***
— Эймонд. — Хмм… — сонно отозвался бета, приоткрывая глаз. — Видишь, valzȳrys? Не нужен мне никакой альфа. Эймонд накрыл руку Люка своей и безмятежно улыбнулся.Часть 1
28 мая 2023 г. в 14:54
Эймонд сглотнул вязкую слюну и прикусил губу, пытаясь сдержать стон. Люк смотрел на него остекленевшими, затуманенными от похоти глазами. Голова запрокинута, щеки лихорадочно покраснели, мокрые от пота волосы разметались по простыням. Он лежал под Эймондом такой красивый и такой порочный. Грех во плоти. Gevī.
Омега смущенно улыбнулся и неловко потянулся за поцелуем. Эймонд, конечно, не мог ему в этом отказать. Он подался навстречу, и уста их соединились. Люк целовался как в последний раз: обхватывал его нижнюю губу, покусывал, будто отмечая свою территорию, и тут же, словно извиняясь, проходился юрким язычком по месту укуса, неспешно слизывая выступившие капельки крови. Он упивался поцелуем, а Эймонд упивался им. Такого Люка он любил больше всего: пылкого, страстного, дерзкого, но при этом податливого и ласкового, не лишенного очарования нежной юности. Эймонд не переставал задаваться вопросом, как Люку удавалось выглядеть таким чистым и невинным даже в моменты близости.
С характерным влажным звуком Люк разорвал поцелуй и пристально посмотрел мужу в лицо. Протянул руку и самыми кончиками пальцев нежно провел по тонкому шраму. Эймонд накрыл ладонь омеги собственной и задумался. Та самая рука, что когда-то оставила этот уродливый шрам и при том лишила половины зрения, сейчас дарила неописуемое наслаждение. И вселяла чувство собственной нужности. Кто бы мог подумать.
Не в силах справиться с нахлынувшим потоком чувств, Эймонд на этот раз уже сам потянулся за поцелуем. Но Люк отвернул голову и в ответ на непонимающий взгляд мужа лишь озорно улыбнулся. Чертенок. Продолжая загадочно улыбаться, Люк поднялся на локтях, приблизился к уху Эймонда и томно прошептал:
— Так и будем целоваться или приступим к чему поинтереснее?
Почему-то засмущавшись, Эймонд быстро чмокнул омегу в губы и повалил обратно на кровать. Он уже упоминал, как сильно любит этого мальчика?
Эймонд подполз к Люку ближе, накрывая своим телом. Поцеловал три раза в висок, потом за ушком – и уткнулся носом куда-то в шею, рядом с собственной меткой. Он глубоко вдохнул природный аромат своего омеги: сандаловое дерево, кокосовое молоко, жасмин и цветок апельсина. У Эймонда этот легкий аромат ассоциировался с морским бризом; Люку подходит. Не отрываясь от белоснежной шеи, он правой рукой начал исследовать тело младшего: провел по груди, потом несильно, не причиняя боли, но вызывая поток ярких ощущений, ущипнул чувствительные горошины сосков, спустился к впалому животу, поглаживая тонкую талию мягко, будто боясь сломать. Эймонд был всего на полголовы выше Люка и не намного шире в плечах, но мальчик почему-то всегда казался ему слишком маленьким и хрупким.
С каждым прикосновением к плавным изгибам тела, с каждым нежным поцелуем, с каждым неосторожным укусом, расцветающим красными лепестками страсти на его фарфоровой коже, Люк будто терял частичку себя. Не в силах сдержаться, одной рукой он крепко, до побелевших костяшек пальцев, обхватывал перила кровати, другой – безжалостно сминал шелковые простыни. Из груди его вырывались нескончаемые сладостные стоны.
Игнорируя небольшой, аккуратный член омеги, Эймонд спустился ниже и, задевая чувствительный клитор, средним пальцем прошелся по влажным складочкам. Он мягко обвел подрагивающий от возбуждения вход и медленно погрузил палец. Внутри еще было довольно свободно после прошлого раза, а потому Эймонд сразу добавил второй. Подвигал ими в поисках той самой заветной точки, от которой его муж всегда видел звезды перед глазами. Люк выгнулся в спине и протяжно застонал. Нашел.
