Ты (не) сбежишь

Тёмная улица. Бледно мерцающие фонари безжизненным белым светом освещали дорогу к казино. Идти к зданию оставалось совсем чуть-чуть. С каждым шагом сердце замирало, предвещая опасность. Всё внутри разрывало из-за общей тревоги, разлившейся в груди. Сайхаре не впервой было идти в самое пекло преступников; но сейчас всё будет совсем по-другому ─ он это чувствовал. Его замыленный взгляд уже совсем не отличал одно от другого; и конечно, он сам не заметил, как переступил порог игорного дома. Всё пестрило, вызывая в больной голове дикий кавардак. Цвета сливались, вливались в друг друга, образуя грязные пятна. Обычно цветастое помещение казалось одной большой разноцветной кляксой, которую неумелый художник размазал на непонравившейся работе. Хотелось выть от буйства всего происходящего: не только краски, но и звуки, образовывающие постепенно нарастающий вой, запахи; о, эти запахи новых, совершенно новых карт, их шелест, имеющий тоже свой запах ─ в казино такое не редкость ─, игральные кости, пахнущие ещё, казалось бы, не засохшей до конца на них краской, алкоголь, никогда не выходивший из рук посетителей, а то и некоторых работников, которые здесь явно не для услуги посетителям. Один из, кажется, заметил его. Тело не слушалось, разум прекращал соображать. Как ни хотелось, Сайхара не мог отвлечься от всего происходящего. Руки дрожали. Под пальто чувствовался револьвер. Взять и покончить с этим ужасом сразу? Он оказался сильней. Шуичи повалили на пол, скрутив руки за спиной. Шутка ли? Служителя закона сейчас судили преступники. Изо рта полилась кровь из-за удара. Боль совсем не чувствовалась. Воспалённый взгляд последний раз пробежался по игральным столам, барной стойке, картам… И всё поплыло. Шуичи очнулся на каком-то диване. В голове всё ещё стоял звон посетителей, бокалов и костей, доносившийся то ли сверху, то ли откуда-то сбоку. Этим звуком были пропитаны все стены, и даже мебель в казино. Детектив лежал в приглушенной полутёмной комнате. Голова раскалывалась и готова была разорваться на части. Шуичи не помнил, сколько времени он тут валялся. Казалось, прошла вечность, тогда как стрелки на старых часах говорили о том, что прошло минут десять. Разум только начал приходить медленно в норму, когда вошёл он. А с ним ворвались и краски, буйство которых заполонило помещение. Он был невысок, но детективу чудилось, что его громадная тень лежит на нём; она была готова поглотить его целиком без остатка. Он был во главе них? Одной рукой он пригвоздил Шуичи к чему-то мягкому, сжимая горло. Хватка была крепкой настолько, что даже швы ткани готовы были разойтись. Разум снова темнел и проваливался вниз раз за разом. Детектив едва успел очнуться, как с него что-то содрали; что именно, он так и не понял. В бреду он почувствовал лёгкий холод, и обжигающее нечто, касавшееся его в разных местах. Он делал с Шуичи совершенно странные и причудливые вещи, о которых тот никогда и задуматься не мог. Голова рисовала чудные картины, состоящие из россыпи клякс на чём-то чёрном. Детектив чувствовал жар. Он не церемонился долго с ним. В этой игре Сайхара был проигравшим, и теперь он должен искупить свой промах. Его повернули и положили обратно, вдавив лицом в диван. Шуичи чувствовал обжигающее дыхание сзади. Как ни пытаясь, он не мог понять, что происходило. Теперь холод чувствовался и снизу. Воспалённым взглядом были видны лишь лёгкие красные очертания мебели в полутёмной комнате. Свет был сзади, и полной картины разглядеть не удавалось. Что-то незнакомое ворвалось резко в него, вызвав вскрик, отдалённо напоминавший стон. Было больно. Впервые за всё время тело скривилось от отвратительных ощущений. Шуичи уткнулся в край дивана. Вдруг стало совершенно тихо. Настолько, что начали различаться шорохи и похлопывающие звуки вблизи. На щеках чувствовалась солёная жидкость, случайно попавшая в рот; так она совершенно не ощущалась из-за пота. В комнате было неприятно находиться ─ было жарко и душно. Шуичи было невыносимо тяжело. В животе крутило, содержимое просилось наружу, пытаясь захватить и вынести с собой ту боль, которую он испытывал. Сзади всё было в крови, однако ему было уже всё равно. И вновь холод. Сайхара свалился без сил. Было плевать на позу, в которой он находился ─ он чувствовал, что так бы никогда ни лёг, но было уже всё равно. Ткань пропиталась странной бордовой жидкостью, которая не переставала течь, хотя он уже вышел из него. Сзади всё разрывалось и пыталось обратно затянуться. Член подрагивал; было больно от сильной хватки и одновременно невыносимо приятно. Он быстро упал, растёкшись в белой полупрозрачной лужице. Шуичи впервые почувствовал себя настолько грязным. Он будто использованная вещь, которая ждёт, когда ей наконец наиграются и выбросят, даже не вспомнив про неё.

***

Ночь. Тёмная улица. Бледно мерцающие фонари безжизненным белым светом освещали дорогу к казино. Шуичи снова здесь. Но ему не осталось чуть-чуть дойти ─ он уже здесь, на пороге, где его встречает сам король. Картина больше не плыла перед глазами. Фон был отчётливо виден, но он оставался на далёком плане. Взгляд выделял лишь одну фигуру, ради которой он здесь. Он был уже наготове, и лишь ждал, когда детектив соберётся. Но Шуичи больше не позволит обмануть себя, подсунуть наркотики перед расследованием и использовать. В этот раз он наготове. Шуичи без промедления достал револьвер и направил его на стоящего впереди. ─ Ты не уйдешь, Кокичи Ома, ─ глаза безжизненно прошлись по главарю, внимательно рассматривая его в последний раз. ─ Ты слишком глуп, детектив, ─ прозвучал выстрел.