— Элеанора Бэлла Бёркс приговорена к поцелую дементора. Ровно через 7 часов именно на этом месте она будет мертва. Разрешено с ней проститься, только лишь на десять минут. Применение магии, чтобы освободить её — запрещена! — Долорес Амбридж ударила судейным молотком, что означает, что решение решено.
Парень сидел на стуле, испуганно смотря на Элеанору. Та встретилась с ним взглядом. Без жизненный, нет чувств,
ни-че-го!
Драко никогда не позволял никому видеть свои слёзы, но здесь, сейчас, в эту секунду, он понял, что скрывать свои слёзы — бессмысленно!
— Протестую! — что ты делаешь, Драко? — кричало внутреннее подсознание.
— Мистер Малфой, — сказала Долорес смотря на блондина, — я всё решила! Эта девчонка — убийца! Генерал армия Пожирателей смерти, преемник Того-Кого-Нельзя-Называть! Ей место гнить в могиле! Плевать на возраст, мальчишка! Сядь, и заткнись! — процедила эта старуха. — В тюрьму её до казни.
Авроры подхватили девушку. Та даже не сопративлялась. А он.а он смотрел на то, как её уводят.
Его Элли…
— Элли! — получилось хрипло, слабо и больно! — Пожалуйста, нет, Ваша честь! — обратился Малфой к судье. Та огрызнулась, и что-то сказала, мол, ненавижу детей!
Астория и Нарцисса, сидевшие рядом с Малфоем, постаралась успокоить и посадить его. Драко, смотря на
свою Элли, пустил слезу, стараясь вырваться, игнорируя просьбы Гринграсс и матери сесть.
Почему ты не сопративляешься?! Ты же русалка! Заставь их отпустить тебя! Заставь их подчиниться тебе! Чёрт возьми тебя за ногу, выпусти свои клыки! Убей их! Убей их и мы сбежим. Элли, пожалуйста…
Как бы не так. Девушка была под
Силенцио. Говорить ей было запрещено. Слава Салазару, она выпустила свои клыки, и попыталась укусить одного аврора. Однако, она не учла тот момент, что на ней были чары. Любимые попытки сбежать, навредить аврорам — будет плата.
Круциатус.
И может это хорошо или нет, но никому не пришлось слышать её крики боли, слёзы, рыдания. Долорес, ах эта сука, издала смешок! Да ей самое место в могиле, ты, сука в розовом! И аврор, да чтоб его гиппогриф раздал, ударил девушку по голове.
Она тебе животное, чтоли? Отпустил её! Иначе испытаешь Круциатус на себе!
Суд закончился. Её увели. Проигнорировав желания сына, что тот хочет проститься с ней, они отправились в Малфой-мэнор. Там Драко лёг на кровать, уткнувшись в подушку лицом, и, пусть не видет это все Малфои, начал плакать.
Почему они не сбежали? Почему Поттер не заступился за неё? Он обещал! Подлый гриффиндорец! За что?
— Драко? — услышал чей-то женский голос. Это была Астория. — Я знаю, что тебе больно, также как и нам, — сказала она, стоя на месте. Позади неё были другие слизеринцы. Блейз Забини, Теодор Нотт, Пэнси Паркинсон, Дафна Гринграсс.
Сев на кровать, и вытерев свои слёзы, он кивнул, приглашая пройти в комнату. Слизеринцы были надеты лишл в чёрное.
— Приятель, мне тоже больно…— сказал Блейз, похлопав Малфоя по плечу.
— Мне тоже…— согласилась Паркинсон.
— Милая, добрая, красивая девушка, что любила тебя, приятель, никому, как тебе, не повезло с девушкой…— сказал Тео, а затем отвернувшись, вспоминая о Элеаноре.
— Только жаль её…— вздохнула Дафна, — заставили стать пожирателем смерти, убивать, убили её семью, а тут ещё и…
— Элли всегда будет со мной! — сказал Драко хриплым голосом.
