбается. Но Мицки же помнит эти тёплые, синие глаза, солнечную улыбку, что такая мягкая, что даёт силу встать. Слышит, как он называет его имя. Синие?.. Голубые? Мицки смотрит на Боруто. Почему в голове картинка: как тот улыбается? Так же тепло, как его солнце. Почему он? Почему его голос, его улыбка? Почему он так похож на седьмого?! Голову пронизывает болью, как и внутренние органы. Мицки сжимается от боли. Он не может вспомнить голос и улыбку Каваки. Почему тогда эти синие глаза предателя смотрели так? Внезапно в темноте всплывает его хрипловатый крик: «Остановись, прошу, Мицки! Я могу доказать, что всё не так! На твоём сердце печать Орочимару!» Почему его имя изо рта предателя звучит так отчаянно, особо? Почему он знает то, что знает лишь один человек?! Каваки ведь не мог такого сказать ему! Он кашляет, скручивается от боли — почему-то не только физической — и падает рядом с телом Боруто. Правильные синие глаза мёртво смотрят куда-то в небо. Мицки помнит почему-то, как мягко они смотрели на него, когда спасали жизнь. Голова словно сходит с ума, и он зажмуривается. Почему всё так перемешано? «…это не Боруто сделал… Каваки всё поменял». — Звучит в голове, вгоняя в агонию. Мицки стискивает зубы, будто сдерживая крик, как когда Боруто добровольно падал за борт. Боруто? Почему? Почему?! Почему?! Он складывает печать, пробуждая змею в своей квартире, и нервно мечется ею из укрытия. Микадзуки заинтересованно просыпается, но рептилия несётся к подушке, чтобы увидеть фотографию солнца. Мицки ведь не сошёл с ума! А на кровати стоит фото Боруто. С той самой солнечной улыбкой. Что-то в голове с оглушительным звоном крошится, словно все разом кости лопаются и разлетаются мельчайшими осколками. «Каваки всё поменял». Поменял. Что до этого была за вспышка? Мицки через силу открывает глаза и смотрит на мёртвого предателя. Которого ненавидит. Только вместо этого в голове отчётливо, даже через дым сознания, проступают образы — его улыбка и солнечные волосы. Его тепло и свет, за которым всегда шёл Мицки. Боруто как солнце — все к нему тянутся. Так ведь?.. А Каваки никогда не улыбался. Мицки забывается, подносит к глазам руку, в крови Боруто, и кричит. Больно. Больно так, что хочется исчезнуть. У него ведь фотография солнца стоит дома, он ведь точно знает кулон и повязку, он точно знает, что лишь солнце знает про печать, лишь солнце смотрит так — в душу. Почему тогда Каваки?! Всё в голове крошится, сознание путается, но образ улыбающегося Боруто стоит против Каваки, что всегда, всегда был и останется тёмным внутри. Мицки ведь не обманывался на этот счёт. «Каваки всё поменял». С оглушающей тишиной верные события восстанавливаются в его памяти. Мицки чётко вспоминает всё. Как и было. И как резко изменилось. С какой ненавистью он хотел убить того, за кого должен отдать жизнь. Он убил Боруто. Мицки кричит от боли и снова вспыхивает этой запретной силой — он не может жить после такого. Не имеет права. Он должен, просто обязан умереть. И умирает от боли из-за осознания. Он никогда такого не испытывал. Настолько ужасного, отчаянного. Настолько уничтожающего разум чувства вины. Неисправимой. Он убил Боруто, своё солнце, которого должен был защитить. Которому клялся. Убил. Он кричит и подрывается с земли. Хватает непослушными, кровавыми руками его белую футболку на груди. И кричит. В глазах мутно, и что-то течёт по щекам, капает. Синие глаза мёртвые. Не смотрят на него. Боруто не улыбается. Он холодный. Мицки не может этого вынести. Зелёная чакра снова вспыхивает, он берёт Боруто и несётся домой. К родителю. Он должен вернуть Боруто. Иначе больше нет смысла. *** Мицки бессильно, в полностью уничтоженном теле валится в тёмном коридоре, отчаянно прижимая к себе мёртвое тело. Чужое. Орочимару в шоке застывает — в уже слепых, почти что мёртвых глазах ребенка слёзы. Он лишь губами шепчет: «Спаси его». Орочимару всё равно кто это, ему нет дела до остальных людей, но его собственное дитя… Добровольно уничтожило себя, чтобы принести этого чужого человека к нему. Он бы ещё понял, будь это его солнце, но этот парень? Однако это не имеет значение. Если от этого зависит жизнь ребёнка, Орочимару сделает: что нужно. Не в его правилах следовать морали. Тем более когда в груди совсем холодная, смертельная пустота. Ещё сильнее, чем когда Мицки чуть не умер, спасая своих друзей. Однако это его тело