Мягкий и цельный

      Звездный экспресс приветствовал радостным блеском Целуса, который был слишком полон мыслей, чтобы оценить это по достоинству.       Они в очередной раз заглянули на «Герту» и теперь благополучно могут двигаться дальше. Кажется, на Лофу нужна была какая-то помощь?       Целус, прибывая в добром расположении духа, вступил на борт экспресса, махая рукой на прощание Асте. Они еще не раз заглянут сюда, но когда это произойдет никто не знает.       Пом-Пом сладко потягивается, встав точно посередине вагона, а когда открывает заслезившиеся глазки, радостно бежит приветствовать своего любимого члена экипажа. Целус замирает напротив и, в который раз слышит, как она немного расстроено заявляет, что ей так хотелось бы отправиться в путешествие вместе с ними. Первопроходец не может не подробить грустного проводника. Рука так и тянется похлопать ее по голове, чтобы утешить, и, возможно, насладиться тем, как их маленький кролик начнет гневно фыркать. Она мила, даже когда злится.       Совсем скоро будет прыжок, Пом-Пом уже во всю хозяйничает, чтобы подготовить все должным образом. Для нее главное чистота и порядок, а также, чтобы все пассажиры были довольны. Ох, иногда она слишком дотошна и строга к себе, думает Целус, ну кто занимается уборкой прямо перед прыжком? Это всего лишь две маленькие пылинки, никто бы их не заметил.       Март, как обычно, в своей исходной позиции — ничто не помешает попытаться снова, до тех пор, пока не получиться. Это теперь ее идея фикс, которую она продолжает исполнять из чистого упрямства. Вот придет день, и она непременно утрет нос всем этим скептикам и докажет, что не обязательно сидеть и обвешивать себя всевозможными мерами предосторожности во время гиперпрыжка. Но покуда этот день не настанет, она все так же будет слышать о том, как небезопасно она поступает.       Целусу нет до этого дела. Он спокойно усаживается на уже привычное место на большом кожаном диване, которое, в какой-то степени, можно назвать своим. На соседнем сидит Химеко, поглощенная чем-то и не обращающая ни на кого внимание, а в дальнем углу, на кресле, восседает, словно на троне, господин Вельт.       Прохладная кожа обивки еле слышно скрипит под ерзаниями Целуса, который никак не может усесться удобно. Мысли захватывают его голову. Дань Хэна опять нет. Снова в архиве и не придет в общий вагон.       Целус закрывает глаза.       Пом-Пом последний раз вышагивает по вагону, делая последние приготовления и считая своих пассажиров. Целус слышит, как ее маленькие ножки мягко стучат по полу возле него, но он не хочет открывать глаз. Не за чем.       — Всем занять свои места! Экспресс отправляется!       Знакомое засасывающее чувство под ложечкой и небольшое головокружение. Теплый Стелларон в груди невольно ворочается, недовольный и потревоженный, но Целус привычно не обращает на это внимание. Тот успокоится стоит экспрессу завершить прыжок.       Даже не открывая глаз, Целус знает, что Март опять свалилась. До него долетает тихая ругань и явное досадливое замечание, что у нее вновь ничего не вышло. Первопроходец не может сдержать тихого смеха. За такой картиной он наблюдал бы вечность.       Из фонографа звучит ставшая родной «Take the Journey». Мягкий голос певца обволакивает уши, разносясь по всему вагону и заглушая всякие посторонние звуки. Целус расслабляется и чуть сползает с дивана. Теперь совсем хорошо, теперь удобно.       Каждое приключение будоражит и приносит новые эмоции. Но каждое приключение заканчивается и Целус неизбежно возвращается обратно. Сюда. На Звездный экспресс. И эта привычная мелодия, обстановка вагона, люди, что делят с ним этот пусть через звезды. Целус вздыхает. Целус чувствует себя дома.       