***
Привычной утренней проблемы не было. Хосок сладко потянулся, попутно обшаривая постель. Один. Странно. Весенний маскарад всегда гуляли с особым размахом, и не было года, чтобы привлекательный полудемон не уходил с двумя-тремя милыми ведьмочками. Или юным колдуном-двумя, стоило только сверкнуть пламенем в глазах и показать клыки. Похмелья не было, воспоминаний тоже. На полу у кровати лежала его брошь-оберег. Красивый крупный сапфировый кабошон в окружении мелких бриллиантов. Треснувший. — Нетнетнетнет! — его не могли проклясть. Кто посмел? Хосок почувствовал, как заострились клыки во рту. Вскочив на ноги, он протягивает руку над брошью, выуживая последние воспоминания. Пальцы закололо, и перед глазами встал взъерошенный ведьмак в бархатной полумаске с очаровательно нежными глазами. Хосок его помнит, он так ему понравился вчера. Мальчишка оборачивается через плечо, улыбается радостно, потом вдруг кривится и складывает пальцы….Как-то…. Это он его проклял? А за что? А как вообще?…. Ведьмаки не маги. Они не могут так свободно обращаться с материей, у него просто ничего бы не вышло. Только если…. Ему срочно нужен Юнги. Друг открывает дверь дома, завернувшийся в свою извечную безразмерную шаль, и с кружкой антипохмельного взвара в руках. Он молча оглядывает взвинченного едва одетого полудемона и гаркает: — Чимин! Со второго этажа с топотом сбегает кот. На бегу кувыркается через голову и уже в человеческом облике мурлычет: — Чего надо, хозяин? — Вот допиздишься, повешу бубенчик на ошейник, и правда станешь питомцем, — ворчит ведьма, допивая взвар. Чимин только скалит белые острые зубки, улыбаясь. — Тащи гримуар, видишь же, надо! Фамилиар заинтересованно оглядывает гостя, озадаченно присвистывает и уносится наверх. Бесшумно, что неудивительно. Что ты увидел? — Хосока аж трясет. — Пизда тебе, мой дорогой товарищ, — тяжело падая в свое любимое кресло и придвигая шар поближе, друг берется за котелок, щелчком пальцев зажигая спиртовку. Вешает посудину, плещет туда воды из кувшина, достает карты. — Кого обидел, вспоминай давай. — Так это, — думать долго не приходится, — вот. Он садится с другого края стола, протягивая зажатый в кулаке оберег. Волосы Чимина, вернувшегося с книгой и бухнувшего ей о стол, начинают искриться. Он поспешно падает Юнги на колени. — Йобана, — давится воздухом тот, — оно ж пожизненное. — Уже нет, — хмыкает Хосок, — камень взял на себя больше половины, папа зачаровывал. Но все равно обидно. Что хоть там? — Подожди, — прямо на скатерти ведьма углем чертит…ну, какую-то хренотень. Из символов узнается едва ли треть, дальше разбирать некогда — под нос суют колоду карт. — Тяни. Клади в центр. Сделано. — Теперь волосы, — Чимин подскакивает и выщипывает сколько удалось захватить двумя пальцами. Полудемон огрызается, натурально скаля клыки. Ну потому что больно! — Поджигай. Пепел медленно планирует на карту. Дурдом. — Может еще вену вскрыть? — Не, не тот тип проклятия, — всерьез отмахивается Юнги. — Ты, похоже, больше никогда не сможешь трахаться. У тебя просто не встанет. — ЧЕГО?!!! — Тихо, — морщится фамилиар, листая книгу, — зачем так орать-то… — Я тебя кастрирую, и посмотрим тогда, как ты поорешь, — кипятится Хосок, поворачиваясь к Юнги. — Как это снять? — Стандартно, — игнорируя фырканье Чимина, отвечает ведьма, — проклял то ли новичок, то ли неумеха, видишь, дым ложится в кольца по часовой и поднимается всего под градусов тридцать, не больше, поэтому… — Я демон, не колдун, — какой его друг занудный, просто кошмар. Но и гениальный, этого не отнимешь. — Не ведьмак, не друид, демон! Я не понимаю разницы! Делать-то что?! — Снять это