Слизеринцы, поняв, что парень сейчас в депрессии, вышли из комнаты. Астория кинула на блондина обеспокоенный взгляд и вышла.
Тот же появился патронус.
Олень? Поттер! — вспомнилось Драко, увидев портрет.
—
Малфой, нужно встретиться с тобой, сейчас же! Я прибуду у тебя через камин!
Отлично, когда Поттер появится, он выбьет всю дурь у очкастого!
Спустя время, в камине загорелось зелёное пламя. Там появился Гарри Поттер! Пфф…а кто ещё? Этот герой? Мальчик-который-не-здох? На нём была аврорская форма! Не хватает значка с надписью «Кавадер Ордена Мерлина 1 степени»!
Гарри вышел из камин, хотел приблизиться к Малфою, пока блондин вскочил, и кинулся к гриффиндорцу, держа того за одежда, и смотрел на него с чистой ненавистью.
— Это всё ты! — процедил Драко сквозь зубы. — Из-за тебя она скоро умрёт!
— Малфой, я не пони…
— Заткнись! — перебил слизеринец. — «Я ничего не понимаю!» — передразнил тот Поттера, игнорируя рассержанные зелёные глаза, что смотрели на него сквозь очки. — Всё ты прекрасно понимаешь! Ты говорил, что будешь выступать на неё защите!
На защите, Поттер! — тут же он начал истерить, треся гриффиндорца. — Она.о.она теперь.— Чёрт, Драко, почему ты такой слабый?
— Долорес приняла правильное решение,
Драко…— то что сказал Поттер… — Элеанора убила Дамблдора, убила многих магглов, убила многих волшебников. Лучше, пусть она умрёт. Я видел, что она не была счастлива. Даже.будь она жива, она не была бы счастлива. Всю жизнь её будут преследовать кошмары о том, что она — убийца.
— Я-я бы помог ей,
Гарри! — неужели, он назвал очкастого по имени? — Я бы сделал всё, чтобы видеть её умиротвореной, радостной. Почему?
Да потому что я люблю её! Никто, никто, сука, на этом свете не поймёт меня, как она! Она мстила за свою семью, на её руках умер её младший брат, она похоронила его! На её глазах пытали её родителей! А затем сожгли!
— Она была обездвижена, не могла сопротивляться! Сидела на полу, с
Силенцио, ей ногу сломали! — истерил Малфой, не контролируя свои слёзы. — Как тебе такое, Поттер? Раздвоение личности, смерть её семьи, жить и понимать, что ты — убийца? ДА ОНА СЕБЕ ГЛАЗ ВЫКОЛИЛА!
— Малфой…— раздражённо сказал Гарри, хватая Драко за шкирку, — мне на тебя и на неё плевать! Вы мне оба противны! Гадкие пожиратели смерти, ей место гнить в аду! Вам! Обоим! — с отвращением проговорил Гарри. — Знаешь, почему я не выступал в защиту твоей Элеаноре? Потому что если бы я это сделал — моя репутация ухудшилась! Представляю себе, как большими заглавными буквами написано: ГАРРИ ПОТТЕР, МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ, ОДЕРЖАВШИЙ ПОБЕДУ НАД ТЕМ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ, ВСТУПИЛ В ЗАЩИТУ ОДНОМУ ИЗ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ!
И тут Драко всё понял. Этому очкастому важна его репутация. Неужели у них в Гриффиндоре так принято?! Репутация важнее людей? Бездушные, заснавшиеся гриффиндорцы! Оттолкнув от себя аврора, Драко отряхнул себя на одежде пыль, мол, это всё из-за тебя, Поттер.
— Проваливай! — рявкнул Драко.
Гарри закатил глаза, и направился к камину. Взял в горсть летучий порох. Зашёл в камин, кинул порох к себе на ноги и крикнул называние дома. Дальше, очкастый скрылся в зелёном пламени.