уже не спасти и всё, что можно сделать, это перенести сознание ребёнка в новое тело, что развивается в нужной колбе. А это после извлечения сознания буквально разваливается в перегнившую массу. Суп из мёртвых клеток и раздробленных костей. Но почему? Пока состояние Мицки в новом теле стабильно, пока запускается процесс роста — он занимается человеком. По сознанию почему-то странно бьют знакомые черты, саннин отмечает несоответствие, неправильность происходящего. Будто иллюзия. Будто бы он внезапно сошёл с ума. Будто бы его сведения не верны. Он ведь не ошибается. А несостыковки в этом теле просто кричат о чём-то странном. Но он бесстрастно принимается за работу, восстанавливая клетки, заново выращивая раздробленные кости и плоть, запуская сердце и не трогая карму, что должна была быть у Узумаки. Каваки Узумаки? Разве имена с Наруто-куном не были похожими? Он не обращает внимание на это — пока — приводя мёртвое тело в порядок и запуская в нём жизнь. Это другие не могут запустить мёртвое сердце после такого долго времени, не могут залечить раны на мёртвом теле. Не он. Он может вернуть жизнь. Если захочет. Жизнь этого человека очевидно необходима Мицки, так что он делает это, спокойно, сосредоточенно наблюдая, как начинают заново работать органы. К тому же ему повезло — мальчишка очень крепкий. А кровь оказывается Узумаки. Абсурдно. Невозможно. Он ведь не родня с последним Узумаки. Только Орочимару слишком хорошо знает, как выглядит кровь этого клана. Позже он принимается за мозг. Кладезь сознания, памяти. Легко можно это вернуть — вернуть человека, может даже шинигами не понадобится, если прошло не так много времени. Если человек живучий. Если вдруг кто-то может заново воссоздать умершие клетки и запустить мёртвое тело. Вот, где самая большая проблема, только Орочимару её давно преодолел. И когда тело в стабильном состоянии, он убеждается, что снотворного достаточно, чтобы человек не проснулся раньше времени, и подключает его к мониторам, способным изучить память. Узнать, что не так. Только после просмотра в груди болит так, что ему, прожившему и испытавшему за эти десятилетия столько всего, не с чем сравнить эту боль. Не за Боруто-куна, хотя ребёнка и жаль, а за Мицки. Он знает, что его ребёнок просто не вынесет этого, не вынесет знания. Нет нужды даже смотреть его мысли, Орочимару и так это знает. И холодеет изнутри, когда узнает это всё. У Лога, с боку от него, подламываются колени, и он оседает на пол — тоже понимает, что будет с младшим братом. Понимает весь кошмар. Орочимару и сам бы упал, если бы не сидел. Даже Суйгецу просто молчит не в силах что-то сказать из-за сковавшей всех их боли. Им даже нет дела до того, что именно происходит в мире — до Кода, десятихвостого и смерти тех игрушек Амадо. Угроза разрухи просто меркнет по сравнению с тем, что будет с Мицки и Боруто. Внутри Орочимару пусто, холодно до многовекового льда и больно до каждого нерва. Он скованно, отрешённо встаёт с кресла. — Лог, сотри Мицки все воспоминания про Коноху. С момента выбора. Оставь осознание, опыт, но сотри все образы. И укол второго транквилизатора. Совершенно ровно приказывает он и уходит к Боруто — этого ребёнка однозначно нужно вернуть. — Но… Как же?.. — Никто не должен проговориться ему, что случилось. И он не должен знать, что сделал. Что было. Я сам всё потом ему разъясню. — Он спокоен просто до вымораживающей дрожи, которая бьёт Лога. — Он не вынесет, если будет помнить. Режут напряжённую, убивающую тишину его слова. Лог сглатывает и на плохо слушающихся ногах встаёт, уходя в лабораторию к Мицки. Они уж должны помочь детям. *** Орочимару долго занимается Боруто и в конце концов действительно без помощи шинигами тот приходит в себя. Однозначно будь это не Узумаки, пришлось бы сложно. И не будь у него кармы. Парень сперва не понимает, а потом пугается, хватает себя за целую грудь и со страхом смотрит на Орочимару. — Где Мицки? Ребёнок ещё можно считать, а уже так всё понимает — в голубых глазах слишком много горя, паники за друга. Понимания. В сердце Орочимару трещит. Он закрывает глаза и вдыхает. Нужно с этим разобраться. Позже он всё же смотрит и воспоминания Мицки, чтобы знать, как успокоить Лога, что совершенно невменяем после случившегося, и понимает, насколько это было правильным решением. Мицки хотел бы это забыть. Умереть. Ему нужно это. *** Снова просыпаться