проклятие можно позором, порывом или желанием. Последнее может сделать только тот, кто накладывал, — как лекцию читает, сжечь его, что ли. — Теоретически, ты можешь попросить помощи у братьев Ким, или ломануться через весь город к волкам, или найти того, кто это сделал и попросить его снять. Только что бы ты ни выбрал, способ снятия тебе не понравится. — Ну? — Тебе придется дать себя трахнуть. Если найдешь автора. — Ну-у, — повторяет Хосок, — это не самый страшный исход… — Ты ж ни капли в рот, ни сантиметра в жопу? — недоверчиво переспрашивает ведьма. — Или было уже что-то? — Было…так. Один раз ничего не значит, — не рассказывать же о маскараде двухлетней давности, где один шкафоподобный маг земли вытрахал из него всю душу. — Если надо выбирать между потерпеть немного и остаток жизни жить немощным бревном, то я выбираю первое. — А вытяни-ка еще карту, — просит Чимин, взглянув на него. Юнги, подумав, подает колоду. Хосок дрогнувшей рукой тянет. Не глядя кладет на стол. Тройка кубков. Прямая. Юнги аж выдыхает и советует: — Найди автора. Карты говорят об удаче, так пользуйся ей. — Съезжу-ка я к Намджуну, — помолчав, решает полудемон. — Давно у него не был. Спасибо. Не буду надоедать, отдыхайте. — Пару лет? — прилетает уже в спину. — Неважно, — через плечо бросает, уже открывая дверь, и Юнги просит: — Захлопни, лень вставать.***
Намджун открывает дверь почти в неглиже, он в пижаме, поверх теплый махровый халат, на ногах мягкие тапочки, а лицо не выражает гостеприимства. — Что случилось? — Привет, — Хосок нервно сжимает кулаки, — ну, точнее, доброе утро. Можешь помочь по старой дружбе? — Очень надо? — мученически вздыхает маг, открывая дверь пошире. — Заходи. На кухню. — Меня прокляли на балу, — едва присев на стул, выпаливает полудемон. — Ну так не трахал бы все, что движется, может, и не было бы ничего, — почему-то в голосе приятеля явственно слышна обида. Или Хосоку показалось? — Узнал, как снять? — Почти, — хмыкает Хосок, — самый простой способ найти автора и попросить откатить назад. Только Юнги не узнал почерк, сказал, что скорее всего кто-то молодой или необученный, скорее всего первое. Сколько было гостей на маскараде? — Около трехсот. — А сколько среди них было очаровательных молоденьких брюнетов в черной бархатной маске и с шикарной задницей? На лестнице что-то упало. — Не обращай внимания, — Намджун поставил перед ним кружку с травяным отваром, — вот, это от головной боли. И вторую такую же кружку взял себе. — Пахнет неплохо, — Хосок не спешил пить, — ты хоть и маг земли, готовишь отвратно даже чай. Это не ты заваривал? — Не я, — смеется приятель. — А кто? — спрашивает полудемон, пробуя. — Взял тут себе, друга детства, — пожимает плечами Намджун. — Ну, знаешь, приехал из провинции, нужно где-то остановиться, нужен кто-то, кто выведет в свет и познакомит с хорошими нелюдями, а я давно же в столице, почему нет? Мы с детства дружим, пригласил к себе пожить. — А он красивый? — подмигивает Хосок. Ломота в висках начинает отступать. — Да сейчас сам увидишь. Чонгук, иди сюда! Со стороны гостиной слышен грохот, и в дверном проеме появляется хорошо сложенный юноша, почти подросток, но одежда, сапоги и хмурое лицо выдают в нем полукровку. А, ну и искрящиеся шоколадной тьмой глаза, конечно же. Хосок только что имел неудовольствие первый раз почувствовать на себе действие проклятия. Зато хоть не так неловко, не надо ничего прятать. Во всем есть свои плюсы. да? Нет. — Чего? — таким же хмурым, как лицо, голосом, спрашивает парень. — Познакомься, это мой хороший знакомый, Чон Хосок, огненный полукровка, маг, — кивает на него Намджун, — представляешь, кто-то