А дальше, Драко сел на стул, и начал снова плакать. Понимая, что его Элли вот-вот издаст последний вздох.
— Мистер Нотт, заключённая желает видеть Вас и мистера Малфоя.
Это был патронус Долорес. Кошка. Всё это она говорила с ненавистью. Тео пулей послал свой патронус, филина, к другу, с известием о том, что Элеанора желает видеть их.
Драко, увидев патронус и то, что передал ему Нотт, в ту же секунду трансгрессировал в Министерство.
Он появился у каминов. Все косо смотрели на парня. Проигнорировав взгляды, Малфой увидел друга. Подойдя к нему, в ту же секунду появилась Долорес.
— Идёмте. — Сказала она, протягивая им руку, они аппарировали.
Появились они в тёмном, сыром, холодном коридоре. Была лишь одна решётка. Не было ни воды, ни окн. Ни света. Долорес обратно аппарировала. Затем, парни услышали, что раздался звон цепями.
—
Люмос Максима! — произнёс заклинание Тео. Коридор заполнился светом.
И тут они увидели тощую фигуру девушки. Форма для заключённых почти висела на ней. На её руках были золотые браслеты, у которых была цепь, прикованная к полу.
Кожа была бледной, немного больного цвета, вокруг глаз были синяки.
— Элли! — сказал Драко, подходя к решётке. — Что эти уроды с тобой натворили?!
— То же самое, что и я с магглами и волшебниками, которых я убила! — ответила она, стараясь не плакать. — Мне даже не кормят, представляешь, Драко? — жалобным голосом сказала она.
— Держи! — сказал Тео, в его руках была тарелка утиного стейка с кисло-сладким соусом.
— Аа! — радостно выдохнула Эленора. — Но решётки…
— Значит, я тебя покормлю! — решительно сказал Драко.
И как им удаётся быть весёлыми, даже тогда, когда вот-вот все они будут плакать.
Малфой взял тарелку и взмахом палочки разрезал мясо на кусочки. Обвалял кусок, что был на вилке, в соус, и протянул ей в рот. Она с удовольствием съела его. И так съела своё любимое блюдо.
— Я вам оба завидую! — сказала Нотт, — вашим отношениям.
— Завидуй дальше, кудряш! — хихикнула Элли. — А вина у вас не найдётся?
— Дорогая моя Элли, только вода! — ответил Малфой, нашёл ближайший камень, превратил его в стакан и произнёс: —
Агуаменти!
Стакан наполнился водой. Элеанора закатила глаза, не радуясь тому, что её парень не выполнил её просьбу. Но всё же, она сыта, её напоили водой, а главное — с ней рядом лучший друг и любимый парень.
Время они хорошо провели. Весело, позабыли о скорой казни для Элеаноре. Захотелось взять маховик времени и снова продить этот час с ней.
— Мистер Малфой и Нотт, вам пора! — раздался голос Амбридж.
— Долорес, почему бы тебе не разрешить Нотту остаться? — дерзко споосила Элеанора.
— Нахальная девчонка! — раздражённо проговорила эта сука в розовом, сживая свой планшет, — тебе было мало, что я тебя пытала
Круциатусом?
Что?! Эта сука ещё и пытала её?!
— Ну что поделать? — ехидно приторным голосом сказала Элеанора. — Наверное, во мне живёт мазохист! Ах да, у меня же есть право на желание перед смертью верно?! — на это Долорес неодобрительно, но всё же, кивнула ей. — Тогда я желаю, чтобы ты нанесла на меня чары красоты, а ты, Драко, принёс мне моё любимое платье! Хочу, чтобы перед смертью все видели красоту, а я была неотразма!
— Мистер Нотт, можете остаться на пару минут! Мистер Малфой, идёмте!
— Но почему он, а не я?! — возмутился Малфой. — Элли, ты.
