Наша зима.

Зима пришла так быстро, что мы не успели и оглянуться, а что делать…холодный ветер принес с собой долгую депрессию и мучительное ожидание весны. Какие неподходящие мысли для парня. Я усмехнулся…выдохнул горячий воздух, который тут же паром растаял на зимней стуже. Ещё только 16 ноября, а морозы уже под минус 15 точно есть. Мне конечно как самому «везучему» очень подфартило. Как раз в самый разгар учебы в институте я заболел ангиной и вроде бы все хорошо отлежусь дома посмотрю телек, но нет маман так взвелась, обвиняя меня в халатном отношении к здоровью ,подумаешь прогулялся в осенней куртке при минус 10, ну и что такого; в общем моя любимая мамуля в качестве наказания решила отправить меня к бабушке. И не сравнивайте своих бабушек с моей! нет, она меня конечно на ноги поставит, но вот как поставит так с них и свалит, а что, выздоровел внучек ну молодец, а теперь иди ка ты поработай! Уж не знаю как, но моя бабуся всегда знает, как найти мне работу, при этом разводя руками и причитая, мол мужчина без работы что конь без ног, в общем если я не вкалываю, то я для неё бесполезное ненужное существо! Из дома я вышел злой и расстроенный. Мать провожать меня не стала, лишь накачала таблетками, завернула в несколько кофт и с температурой выставила на мороз с билетом в один конец. Я постоял около парадки ,задрав голову к верху и ловя на язык снежинки, снег приятно охлаждал лицо, а из-за температуры кожа была особо чувствительна. Поправив рюкзак со шмотками за спиной, и засунув руки в карманы, я быстро пошёл к автобусной остановке, слава богу, транспорт пришёл быстро, хоть тут повезло, так что, шустро взбежав по ступенькам, я плюхнулся на задние сиденья. До вокзала я добрался быстро, на автобусе без пересадок доехал с ветерком. На улице погода разбушевалась не на шутку, снег валил так, что дальше вытянутой руки ничего не видно, ветер поднялся, а к вечеру ещё и мороз опустился до минус двадцати – вот тебе и петербуржская осень! Слава богу, все прелести этой погоды я познал уже сидя в купе поезда. Хоть тут мне повезло, в купе я был один, заказал стакан воды, бухнул туда таблеток, выпил и, завернувшись в одеяло, старался заснуть, хоть и было только 8:30 вечера в сон клонило со страшной силой, всё из-за температуры. Я довольно быстро отключился и проснулся лишь в 9 утра, слава богу, хоть свою остановку не проехал, очнулся как раз на предпоследней. Вспомнив об остановке, вспомнил и о бабуле, надо бы ей позвонит да предупредить, что её непутёвый внук приехал. Надеюсь, она пошлет кого-нибудь за мной, а то до дома топать пять с половиной километров, боюсь в нынешнем состоянии, я до дома не доживу. И кой черт она так далеко живёт! Но сколько я не звонил, трубку никто не брал. У моей бабуси слух и зрение получше, чем у меня, она на своих «натур продуктах» до третьей мировой дожить может, так что не услышать телефон она не могла, значит её нет дома. Нет, я не понимаю, к ней едет больной внук, а её дома нет, а вот случись со мной что? Так и не узнают! Прочитают потом в хрониках о моей мучительной смерти! Я злой, голодный, холодный, хотя скорее огненный, так как температура поднималась, негодовал от возмущения, и как только я уже распрощался с попытками дозвонится, моя бабуся таки снизошла до меня! Ура! Спасибо всем богам! - алё, Екатерина Савишна слушает… - раздался бодрый голос бабуси… - бабуль это я…я уже подъезжаю к станции ,пусть меня кто-нибудь встретит, боюсь пешком я не дойду. - Саша, это ты? Я уже заждалась звонка от тебя. Я послала Валерия Степановича за тобой, надеюсь, ты его ещё помнишь? Ага, заждалась она звонка, оно и видно! - да я помню его, но разве у него была машина? - Нет конечно, ну кто пустит этого пьяницу в машину! Боже упаси от такого водителя! Он встретит тебя на лошади. Ты не волнуйся он мужчина хороший и даже денег не возьмёт! Да что ты денег он не возьмет! Так вот где собака то порылась! Экономит бабуля на здоровье внука. И ехать придется в повозке. - Ладно, бабуль ты только печку посильнее натопи, а то я околею, когда доберусь до тебя. - Ой, ну не надо прямо так утрировать. Конечно, я утрирую, ну как же иначе! Просто я с ангиной, и температурой под сорок должен ехать на кудыкину гору с пьяным мужиком, а на таком морозе он сто пудов пьяным будет, на разваливающийся повозке с дряхлой кобылой, и конечно я утрирую когда говорю что околею по дороге. Ведь скорость то по снегу у старой лошади ого го го какая, целый километр в час! Разозлённый на весь свет земной я поплелся к выходу из вагона, пока я дозванивался и разговаривал с бабушкой поезд уже