Эймонд ухмыльнулся. Оторвясь наконец от розовой шеи, он, и сам уже болезненно возбужденный, подался назад и устроился меж бедер омеги. Люк, отчаянно нуждающийся в чем-то большем, чем пара пальцев, пошире раздвинул ноги и широко раскрытыми стеклянными глазами уставился на Эймонда. Но тот, как назло, не спешил закончить эту сладкую муку: взял в рот налившийся член младшего и начал неспешно двигать головой, принося удовольствие, но не давая разрядки, и в это же время вводя третий палец, а затем и четвертый.
Вид его длинных тонких пальцев, один за другим исчезающих внутри Люка, и ощущение того, как плотно сжимаются вокруг них влажные бархатные стеночки, нарисовали в сознании Эймонда еще более яркие картины. Он вспомнил, из-за чего еще в начале их брака постоянно отвергал близость: несмотря ни на что, бета не может полностью удовлетворить омегу. По крайней мере, так проповедовала Вера. Омега для альфы, альфа для омеги, бета для беты. В конце концов они справились со всеми страхами и сомнениями, но Эймонд все равно иногда задумывался, достаточно ли его. И что еще он может сделать, чтобы им с Люком было хорошо вместе. Что, если…?
— Люк, — тихо позвал он, подняв голову от паха омеги.
Мальчик по-совиному моргнул и вопросительно посмотрел на Эймонда. Тот, не уверенный, стоит ли вообще озвучивать эту мысль, замолчал на пару секунд, подбирая слова. Наконец, собравшись с силами, он произнес:
— Не против попробовать кое-что новое? Обещаю, если тебе не понравится, будет больно или еще что, я сразу остановлюсь.
Люк, до этого в напряжении поднявший голову, выдохнул и расслабленно откинулся назад.
— Я тебе доверяю.
Это было главное, что хотел услышать Эймонд. Он ободрительно – правда, скорее больше для себя – улыбнулся и оставил легкий поцелуй на внутренней стороне бедра омеги.
Эймонд снова подвигал рукой, проверяя растяжку. Когда пальцы входили и выходили уже свободно, он осторожно добавил большой палец. Сверху раздался приглушенный то ли стон, то ли вскрик. Ни разу не имевший в себе узла Люк, ошеломленный этими новыми ощущениями, лежал, тяжело дыша, зажав рот рукой.
— Люк…? — начал Эймонд.
— Ммм… — не в силах ответить что-то членораздельное, промычал омега.
— Все нормально?
— Д-да… Так много, Эймонд, так полно… — Люк перевел дыхание и продолжил дрожащим от возбуждения голосом, — Так полно и так хорошо…
Этот ответ удовлетворил Эймонда и он продолжил. Влажный жар приятно сжимал пальцы, которые с каждым толчком скользили все легче. Наконец, бета решился на последний шаг и медленно продвинулся глубже. Еще недавно были их первые ночи, когда пара только узнавала тела друг друга, определяя границы дозволенного, а вот уже он сидел между ног Люка с погруженной внутрь омеги кистью. Эймонд застонал про себя от этой мысли.
Люк тоже не мог поверить в происходящее. Благородных омег с детства учили, что нужно быть скромными и стыдливыми в девичестве и неприхотливыми и покорными в замужестве. Он и подумать не мог, что брак с Эймондом будет так отличаться от этих распространенных – и примитивных – представлений. Бета и омега, они делали друг друга лучше в жизни и раскрывали новые горизонты в постели. Теперь, лежа на шелковых простынях с широко раздвинутыми ногами, и ощущая, как его лоно сладко сжимается вокруг широкой дядиной кисти, он осознавал это как никогда раньше.
Эймонд ускорился, его рука с громким хлюпаньем входила и выходила из дырочки омеги. С каждым ударом о чувствительную точку внутри стоны его становились все громче и постепенно превратились в вскрики. Люк, понимая, что он уже близко, выпустил наконец из руки несчастную смятую простынь и направил ладонь к клитору. Эймонд, и так готовый кончить в любую секунду от вида Люка, такого раскрытого, влажного и развратного, свободной рукой обхватил свой член. Пришли они почти одновременно, один с протяжным стоном, другой – с хриплым рыком.
Они лежали рядом уставшие, потные и грязные. Надо бы скоро подняться и привести себя в порядок, но сейчас оба чувствовали себя слишком измотанными и слишком счастливыми.