его проклял вчера на маскараде. Может, поможем ему? Чонгук молча стоит, не отвечая, и только его напряженная спина и красные щеки выдают его волнение. — Я могу посмотреть, — наконец выдает он. — Дай руку. Хосок молча протягивает ладонь. Ведьмак делает вид, что изучает линии жизни, любви и ума, а сам украдкой смотрит на гостя. Красив, обаятелен, наверняка знает о своей привлекательности, но ни капли ее не стесняется. Как ему признаться, что это он его, причем по дурости? Просто от неожиданности, Вель он такой, такой…. Красивый. — Можем рискнуть, — наконец говорит он, — только нам понадобится минимум лунный месяц. — Вариантов-то нет, — пожимает плечами демон, не отнимая руки. — Что надо делать? — Я могу приготовить одно зелье, — глядя ему в глаза, продолжает Чонгук, — но мне нужны два редких ингредиента. Один надо достать у русалок, второй у лесных троллей. Намджун закашливается в кружку и отходит за салфеткой. — Когда до полной луны останется два дня, пойдешь к Черному озеру и попросишь жемчужную пыль. Принесешь мне. Чон молча слушает, не отнимая руки. — Потому, через неделю от новой луны, тебе нужно будет пойти в Лиловый лес и у Медвежьей рощи найти вождя троллей. Попросишь мох с северной стороны камня, скажешь, от меня, вопрос жизни и смерти. Запомнил? — строго смотрит на полудемона. Тот просто целует его запястье, притягивая к себе за какую-то секунду. — Спасибо, — он сам не знает, что им движет, но действие чувствуется необходимым. Правильным. — Не за что, — рыкает Чонгук, вытирая ладонь о штаны. — Подожди, сейчас тебе с собой сбор дам, будешь пить, пока не снимешь проклятье, каждый день. — А если не буду? — Умрешь от разрыва сосудов и кровотечения в момент снятия, — ухмыляется незаметно вернувшийся Намджун. — Сколько раз на дню у тебя встает? — Часто, — подмигивает Хосок, — я же огненный. Легко увлечь, легко накалить. — Легко проклясть, — насмешливо продолжает Чонгук, протягивая ему полотняный мешочек. — Принимать один раз, на ночь, не утром, это важно. — Спасибо, — полудемон прячет мешочек за пазуху. — А ты свободен, ведьмак? — Смотря для чего, — его взглядом можно убивать. — Для чашки….ромашкового чая? — вопросом заигрывает Хосок. — Ты еще скажи, что у тебя дома кот живет, — закатывает глаза Чонгук. — Ну вообще да, — на полном серьезе кивает тот, — только не у меня, у друга, и он еще в человека перекидывается временами, и…. — Пошел вон отсюда! — гаркает ведьмак. — Без ингредиентов не приходи! Чон вылетает за дверь как пробка. Намджун подпирает спиной эту самую дверь на всякий случай, ехидно спрашивает: — Значит, русалки и тролли, да? Чонгук только пожимает плечами. На его лице полное удовлетворение.***
— Они гнали меня голым по всем гребеням!!! — орет Хосок, шарахая файерболом в окно. В дверь его не пустили. — Понравилось? — мерзенько хихикая, улыбается Чонгук, прикрываясь рамой. — Кто-нибудь клюнул на твою бледную задницу? Ты сумел сберечь свою честь? — Да я в жизни так не позорился!!! — у него глаза алые от бешенства и на губах пузырится кровь, потому что в запале сам себе прокусил губу и не заметил. — Я….да мня….Они дразнили меня, как шестилетку! — Друг мой, — орет не менее тихо из уцелевшего окна Намджун. — Хорошо сверкать яйцами на всю улицу, иди в дом! Сожжешь диван — я с тебя и шкуру спущу вслед за одеждой! Поежившись от холода, полудемон все же заходит внутрь. На пороге его встречает ведьмак, заспанный и смеющийся, и такой… Хосок давит в себе порыв поцеловать его. И еще разок. И…. ….