доехал и остановился. Я вышел из вагона и сразу мне в лицо хлынул ледяной порыв ветра. С начало это было приятно, так как из-за повышенной температуры тело просто горело, но потихоньку я начинал ощущать, как пальцы у меня начинают гореть раза в три сильнее и не из-за температуры тела, а просто мороз их так сковал, что каждое движение давалось с трудом. Доковыляв до края платформы, я стал ждать Валерия Степановича, и, слава богу, ждать долго не пришлось, поезд еще не отъехал, а моя «карета» уже показалась на горизонте. Валерий Степанович остался таким, каким я его запомнил, и, несмотря на любовь приложиться к бутылке и достаточно развязный образ жизни, года пощадили его. Сам Валерий Степанович или как его звали в посёлке Степаныч, был крупным мужиком, с тяжелой челюстью и достаточно высоким лбом. Борода у него была не длинная, но густая, черные и седые волосы переплетались и запутывались в узлы. Глаза же у него были впалые, а из-за шапки натянутой на самые брови он казался угрюмым. Но впечатление обманчиво. - Сашка ты как? Долго ждал? Ну, запрыгивай быстрее, поехали! Я залез в повозку, как я и предполагал, она была старая и вся поскрипывала, и нет, это не снег скрипел, нет, это именно повозка. Все доски у нею прогибались, казалось, что они вот-вот и разломятся, но мне повезло (если в данной ситуации можно так сказать) и мы добрались до дома, и даже ни одна дощечка не сломалась. В общем, прыгнув в телегу, я буркнул «здрасте» осипшим голосом и уселся в угол повозки на свой рюкзак. Ни моё настроение, ни состояние не располагали к беседе, но похоже моему подвыпившему спутнику на это было плевать, поэтому он всю дорогу пытался со мной поговорить. Честно я его мало слушал, поэтому вряд ли вспомню, что он говорил. Я лишь изредка соглашался с ним хриплым «ага» или невнятно мычал, выказывая своё не одобрение. До деревни добрались достаточно быстро, дорога была укатана, поэтому лошадь шла рысью и через 3 часа мы доехали. Я, кряхтя и постанывая, сполз с повозки и поплёлся к дому. Бабуля моя была столь приветлива, что сказав мне «живо в кровать», пошла на улицу благодарить Степаныча. Нет, ну картина маслом. Внук приехал к ней полумёртвый, а она вместо заботы о нём обхаживает местных старичков! Вот и где справедливость? Где я вас спрашиваю? Распрощавшись с моим извозчиком, бабуся зашла в дом и серьёзным, беспрекословным тоном скомандовала – «на кровать, живо!» я опешивший от такой «ласки» плюхнулся на кровать. Быстро стянув с себя мокрую от снега одежду, забрался под одеяло. Бабуся, закинув мою одежду на печь, стала кашеварить что-то на плите. Я лежал на кровати у печи и с интересом наблюдал за «колдовством» моей бабушки. Сначала это «что-то» на плите долго грелось, затем в это «что-то» были помешены тряпочки, и всё это добро снятое с плиты было залито еще каким-то добром снятым с бабушкиной «секретной» полочки, по сильному запаху, ударившему в нос, я понял, что это спирт. Бабушка с деловым видом матери настоятельницы, помешивая свое варево, подошла ко мне. «Раскройся» скомандовала она. Я и не думал, не подчинится, откинув одеяло, я слегка засмущался, так как бабушка начала бурчать, что с таким тощим и хилым телом не мудрено заболеть. Бабуля поочередно доставала длинные тряпочки из кастрюльки и обматывала ими меня, сначала шею и грудь, затем запястья и щиколотки со ступнями. Потом, достав с печки теплые вещи, обернула торс мягкой шалью сделанной из кроличьего пуха, откуда я это знал, да от туда, что в по за том году я кроликов и общипывал, и шерсть валял, а когда с серьёзным видом спросил за каким этим парню заниматься, бабуся с таким же серьёзным видом ответила, что, мол, всё в жизни пригодится, ну так вот, замотав меня в шаль, ноги в носки, а руки в варежки, бабуля укутала меня в 2 одеяла, как гусеницу, похвалив себя за проделанную работу, вернулась на кухню. Из-за сковывающих меня одеял я не видел, что она там делает, а зря. Бабушка невозмутимо подошла ко мне и, сказав «открой рот» залила мне с ложки рыбий жир. Нет, ну где это видано что бы в двадцать первом веке лечили рыбьим жиром. Но делать нечего, поморщившись и противясь рвотным порывам я проглотил эту ложку с полезной отравой. После того, как моё первоначальное лечение закончилось, бабуся с деловым вид, сказав «спи», куда-то ушла, по моим смелым догадкам, это «куда-то» было к соседке Люське, то есть Людмиле Николаевне. В общем, думать об этом у меня не было ни сил, ни желания. Согревшись и почувствовав облегчение, так как горло перестало так саднить, спасибо гадкому рыбьему жиру, я быстро заснул. Продолжать надо?