— Нет, я люблю тебя, Драко, — сказал она честно. — Но Тео должен мне помочь. А затем ты сможешь за это время принести мне платье, поговорим, и ты можешь, пока что, поспать. Хорошо?
Драко кивнул, понимая, что Элеанора держит свои слова. Поэтому он аппарировал к себе домой. Где как раз было её платье.
Затем, аппарировала и Долорес.
— Мне нужно, чтобы ты стёр память Драко и гриффиндорцам обо мне! Точнее, чтобы в воспоминаниях Драко было то, что я была для него всего лишь однокурссницей. Мы не общались, не дружили, и не встречались!
Что. Она. Только. Что. Сейчас. Говорит?!
— Зачем? — ошарашенным голосом спросил Тео.
— Я думала, что любовь — это тогда, когда вы оба счастливы. Но на самом деле, это тогда, когда думаешь о нём или о нёй. Ты готов на всё ради неё. Убить за неё, сделать для неё, убрать конкурента, доказать, что она одна такая на свете.
— А Драко будет больно, после моей смерти. Будет винить во всех грехах смертных лишь себя. А я этого не хочу. Не хочу, чтобы он был один. Стери и замени ему память. Пусть для него я буду лишь серой мышкой. Пусть я буду для него одной из тех, кто бегал за ним. Но ещё кое-что…
Тео понял, что вот она — любовь. Это тогда, когла отдаёшь своё сердце для кого-то. Так тут например. Это не просто поцелуйчики, обнимашки. Любовь, на самом деле сложная штука. Она одновременно и заставляет тебя жить, размахивая крыльями, словно лебедь. Либо также убивает тебя, опаляя крылья. А ты, самка или самец лебедя, не выдерживав тоски, погибаешь.
— Тео, ты же хорош в Рунах? — спросила она. Кивнул. — Проведи ритуал по связыванию душ. Чтобы моя душа всегда была рядом с душой Драко. Не задавай лишних вопросов, но...я хочу встретится с ним в следующей жизни и не уходить от него. А мы давали друг другу обещание, что всегда будем вместе.
— А если...могу ли я напомнить ему о тебе? — с надеждой спросил Нотт. Нет, не хочет, чтобы друг забыл о том, что сделала для него эта девушка.
— В поместье Бёрксов, я под землёй спрятала все мои воспоминания, о Хогвартсе, о Драко... — начала она объяснять. — Спустя время, отдай ему их, если он увидет портрет мой. Да, мне нарисовали портрет, когда мне было 17. Если он спросит тебя об этом, объямни. Но!
— Не возвращай ему память обо мне, если он будет счастлив, если у него будут дети и супруга, не стоит делать этого.
— Я тебя понял!
Тео, больше ничего не сказав, лишь кивнул и аппарировал обратно. Спустя несколько секунд появился Драко с платьем.
В его руках было чёрные шелковистое платье, с длинным рукавом, оголяя плечи, ещё был корсет того же цвета. Также он держал лакрированые чёрные лодочки.
Протянув ей вещи, он отвернулся, зная, что она переодевается. А когда она закончила, то из внутреннего кармана достал шкатулку с украшениями. Спросите, как он это поместил? Всё просто! Расширяющие чары!
— А украшения зачем? — спросила она.
— Люблю тебя с ними. — ответил он.
Улыбнувшись, девушка приняла от него шкатулка. Открыла, а там были украшения из серебра. Колье её любимое, между прочим, и красивые серёжки.
Когда она надела на свою шею несколько колье и любимые серёжки, то Драко понял, ничего не свете прекраснее он не видел.
После этого появилась Долорес. Нанесла на неё чары красоты. Теперь не было больного цвета кожи, той худобы, мешков под глазами. Это была теперь та самая Элли, которую знал Малфой. На щеках был приятный румянец, а на губах был матовая губная помада, цвета бордового. Хоть, Малфой на дух не переносит этот цвет, на ней он смотрится шикарно.