целует глубоко и развязно, пока Чонгук, вместо того, чтобы его ударить, подпрыгивает и обхватывает ногами его бока. Он голый, на минуточку. Они оба. Почти. На двоих — один халат, и тот распахнутый. И вот же неожиданность, правда, — у Хосока не стоит. Вообще. Чонгук со вздохом отрывается от его губ, разочарованно бормоча: — Почему еще так долго ждать? В коридор выходит Намджун, молча смотрит на них двоих, и протягивает Хосоку комплект из пижамы и халата, своих. — Спасибо, — полудемон опускает взгляд на вещи в его голове щелкает. Он уже видел их. Два года назад, после маскарада. С троллями все проходит еще страннее, чем с русалками. Вождь выслушал его и спросил: — Почему я должен сделать то, что ты просишь? — Потому что я обещал принести эту вещь одному человеку и не хочу огорчать его, — не говорить же настоящей причины. А может это была одна из них, кто знает. Все, что знает Хосок, — отношения между ними тремя изменились. Поэтому сейчас, сидя у них на кухне и наблюдая, как Чонгук наконец варит то зелье, которое просто обязано ему помочь, полудемон пытается решить, что бы он сделал в первую очередь — сводил ведьмака на свидание или переспал с магом земли. Снова? У Хосока все внутри просто чешется узнать, он это или нет был тогда. И есть один самый верный способ. — Сейчас настоится, и можно будет пить, — наконец снимает котелок с огня Чонгук. — Предвкушаешь? — Нервничаю, — уголком рта улыбается Хосок. Ну давай, ты ж крутой огневик, и предлог придумал, и с одним уже целовался, с другим трахался — предположительно, но все же. Давай, это же так просто, открой рот и скажи, попроси, чтобы… — У нас к тебе есть предложение, — вдруг гремит за спиной голос Намджуна. — Чтобы точно убедиться, что проклятие снято, предлагаю проверить на практике. С нами двумя. — Ты предлагаешь…. — вопросительно начинает полудемон, но Чонгук агрессивно его перебивает: — Каждая собака в королевстве в курсе твоих любовных побед. Не строй из себя скромника, мы просто хорошо проведем время! — …втроем, — по инерции договаривает Хосок, тут же кивая. — Ладно. Давайте. Сейчас? — Зелье готово? — деловито интересуется Намджун. — Давай я сделаю. И сам процеживает и ставит на стол стакан темного, тягучего, цветом как старое вино, напитка. — Вперед. Хосок пьет залпом. Прикрыв глаза, сидит неподвижно, вслушиваясь в себя. Проходит минута, две, три. И он понимает, что у него не осталось сейчас ни стыда, ни совести. Ничего лишнего. — Больно, — стонет он, хватаясь за свой член прямо черз одежду, и сгибается пополам. — Черт, так….ааа!….не могу, я….кто-нибудь…. Намджун ловит его, не давая упасть, и чувствует крупную дрожь чужого тела. Хосок стонет снова, громко и так нежно, что…. — Мне нужно в ванную, — хрипит он, и Чонгук под руку ведет его туда. Приведя себя в порядок, он одевается — в вещи Намджуна — потом чертыхается, снимает с себя все и снова лезет мыться. Тщательнее. Зачем он это делает, он думать не в состоянии. На выходе из ванной комнаты его встречает Намджун и хватает за руку, после — за шею, и целует так, что остается только рухнуть в поцелуй и ответить, зажмурившись. По дорожке из снятой одежды их двоих находит Чонгук, в спальне, на разобранной постели, голых и ласкающих друг друга. Хотя может он просто шел на стонущие вскрики полудемона, когда тот кончил второй раз. — Как тебе процесс снятия проклятия? — хихикает ведьмак, и Хосок темными глазами молча наблюдает, как он раздевается, чтобы потом выдохнуть: — Охуенно. Когда Хосок спал сразу с двумя, он любил доводить до изнеможения своих любовников, ласкать и целовать все, до чего мог добраться и трахать, пока они не заплачут. Тем более дикой казалась ситуация сейчас, когда трахнуть собирались его. — Я должен тебе кое-что сказать, — Чонгук глубоко дышит и опускается на его член, смотря