Узы

      В такой позе я просидела еще, наверное, с пятнадцать минут, после чего дверь, через которую меня недавно покинул Слендер, распахнулась. На ее пороге показался Карлос, и он с энтузиазмом направился ко мне, когда я подняла на него взгляд. Его вид сейчас не казался уже таким официальным: пиджак его темно-синего костюма был расстегнут, галстук того же оттенка слегка расправлен, а верхняя пуговица рубашки и вовсе отсутствовала, освобождая приток свежего воздуха к шее.       Я не знала: бежать мне или прятаться. Слендер, что чуть позднее Карлоса появился в дверном проеме, так там и стоял. Еще до того, как странно ведущий себя Карлос успел подойти ко мне, за дверью послышался звонкий цокот каблуков, и в комнату ворвалась Агнесса недовольная пуще прежнего. - Карлос! – воскликнула девушка, остановившись поодаль от Слендера. Казалось, что она даже в жизненно опасной ситуации не упустит возможности помаячить перед безликим. – Ты так не поступишь. Мы, кажется, обсуждали уже это! - Решение принято! Спустя столько лет мы получили желаемое. Глупо сейчас отказываться, – глава, наконец, настиг меня и с непосредственным видом поднял на ноги, даже не обращая внимания, что я была абсолютно испугана и подавлена. – Эта девушка - наш звездный ключик от сил, что подарит нам старший потомок безликих, – в его голосе слышалось воодушевление. - Я этого не допущу! – очень четко и грозно Агнесса проговорила каждое слово, медленным шагом начав приближаться ко мне. Рука ее воспрянула вверх, а глаза покрылись лазурной пеленой. Податливая стихия материализовалась прямо подо мной, образовав вокруг меня пузырь воды. Карлоса же его грани вытолкнули наружу.       Последнее, что я сделала перед тем, как шар целиком заполнился водой – это выдохнула. Это было, пожалуй, наибольшей ошибкой, что можно совершить в обществе наяды. Мое тело тут же окутала влажная пелена, отрезавшая воздуху путь ко мне. Я машинально схватилась за горло, тело беспорядочно двигалось сантиметр за сантиметром в хаотическом порядке по пространству водяной клетки. Сам же шар поднялся практически под потолок, что был здесь выше Слендера раза в три.       Из-за абсолютной дезориентации я не могла ничего рассмотреть или услышать под собой. Хотелось закричать. Позвать Слендера, даже если для него это не будет иметь значения. Просто хотелось кричать имя того, кто у меня остался в этом мире. Я только чувствовала, как пространство в комнате время от времени сотрясается, будто что-то очень большое и с невероятной силой швыряли о стены, пол, потолок комнаты.       Вскоре я начала чувствовать острую потребность в воздухе. Легкие горели, грудь содрогалась в попытках вздохнуть, но, получая вместо желаемого воздуха воду, предпринимало попытки извергнуть ее из легких, из-за чего несильные судороги начали перерастать в конвульсии. От боли и жгучего, давящего чувства в грудной клетке перед глазами простерся туман. Густое чувство сонливости обрушилось на мое сознание, и я начала отключаться.       После того, как комната уже раз пять или шесть содрогнулась глухим, но сильным толчком, мое сознание из накатывающего забытия вырвала дикая, неудержимая боль в пояснице. Водяная оболочка исчезла, и я рухнула спиной на деревянный пол зала. Я попыталась вскрикнуть, но вместо этого лишь сильно, судорожно закашлялась. Солоноватая жидкость извергалась из моих легких, но на подходе к выходу застревала, из-за чего я стала очень быстро задыхаться.       Уже в следующее мгновение я почувствовала, как мое тело приподняли, а затем снова положи в более ровное положение. В ушах гулко звенело от удара, а перед глазами все так же простирался густой туман. Боль же, что разрывала мое сознание, продолжала терзать поясницу. Практически все чувства отказали мне, а боль и нехватка воздуха лишь довели мой страх до кондиции. Я была в панике и трепыхалась в прохладных руках, что прижимали меня к полу, удерживая ровнее.       Поступательные движения рук сотрясли мою грудную клетку. Они ритмично вжимали мое туловище в пол. Вскоре я откашлялась значительным количеством воды, и мои легкие, саднящие от бывшего пребывания в них воды, получили необходимую порцию воздуха. Я глубоко вздохнула, но режущая боль в горле подсказала мне делать это спокойнее. Когда взгляд прояснился достаточно, чтобы я смогла увидеть перед собой туманный высокий силуэт, мое сознание немного успокоилось. Слух окутала приятная тишина, которую прерывали лишь мои частые тяжелые вдохи и выдохи. Спина все также горела, но уже не так зверски как раньше. Я медленно приподнялась на локтях. Мокрые волосы облепили все лицо и шею, отчего разглядеть ничего больше я не могла. Меня придержали за плечо, чтобы я могла сесть. Когда у меня, наконец, это вышло, я поправила рукой мокрую шевелюру так, чтобы она не застилала глаза. Влажная одежда была тяжелой, отчего сменить положение мне составило немалого труда.       