— Вот и отлично. — Сказала Амбридж, довольная результатом.
— Спустя несколько часов, ты умрёшь! А пока, можешь поговорить со своим любимым! — со злобой и отвращением проговорила Долорес. И снова аппарировала.
Время пролетело быстро, влюблённые никак не могли наговорится, вспоминая что-то о школе. Смеялись над чем-то. Забывая о предстоящей смерти.
* * *
Тео, матерясь, что не подобает аристократу, увидел дом Бёрксов. Старый, разваленный, обугленный особняк. Где-то там пепел, и тут он наткнулся на маленькое надгробие. И там была вырезана надпись:
Захария Кристиан Бёркс
1985-1996
Он не заслужил этого...
Тео, поняв, что это младший брат подруги, взял палочку и наколдавал для него цветы.
Скоро и её настигнет та учесть.
Поиски, поиски, поиски! Нуль результата! Он ничего не нашёл. Он искал под землёй, везде! В саду, на заднем дворе. Ии? Что, ии?! Ничего!!
Может, дома?
Решившись зайти в дом, прям перед ним упала доска. Сглотнув, слизеринец направился по комнатам.
И как он сохранился?
Может, магия? Предки, жившие до семьи Элеаноры, могли же зачаровать дом? Тем более, древняя магия, и всё такое.
Он направился в гостиную. Там был ужас. Мебель зарорвана, вонь адская. И...МЕРЛИН! Тут, прямо на полу, лежали скелеты. По одному можно понять, что это женщина, сохранился кулон. С именем:
Маргарита Ронни Бёркс.
А второй видать, мужчина. Отец Элли..
Иследовав первый этаж, он ничего не нашёл. Разве что лишь одну колдографию, где Элеанора, будучи совсем малышкой, делает первые шаги.
Перейдя на второй этаж, Теодора насторожило, что комната в конце коридоре приоткрыта. Зайдя туда, он удивился. Кровать, которая была заправляна, никакой пыли, лишь тумбочка, цвета платины. В углы стоял шкаф, и удивительно, одежда! Да, на мальчика лет одиннадцати, но как она не сгорела?
За одеждой Тео заметил странную ручку, цвета шкафа. Потянув её вниз, Тео увидел флакончики с воспоминаниями. На каждом флакончике была записка с каждым воспоминанием.
Он взял их, зачаровал свой карман на расширение, и поместил их к себе в карман.
* * *
В зале суда сидели авроры, люди из Министерства, Малфои, Гринграссы. Диаметр круга был окружён специальными чарами от дементоров. Также внутри круга был сундук. Авроры, держа за руки Элеанору, вывели её в центр круга. А затем вышли.
— Мисс Бёркс, — сказала Амбридж, снаружи круга, — вы приговарены к поцелую дементора. Мы можете сказать последние слова.
— Я надеялась сказать вам, что всё что я сделала — это во благо моей семьи. — Начала она говорить, делая круги. — Моя семья погибла прямо у меня на глазах. Волан-де-морт, — от того, что сказала она, у многих началась дрожь, — убил мою семью прямо у меня на глазах. А на моих руках умер мой младший брат.
— И это я сделала, ради мести моей семьи. Они ведь не заслужили этого, верно? — она посмотрела на всех, кто присутствовал в зале. — Все говорят, что мы, подростки, злые..а вы? — спросила она, наклонив голову на бок. — Собираетесь убить меня, чтобы из меня высосали душу дементоры?! — возмущалась Элеанора.
— Унешдалм-юофлаМ ьтфжеиданирп тедуб йом сунартап азалг еынрёч и ысолов еырукалеб тееми отч, йечивед я унатс!
Все испуганно посмотрели на девушку. Что она только что сейчас сказала?! А затем раздаётся смех. Сумасшедший, тот, который слышит Драко, когда она кого-то убивает. Она скручилась, держа руки у лицо, и истерично смеясь.