Он не помнит, что было до, но точно знает, что будет после. Экспресс уже невольно стал его настоящим домом, хотя Целус и не знал иного. Он чувствует себя своим. На своем месте. Будто так и должно быть. Эта красная кожаная обивка, этот милый проводник, далекие звезды за окном.       И пара глубоких серых глаз.       Все же чертовски приятно пробуждаться и обнаруживать такого красивого парня перед собой, усмехается про себя Целус. Ему чертовски повезло.       Дань Хэн сложный. А кто бывает простым? Он молчалив и спокоен даже больше, чем господин Вельт и теперь несложно догадаться почему.       Прошлое Дань Хэна все же нагнало его.       У каждого есть свое прошлое. И каждый переживает своей сценарий отношений с ним. Целус и Март не помнят своего прошлого. Это, наверное, даже благо. Нет пережитого — нет причин оглядываться. Целус иногда задумывается о том, что его прошлое — его настоящее. То есть у него просто его.       Надо было расспросить тогда Кафку. Надо будет в следующий раз. Обязательно. В тот момент просто не было времени. Или ситуация была неподходящей? Скорее всего и то, и другое. Хотя, Целус признается в кое-чем: у него в голове проскользнула самая ужасная и неловкая шутка. Как хорошо, что он тогда додумался придержать рот закрытым. Это было бы до жути неловко.       Ладно, Целусу было бы до жути интересно, как бы изменилось лицо Кафки, когда он бы в шутку назвал ее своей мамочкой. Черт, зачем он опять вспомнил об этом? Выкинь-выкинь-выкинь это из головы!       Наверное, отношения со своим прошлым у Химеко сложились хорошие. По крайней мере, Целус на это надеется. Она не выказывает признаки человека, который бы сторонился его. В отличие от Дань Хэна. Тот буквально бежал от него, а то его преследовало не только в кошмарах, но и наяву.       А еще Целус не предполагал, что у его молодого человека такой настойчивый бывший. Такой горячий настойчивый бывший.       Да, ну вот опять он подумал так о Блейде. Фу-фу, не дай Эон, его сварливый видьядхара услышит это от него второй раз. Он и после первого обиделся, уйдя в свой темный архив и закрыв дверь прямо перед носом Целуса.       Сейчас уже стало лучше. Но лучше — еще не значит хорошо, и Дань Хэн все еще ходит хмурый. Однако Целус знает — немного ласки для этой любящей тепло ящерки и все у него наладится.       Лишь только ночью Целус находит в себе смелость проверить как там его дракон.       Он тихо пробирается в архив, хотя прекрасно знает, что даже если бы Дань Хэн спал, он бы непременно проснулся от любого шороха. Так и сейчас. Целус знает, что тот не спит, но Дань Хэн упорно продолжает делать вид, что это не так.       Пол-вода тихо сверкает, освещая путь в чужую постель. Целус мягко ступает босыми ногами по плиткам, хотя это и не имеет смысла. С другой стороны — шуметь тоже не хочется. Первопроходец легонько поддевает край одеяла и мышью заползает внутрь. Теперь он лежит в тепле, лицом в спине, что напряжена даже во «сне». Это Целуса нисколько не волнует, он знает, как заставить ее расслабиться. Парень обвивает одной рукой чужую талию, притягиваясь ближе и утыкаясь теплым носом в немного холодную шею. Целус не может отказать себе в удовольствии и слегка целует открывшийся участок кожи, от чего по тому ползут предательские мурашки.       Чужой хвост, что приятно теплый, обхватывает ногу, когда Целус прикрывает глаза. Он не открывает их даже тогда, когда Дань Хэн переворачивается к нему лицом. Его светлые глаза сияют в темноте — Целус знает, так как уже видел это. Но он не открывает глаз. Точно так же притворяется спящим. Ему не хочется терять той атмосферы, что повисла между ними. Сейчас уже рука Дань Хэна опускается на чужой бок, притягивая к себе. Горячее дыхание опаляет щеку, а мягкие уста касаются уголка губ. Целусу тепло. Невероятно тепло в груди не из-за Стелларона, а из-за этого мужчины рядом.       Его обхватывают крепче, утягивая в сон. Целус чувствует, как засыпает.       Он знает — завтра все будет снова хорошо.