ему прямо в глаза, — я тот, кто проклял тебя. Хосок кончает снова, ненавидя эту гребаную магию, проклятия, маскарады, ведьмаков, и секс, о демоны, секс в особенности, потому что Чонгук не встает с него, а Намджун, который вылетел у него из головы на эти несколько секунд, уже коленом раздвигает его бедра шире. Еще шире. Помогите…. — Не волнуйся, — Хосок узнает этот шепот, намертво врезавшийся в память, хриплый, грубый и густой, и… — я осторожно. Ох, черт, он и член узнает. Буквально задницей. — Это ты, — стонет он, хватаясь за простыни и невольно толкая сидящего на нем ведьмака вверх, стремясь заполучить больше, — это был ты…. — А ты очень долго бегал от меня, — подхватив его под колени, Намджун делает первое движение бедрами, — и сейчас прости, любовь моя, но я вытрахаю тебя до потери сознания, чтоб наутро проснуться в одной постели, да? — он толкается глубже. — Да? — Да! — вопит Хосок, и вскрикивает пораженно, когда Чонгук начинает мягко подпрыгивать на нем. — Вы меня убьете….аааа….ч -чер-рт … — Воскресим, — выдыхает Чонгук, опираясь ладонями о грудь полудемона, — даже если затрахаем. — Ты должен кончить, — хрипит Намджун, замедляясь, — раньше меня. Давай. Закончим с зельем. Ведьмак кивает и берется за дело всерьез. Он бесстыдно объезжает Хосока, как норовистого жеребца, и стонет все громче и громче. Тянет руку вперед, приказывает: — Целуй. Полудемон ласкает его пальцы губами, встречая каждое его движение, идеально толкаясь вверх. Прихватывает клыками подушечки, его глаза сверкают алым, когда он поднимает взгляд. Чонгук взрывается оргазмом, опасно наклояясь назад и сжимая коленями бока Хосока — ну точно как коня. Намджун придерживает его, обнимает, осторожно укладывает на постели рядом с ними. — Теперь время моей мести, — маг земли не угрожает, улыбается. Но Хосоку все равно волнующе страшно. — Я искал тебя, — неожиданно даже для себя признается он. — Хотел тебя… — Что? — запрокинув голову назад, выдыхает Намджун, и полудемон теряет хвост мысли, которую хотел озвучить. — Что? Хотел? — Встрет-титься, — все же заикается Хосок, скрещивая лодыжки на чужой пояснице. — Я могу выдать искры из глаз, хочешь проверить? Намджун только взрыкивает и увеличивает темп. Хосок просто больше не может, не получится, физически не сделает этого в пятый раз. Он кривится, закусив губу, и поворачивает голову, встретившись взглядом с ведьмаком. — Я помогу, — шепчет тот и целует, как тогда на крыльце, до забвения и нехватки воздуха, а его ладонь на члене ощущается просто волшебством. — Еще разок. От хватки Намджуна на теле останутся следы, но Хосок только еще резче подается навстречу, выкрикивая: — Еще! Через секунду, две, десять, бесконечность, он не понимает, его накрывает таким цунами чувств, что он кричит, срывая голос, и теряет сознание. В себя его приводит обеспокоенный ведьмак, в одной его руке стакан с водой, в другой — полотенце. — Все хорошо? Хосок только кивает, выпивает залпом воду, потом, еле ворочая языком, заявляет: — Я остаюсь у вас, — и отключается снова. Уже не слышит, как Чонгук и Намджун укладываются рядом, и как маг земли спрашивает: — Как думаешь, он об этой ночи или?.. — Завтра и узнаем, — улыбается Чонгук. — Спи. И правда. Завтра будет новый день, в котором будет главное. Надежда.***
— А почему ты мне помогаешь? — Меня он тоже обидел. Два года назад. — А если он будет злиться на нас? — Русалки задолжали мне, тролль — тебе. Ничего по-настоящему плохого с ним не случится. Но мне хочется, прежде чем попытаться еще раз, слегка проучить его. — Я могу подсказать более приятный способ. — Я тебя такому не учил. Но, знаешь… мне нравится ход твоих мыслей.