Когда зрение, наконец, прояснилось, в метрах пяти от нас со Слендером я увидела, как Карлос помогал качающейся Агнессе подняться на ноги. Стоило мне разглядеть ее лицо получше, как я заметила небольшой кровоподтек под правым уголком ее рта. Та едва стояла на ногах. Карлос щелкнул пальцами, отчего мне показалось, будто на мгновение над ними загорелся крохотный огонек, как если бы его рука была зажигалкой. Через мгновение в комнате появилось двое молодых людей и девушка. Один из юношей и молодая особа направились к Агнессе с Карлосом и, переняв у него девушку, вывели ее из комнаты. Оставшийся же подошел к нам. - Нам не нужна помощь, – грубо ответил Слендер, закрывая меня спиной. - Я полагаю, что падение с такой высоты могло повредить ее позвоночник. Оставлять девушку калекой или нет, разумеется, решать вам, советник! – с непреклонным равнодушием произнес молодой, я бы даже сказала, подростковый голос из-за спины Слендера.       Что? Как он его назвал? Советник?!       Нет! Меня вовсе не беспокоили его слова о позвоночнике, и что он там еще говорил… Советник, он назвал Слендера советником. Какой абсурд, я знаю, что он терпеть «Орден» не может. Ума не приложу в чем причина, но она есть! И очень веская! Просто я точно знала, что он бы никогда…       Мои размышления были прерваны жесткой болью, что сковала все тело волнами от спины, когда Слендер поднял меня на руки. Я сдавленно простонала. Мой вернувшийся слух уловил его, отчего стало еще страшнее. Я старалась не двигаться настолько, насколько это было возможным. Каждый чуть менее осторожный или ровный шаг Слендера приносил нестерпимую боль. Стоило мне попытаться хоть что-то произнести, получались лишь глухие хрипы, а новые волны боли пресекали мое желание поболтать.       Когда этот беспокойный и болезненный путь прекратился, мы уже пересекли порог достаточно ярко-освещенной комнаты. Меня бережно положили на покрытый лишь простынью ледяной стол. Я почувствовала, как Слендер отдалился. Его место занял человеческого роста… честно говоря, я еще не понимала, что или кто это был. Его руки очень быстро, едва касаясь ощупали почти все мое тело, после чего я почувствовала, как что-то тонкое, как лезвие, но не острое, касалось моего тела прямо под одеждой. Этот процесс сопровождал звук разрезающейся ткани. Когда мое мокрое тело попало под поток сквозняка, стало ясно, что я лежала практически голая. На мне было разве что нижнее белье. От холода сразу захотелось скукожиться, сжаться, но руки и ноги мне придержали, указывая на то, что это дурная идея.       Я, как могла, лежала ровно, пока мое тело методично ощупывали ледяные, твердые как рукоять ножа руки. Когда они доходили до боков, плечей и таза, по телу начинали разливаться продолжительные волны боли, о которых я своевременно сообщала сдавленными стонами. - Ч...что происхо...ходит? – у меня от холода зуб на зуб не попадал. - Лежи ровно. У тебя сломан шестой позвонок. Чуть большая высота, и раздробило бы и седьмой – он треснул, – это был тот же голос, что вверг меня в раздумья, относительно нового «прозвища» Слендера. – Придется ввести тебе регенеративную сыворотку. Не знаю, справится ли человеческое тело с ее компонентами, но иначе ты в лучшем случае останешься парализованной, – больше дискомфорта мне причинял даже не смысл его слов, а то, с каким абсолютным равнодушием он это говорил. - Что может случиться? – поинтересовался знакомый мне голос. - Если некоторые компоненты окажут ожидаемый мною эффект, то наступит асфиксия, либо ей разорвет аорту. - А если НЕ ДЛЯ медицинских ботаников? – озабоченный голос Слендера нагнетал обстановку. - Она либо сама задохнется, либо задохнется ее сердце. В любом случае результат будет один. - Ну, а если сработает? – тихо, будто не веря в это вовсе, спросил Слендер. - Ее позвоночник восстановится. Обычно эту сыворотку используют на оборотнях или валькириях. Они часто ломают кости в бою, но все же они куда выносливее людей. Даже альфы воют, пока сыворотка регенерирует кости. Сломанная спина – это тебе не выбитая ключица. Ее стебель обвивают бесчисленные сплетения нервов. Срастись те или иные неправильно, и кровь будет беспорядочными потоками блуждать, куда ей только вздумается. Рано или поздно она забьет собой аорту, и та лопнет. Или забьет сосуды в дыхательном пути. Тогда она задохнется, – голос затих. На несколько секунд повисла гробовая тишина. – Без сыворотки же я почти уверен, что она умрет. Я неподвижно слушала их дискуссию, размышляя над достаточно неплохой перспективой. В конце концов, на той стороне мои родители, а мне за столькое нужно извиниться перед ними! - Делай все, что нужно! – приказным тоном обрушил Слендер. - Как скажите, советник.       За последней фразой последовал звук шагов в сторону двери. Вскоре они скрылись за ней. Мой новый, не слишком отзывчивый доктор склонился к моему уху. - Мы остались одни. Мое имя Кристиан. Сейчас я введу тебе снотворное. Ты и с ним будешь чувствовать все ту же боль, но без него, я думаю, раньше, чем у тебя лопнет сердце, ты умрешь от болевого шока. Мне придется пристегнуть твои руки ремнями, так что старайся лежать как можно неподвижнее.       За его словами последовало чувство обещанных ремней на запястьях и лодыжках, после меня накрыли тонким одеялом. Когда я почувствовала, как игла вонзается в предплечье, нервы напряглись. Все, что я помню после этого – это лишь чувство, будто я проваливаюсь в огненную яму, что подпаливала мне пятки, лодыжки, икры, ноги, спину, грудь… Чем дальше я падала, тем глубже в огонь окуналась, где в немом крике молила о смерти от боли, что неистовой пыткой терзала все мое существо.