в капсуле почему-то страшно. Привычно, тепло — живительная жидкость приятно обнимает — но Мицки знает, что это не первый раз, но не помнит. Это волнует. И снова жидкости неприятно попадают в нос и горло, когда проходит слив, а он опускается на дно колбы. Кашляет. Родитель конечно сразу здесь. Занимается им. Это привычно, спокойно, хорошо, но что-то не даёт покоя. Мицки не помнит почему. Однако с ним всё хорошо. Он спокойно, быстро восстанавливается. Только память не возвращается. Мицки знает, что прожил что-то, но не знает что. И спрашивает. Отец спокоен, как всегда, но в прищуре глаз Мицки замечает боль. Это удивляет и настораживает. Сердце почему-то сбоит болью, хотя не должно — у него не может быть с ним проблем. — Просто случилось кое-что, что твоё сознание не смогло вынести. Слишком много… Эмоций. Ты захотел это забыть. И так правильно — по другому твой разум этого бы не выдержал. Мицки задумчиво смотрит в золотые глаза. Что-то здесь не договаривается… — Что произошло? Родитель молчит. Долго смотрит ему в глаза, а потом отворачивается. Перед ним стена, ничего интересного, но Мицки кажется, что он не на неё смотрит. — Поверь, — всё же оборачивается к нему родитель. — Тебе не нужно знать. Тебе нужно начать новую жизнь. — Почему? — Потому что ты был слишком сильно ранен. Мицки удивлённо приоткрывает глаза. Орочимару смотрит болезненно на него. Жалеет. Он опускает голову. Думает. Внутри всё спокойно — после объяснения родителя. Вспомнить всё же немного хочется, но… Видимо, не нужно, если отец так себя ведёт. Мицки поднимает на него глаза, принимая всё. Кивает. Он понимает. Отец смотрит грустно и касается ладонью щеки. Как вскоре после рождения. Приятно. Мицки закрывает глаза. Ему все равно, что там было. Сейчас это не имеет значения. Он другой. *** Спустя какое-то время приходит кто-то. Родитель говорит, что она была подругой, но не даёт им встретиться. Сарада кричит, угрожает ему, но Орочимару спокойно говорит, что Мицки умер. Переродился, но всё забыл. Он теперь другой, и ему нет до неё дела. Маленькая Учиха не может поверить. И зло смотрит на него, сверкая мангекё, которым понятия не имеет, как пользоваться. Орочимару только щурится — она совершенно не интересна, и ему нет дела. Он лишь продолжает играть роль, что не знает что произошло. Что не знает правды. В конце концов, Мицки к ней выходит. С удивлением смотрит на повязку, не понимая как мог дружить с шиноби Конохи, но в его груди ничего не отзывается. Она его знает. Но тот он мёртв. А он настоящий не желает знаться с ней. Мицки даже не реагирует, когда родитель прерывает её на словах, пока девушка пытается сказать что-то. Выгоняет её. Сам потом тихо, безразлично, просто фактом говорит, что он был в Конохе какое-то время. Учился по обмену. Мицки кивает. Понял факт, но опять же — это не имеет значения. Он спокойно ходит с отцом, слушает от него правду о том, что происходит в Конохе, когда Ямато пытается что-то выяснить, и прикрывает «предателя», что прячется в их запутанном убежище, где даже не два дна, а несколько двойных. Вот этот человек ему нравится. На его улыбку и голубые глаза что-то отзывается. Боруто говорит, что они тоже были немного знакомы и радуется, что в это глупое, тёмное время, Мицки и его семья с ним. Улыбается тепло. На это в груди Мицки тоже становится тепло. Он улыбается и думает, что в этой жизни этого человека он оставит. И пойдёт за ним. А прошлое… Было в другой жизни и не имеет значения. Орочимару смотрит на детей издали, и что-то в сердце спокойно, но немного всё же сжимает болью. Ему нравится, что Мицки улыбается Боруто, узнавая его заново. Он рад, и по-настоящему благодарен Узумаки, что тот совсем не боится того, кто его убил. Только немного как-то больно, что несмотря на стёртую память, естество Мицки всё же тянется к Боруто. Также болезненно. Но Мицки никогда не узнает правду. И никто не будет этого знать… Боруто со временем, пока Орочимару их двоих скрывает и готовит к битве, случайно забывает всё, что было. Лог тоже не может вспомнить, что было в прошлом, так как это Орочимару стирал память Мицки. А у Суйгецу всегда была дырявая голова. Лишь когда все эти воспоминания остаются только у Орочимару в голове, бесследно исчезая в темноте его разума, он выдыхает спокойно. Никто этого не узнает. А дети… Он их воспитает, и они станут сильными и построят своё счастье заново.