Тёплое молоко

Питер всё чаще просыпается в чужой спальне, в чужой постели, будто совершенно в чужом мирке. Он открывает свои карие и заспанные глаза, оглядывается. Всё те же зимние лучи солнца, просачиваемые сквозь тонкую щель между шторами и освещающие летающие пылинки. Всё та же тёмная мебель, сделанная, судя по стилю, будто ещё в девятнадцатом веке. Всё те же огромные шкафы с книгами, написанными на разных языках мира. Может, некоторые из них уже давно вымерли. Воздух в спальне холодный, но постель предательски тепла и уютна. Паркер моргает пару раз, а затем забирается под одеяло с головой. Каждое утро он жалуется, что в спальне холодно, но продолжает каждое следующее утро просыпаться здесь же. Каждую ночь он приходит сюда, забирается под одеяло и сворачивается клубочком возле чужого тёплого тела. Кажется, Стивен привык. И теперь, когда Питера не оказывается рядом в какую-то из ночей, чародей встаёт, находит его, сидящего на улице — на ступеньках храма, заводит внутрь здания и делает горячий шоколад с маршмеллоу и корицей. Осознав, что чары забвения не подействовали на того, кто их колдовал, Паркер тут же со скоростью света примчался к нему. Стрэндж растерялся, но позволил мальчишке пожить в Санктум-Санкторуме, пока тот не будет готов съехать. Но уйдёт ли он теперь? Они стали так близки. И, даже если чародей считает неправильным спать в одной постели с молодым парнем, он всё равно не собирается отталкивать его. Они ведь не нарушают никаких законов вселенной, разве нет? Они даже не целовались. Они… просто спят рядом. Странно, но это так. Питер ловит на себе задумчивый взгляд Вонга, понимая, что тот хочет о многом поинтересоваться, но не хочет влезать не в своё дело. Паркер всё-таки поступил в колледж и даже заново познакомил ЭмДжей и Неда с собой, но не грезил желанием частого общения с ними. Порой ему вовсе хочется отчислиться и пойти в другой колледж, лишь бы не видеть их. Откопав в доме покойной тёти Мэй старую гитару, Питер забрал её с собой — в храм. Теперь он, сидя в своей новой, небольшой комнатке, смотрит обучающие ролики в соцсетях и учится правильно зажимать аккорды. Кстати, в его спальне, почему-то, немного теплее, чем в спальне Стивена. Но не хватает человеческого тепла под боком. Паркер впервые просыпается тогда, когда маг ещё не успел встать с постели. Стрэндж всегда просыпается и уходит рано, а Питер собирается в колледж только к девяти утра. В выходные дни он может проспать и до одиннадцати. Он зевает, сладко потягивается и тут же пугается того, что задевает кого-то рукой. — Чёрт, Питер, мало того, что ты занял половину постели, так ещё и бьёшь меня. — Прости пожалуйста, — Паркер тушуется и, кажется, краснеет до самых кончиков ушей. — Я случайно. — Я знаю, — Стивен, лежащий сонный совсем рядом и с оголённым торсом, переворачивается на другой бок, лучше укрывшись в одеяло. — Ложись спать: ещё слишком рано. Питер чуть отодвигается, чтобы у чародея было больше свободного места. Тёмно-коричневые шторы плотно закрывали окна, но Паркер всё равно был уверен, что солнце ещё даже не начало просыпаться. Особенно если учесть то, что сейчас зима, а не лето. — Мы будем праздновать Рождество? — Сейчас? — фыркнул маг, посмотрев на мальчишку через плечо. Его чёрные волосы забавно торчали, что придавало ему не такой серьёзный облик, как обычно. — Нет, — Питер неловко втягивает голову. — Двадцать пятого декабря. — Я не знаю, — Стивен роняет голову на подушку. — В прошлый раз мы с Вонгом не отмечали его. — Почему? — Потому что Рождество — семейный праздник. Ни у меня, ни у Вонга семьи нет. — Как? — Паркер искренне недоумевает. Он опять садится ближе. — Что, совсем никого? — Питер, прости меня, но у тебя есть хоть кто-нибудь? — Стрэндж вздыхает и садится, посмотрев на мальчишку. Тот поджимает губы, молча отведя глаза. — Значит, ты меня понимаешь. Порой, вечером Питер умоляет своего сожителя заказать суши и поужинать фастфудом. Доктор Стрэндж, оказывается, ярый фанат здорового образа жизни. Кто бы сомневался? А вот Тони обожал чизбургеры… Воспоминания о наставнике приходят часто, болезненно, угнетающе, как и все воспоминания о недавнем прошлом. Стивен задевает Паркера локтём так неожиданно и сильно, выводя его из тягостных мыслей в реальность случайным тактильным контактом, что тот роняет кружку с тёплым молоком. — О, виноват, прости, — чародей взмахивает свободной рукой и кружка, с шумом разбившаяся пару секунд назад, тут же собирается в одно целое и вновь оказывается в руках мальчишки. Паркер поражённо замирает, глядя в кружку: молоко было на месте. — Спасибо, — неловко улыбается он, обернувшись на стоявшего рядом Стрэнджа. Тот быстро улыбнулся уголками губ и, раскрыв потрёпанную книгу, присел в кресло. Питер решил взять с мага пример: сел напротив него в кресло с мягкими подушками и скрестил ноги по-турецки. В холодном ночном воздухе стояла тишина. Паркер крепче сжал в руках горячую кружку, пытаясь согреться. Большие окна закрыты длинными шторами, пропуская единственный маленький лучик уличного фонаря, но помимо него, у кресел, на столике стояли свечи. Будто мастера мистических исскуств были не в курсе о существовании ламп. Или им так легче сосредоточиться. Питер пошевелил плечами, ёжась от холода. На нём была футболка и шорты, потому что несколько минут назад он собирался лечь спать, но перед этим решил сходить на кухню — подогреть молоко. — Захотел простого молока или было лень самому готовить горячий шоколад? — тишину вдруг нарушает спокойный голос Стивена и шуршание страниц. Чародей тоже был одет в совершенно обычную одежду: футболка, штаны. Плащ Левитации разгуливал по храму, словно пёс, охраняющий свою территорию. — Да нет, мне вовсе не лень, — стушевался Паркер, случайно ткнувшись в молоко кончиком носа. Он быстро его вытер. — Хотя твой горячий шоколад мне нравится больше. Стрэндж хмыкает и быстро перелистывает страницу. — Пришлось научиться его делать, — он не отрывал глаза от книги, что-то вычитывая. — Должен признаться, этот напиток действительно вкусный. Питер улыбнулся до самых ушей и сделал маленький глоток из кружки, не зная, что ответить. — Кстати, — продолжал говорить Стивен, — советую уже лечь спать. — А ты ляжешь со мной? Стрэндж наконец-то поднял серые глаза на Паркера и, улыбаясь закрыв книгу, ответил: — А куда я денусь?