— Довольно! — сказала Амбридж. — Выпускайте дементоров!
Один из авроров взмахнул палочкой, сундук открылся и оттуда взлетели дементоры. Но несмотря на на это, она продолжала смеяться. Каждый из них начал высасывать душу.
Она чувствовала, что с каждой секундой жизнь покидает её. В глазах слёзы, голова кружится, а смех продолжается. Это мучительно, ужасно, больно. А самая главное, она не может прекрастить это.
Спустя полчаса Элеанора Бэлла Бёркс произнесла эти слова:
— Я люблю тебя, Драко..
Никто не услышал, кроме неё и его. Драко сидел на скамейки, руки в волосах, он рыдает. Он не может ни обнять её, ни поцеловать, не поднять на руки, ни взять за руку.
Ни-че-го.
* * *
Тео выполнил просьбу подруги. Но стереть память другу — рука не поднималась! Ведь Тео знает, что Драко плохо.
Элеанору похоронили на кладбище Малфоев.
— Привет...
Сказал Тео, войдя в комнату друга.
— Я всё знаю! — сказал Малфой, вставая с кровати. — Ты..она это попросила!
Тео не был глупцом, также как и Малфой. Малфой слышал их разговор, он аппарировал в Министерство, но принял зелье невидимости и аппарировал обратно к ним.
— Да..— согласился Тео. — Слушай, всё, что она попросила — во благо тебе! И..
— Я не хочу её забывать! — перебил слизеринец Нотта. — Она — моё всё! Её и так убили прямо у меня на глазах, а ещё ты хочешь, чтобы я забыл её?! Ты совсем больной, Нотт!? — истерил Малфой.
— Драко, она всего лишь хочет, чтобы ты жил дальше, чтобы ты был счастлив. Это — любовь. Думать о своём возлюбленном, плохо ли ему, больно, холодно ли ему. Думать о чьём-то счастье — это любовь! — говорил Тео. — Представь себе, Малфой,
как она тебя любила и любит, что попросила меня стереть тебе память о ней. — Он специально сделал акцент на <<как.>>
— Ии? — Господи, как до него не дойдёт!? — Я не просил её этого дела...
— Господи, Малфой! — крикнул Нотт на друга. — Просил не просил! Да какая разница?! Какая разница то, что она ЛЮБИТ тебя! Никто другой так бы не сделал, ради кого-то! — он повысил голос на <<любит." — Слушай, жить нужно. Я рад, что она обрела покой. Она страдала, ей было плохо, больно. От её рук погибли многие, многих утопила, обратила в вампира. — Тео старался успокоить друга. — Ты же её любишь, пойми, теперь она обрела вечный покой. Больше никаких пыток, никаких криков, никаких мольб о пощаде. А она ведь плакала в подушку, проща прощение у убитых, скорбела по своей семье.
Драко опустил взгляд. Да, частино он согласен с другом. Да, она обрела покой. Да, он слышал, как она плачет по ночам, просит прощение у семьи, у семей убитых, у самих убитых.
Но ему же одиноко. Больно. Тоскливо. Он скучает. Как там говорят? Любовь — это расстояние? Да, приходится ждать, пока не приедет твой любимый человек. Но это
расстояние...
Тео вытащил палочку и направил её на друга.
— Тео..нет! — сказал Драко, стараясь отговорить его.
— Да, Драко, да...— сопротивлялся.
— Теодор, пожалуйста, не надо! — старался уговорить его, лижбы тот не стёр ему понять о ней. — Тео, хорошо-хорошо, я..я стану жить дальше! Не буду одиноким! Но не делай этого, Тео!
— Она попросила меня, — сказал Тео, который вот-вот решался опустить палочку. — Но я тоже хочу, чтобы ты был счастлив...
И тут он говорит это:
— Обливэйт...
